"Воронова, давай не будем драматизировать. Я не хочу ругаться."
Конечно, Андрей... По щеке девушки скатилась слеза, а замерзшие непослушные пальцы с огромным трудом набирали короткий ответ. "Я тоже не хочу..." Только вот выбора не было. Машка не могла выбросить из головы простую, но такую болезненную мысль. Она не может ставить работу Прохора под угрозу. Словно чертова Жанна Д'Арк, девушка сознательно запускала режим уничтожения их хрупкой связи, чтобы не дать Горину шанс навредить англичанину. Это всё так глупо... Как дурацкие киноляпы голливудских фильмах - когда профессиональные киллеры внезапно не могут попасть по главному герою, или когда Леголас внаглую использует чит на бесконечные стрелы. Ей бы учиться спокойно, ходить на свидания с англичанином, или с кем-то, чьи тараканы в голове легче поддавались дрессировке. Ей бы слать кретина Демона - Троян ему в винду! - в такие места, о которых приличным леди даже думать не полагается. Но вместо этого Мэри в каком-то странном ступоре сидела в дурацком парке и мерзла."Не злись, вредина. Ты уже дома? На улице холодно - не мерзни. "
Святые макароны! Воронова раз за разом перечитывала это сообщение и давилась всхлипами. Было в этом что-то такое... Теплое, заботливое. Совершенно неуместное сейчас, когда один жалкий придурок включил обратный отсчет. Именно поэтому брюнетка просто не смогла ответить. Как-то хреново у неё получалось изображать из себя "девушку кошмаров". Уже сейчас совесть грызла Машку с настойчивостью маленькой, но очень зубастой пираньи. Хотелось набрать Прохорова; сказать, что всё в порядке... Сказать, что всё будет хорошо. Только вот - не будет. Совсем не будет. - Маррихен, что ты тут делаешь? - послышался знакомый мамин голос, - Ты что, плачешь, милая? Господи, ты же замерзла совсем! А ну бегом домой! Машка на встревоженную отповедь родительницы лишь жалобно всхлипнула и крепко обняла ее. А ведь со всей этой Санта Барбарой девушка совсем перестала уделять внимание близким! Папа с мамой выделили время, чтобы побыть с дочерью, а она пряталась от них, чтобы не рассказывать об Андрее. - Я - ужасная дочь. - тихо сказала брюнетка, прижимаясь к самому родному человечку. - Мам, прости меня. Я такая глупая... Амелинда гладила волосы девушки, успокаивая Машку, словно маленькую девочку. Хотелось утешить её, поддержать, спрятать от всех горестей. - Что случилось, милая? - спросила Линда, вытерев слезы с лица дочери. - Давай пойдем домой, выпьем горячего чая, и ты мне всё расскажешь. Я как раз вот торт купила. Наполеон - твой любимый. Шмыгнув носом, Мэри кивнула и, взяв у мамы один из пакетов с логотипом местного супермаркета, потопала в направлении их квартиры. Наверное, только сидя на кухне брюнетка осознала, насколько же идиотской идеей было сидеть на холоде! Казалось, мороз пробрал до самых костей. Тем более, погода была совсем не ласковой. Снег еще не выпал, и от этого холод чувствовался только острее. Судя по противной и явно простудной жиже, что настойчиво текла из носа, прогулочка эта вылезет Марии боком. Зато мама приготовила вкусный чай из смородины, на столе соблазнял взор большой кусок Наполеона. Всё таки, эта женщина была волшебницей - не иначе. Вместо сеанса самобичевания Мари с явным удовольствием грела руки о свою любимую чашку. - Расскажешь, что с тобой происходит? - тихо спросила женщина, усевшись рядом с дочкой. И Машка понимала, что стоит ей лишь намекнуть, сказать хоть слово о том, что обсуждать свои проблемы не намерена, мама даже не попытается давить. Возможно, именно это и вызвало у Мэри искреннее желание раскрыться, обсудить всё, что накипело. Друзья, конечно, были бы рады выслушать и поддержать, но эти оболтусы любую душевную драму склонны были превращать в фарс. - Мам, а у тебя было когда-нибудь так, что приходилось поступать неправильно? - спросила девушка, отпив первый глоток ароматного напитка, - То есть, вроде бы, ничего хорошего в этом поступке нет, но если не сделаешь - будет еще хуже. Амелинда вздохнула и погладила свою девочку по спутавшимся волосам. Такая взрослая, самостоятельная... Но в то же время - еще такой наивный ребенок. - Это жизнь, милая. Взрослая жизнь. Иногда правильного решения просто не существует. Чаще всего - его не существует. Понимаешь? Выбирать приходится из двух зол. - Даже если при любом раскладе придется сделать больно дорогому человеку? - спросила Мария, пытаясь, кажется, найти на дне чашки ответы на свои вопросы. - Мы сейчас говорим о том молодом человеке, которого ты так оперативно вытолкала за дверь? - чуть насмешливо приподняла бровь женщина. Она давно уже хотела подробнее узнать, что происходит в личной жизни дочурки. - Прости... Я тогда была в шоке. Всё вышло так неожиданно. - смущенно пролепетала Мари. - Да, мы говорим о нём. - Расскажешь, что же за ситуация такая у тебя вышла? - спросила мама, вглядываясь в грустную моську Марии, - Вдруг вместе что-то придумаем? - Ладно. Только... Не ругайся, хорошо? - спросила брюнетка едва слышно. - Его зовут Андрей... кхм... Андрей Сергеич. Ну... Он - мой преподаватель английского. - после этой фразы девушка зажмурилась и сжалась, словно вот-вот по ней зафигачат чем-то очень неприятным. То ли какой-то бомбой-вонючкой в бестолковку швырнут, то ли Мьёльнером** косточки пересчитают. Но секунды шли, а Старуха с косой почему-то не спешила заявиться в уютную кухню квартиры Вороновых. Лишь вздох Амелинды разрушил раздражающую тишину. - Ты из-за этого тогда так быстро его спровадила? - спросила женщина, наблюдая за реакцией Машуши. Глупая её девочка... - Ну... Я с трудом представляла, как объяснить вам с папой такую вот информацию. - пожала плечами Мэри. На самом деле, такая спокойная реакция маменьки была ей непонятна, а оттого - пугала. - Маррихен, я не могу сказать, что подобное приводит меня в восторг. - закатила глаза Линда и откусила от своего куска торта, - Но ты не учла одной детали. Мы с папой живем в Германии. А там твои ровестницы могут и с девушками прямо на улице целоваться. Поверь, подобная картина с твоим участием обрадовала бы отца гораздо меньше, чем роман с молодым учителем. Стоит ли из-за этого себя до истерики доводить? И снова губы Машки предательски задрожали. Начиналась самая веселая часть истории. - Нет, мамуль. Совсем нет. - покачала головой девушка, - Просто один человек решил напакостить. И сказал, что если я не брошу Прохора... Ну, Андрея, то есть, то он сдаст его администрации университета. А тогда, сама понимаешь... И уволить могут. Линда покачала головой, наблюдая за реакцией дочки. Зная свою кровиночку, фрау Воронова отлично понимала, что подобного рода шантаж вызвал бы отторжение даже при условии, что тот молодой человек был бы ей безразличен. А Маррихен - и для матери это было очевидно, как бэт-сигнал в ночном Готэме - явно симпатизировала англичанину. Вон, как распереживалась. - Может, поговори со своим этим Андреем. Не бери всю ответственность на себя. - сказала Амелинда с мягкой улыбкой. - Мамуль, ну, как ты себе это представляешь? - спросила Мари уже совсем убитым голосом, - Нормально будет - ставить его перед выбором между работой и отношениями, которым без году неделя? Я что, на Лизу Аррен*** похожа? Вроде, не настолько наглая. Можно, я пойду в комнату? Чай был допит, а вот к Наполеону Воронова почти не притронулась. Настроение было каким-то совсем траурным - только похоронного марша и не хватало. Уснула девушка под знакомые и родные звуки Metallica - Nothing else Matter. И, наверное, в этом тоже была своя ирония. Знакомое "Больше ничего не имеет значения" ленивой дымкой закручивались в измученном сознании.