* ПРИМЕРНО * МЕСЯЦ * НАЗАД *
— Ну что за непутёвый сын? Иссин привык с грустью вспоминать свою жену раз в год, задумчиво выкуривая сигарету у её могилы. Привыкнуть к новым именам рядом с её надгробием было куда сложнее, что уж говорить о том, чтобы пытаться сдерживать эмоции — он слишком сильно любил и дорожил Ичиго с Карин. А они взяли и… Оказались в обществе душ. Слишком рано. Слишком рано Ичиго стал таким сильным. Слишком рано Карин вслед за старшим братом примерила образ воина-спасителя. Слишком рано Ичиго сгинул в последней войне, пытаясь защитить всех. Вообще — всех. И слишком рано Карин решила повторить его судьбу. Начался ливень. Резко, напористо и так, что ни зги не видно было дальше пары десятков метров впереди. Но Иссина это не волновало. Сигарета уже давно намокла и потухла, так что он без зазрения совести её выплюнул куда-то в кусты. Только початая пачка полетела следом. По дороге домой воздух сотряс дикий рёв — это пустой вышел на охоту. На охоту за ним — безоружным бывшим шинигами. Душа Иссина окончательно срослась с гигаем, так что он мог сейчас на собственной шкуре узнать, каково это умереть смертному в мире живых, чтобы «воскреснуть» где-то в Руконгае. Равнодушие Иссина пропало ровно в тот момент, когда звериный оскал появился внезапно слишком близко. Он убегал и уклонялся от пустого с рогами, противно напоминающего маску сына, когда тот в банкае хуже контролировал свою тёмную сторону. Иссин вспомнил тот вечер, когда он впервые встретил Масаки. Тогда тоже лил дождь, тогда тоже на него напал рогатый урод… — Папа! Сердце Иссина пропустило удар — к нему торопилась его малышка Юзу. Всегда малышка, всегда его самая любимая, единственная оставшаяся в живых… Пустой перевёл своё внимание на Юзу и у Иссина закипела кровь — да как этот ублюдок посмел вообще смотреть в её сторону?! Пустой был не то, что бы очень силён, просто сам Иссин был слабее, чем раньше. Он пытался отвадить монстра от дочери, в итоге угодил в его ловушку. Пустой полоснул когтями по его ногам, в итоге разодрал переднюю сторону бедер. Раны были неглубокими, но обильно кровоточили и были весьма болезненными. От удара под рёбра Иссин задохнулся. Он лежал на мокрой земле. В ушах звенело, ноги жуть как болели, а душа разрывалась в клочья от мысли, что он не уберёг последнее своё дитя: Ичиго принёс себя в жертву миру, спустя пять лет Карин за ним шагнула в небытие, а теперь и Юзу… Но ожидаемых болезненных криков от боли и предсмертной агонии не состоялось — над Иссином сверкнула неоновым блеском голубая стрела и ранила рогатую тварь. Прямо в голову. Ошарашенный, Иссин смотрел снизу-вверх на Юзу, которая упала рядом с его головой на колени, обняла его, прижимаясь грудью почти что к лицу. Она стала целовать его, приговаривая: «Жив, жив! Любимый мой… Жив!» Иссин изумлённо смотрел на дочь, которая впервые подала признаки «необычности» — этим страдали Ичиго с Карин, как же! А Юзу не видела даже простых призраков! Как так?! — Ты… — у Иссина спёрло глотку — нависая над его лицом, щекоча мокрыми прядками своих волос, Юзу слишком сильно напомнила ему Масаки. Почти один-в-один как в ночь их первой встречи. Даже волосы, длиннее чем в детстве, были как у Масаки. В его сердце защемила боль. — Куросаки Юзу, — улыбнувшись, ответила Юзу, — прости что не сказала раньше, но я квинси.************************************
Юзу дотащила отца до дома, благо с помощью Исид (обоих) смогла не так давно хорошо освоить хиренкъяку. Она оставила его на диване в гостиной, а сама побежала за медикаментами, чтобы помочь с его ранами. — Прости, я не знаю лечащих техник, — она виновато посмотрела на Иссина. — Так что попробую вылечить тебя простыми способами. Приподнимись, — Юзу схватила пряжку ремня его брюк и стала её расстёгивать. Машинально, Иссин выполнил её просьбу. Длинные волосы загораживали немного её лицо… Иссин засмотрелся на действия дочери, невольно вспоминая свои любовные игры с Масаки, когда они только поженились. Спохватился он, когда Юзу уже стянула с него брюки до самых лодыжек. — Погоди! Бакудо номер 17: софуто-кан (мягкое касание). — Иссин еле успел. Иначе бы Юзу вылила на его бёдра, где раны были весьма близки к нижней резинке трусов, бутылку перекиси. Зеленоватое свечение под рукой только-только начало подлечивать его раны, как исчезло. «Вот оно… Повезлоо-о. Силы кончились, ещё даже не начавшись», — думал Иссин, смотря на свои немного начавшие затягиваться раны. — Можно я попробую? Карин-чан мне показывала это как-то раз… Софуто-кан… Теперь уже под руками Юзу светилось зелёным животворящее облачко. Раны затягивались, при том быстро. К своему сжигающему дотла стыду, Иссин почувствовал возбуждение. И это ему не понравилось не только потому, что член начал выпирать под тканью трусов прямо перед носом дочери, так ещё и потому, что знал — это бакудо немного передаёт чувства того, кто лечит, тому, кого лечат. Значит, Юзу была возбуждена? Этот вопрос завертелся в голове Иссина. — Ты весь мокрый. Переоденься, а то заболеешь, — Юзу медленно подняла глаза на отца, явно скользнув взглядом по его напрягшемуся члену. — Иди переоденься, а я сам, — Иссин хотел увеличить расстояние между Юзу и своими гениталиями, постаравшись поаккуратнее сдвинуться, но не тут-то было. — Нет! Тебе нужно переодеться первым! Юзу вскочила, полезла своими тёплыми ладошками под рубашку Иссина и начала её снимать через верх. Что у неё получалось плохо — он ведь весь был мокрый. Поэтому рубашка застряла на голове, не сдвигаясь дальше. — Юзу, милая моя, дай я сам… А ты пока иди и тоже переоденься, — промямлил Иссин. — Нет, — твёрдо сказала Юзу. Иссин сглотнул, когда её тёплые ладони прошлись сверху-вниз по его обнажённой груди. — Я поторопилась и теперь ты застрял. Так что попробуй без меня снять рубашку или посиди пока так. Иссин было решил, что запретные чувства его отпустят, да не тут-то было! Юзу продолжила лечение его ран. Иссин попытался отодвинуться. — Пап, не вертись! — Юзу схватила его за бёдра, с лёгким нажимом раздвигая их в стороны. — Как я могу тебе помочь, если ты норовишь уползти от меня? — Мне не нужна уже помощь! — почти что жалобно начал заверять её Иссин. — Ты меня здорово подлечила, я теперь здоров как бык! — Ага, а это что? — строго сказала Юзу Иссина пронзила боль — она буквально ткнула пальцем в рану. Он не выдержал и тихо застонал, уже не зная, от безнадёжности ли положения, в котором он оказался, или от боли. — А ты всё про быков говоришь, — с сожалением сказала Юзу. — Софуто-кан! Иссин стиснул зубы и ждал, стараясь думать о Пустых, Айзене, обо всём, что могло остудить его пыл, но тщетно — чем дольше его лечила Юзу, тем сильнее он чувствовал это чёртово возбуждение! Не помогал даже дикий стыд при мысли, что его родная дочь видит своего отца в таком положении… И хорошо, что у него руки с головой застряли в рубашке, так он хотя бы не видит того, куда смотрит Юзу, где держит она свои руки и стесняется ли она сама его возбуждения. Наконец, Юзу закончила с ранами. Но она не ушла. Она начала снимать с него обувь, следом носки и когда ничего не мешало, брюки. Иссин решил немного поднапрячься и попробовать сбежать от дочери. Хотя бы в трусах. «Глупо, смешно и раньше вообще надо было это предпринимать!» — сокрушённо понимал Иссин. Но, лучше поздно, чем никогда, верно? Когда Иссин, разрывая рубашку, наконец освободился из дурацкого плена, у него пропал дар речи: Юзу стояла перед ним, смотрела прямо ему в глаза, мило улыбалась. На ней не было верхней уличной одежды. Только юбка и мокрая тонкая блузочка, которая просвечивала её нижнее бельё. Две верхних пуговицы были расстёгнуты. Этот чёртов треугольник в верху рубашки притягивал помимо воли внимание Иссина. Ему пришло воспоминание о Масаки. Она не боялась мокнуть под дождём и их первый раз, ещё до женитьбы, случился после её выпускного. Тогда опять был дождь, она вся промокла под ним, до нитки, но ей так хотелось повидаться с Иссином, что она прибежала к нему прямо так. — Папа? Иссина пронзило осознание — это не Масаки, а просто грёбаное разыгравшееся воображение! Это Юзу, его дочь. И она просто до невозможного похожа на… «Это не она! Нельзя» — ругал себя Иссин. — Папа, — тихо говорила Юзу, — почему ты так хочешь сбежать от меня? — Что?! — громче нужного изобразил невинное изумление Иссин, улыбаясь как раньше, по-дурацки. — Я никуда не убегаю, родная, мне ж переодеться надо, да обмозговать ещё твои таланты. Я ведь и не думал, не гадал, что ты сможешь так же, как Карин-чан когда-то, как умела мамочка! Что ты, что ты, — всё тараторил как заведённый, Иссин. — Врун, — с печалью в глазах и голосе прервала его излияния Юзу. Она качнулась вперёд и Иссин подумал, что она так на него и свалится. Но Юзу вместо этого тихо и мягко прильнула к его груди, сев на бёдра. Контраст холодной одежды на груди, горячего дыхания у шеи взбудоражил Иссина. Он невольно вздрогнул. Юзу подвинулась к нему теснее и подняла на него взор. — Папочка, почему ты так со мной? — печаль сквозила в каждом слове. Иссин невольно расслабился. Он ненавидел себя вдвойне — мало того, что его последняя живая дочь на грани слёз, так ещё и он сам является причиной его расстройства. — Как с тобой, дорогая? — он нахмурился, сам себе. Возбуждение на дальних подступах сознания давало о себе знать стыдом, но успокоить Юзу стало первостепенной задачей. Выяснить, что её тревожит, и успокоить. — Ты такой холодный в последнее время, — она обняла его за шею, — со мной всегда были то Ичи-нии, то Карин-чан, а сейчас даже тебя я редко вижу. Словно тебя и нету больше в моей жизни. Мне одиноко… Не надо так, не бросай меня. — Я не бр… — попытался заверить её Иссин, но Юзу сделала то, чего он совсем не ожидал: она его поцеловала. Он даже застыл, не в силах что-либо сделать. Юзу прижималась к нему так тесно, как только могла. Вопреки убеждению, что она невинна как первый снег, Иссин понял, что целовалась Юзу вполне умело. Он знал, что она когда-то с кем-то иногда встречалась, но ему всегда хотелось, чтобы этого не было… Чтобы она всегда оставалась его милой маленькой Юзу, которая не знает ничего о шинигами, о пустых, которую надо всегда-всегда оберегать. Но это уже не была та Юзу, из времени, когда Ичиго было пятнадцать и к ним «в гости» повадилась ходить мелкая Кучики. Юзу, непривычно для Иссина, уверенно напирала. Сам Иссин начал тонуть в омуте, понимая, что ещё вот что-то, малейшее слово или касание, и всё, он сорвётся, позабыв к чёрту всё. — Папочка, — прошептала его в губы Юзу, прервав поцелуй, — пожалуйста, не уходи, не отвергай меня. Кто у меня ещё останется, если и ты исчезнешь? Я, — в её глазах заблестели слёзы, — я не хочу остаться одна. Мне и так одиноко… Иссин не выдержал. Он обнял Юзу, поцеловав ту мимолётно в щёку. — Я никуда от тебя не денусь, милая. Я тебя никогда не оставлю. Иссин хотел встать. Он смирился с тем, что был возбуждён, что его поцеловала Юзу. Но даже не смотря на то, что он поступал как последний урод, по его собственному мнению, совращая собственную дочь (пусть даже она первая начала), он всё ещё оставался её отцом. И как отец он должен был проследить, чтобы она, чёрт возьми, уже пошла бы, да переоделась! Но у Юзу были другие планы. — Куда ты? — она лихорадочно вглядывалась ему в глаза, мгновенно сжав ногами его бёдра — не уйдёшь! — Никуда. Тебе переодеться надо, заболеешь… Иссин не успел докончить фразу, как Юзу немного отстранилась и сняла через голову блузку. — Ч-что ты делаешь?! — снова стал самим собой Иссин, чувствуя как жар опалил лицо. — Снимаю мокрую одежду. Сам сказал, что заболею иначе. — Юзу… — почти взмолился Иссин. — Папа! — Юзу сердито на него уставилась. Затем взяла его руку и приложила к своей груди. — Прости, папа, но я люблю тебя. Разве ты не чувствуешь этого? — и действительно, Иссин ощутил, как билось её сердце. — Как же так? — предпоследний барьер… — Если бы я знала, — немного грустно улыбнулась Юзу. — Но что мне ещё делать, если я в каждом мужчине вижу тебя, если я не хочу быть ни с кем больше? Если я в тебе нуждаюсь больше чем в ком-либо ещё? Пожалуйста, не отворачивайся от меня… Последний барьер рухнул с оглушительным грохотом. Иссин притянул к себе ближе дочь. — Если ты сама этого хочешь… Как же я могу не исполнить твоего желания?* НАСТОЯЩЕЕ *
Иссин полулёжа сидел на кровати и наблюдал, как Юзу медленно к нему подползала на четвереньках. Она недавно купила новое нижнее бельё. Иссин не знал каким образом, но оно было точно таким же, как когда-то у Масаки. Юзу поначалу немного раздражало то, что отец постоянно её сравнивал с бывшей женой (и её матерью), но потом привыкла и стала ещё больше этим пользоваться, чем раньше. Иссин впервые за многие-многие годы побрил лицо и теперь только возрастные морщины подсказывали, что ему было далеко не двадцать. Более того, он же был шинигами. Когда он встретил Масаки, ему уже перевалило за вторую сотню. Но рядом с Юзу он снова становился тем молодым мужчиной, который встретил обворожительную квинси. Вообще он хотел побрить не только бороду, но Юзу его остановила — ей нравилась его волосатость, нравилось то, как щекочут волосы на его груди её соски, когда он двигался в ней, нависая сверху. Поцеловав, тягуче, плавно, мягко, словно завлекая в первый раз, Юзу на секунду остановила взгляд на его глазах. Ей нравился цвет его глаз. Затем она стала медленно опускаться ниже. Она лизнула кадык, оставила лёгкий поцелуй между его ключиц и продолжила опускаться дальше. Пощекотав подушечками пальцев кончики его сосков, она пригладила пушистую дорожку волос на его торсе и затем взяла его член в руку. — Наверное, нечестно, что я всё ещё в одежде? — спросила Юзу, лукаво улыбнувшись — она была в нижнем белье, в то время как Иссин полностью был обнажён. — Это не одежда, это нитки с кружавчиками, — усмехнулся Иссин. Он расстегнул крючки её бюстгальтера и снял ненужную деталь. Юзу стала массировать его член двумя руками. Глубоко вздохнув, Иссин досчитал до десяти — когда она так делала, с невинным выражением на лице, при этом будучи с обнажённой грудью, его могло надолго не хватить. Юзу волшебно на него влияла. Стоило только что-то начать делать, как Иссин забывал про всё на свете. Но он не мог оставить всё на дочь. Надо было её тоже поласкать. Иссин взял её груди в руки и стал мягко массировать, большими пальцами надавливая на твёрдые вершинки сосков. Юзу тихонько застонала — у неё была чувствительная грудь. Гораздо чувствительнее, чем у Масаки. Иссин пристрастился к ней, к её вкусу, нежности, мягкости, цвету. И пусть грудь Юзу была поменьше, чем у Масаки, её обнажённый вид возбуждал его гораздо сильнее. Не устояв, он наклонился и втянул в рот её сосок. Поигрывая с вершинкой языком, покусывая слегка зубами, он наслаждался стонами Юзу, которые становились громче и протяжнее. Руки Юзу не были в смазке, поэтому когда она стала интенсивнее тереть член Иссина, ему стало не очень приятно. Он ненавязчиво отстранил за запястья её руки от себя. — Ох, я совсем забыла, прости, — виновато прикусила губу Юзу. — Ничего, мне всё равно было приятно. — Но надо ещё приятнее. Юзу немного отодвинулась, убрала волосы за уши и облизнула губы. Иссин знал, что она собиралась сделать. Надо быть бревном, чтоб не понять! Конечно же! Но Юзу не Масаки. Она сосала ему каждый раз, а не по настроению. Это было сродни петтингу, очень развратному, но очень эротичному. Иссин и Юзу практически не ласкали друг друга по-простому, «разогреваясь». Как только накатывало возбуждение, они слегка дразнили друг друга, а затем приступали к делу. Масаки больше любила долгие прелюдии. Иссин находил своеобразное удовольствие в сравнении жены и дочери, отмечая то, как Юзу угадывала его желания, которые он не мог себе позволить с Масаки. Он её слишком любил, чтобы заставлять делать то, что ей пусть немного, но не нравилось. Она любила долгие прелюдии — он сдерживался и шёл на поводу, она не хотела делать ему минет — он не заставлял. А Юзу словно знала про всё это и делала всё наоборот. Она всегда мастурбировала, когда опускалась к его члену. Потому что когда он её останавливал, она уже была готова его принять в себя, без каких-либо заминок. Вот и сейчас, она забралась к себе в трусики пальцами, стимулируя клитор, в то время как языком уже вылизывала головку отцовского члена. Юзу низко постанывала, когда брала член Иссина глубже, свободной рукой потирая основание, играя с яичками. Она приподнимала попку, вздрагивая от удовольствия от самоудовлетворения. Иссин вдруг почувствовал, что готов кончить. Сегодня раньше обычного. — Юзу… — хрипло застонал Иссин, — я сейчас кончу, отодвинься. — Ах! — она оторвалась от его члена. — Не сдерживайся. Я сегодня хочу тебя попробовать. — Но… — Я никогда ещё тебя не пробовала. Я хочу. Ну, пожалуйста, — она состроила то самое выражение лица, против которого никто не мог устоять. — Тебе не понравится, — забормотал неуверенно Иссин. Юзу лишь улыбнулась. — Можешь положить руки мне на голову, если хочешь. Иссин сглотнул с трудом ком в горле — она что, мысли его читать умеет?! Но, дают — бери, как говорится. Юзу снова опустилась к его члену и начала двигать головой ещё резче. Иссин положил руку ей на голову. Он не давил, просто так и держал, но смотрелось невероятно: рыжеватая головка Юзу двигалась вверх-вниз, её горячий рот обволакивал его член, язык ласково играл с головкой, а на лице выражение удовольствия! И сверху его собственная ладонь, на её макушке, словно это он её направлял — как финальный штрих. Иссин увидел, что дочь снова потянулась к своей влажной щёлочке и осторожно хлопнул по её плечу, не дотягиваясь дальше: — Не трогай себя, — и она подчинилась. Иссину очень хотелось подвигать бёдрами, но тогда его дочь стала бы давиться, а ему не хотелось делать ей неприятно. Поэтому он просто любовался её движениями. Когда резко подкатило желание кончить, он хотел предупредить Юзу, но вышел лишь какой-то неразборчивый хрип. Но Юзу поняла его. И вместо того, чтобы, как он ожидал, отпрянуть, она взяла его член в рот так глубоко, как смогла. Да ещё и стала его посасывать. Горячая сперма полилась ей в рот. Иссин не выдержал и невольно качнул бёдрами вперёд. Юзу удивлённо распахнула глаза, когда почувствовала, что её отец не просто дал ей отсосать ему, а попытался трахнуть в рот. Но и после этого она не отстранилась. Когда семяизвержение сошло на нет, Юзу ещё немного подвигала головой, словно хотела высосать остатки, и затем, наконец, отстранилась. — А говорил: «тебе не понравится», — она хихикнула, — это же твоя сперма, как мне она может не понравиться? Солоновато, но вполне даже вкусно. Только вот, — она задумчиво прикусила кончик пальца, облизнула его и потёрла головку обмякшего члена Иссина, — теперь снова пробовать, да? А так ты мог бы быть уже… — Ты слишком нетерпеливая, — Иссин привлёк дочь к себе и ласково поцеловал в щёку. Она доверчиво прильнула к нему и обняла. Иссин с удовольствием вдохнул её запах волос. Он поглаживал её по спине, медленно спускаясь ниже, пока под его руками не почувствовалась нитка трусиков. Пропуская пальцы под нитку, он начал мять её мягкую попку. Гладкая, красивой формы, округлая и такая манящая, требующая внимания к себе. Юзу немного отстранилась. Глаза её блестели. Она загляделась на рот отца, неосознанно приоткрыв свои губы. Иссин этим сразу же воспользовался. Он целовал её, одновременно продолжая ласкать попку. Когда он углублял поцелуй, то сжимал волнительные округлости сильнее, когда позволял дочке нежность и романтику, практически только соприкасаясь губами, начинал попку просто поглаживать. Юзу поняла игру и сама стала вести в поцелуе, регулируя движения рук Иссина на своих ягодицах. Вскоре, она начала немного покачиваться, имитируя подмахивания бёдрами при сексе. Иссин понял, что Юзу уже хотела большего. Он мысленно ухмыльнулся. — Ложись. Юзу легла на спину и от нетерпения широко раздвинула ноги. — Нет, погоди, — Иссин свёл её ноги снова вместе и стянул уже давно промокшие от её смазки трусики. Затем уже окончательно раздвинул ей колени, открывая взору розовую и сочащуюся соками киску дочери. Юзу покраснела немного и быстро облизнула пересохшие губы. Она было уже потянулась к отцу, желая принять его не только внутрь, но и просто в объятия, но тут Иссин уже не скрыл своей хитрости: — Я уже кончил и мне снова надо разогреться. Юзу, любимая моя, поласкай себя ради меня. Юзу покраснела сильнее. Она ещё не мастурбировала ни разу на публику. Так, сама с собой или во время минета, но быть совсем открытой и делать это… Такого ещё она не переживала. — Тебя смущает моя просьба? — Иссин не винил её ни в чём и если она не хотела, он не собирался принуждать. Но Юзу отрицательно замотала головой и опустила руку себе между ног. Юзу облизнула кончик пальца и начала другой рукой ласкать себя за грудь. В это время между ног она уже вовсю проникала себе во влагалище пальцами, без всяких проблем — она уже была готова давно для проникновения гораздо большего, чем пальцы. Смазка её стекала по половым губам, увлажнила уже анальную дырочку, а Юзу всё наглаживала себя. Наконец, то ли ей это надоело, то ли ещё что, но она стала стимулировать активнее свой клитор, попеременно проникая пальцами во влагалище. Поначалу она постанывала, закрыв глаза, но потом открыла их-таки и продолжила мастурбировать, краснея немного, глядя на Иссина. Когда у Иссина от лицезрения мастурбирующей для него дочери начал снова вставать член, он начал медленно дрочить себе. Видя это, Юзу переключила внимание со взгляда его на член. Вскоре Юзу начала стонать громче, бёдра начали дёргаться в лёгких конвульсиях перед оргазмом. Иссин внимательно смотрел на неё и когда решил, что дочь должна вот-вот кончить, прервал её. Он схватил её за руку. — Но я почти, — не понимала Юзу, что хотел от неё отец. — Перевернись, — низко почти мурчал Иссин. Он положил её ладонь, всю в собственных соках, себе на член. Она растёрла их по всей его длине, машинально. И перевернулась. Иссин откинулся на подушки, развёл пошире ноги, вынуждая и Юзу открыться ему больше и, взявшись за её бёдра, насадил на свой член. Юзу почти что закричала, а когда Иссин тут же начал двигать своими бёдрами, кончила. Он почувствовал, как она сжалась вокруг него. Но ему-то всё ещё надо было себя довести до оргазма, поэтому он не останавливался. Только-только расслабившаяся после быстрого оргазма Юзу начала снова возбуждённо постанывать. Она уже сама начала двигать попкой, делая проникновение глубже. Когда Иссин понял, что скоро кончит, он хрипло сказал это Юзу. Она оглянулась на отца и, улыбаясь, сказала: — Я люблю тебя, папочка! И потянулась к клитору, начав его активно стимулировать. Стенки её влагалища стали пульсировать и сокращаться, усиливая ощущения от оргазма им обоим. Иссин кончил, со всей силы в последний раз двинув бёдрами навстречу Юзу, с возгласом: — Люблю! Он ещё продолжал изливаться в горячее и приятно пульсирующее лоно, когда притянул к себе, крепко обнимая со спины. Он поцеловал её в щёку, когда она к нему повернула голову: — Я тоже люблю тебя, моя милая Юзу.************************************
Иссин крепко спал. На лице была безмятежность, руки широко раскинуты в стороны. Юзу лежала рядом и прислушивалась к его мерному сердцебиению. Она не спала. Она знала, что сегодня особенный день. И что ничего плохого не случится — когда Иссин попросил Урахару сделать его временное тело-гигай бесплодным (ведь он смог как-то в таком виде ранее зачать Ичиго и сестёр), со своей личной просьбой его опередила Юзу, попросив этого не делать. Урахару, как ни странно, не пришлось ей долго уламывать и в итоге учёный согласился с девушкой, но на своих условиях — он подсадит Иссину другую сперму, другие гены. Или как-то там ещё, Юзу плохо понимала, что тот мужчина говорил, а говорил он много и сыпал как из рога изобилия терминами, которых она вовсе не понимала. Но главное — она могла не бояться забеременеть от собственного отца. Все с этим связанные риски были равны нулю. Юзу счастливо улыбалась, слушая сердцебиение отца и поглаживая свой живот, ведь сегодня был особенный день… _________________________________________________________ Обещанный бонус: https://im0-tub-ru.yandex.net/i?id=4d742763224d68d42494781eea832f71-l&n=13