***
Привычная мелодия будильника неприятно бьёт по ушам. Черноволосый ёрзает на кровати, утыкаясь в подушку лицом. Хоть и выходной, но у него стоит будильник. Как выяснилось, Пак за год обучения в Дублине не особо выбирался куда-либо. Теперь они видятся каждую субботу и вместе открывают для себя новые места и пейзажи. Кёнсу шумно выдыхает, а после переворачивается набок и достает телефон, чтобы отключить неприятную трель. Вместе с этими ловит себя на мысли о том, что в такие моменты жить с Чанёлем ему было бы гораздо лучше и проще. Тогда он бы не вставал раньше и не будил мелодией звонка, а как-нибудь приятнее. Кореец представляет, как просыпается немногим позже, аккуратно вылезает из крепких объятий, умывается, ставит вариться кофе и только потом возвращается в комнату, чтобы разбудить младшего. Мысленно воспроизводит, как поглаживает темные волосы, внимательно рассматривает сонное лицо и произносит что-то нелепое. Также он отмечает и вариант и того, что Пак и вовсе будет вредничать и не вставать, желая дольше понежиться в мягкой постели, и затянет Су на кровать, несмотря на протесты. «Я точно стяну его с кровати за ноги, будь что-то такое», — мысленно фыркает кореец и, наконец, вылезает из теплой постели. Как и каждое утро, До принимает душ, а затем готовит лёгкий завтрак. Но есть не спешит, а тянется к телефону, чтобы разбудить младшего. Набрав уже почти заученный номер, Кёнсу услышал, как дверь кто-то активно начинает звонить. Хозяин квартиры явно никого не звал, да и из тех, с кем он общается, где он живёт, знает лишь один человек. Он подрывается с места и идёт к двери, а затем открывает её. — Чан, — искренне удивляется Су, после оказываясь заключённым в крепкие объятия. — Я думал, ты ещё спишь. Су тянет его в квартиру, закрывая за внезапным гостем дверь. — Я не спал всю ночь, поэтому решил, что лучше я приду к тебе немного раньше, чем ты ко мне, — словно на одном выдохе тараторит брюнет и протягивает упаковку с эклерами из их любимой пекарни. — Надеюсь, я не помешал тебе своим ранним приходом. — Нет, все в порядке, ты даже вовремя, — До забирает любимую выпечку из рук, пока Чан снимает с себя верхнюю одежду, а после они вместе уходят в кухню. — Кстати, почему ты не спал всю ночь? — старший достает второй стакан и наливает кофе. — Я занимался записью новой мелодии и слишком увлекся, — младший садится за стол. — Я очень хочу, чтобы ты заценил её сегодняшним вечером, — немного смущаясь, говорит Пак. — Вечером? — внутри Су словно что-то замирает от страха. — А почему не сейчас? — Потому что я так решил, — Чан забирает свой стакан с горячим напитком. — Просто жди.***
Их завтрак проходит за обсуждением маршрута и мест, который они посетят. Чан примерно распланировал, как и откуда им лучше начать, но умолчал о том, где именно будет исполнять песню для Кёнсу. Будет лучше, если это останется маленькой загадкой для старшего. Стоит лишь задуматься брюнету о Су, о его больших глазах, выразительных чертах его тела и сочных, чарующих губах, как ему становится не по себе. Потому что Ёль понимает, что его намерения и мысли о Кёнсу совсем не дружеские. Он представляет, как целует старшего, как сжимает в своих объятиях и как касается его мягкой, горячей кожи под одеждой. Даже сейчас, сидя рядом с ним за завтраком, думает о их совместной жизни и чувствует себя счастливым. Это кажется сумасшествием, неизбежностью. После завтрака они некоторое время лежат в гостиной, откровенно ленясь идти куда-либо. Голова ирландца мирно покоится на бедрах, а маленькие ручки невесомо почесывают затылок. Каждый из них думает о чем-то своем, сокровенном, но эту недолгую идиллию прерывает Кёнсу. – Ты можешь намекнуть, что меня ждёт вечером? – осторожно спрашивает черноволосый, заглядывая в глаза и приближаясь к лицу. Они оба краснеют в этот момент и остро ощущается некая грань недосказанности между ними. – Ох, – басит брюнет, стараясь подобрать хоть пару слов и как-то увернуться от ответа. Он кидает быстрый вгляд на часы и замечает, что время уже полдень. – Если мы не поторопимся, то не успеем до заката доехать до побережья и не проедем столько, сколько планируем. Кёнсу на этого ничего не сказал, а лишь пошёл собирать свои вещи до конца. Он прекрасно понимает, что Ёль не настроен говорить сейчас, но неизвестность пугает все больше.***
Ребята решают проехать около двух-трёх километров на велосипедах по Грейт-Вестерн Гринуэй. Это самая протяженная велосипедная дорога, которая проходит через множество красивых деревень, рядом с побережьем и живописными старинными сооружениями. Ребята едут около получаса до самого Гринуэй. Они больше не затрагивают никаких тем и едут св полной тишине. Кёнсу наслаждается пейзажами и раскрывающейся осенью, а Чанёль все никак не может найти себе место. Ему не комфортно из-за стресса, что тянется слишком долго. Он скользит мимолётным взглядом по другу и окончательно осознает, что он влюблен в Су. Его большие глаза, пухлые манящие губы и миниатюрность, на фоне самого Пака, пленят юное сердце. Первым делом они берут в аренду два велосипеда, потому что ни у Кёнсу, ни у Пака их нет. Брюнет внимательно осматривается вокруг, а затем жадно выдыхает свежий воздух. Ему искренне нравится Ирландия свежим воздухом, пейзажами и теплом. Кёнсу только познает все красоты этой страны и с каждым днём все больше вникает в эстетику улиц. Они едут медленно, внимательно осматривая осенний лес, что уже окрасился в золотито-багровые оттенки. Кореец заматривается на виды и чуть не въезжает в дерево, за что после его ругает Чанёль. Они останавливаются несколько раз, чтобы Кёнсу сделал множество кадров на память, но вместе с тем он делает тайно несколько фото Чанёля. Быть может, это и сумасшествие, но До хранит все фотографии, где есть ирландец. Они приезжают по мосту, что является переправой через реку. Кёнсу очень боится таких мест, где можно остро ощутить опасность, но все же следует за Паком, стиснув зубы. Далее они приезжают маленькую деревню, где было кафе. За время поездки, а проехали они уже чуть больше километра, все же решают зайти в туда, чтобы перекусить. Само кафе двухэтажное, сделано под тип домов, что стоят позади него. Снаружи у него немного потёртая облицовка, но внутри все обустроено стильно и со вкусом. Многие девушки, любящие атмосферные фото определено бы застряли тут на долго, потому что здесь очень много декораций. Пиццу им приносят быстро, вместе с кружкой чая со сливками для Кёнсу и американо с корицей для Чанеля. Сидя за столом, они разговаривают о детстве, рассказывая забавные моменты. Также Су говорит о своих снах, что часто мучают его и пугают. Он рассказывает о серии из снов, когда он убивал кого-то близкого, как просыпался в холодном полу и едва не кричал во сне. Ирландец слушает внимательно и понимает, что его мечта имеет и обратную сторону. – А я очень редко вижу сны, – начинает Чан, отпивая немного горячего напитка. – Я всегда мечтал увидеть сны чаще, потому что они переносят нас в те события, которые мы хотим пережить или ощутить. Я не знаю точно, но мне кажется, что это именно так, – с какой-то детской наивность говорит он, немного смущаясь, потому что понимает, что глупо выглядит со стороны. – Сны беспокоят тех, кто находится постоянно в эмоциональном стрессе или испытывают эмоциональное выгорание, мне так говорили, – начинает Су. – Они не всегда такие хорошие, какие мы хотим. Они также могут быть сигналами об опасностях, о трагедиях. Знаешь, очень много людей видят , как умирает кто-то близкий и это происходит. Некоторые даже прощаются во сне с теми, кто вот-вот умрет. Я был свидетелем такой истории и, знаешь, я считаю, что сны – это очень непредсказуемый момент в жизни, суть которых разгадать тяжело. Чан внимательно вслушивается в слова корейца. Складывается ощущение, словно маленькая мечта постепенно рушится, так песочный замок, но он понимает, что тот прав. Он и сам слышал о кошмарах от родителей, от друзей. Загвоздка в том, что он никогда не ощущал это чувство страха во сне. – Для меня это явление необычное, и я каждый раз во сне испытываю что-то приятное, – начинает Пак, но его перебивает Су. – Тебе что, снится порнуха? – смеётся черноволосый, а затем уворачивается от слабого удара со стороны Пака. – Нет, я просто вижу свою идеальную жизнь, – обиженно фырчит тот и кидает скомканную салфетку в корейца.***
Они ещё долго покоряют на велосипедах эту велотрассу. Она максимально сказочная, потому что содержит в себе множество различных видов, что захватывают дух. Эта поездка сближает их и становится особенной, потому что сегодня Кёнсу говорит больше обычного и раскрывает свои мысли. Они обсуждают вечность, задаются вопросами о том, почему же им стоит жить, и слегка затрагивают тему любви. Последняя немного смутила парней, от чего Чан криво улыбнулся и постарался перевести тему как можно скорее. Быть может, это отголоски внутреннего страха? Город окутывает персиковый закат, и ребята возвращаются на остановку. Они решили съездить в Сант-Стивенс-Грин, а если быть точным, то Чанёль настоял на этом, долго уговаривая корейца. Все так он не зря так готовился ко всему. Во время поездки в автобусе, брюнет задремал на чужом плече. Все же он тоже безумно устал за то время, что они проехали на велосипедах, и когда Су заметил это, лишь осторожно взял того за руку, решая не мешать ему спать. Когда они приехали, повсюду горели множество фонарей, а город окутала тьма. Парни проходят вглубь парка, осматривая его устройство. Аккуратные лужайки, подстриженные деревья и трава, ровный асфальт и множество деревянных скамеек различных форм. Чан ведёт старшего дальше, к окраине, держа за руку, а тот совершенно и не против. Брюнет подходит к ажурной беседке, что окутана гирляндой. До словно забывает как дышать, погружаюсь в атмосферу парка. Все выглядит так, как он читал в примитивных романах, и чувства сковывают вплоть до самых кончиков пальцев. Сердце отбивает учащенный ритм и волнение накатывает совершенно из неоткуда. Он садится рядом с Чаном, что пытается подобрать слова в своей голове, соединяя их в единую цепочку. Тому искренне хочется сделать все максимально сочно и приятно, но и в то же время правильно. Ирландец достает из кармана телефон и наушники, а после подключает их к телефону, отдавая один из них корейцу. Пак сделал кавер на песню малоизвестного исполнителя, только заменил последние слова. У Кёнсу все трепещет в груди, потому что он прекрасно знает эту песню и обожает её, а голос Ёля прекрасно гармонирует со звучанием гитары. Низкий, мягкий и пленительный, от него невольно покрываешься мурашками. Его взгляд цепляется за ирландца, что взволнован и смотрит на небо. Старший переводит взгляд наверх и всматривается в мерцание звёзд, образующих созвездия. Он задумывается о том, что было бы, если бы Пак не был ему просто другом. Может, они были бы счастливы и в эту минуту отдавались поцелуям и прочей романтичной чертовщине. А быть может, они и не смогли пробыть друг с другом даже неделю, осознав, что совершенно разные, им тяжело друг с другом, и этого момента бы не было. До влюбляется низкий голос, от которого кровь в его жилах закипает и дыхание перехватывает. Его кожа покрывается вновь мурашками, и он увлечен внутренними ощущениями настолько, что совершенно не замечает, как Пак нерешительно берет его за руку. Кореец лишь сильнее сжимает ее, переводя дыхание. Ирландец напрягается всем телом, понимая, что те самые слова, которые он не способен произнести в жизни, прозвучат совсем скоро. Он нервно кусает нижнюю губу, и из динамика доносится хриплое: «Ты будешь моим эту вечность?» До застывает, потому что знает, что слова совершенно не те. Он понимает, что младший специально заменил те самые слова на новые и не спал ради этого всю ночь. Он жертвовал сном ради того, чтобы признаться в чувствах. Осознание всей ситуации выбивает из колеи и старший просто теряется в чувствах. Его словно оглушили, и он сидит неподвижно, все также сжимая крепкую ладонь в своей руке. Он неуверенно расцепляет их ладони, пытаясь собраться и совладать с собой. Ёль не понимает, что происходит и искренне отрицает, что все же До его отвергнет. Кореец внимательно смотрит в глаза младшего, опуская ладони на его щеки. Осторожно проводит пальцами по скулам, затаив дыхание. Он чувствует, как дрожит от переполняющих эмоций, и тянет к себе брюнета, мягко целуя его. Неспешно сминает пухлые, немного потрескавшиеся губы, прижимаясь всем телом и ощущая желанную отдачу. Чан перетягивает ирландца к себе на колени, и их накрывают с головой те чувства, которые они сдерживали слишком долго.