Не те слова

Те вечера, мои последние вечера в одиночестве, я проводил вместе с успокоительным. Баллантайнс кочевал со мной по дому. Подолгу находясь в зале, наблюдая дорогу, я стал уговаривать самого себя, что не схожу с ума. Иногда наоборот. Я говорил себе, что окончательно рехнулся. Был такой вечер, когда я проснулся от шума дробных шагов. Я слышал, как шуршит гравий. Вскочив с постели, я подлетел к окну, и молния озарила чёрное небо. Первым пришёл дождь. Я без конца оставлял Ему сообщения на автоответчике. С удовольствием потирая руки, я смаковал подробности наших встреч. Мне было плевать, кто их услышит: Он или его жена. Я мечтал, чтобы это была она. И, в то же время, мне было её жаль. Я её знал. Это была довольно весёлая женщина, с яркими рыжими волосами, звонко смеющаяся над Его шутками. Ей было позволено ходить с Ним по улицам, говорить ни о чем, заглядывать в Его глаза. В Его Глаза! А мне было позволено Его ждать. Сидеть и смотреть в окно. Зато, если Он приходил, я мог срывать с Него одежду и брать Его прямо в прихожей. Нет, я свихнулся на Нем. Он стал для меня символом добра, любви, дружбы, всего. Он стал моим миром. И, признав Его право на все осколки моей души, я не мог больше позволять Ему уходить. Его любовь ко мне мягкая и ровная. Он не первый у меня, но и я у Него не первый. К тому же, есть / была Его жена. Он уже знает как проявить нежность, как успокоить, как вылечить любовью. В мои последние вечера одиночества, второй пришла тоска. Он пришёл ко мне через неделю. Ожидание меня окончательно растерзало, и я был уверен, что жена уговорит Его остаться с ней. Женщины способны на любую подлость, особенно если это касается счастья других людей. Он стоял в дверях с чемоданом и нервно смеялся, глядя на меня. Жена отпустила Его на все четыре стороны. Святая! Иногда мне хочется отправить ей букет цветов. Боюсь только, что она не оценит моей искренней благодарности. Первые три недели я ещё боялся, что Он уедет. Утром или вечером. Отправится к ней. Поэтому Северус взял на работе несколько отгулов и буквально три дня не размыкал своих объятий. И только спустя третий месяц я могу поверить - Северус мой.