«Если ты хочешь увидеть Дадзая еще раз, то сегодня к девяти вечера приходи по этому адресу. Один. Никому ни слова. За тобой следят»
И, конечно же, или от глупости, или же по своей наивности, Атсуши твердо решил, что никому ничего не скажет, скомкал бумажку и сунул ее в карман своих бридж, еще долго всматриваясь в поверхность выделенного ему стола. Все происходящее кажется таким нереальным. Даже сейчас, когда он оделся, как какой-то воришка, во все темное и удобное для бега, когда все путалось в голове, фиалковые глаза смотрят на себя в зеркало, надеясь и молясь, что это просто сон. Нет. Ущипнуть себя до жути банально, а что еще он может? Хотелось ударить рукой по зеркалу напротив и, Боже, громко закричать. Столько всего произошло и продолжает происходить даже сейчас, а он просто и мерно плывет по течению. Внутри зашевелился хищник, перебрал лапами и снова улегся. А мальчишка только протяжно выдохнул. Собраться с мыслями, мир вокруг него ждать не будет. Он похлопал себя по щекам ладонями, так что осталось легкое покраснение и уже более уверенно посмотрел на себя в зеркало. Потом можно будет пустить силы на то, чтобы заняться самоуничтожением за счет мыслей, а сейчас… в голове звучит звериный рык. Да, сейчас им пора идти. Прохлада ночного города и повисший в воздухе запах надвигающегося дождя. Такой тяжелый и вязкий, казалось, протяни руку, и можно потрогать. Вдохни чуть глубже- захлебнешься. Накаджима ступал мягко и быстро. За ним следует только его собственная тень, что проползает по едва освещенным улицам на окраине города. Фонари здесь горят через один, а окна, в покосившихся домах, темные, в некоторых из них уже давно не было света ламп. Пройти здесь незамеченным проще простого, особенно если использовать свою настоящую сущность или некоторые из ее возможностей. Тигриные лапы, ловко перебирали по земле и асфальту, позволяя перепрыгивать препятствия, двигаться тихо. Шугая, разве что, уличных кошек. Вскоре, светлую голову накроет листва небольшого леса, за которым и находился тот самый дом, в котором ему назначили встречу. Где его ждет Дадзай. Если это все, конечно, не какая-то очередная уловка, а сам Атсуши не спешит в ловушку. Дорогу ему освещает только полная луна, что ночным стражем повисла в небе и смотрела на всех своим немного искореженным лицом с кривой улыбкой. Улыбкой, что она подарит только Атсуши и тигру внутри него. Оборотень лишь немного запыхался, когда на глаза попался тот самый дом. Он выглядел совсем не обнадеживающе. Краска на его стенах давно обшарпалась да облупилась, показывая его несовершенные стороны. Деревянные непрочные, но прекрасно сочетающиеся с такими же испорченными оконными рамами, в некоторых из которых уже вовсе не было стекол. Только намеки на их давнее существование опасно блестели в ночи. Воспользоваться ими в качестве входа или же той дверью, что неуверенно покачиваясь на двух петлях, поскрипывала в такт шумящей в лесу листве. Блондин присел на корточки, осматривая помещение. Он деактивировал свою способность и терпеливо убеждался в том, что на входе его не ждет опасность. Только внутри. Аккуратно, мягко ступая на траву, пусть и без той грации, что дарил ему тигр, Накаджима медленно подошел к зданию и аккуратно кончиками пальцев надавил на скрипучую дверь. Внутри темно и, кажется, что здесь никого не было целыми месяцами, однако, едва заметные следы у входа, что тянулись вглубь, говорят об обратном. Мальчишка гулко сглотнул и сделал несмелый шаг за порог, внимательно осматриваясь по сторонам. Запах еще двоих людей остро ощущался на фоне пыли, плесени, древесины, влаги и чего-то еще, чему нет точного описания и в одном из них, хвала богам, он почувствовал запах детектива. Второй, к его ужасу, кажется смутно знакомым, но кто? - Я рад, что ты сделал все, как я просил. Голос… этот голос, где он его слышал? Вокруг темно, сюда даже свет луны не проникает, все поглощает какая-то странная тьма. Ее сопровождает звон цепей и шаркающие шаги. Атсуши перебирает всевозможные варианты, но, черт, ни один из них не подходит. Кто это? Кто? - Даже та записка, что ты все-таки оставил только на руку. Парнишка вздрагивает и наивно выпрямился, во все глаза всматриваясь в стоящего напротив него мужчину. Нет, так ведь нельзя. - В-вы? Но… почему? Когда на одном из выступлений отделов Атсуши впервые увидел Танеду он подумал, что тот очень добрый мужчина. Прочитал по глазам. По медвежьи строгим, но добрым. В уголках собралось немало морщин, таких же, какие проскальзывают на лице при улыбке мужчины. Он говорил про то, что Министерство Безопасности помогает их городу не пасть под гнетом убийц и воров. Что вместе они смогут помочь простым людям мирно спать в своих кроватях, зная, что завтра обязательно взойдет яркое солнце. Подарит надежду. А сейчас ее нагло украли. - Пожалуй, на это много причин, - улыбается, как и тогда. Мягко, несколько беспечно и, честно говоря, в голове совсем не вяжется образ жестокого убийцы, последователя идеалов Достоевского с человеком, что сейчас стоял напротив. Может, стоит попробовать заговорить его, а самому, тем временем, понять, где Дадзай да придумать план побега? Или лучше прямо здесь и сейчас схватить преступника? Ведь это его прямая обязанность как детектива. Пусть и не самого настоящего. – Но это сейчас не важно. Мир поймет, когда придет время. Кем по своей сущности был Танеда известно только немногим из его отдела. Как говорится, приближенным и доверенным лицам. Фукудзава-сан наверняка знал, но позвонить и спросить не было возможности. Атсуши применяет звериное обоняние и тут же давится воздухом, торопясь закрывает лицо рукой и делает пару шагов назад. Голову повело от дурманящего запаха, что покрывает все здесь, но что это такое? - Ох, вижу, Тигр позволяет тебе чувствовать аромат цветов. Мужчина поправляет очки и отходит немного в сторону. За ним тянется глухой звук шагов, и только сейчас Накаджима замечает в его руках небольшие белые и бледно-фиолетовые цветы. Это ими так пахнет? - Индийский дурман. Из глубины дома донесся еще один звук. Цепи. Беловолосый сразу же вспомнил, как несильно на них покачивалось тощее тело одного из Древних, как его темные волосы развивались потоками морского воздуха. Как кровь стекала на пол. Но металлического запаха не было, значит ли это, что с Осаму относительно все в порядке? Можно ли здесь быть хоть в чем-то уверенным? Шуршание становится все громче и увереннее, а вскоре после него совсем тихий едва различимый стон. - Время пришло, я думаю, - Танеда еще раз поправил очки и посмотрел точно в двуцветные глаза. Блондин отвечал ровно столько же уверенно, как бы говорит, что сейчас он никуда не уйдет. Оборотень готов оказать сопротивление и прекратить все те муки, что обрушились на этот город и грозились выйти на мировой уровень. - Стойте на месте, Т-Танеда- сан, - парень встает в некое подобие боевой стойки, в любую секунду готовясь сделать рывок. Схватить, остановить. Чего бы это ни стоило. На него смотрят несколько игриво и насмешливо. - Прости, но здесь уже никого нет. Щелчок, силуэт медленно расплывается в воздухе. Иллюзия? Такая сильная, что создает полный эффект присутствия? Но думать об этом нет времени, потому что шум становится все сильнее. Оттуда из глубины накатывает волна за волной. Внутри все сжимается и хищник опасливо скалится. «Беги, беги!». Атсуши действительно делает пару шагов назад, готовясь вот-вот уклониться или сделать рывок, стоит только ситуации этого потребовать. На полумрак комнаты медленными шагами выходит… Осаму. Без своего привычного плаща, жилетки и галстука боло. С несколькими расстегнутыми верхними пуговицами на рубашке, весь потрепанный и немного покачивающийся при каждом шаге. Но мальчишку привлекает совсем не это, а горящие ярким красным светом глаза с узким зрачком. По телу бегут холодные тревожные мурашки, а мысль о побеге стала совсем стучать набатом в голове. - Дадзай.. сан? Никакой реакции, только холодный и голодный взгляд, направленный на паренька. Его не слышат, там чистый расчет, полная отстраненность от всего, что может отвлечь от одной единственной цели – поймать. Накаджима нервно сглатывает ком в горле и совсем теряется. Что делать? Его собственный тигр говорит ему немедленно бежать, со всех ног, ибо, о Господи, сейчас перед ними предстало нечто много страшнее, чем «Они». А добрая и чуткая душа блондина так и подталкивает его подойти, несмотря ни на что, и попытаться узнать, что же не так? Может, детектив сможет ответить на вопрос? Как-то до него достучаться? Как же это глупо. И Атсуши понимает это излишне поздно. Ровно в тот момент, когда мужчина на долю секунды исчезает из его поля зрения, а в следующее мгновение мальчишка уже падает на пол и с силой ударяется плечом. Что-то хрустит, но еще не ломается, нет, только предупреждает о том, что кости такого сильного напряжения переносить не привыкли и уж лучше избегать повторного удара. Полуобращение проходит, как по маслу, и накатывающая боль мягко сходит на «нет», спасибо, регенерация. Только вот долго ли она сможет вот так помогать неудачнику, который совсем ни о чем, не подумав, решил, сломя голову, помчаться на спасение шатена. Беловолосый едва ли успевает приподняться на руках, как его тут же прижимают к полу, вдавливая лицом в шершавые, пропахшие сыростью доски. Голос тигра утихает в тумане безмолвия и тишины. Он прерывается тяжелым дыханием позади. Мерзкие мурашки ползут по загривку, когда его опаляет прикосновение кончика носа. - Дадзай-сан! – кричит Накаджима, когда силы потянули из него с особой жадностью. Демон был чертовски голоден. Даже если бы его не «кормили» эти три дня, то такого эффекта у них не получилось бы добиться. Или же… Блондин отпихивает от себя Дадзая несмотря на то, что сейчас он ничуть не сильнее обычного человека и подрывается, наспех устремляясь к месту, откуда вышел шатен. Хотя долгого забега у них не получилось. Честное слово, если бы Осаму с такой скоростью бегал на задания, Куникида счастья бы не набрался и любил его до беспамятства. Хотя, все это шутки. Настолько же неуместные в данной ситуации, как и попытка поговорить с шатеном. В момент, когда Атсуши мог углядеть на полу странные белые цветы, его резко рванули на себя за руку и опрокинули на пол. Благо, не выворачивая руку, а то и вовсе не выдергивая с корнем. Блондин глухо охает, когда голова с глухим стуком ударяется о пол. Звезды летят из глаз и гаснут, как миллионы миров, стоит только мужчине вновь склониться над тощим телом и вновь втянуть в себя воздух через рот. Оборотень задыхался, а кровь зашумела в ушах отрезвляюще громко. Из такого положения трудно будет сбросить с себя детектива, из-за чего остается только начать шарить руками по полу в поисках чего угодно, что могло бы сейчас помочь. Но на пальцы попадает нечто с мягкостью лепестков. …Цветы? Дурман или же «Цветок Шивы»*. Господи, но как же блондин не узнал их сразу? Только не об этом стоит сейчас думать, верно? Мальчишка, наконец-то, нашел то, что искал и с силой, что все быстрее утекала из тела, ударил этим по голове шатена. Тот покачнулся и едва ли не обмяк. Атсуши, наверное, впервые в своей жизни действительно не хотел спрашивать не перестарался ли он и не умирает ли человек, которому только что съездили по голове деревянным бруском. Да, сейчас нужно бежать. Бежать! Тигр, когда его сознание вновь становится доступным к сознанию Накаджимы (будь неладна способность Осаму), в ярости. Рычит, мечется из стороны в сторону. Его раздражает то, что ничего нельзя сделать, что единственный способ выжить – это чертов побег. А так хочется перегрызть демону глотку, острыми когтями впиться в грудную клетку и с упоением раздвинуть ребра, выламывая их. Окропить все вокруг алой кровью. Кровью… В горле моментально пересыхает и появляются новые силы, чтобы бороться. Ноги, что пару секунд назад были ватными, теперь укреплены сущностью оборотня и несут хозяина из дома. Туда, где можно развернуться, где шепот ветра станет другом, где свет луны, станет лучшей подругой. Ночь была чудесной спутницей и для призванных существ. Для кого-то больше, для кого-то меньше. И сейчас, когда практикант звериными глазами всматривался в вышедшего следом наставника, сказал бы точно, что темная сторона суток, была создана для Осаму. Парень несколько перестарался с ударом, ибо теперь из разбитого лба шатена текла струйка крови, а кожу рассекло. Ох, если бы он только мог провести по этой дорожке языком. Широко, обильно смачивая слюной и не менее обильно смакуя жидкость с металлическим привкусом. В животе все скрутило. Тигр зарокотал. Оборотень делает рывок навстречу демону. Как и следовало ожидать, сам Дадзай едва ли поведет от такого бровью, скорее уж давно поймет, что решит сделать менее опасное существо, чем он сам. Вовремя выставленная рука помогает избежать серьезных ранений от выпущенных когтей и, кажется, шатен несколько в замешательстве от того, как у Накаджимы вообще получилось провести атаку и так быстро отступить. Но то, что тот сейчас был полностью в человеческом виде, говорит о многом. Например, ближайшие несколько минут, мальчишка точно не сможет использовать свою сущность и способность. Маленький язычок проходится по окровавленным тонким пальчикам практиканта. Фиалковые глаза, что горели решимостью, внезапно потухли. Это была его собственная кровь. Можно было подумать на тему: «Как это вообще, черт подери, произошло», но было не до этого по весьма понятным причинам. Детектив медленно начинает двигаться к парню, совершенно не спуская глаз со свой цели. Со своей жертвы. Накаджима не хотел сдаваться, все еще верил, что сможет хоть что-то сделать. Должно быть, он редкий раз в своей жизни так сильно чего-то добивался. Блондин готовится к тому, что придется сделать рывок в сторону, дабы уклониться от атаки, и мысленно зовет тигра, прося его сейчас быть рядом. Зверь молчит. Такая тишина, прерываемая лишь тихими шагами, давила невероятно сильно. «Я сделаю это любым способом!» - Атсуши тверд в своем решении, точно успевает отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть схваченным за горло, быстро подскакивает на ноги и отдаляется на безопасное расстояние. Кажется, что демон немного недоумевает от того, что в руках у него сейчас пусто. Должно быть, он не ожидал такой прыти от лакомого кусочка. Сущности нужно еще несколько минут и тогда можно будет попробовать еще раз. Несколько чертовых минут. Но ему их никто не подарит. Затаившаяся надежда, порой, ослепляет. Так любил говорить сам Дадзай и, что характерно, не ошибся и не обманул своего подопечного. Об этом же говорит ухмылка на мужских губах. Ветер вскружил листья и те красиво заплясали в небе. Накаджима делает еще один прыжок в сторону и понимает, что в этот раз удача, или что бы там ни было, не на его стороне. Осаму не нужно было убивать подростка, в любом случае не быстро. Только его энергия. Забрать ее глоток за глотком. Медленно и мучительно для жертвы. Упоительно для охотника. Светлая голова вновь с силой ударяется о землю и, кажется, о камень, лежащий на ней. В ушах так резко и неприятно зашумело, что почти и не чувствуется, как сверху на него усаживается демон. Из груди вышибает воздух, когда в живот с силой приходится удар кулаком. Накаджима сгибается, но его тут же прижимают обратно. Удар по челюсти сводит кости. Яркими цветами расходится в стороны. Рот наполняется кровью из-за рассеченной с внутренней стороны щеки. Второй удар пуще прежнего подправляет лицо. Все ужасно болит от чего в голове совсем нет мыслей. Некогда блаженная и желаемая тишина сейчас пугала до дрожи. Тигр совсем замолчал, должно быть шатен успешно продолжал использовать свою способность. Горящие глаза внимательно следят за «кормом». Атсуши хочет поднять руку, дать отпор, но… уже не может. Даже в тот момент, когда к его лицу наклоняются и вновь вытягивают соки, томно вдыхая. От этого самому становится противно, и жгучее отчаяние поднимается в груди. Новая порция ненависти к себе могла бы охватить паренька, однако… Какое же красивое лицо у Осаму в этот момент. Беловолосому не об этому стоит думать, но все же это одна из первых связанных мыслей. Еще один вдох и все начинает терять свои очертания. Становится так легко, бороться совсем не хочется. Только дыхание, ветер, парящие листья. Дадзай вдыхает почти без остановок, с каждым разом спускаясь все ниже и ниже. Последнее, что помнит Атсуши – это прикосновение чужих горячих губ к своим.Глава 14
28 августа 2018 г. в 18:05
Атсуши рвано выдохнул и в который раз за сегодняшний день посмотрел на время. По спине бежал нервный холодок, и было то странно пусто, то неприятно полно. Бросало в жар и холод. Можно было бы подумать, что он заболел, если бы не самое простое, элементарное осознание причины этого состояния. Парень провел рукой по лицу и тяжело вздохнул. Он мелко подрагивал, но все равно старался привести свое дыхание в норму. Выходило, откровенно говоря, не самым лучшим образом, но это все, что ему остается, по крайней мере, на данный момент. Собственные непривычно холодные пальцы приятно студят горячую голову. Еще пятнадцать минут и ему пора будет идти.
Когда Дадзай на следующий день не явился на работу, этого словно никто не заметил. Даже сам Накаджима за столь короткое время, привыкший к опозданиям и неявкам мужчины, ничего страшного подумать не мог. Просто где-то прохлаждается, пытается покончить с собой, возможно, пьет. Да, и такой минус у него тоже был, что не являлось совершенно никаким секретом. Однако на третий день отсутствие главного шутника и лентяя, как называл его Куникида, дало о себе знать вполне ощутимо. На звонки он не отвечал, дома его не было, а все, с кем он хоть как-то общался, вообще понятия не имели, куда это бедствие могло подеваться. Таких людей, как и ожидалось, было совсем немного. Атсуши, чаще обычного смотрел на свой телефон, в ожидании чуда. Может, непутевый наставник решит написать ему сообщение. С любым содержанием, просто пусть даст о себе знать. Но ничего такого не было. Только… в один из дней светловолосый парнишка нашел на своем столе маленькую записку, которой точно не было вчера. Как-то без задней мысли он взял ее в руки, наивно решив, что так ему оставили новое задание или поручение. Однако, текст говорил совсем о другом. Парнишка до сих пор помнит, как его сердце гулко упало вниз и замерло там, пальцы совсем не двигались, а мысли, что роем пчел носились в голове, зажужжали еще сильнее. Нет, так ведь не бывает, да?