***
Под опорой Бруклинского моста темно, именно так, как и должно. Но всё равно неуютно, зрение неохотно подстраивается под темень. Ньют накидывает на голову глубокий капюшон, перехватывает палочку поудобнее, пряча руку в длинном рукаве мантии, и открывает вход на Троллий рынок, отпуская свою силу, почти физически ощущая, как слезает с него морок рода Бетмор. Пусть он наполовину человек, но магия древних фейри ему доступна. На рынке много”людно”, хотя людей-то тут и нет. Горят факелы, переливаются светильники и фонари, царит гвалт и шум. Как давно он тут не был! Хорошо вернуться домой. Теперь, главное, не попасться на глаза никому из старых знакомых. А то нехорошо получится. Заметят и доложат по инстанции. Не то, чтобы он имел большие проблемы, но сталкиваться с родственниками совсем не хочется. Особенно с отцом. Не сегодня, по крайней мере. Он просто купит Адскую Гончую и пустит её по следам несчастного человеческого мага… Удачно сделав покупку и проскользнув мимо охраны, он сворачивает в пустующий переулок и почти доходит до большой резной двери, с хитрым и сложным механизмом вместо замка, когда за спиной раздаётся тихий бархатный низкий голос: - Не хочешь поздороваться? Ньют замирает, физически чувствуя, как деревенеет спина. С губ, само собой, рвётся ругательство на древнем наречии. Ну, почему ему так не везёт?! А ведь почти получилось… Он нехотя оборачивается, пряча чемодан со зверинцем за спину и становясь в более удобную позу. Убежать будет непросто. - Знаешь, - выдохнул Скамандер, смотря прямо в тёмно-золотые глаза. - Как-то не горю желанием… - Как ты невежлив, - качает головой фей и делает плавный шаг. Пока без угрозы, но Ньют знает, как переменчиво его настроение. Невежлив, кто же спорит. Но, правда, он совсем не рад этому магику. Каждая их встреча заканчивается руганью. И побегом. Ньюта. На кону стоит слишком многое, чтобы он мог позволить себе остаться побеждённым. Мир людей слишком интересен, чтобы покидать его. В Холмах его сожрёт скука. Но его отца это не волнует. Он людей не любит. Очень не любит. Настолько, что Ньют до сих пор не понимает, что же привлекло принца в его матери. Да так, что у него появился шанс родиться в этом мире... - Опять собрался убегать, ребёнок? – Принц Нуада склоняет набок голову и у-лы-ба-ет-ся. Ньют мысленно костерит всех, кого может вспомнить, стараясь подавить панику и колотун. Плохо-плохо-плохо! Ну, почему сегодня, почему не через недельку? А лучше вообще через пару сотен лет... Вообще, улыбка у отца была красивой, хотя многим она могла показаться пугающей и жуткой. Но говоря откровенно, именно её маленький Артемис помнил лучше всего. Сильные руки и улыбка, красное, золотое и чёрное – цвета дома его отца… Но он также знал, что когда отец так улыбается, это совсем не к добру. К несчастью, территория Тролльего Рынка жила и существовала совсем по иным принципам, нежели те, к которым привыкли маги – аппарировать в нём было… нежелательно. Куда именно выкинет такое перемещение, никто не знал – не так много людей бывало на Рынке, а экспериментировать рисковало ещё меньше. Не дождавшись ответа, Нуада подходит ближе, и Ньют с раздражением понимает, что не может двинуться. Видимо, его всё-таки поймали… …рано или поздно, это должно было случиться. Чужие руки опускаются на плечи, разглаживая ткань синего пальто, бледные пальцы поправляют жёлто-чёрный факультетский шарф, повязывая на манер платка или галстука. Фейри наклоняется ближе и шепчет на самое ухо: - Мне понравился твой питомец, - и прежде, чем развернуть к выходу, подтолкнув под спину, невесомо целует в лоб, шевеля дыханием огненные пряди. – Иди. Ты, кажется, торопишься, сын. Отец исчез из-за спины, будто и не было его… …в который раз Ньют подумал, что несмотря на всё, он местами в чём-то слишком человек…***
Нуада наблюдал за ребёнком, скрывшись в тени, и тот обязательно бы его заметил, если бы настолько не погрузился в себя. Принц снова вернулся к мысли, что не стоило оставлять сына на воспитание только матери. Ньют, конечно, сильно отличался от людей и мышлением и способностями, но… Дивный прикрыл золотые глаза. В голове зазвенел смех сестры: - Он слишком юн, брат. Дай ему время. - А врагов находит, как взрослый. Посмотрев ещё мгновение на насупившегося ребёнка, Нуада растворился в тени – Артемис совершенно напрасно недооценивает Гелерта Гриндевальда – тот догадается об истинной сути английского магозоолога намного раньше, чем думает Скамандер. И, когда это случится, тёмный маг от дитя феа не отстанет. - Ты сам хотел дать ему больше свободы. - Я хотел, чтобы он увидел суть людей. А не неприятности. - Он видит, брат, - Нуала невесомо прикасается к его разуму, успокаивая. – Поэтому в его сердце навсегда только звери. Люди ему не интересны, – где-то там, во дворце отца, принцесса улыбается. – Но это жизнь, и ты не можешь защищать его от неё. Принц вздохнул. Всё, конечно, правда. Но это не мешает ему беспокоиться. И, конечно, не мешает решить всё по-своему.***
- Благодарим Вас, мистер Скамандер, – госпожа Президент облегчённо выдыхает, когда Персиваля Грейвса – истощённого и болезненного, доставляют в магический госпиталь Святой Агаты. Ньют смущённо улыбается и прячет наливающиеся золотом глаза. Он не будет говорить, что к подвалу, в котором Гриндевальд держал директора отдела правопорядка, его привела отнюдь не Адская гончая, а молодой Обскур. В конце концов, это не так важно. Криденсу будет лучше вдали от людей, и от американских магов в частности. Он научит его контролировать свои силы, и тогда мальчик сам решит, чего он хочет. На вопрос, не знает ли мистер англичанин, кто мог убить Гелерта Гриндевльда в его же камере, он только пожимает плечами. И под обиженным взглядом Тины Голдштейн садится на пароход. Не то, чтобы он не знал… Записка в его кармане весьма красноречива: “Дедушка хочет с тобой познакомиться...” Но какое люди к этому имеют отношение? В конце концов, порой: всё не то, чем кажется...