Одна ночь. Одно утро.

Шершавая рука поднималась от моего колена вверх по бедру, нежно поглаживая кожу. От его касаний по моему телу разливалась тягучая лава, оно всегда так реагировало на него. Я чувствовал, как его ладонь прижимается к моей заднице, крепко стискивая. Пальцы впивались в кожу, наверняка оставляя синяки, но это было приятно до красных пятен перед глазами. Он обдавал мой затылок горячим дыханием, и из-за этого мои волосы вставали дыбом, а пальцы на ногах сладко поджимались. Мне лишь хотелось, чтоб он еще сильнее сжал свои руки, еще крепче прижал меня к кровати, еще сильнее давил своим весом. Я хотел эти руки на своем теле, желал этот большой и твердый член в себе, чтоб он входил глубоко и резко. Только этот мужчина умел так хорошо и гармонично смешивать боль и удовольствие в моем теле. Он схватил меня за бедра и резко вжал в свой пах, черт, я чувствовал, как пульсирует то, чего сейчас так хочу. Давай! Поставь меня раком и трахай, входи глубоко и с оттяжкой, ну же, хочу, чтоб ты драл меня, как я люблю. Все это сейчас было лишь в моей голове, а на деле я тихо скулил, покусывая губы. Мне приходилось ждать, когда его крыша слетит, страсть вырвется и он перестанет сдерживать себя. И меня. Я лежал совершенно голый в нашей кровати — это было его требование, чтоб он мог беспроблемно трахать меня даже посреди ночи, и я был только «за». Тереться голой задницей о его пах сейчас было кайфом, но лучшее еще впереди. Его пальцы залезли ко мне в рот и начали теребить язык, жарко и властно сжимая другой мою плоть, только от этого всего я уже отправлялся в нирвану. Знаю, что выгляжу сейчас как обдолбанный наркоман, хотя почти так и было — этот мужчина был лучшим, что я пробовал в своей жизни. Мой рот отпустил скользкие пальцы, которые через секунду прижались к дырке, мягко ее массируя и легонько проталкиваясь внутрь, он лишь только дразнил и распалял. Мы оба знали — нет нужды в растяжке, когда каждый день по нескольку раз занимаетесь сексом. Мы никогда не брезговали общественными местами и трахались, где хотели, поэтому я всегда был готов, хотя пару раз он, конечно, измазался моим говницом. Его губы целовали мою шею, зубы покусывали кожу, язык ласкал ухо, пальцы уже вовсю трахали, тараня простату, рука грубо и умело надрачивала мой покрасневший член. Да, это и называется «сладкое безумие», когда крыша уже отъехала, а телу хочется только «еще». Его рука в такт пальцам надрачивала мой член и, когда я подходил к грани, он не давал мне сорваться в оргазм, пережимая основание. Это было пыткой, которую он любил больше, чем сам секс. Видеть, как закатываются мои глаза, как хрип, разорвавший горло, выходит наружу, как все тело идет мелкой судорогой, как я сам выгибаюсь и сильнее насаживаясь на его пальцы. Всем этим он наслаждался; как ненормальный псих. Мой сексуальный псих. Он это любил, но я не слишком терпеливый мальчик. Моя правая рука оторвалась от смятой простыни и вплелась в его волосы, сжимая их и притягивая губы этого мерзавца ко мне. Мы не целуемся. Мы пожираем друг друга, кусая губы в кровь, посасывая, цепляясь языками в борьбе и тараня рот в желании дать друг другу еще больше огня. Глаза в глаза, хотя и так все ясно — мы оба горим в этом чувстве, которое нас не отпускает уже пять лет. Я хочу тебя все так же сильно, как и ты меня. — Я хочу, чтоб ты… — Трахал до потери сознания. — Да, чтобы я… — Не мог свести ноги после. Я смотрел мутным взглядом на этого мужчину, он был красив, не как Аполлон или модель. Нет. Он был ближе к реальности, щетинистый, темноволосый, кареглазый, с не «айс» запахом изо рта после сна. Он был обычным для всех, кроме меня. Никто так от него не дурел, как я: от его рычания в тот момент, когда он таранит мою задницу, или от дикого, иногда сумасшедшего взгляда во время простого обеда. Да… Я сходил с ума и это было обоюдно. Он поставил меня на колени, а руки я уже сам догадался положить на спинку кровати, хватит, уже один раз приложился об стенку. Его руки поглаживали мою спину, они были влажными, я знал из-за чего, и это заводило не по-детски. Он надавил на поясницу и моё тело оттопырило задницу, по которой сразу пришелся жаркий шлепок, вызвавший стон. Его руки мяли, растягивали ягодицы, а мне уже хотелось повалить его и самому прыгнуть на член. Я почувствовал горячую головку возле отверстия, он медленно водил ей, то проникая немного, то полностью выходя. Черт, вот садюга… Я повернулся и просто тихо прошипел: «Трахни меня». Этот озверевший взгляд говорил лишь одно — предохранитель сорван. Его член ворвался одним резким толчком, заполнив все нутро до краев — это ощущение я любил больше всего. Быть полностью заполненным им ни с чем несравнимо. Я обожал эти толстые 18 сантиметров. Поэтому мой гортанный стон был наполнен облегчением, пришлось долго ждать, когда этот говнюк сорвется. Он сразу взял размашистый темп, входя по самые яйца и выходя, оставлял лишь только головку, резко и глубоко, вот как он меня имел. Каждый толчок приходился на простату, я не видел комнату перед глазами, были только красные вспышки и мои стоны: громкие, пошлые, настоящие. Я хотел, чтоб эта долбежка продолжалась всегда, он часто говорил, что я — та еще ненасытная блядь. Меня выгибало дугой, тело хотело еще, оно раскрывалось перед ним. Я чувствовал, как моя дырка ловит его член и сжимает, не желая отпускать, обтягивая плотно, так что каждая венка ощущалась. Я мог только стонать и просить «еще». Его руки притянули меня к жаркому телу, мы идеально вписывались, словно были заточены друг под друга. Хотя о внешности так не скажешь. Пальцами он взял меня за горло, другой рукой обхватил поперек груди, хех, вот и пристегнули ремни. Я чувствовал его возбужденное до пределов дыхание, слышал порыкивание и знал… Его член стал двигаться все быстрее и быстрее. Он натягивал моё тело, рыча, вцепившись зубами в плечо. Я чувствовал резкие, почти болезненные удары кожи о кожу, но мог лишь стонать и молить не останавливаться, иначе, наверное, умер бы просто. Он резко опрокинул меня на кровать и продолжил вбивать уже в нее, держа мои руки прижатыми, ноги максимально разведенными… Я чувствовал себя оголенным проводом, у которого вот сейчас через бесконечную секунду произойдет замыкание. Кровь шумела в ушах, перед глазами была пустота и я не мог понять открыты они или нет, словно гром прозвучал протяжный стон и через все тело прошел ток, вырывая каждую клетку, выкидывая сознание из тела. Бесконечно. Не знаю, когда я ощутил тяжесть его тела, наше надрывное дыхание, пульсацию его члена, которая заполняла все моё тело, судорожное сокращение мышц… Не знаю, но все это было доказательством реальности происходящего. Я знаю, что долго мы так лежать не будем, несколько минут, и он снова начнет двигаться, но теперь медленно. Словно лениво, доставляя сладкий оргазм.

***

— Ай, просыпайся… Легкий поцелуй в висок. — А-ай, ну же… Нежное касание щеки. — Сейчас… Почти встал, Жень… Сонные, наверное, от того почти черные глаза смотрели в любимые карие. Этот день такой же, как и предыдущий или последующий. Это ночь и утро обычного адвоката и недавно работающего переводчика. У них, как и у всех, бывают ссоры, но нет скандалов. Бывает усталость, но нет измен. Есть счастье, приобретенное через боль и страдание, но нет страха.