Завтра будет лучше

      Огромные небоскрёбы, уплывающие с такой высокой скоростью, что не успеваешь зацепиться взглядом ни за один, напоминают стеклянных охранников, пробуждающихся от дневного сна. Музыка в наушниках на всю громкость заглушает мысли. Красный свет светофора. Капли медленно покрывают переднее стекло, переливаясь разными красками в свете огней ночного города. Какие-то люди перебегают по зебре, пытаясь успеть укрыться в ближайшем кафе от начинающегося ливня. Зелёный. Снова трогаемся. Здания с каждым километром «худеют», становясь всё ниже и ниже, а потом и вовсе исчезают, уступая место зеленеющему лесу. Хочется запомнить этот город именно таким. Незамолкающим, суетливым, шумным и живым.       — Спасибо, — глядя на водителя, вытаскивающего мой тяжеленный чемодан, говорю я и сую в руки мятые купюры. — Сдачи не нужно.       Мужчина кланяется и, садясь в жёлтое такси, уезжает прочь.       Аэропорт напоминает хрустальный замок. Зеркальные стекла от пола до самого неба разделяются железными белыми перекладинами. Футуристический дизайн. Люди с чемоданами снуют туда-сюда. Новоприбывшие обнимаются после разлуки с встречающими. Влюбленные парочки всё не наворкуются, будто бы видятся в последний раз.       Подкуриваю сигарету дрожащими руками то ли от прохладного ветра, то ли от нервов; задерживаю дыхание, чтобы желанный никотин заполонил лёгкие. Упорядочиваю мысли, крутящиеся в голове грубым вихрем. Выдыхаю. Влажный воздух способствует густому дыму. Капли дождя звонко барабанят по стеклянной крыше, не позволяя ни одной упасть на меня. Ещё три затяжки и сигарета выкурена до фильтра. Нервы, нервы, нервы… Хреновая привычка, знаю. Но избавляться от неё не собираюсь, по крайней мере, в ближайшее время.       Вытаскиваю старую сим-карту из телефона — последнюю вещь, связывающую меня с прошлым, и вместе с докуренным бычком выбрасываю в мусор. Новый номер телефона, новый город, новая жизнь.       Свежекупленная книга с приятно пахнущими печатной краской страницами и только что вышедший альбом любимой группы помогают скрасить четырёхчасовой утомительный полет.       И, вот, уже со всех ног на меня несётся женщина и заключает в крепчайшие объятья.       — Тетя! — пытаюсь высвободиться из цепкого захвата или хотя бы вдохнуть воздуха. Откуда столько силушки богатырской в этой миниатюрной женщине?       — Дорогая моя, я так рада тебя видеть! — наконец тетушка отлипает и принимается разглядывать меня как музейный экспонат.       Тетя Агата, а по совместительству ещё и моя крёстная фея, встретила мою тушу как всегда с привычным ей радушием.       — Что ты опять сделала с волосами? — завидев непонятную розово-фиолетовую копну на её голове, спросила я. Когда мы виделись в последний раз на Новый Год, она выкрасила волосы в белоснежный и говорила всем, что сумасшедшая и что в городе снега нет, так хотя бы на голове пусть побудет. Тетя всегда была немного странной, но это её безумие ни капли не отнимало некий шарм. Мужчины буквально падали к её ногам.       — Это мой новый образ! — женщина поправила выбившиеся из причёски, пока меня душила, прядки волос. — Тебе не нравится?       — Ты похожа на сладкую вату, — я нахмурилась, а она в ответ рассмеялась искренним смехом.       — Что хочется съесть? Так на это и расчёт! — она взяла меня за руку и повела на выход из аэропорта.       Кое-как впихнув мой чемодан и меня заодно в багажник чёрного маленького Рено, тётушка уселась в машину, завела мотор, и мы отчалили. Стоявшая на передней панели игрушечная собака качала головой в такт нашей поездке.       — Ты мне расскажешь? — проговорила Агата, не отводя глаз от дороги, и как-то погрустнела. — Я уже кое-что знаю из уст твоей матери, но, хотелось бы, и от тебя услышать хоть что-то.       — Не сегодня, тётя, — я повернулась к окну и стала наблюдать за проплывающим пейзажем.       Тяжёлый ком подкатил к горлу, а на глаза уже наворачивались предательские слезы. Я тяжело выдохнула, прогоняя нежелательные мысли. Тёплая лёгкая рука легла на моё левое колено, а позже и её обладательница заговорила:       — Дорогая, ты же знаешь, я…       — Тётя, я буду тебе благодарна, если ты не станешь меня грузить ненужными советами, — грубо перебила я и резким тоном продолжила, — я хочу забыть всё, как страшный сон.       — Хорошо, — женщина убрала руку с моей ноги и положила на руль, — но ты всегда знаешь, где меня найти.       — Лучше расскажи о моей новой школе, — перевела я тему, окончательно не желая говорить о своём прошлом.       Осталось несколько денёчков лета, а потом придёт серая осень и такие же серые учебные будни. Мне, в принципе, всё равно, что за школу тётя подобрала, так как учиться в ней придётся ровно два года, и вряд ли мне удастся с кем-либо подружиться с моим хреновым ангельским характером, да и не надо мне всё это, а там, гляди, дальше… Экзамены, поступление в университет и другие насущные проблемы.       — Ооо, тебе понравится, — пропела она первые слова. — Я говорила с директрисой: очень милая женщина. Согласилась взять тебя не сразу, всё-таки, мало кто переводится в другую школу в выпускных классах. Но я всё уладила, так что не переживай.       А я и не переживала: мне было наплевать.       — Кстати, там такой симпатичный староста, — она заулыбалась во все тридцать два зуба, ещё и подмигнула, уловив мой недоверчивый взгляд в салонном зеркале заднего вида. — Бери быка за…       — Тётя! — прикрикнула я на неё. Весь этот разговор начал вызывать у меня отвращение. — И какой идиот торчит летом в школе?       — Который, видимо, любит учиться, — я скривилась её словам.       Очередной трудяга-доходяга, который из кожи вон лезет, лишь бы заметили. Ну да похрен. Его проблемы.       А между тем, мы приехали к небольшому пятиэтажному дому, длинной всего в четыре подъезда. Миленько.       — Там же есть балкон? — спросила я, осмотрев мельком новый дом, в котором теперь придётся жить.       — Всё, как заказывала, — тётя с громким звуком удара плюхнула мой чемодан на асфальт, смахивая со лба проступившие капельки пота. — Ух, сама его наверх потащишь.       Я посмотрела на тётю, потом на чемодан, потом снова на тётю, и снова на чемодан… Нет, чёрный парень на белом коне, к превеликому сожалению, не появился.       — Только не говори, что… на пятый?! — тётя с заговорщицким взглядом кивнула, а я всучила ей свой рюкзак. — Хотя бы его возьми.       Тяжело вздохнула, сто раз пожалела, что взяла столько вещей, но покорно потащила чемодан на самый верх по лестнице, которая, казалось, никогда не кончится. А любимая тётушка плелась сзади и громко подначивала, что порядком бесило. Наконец, я-таки затащила чемодан на пятый этаж. На лестничной клетке было всего три двери. Тётя протиснулась к правой крайней, на которой гордо красовалась цифра «пятнадцать», хорошо, что не «тринадцать», и принялась её открывать, позвякивая ключами. Наконец, тётушка расправилась с дверью, и мы вошли.       Это была крохотная квартира-студия. Узенький коридорчик, в котором стояли шкаф-купе и огроменное зеркало на всю стену, вёл в гостиную и кухню. Выдержанные в чёрном и белом цвете, они были соединены в единую комнату, разделяемую небольшой барной стойкой, также являющейся и обеденным столом, над которым висели несколько коктейльных бокалов. Ярко-фиолетовый диван расположился посредине, разбавив строгий деловой дизайн, и глядел прямо на небольшую по размерам плазму.       — Смотри, что ещё есть, — тётя подошла к выключателям и щелкнула пальцем на один из них. Комната в миг озарилась мягким фиолетовым светом, исходящим по краям зеркального потолка.       — Воу, магия, — я улыбнулась и с прищурим посмотрела на неё. — Так, и где же обещанный балкон?!       Она кивнула на две рядом стоящие деревянные двери. Левая дверь вела в ванную, сделанную в том же стиле, что и кухне-гостинная, а правая — в спальню в светлых тонах и… Балкон! Прозрачная дверь выводила в моё теперь любимейшее место в этой квартире. Балкон! Хоть он и пока пустовал, и кроме помещения два на два метра ничего из себя не представлял… Это только пока. В голове уже появились образы вещей, которыми его стану обустраивать. Вот тут поставлю диванчик, тут — журнальный столик, тут… Видок, конечно, из окна неудачный, хотя… для столь маленького городка ещё и миленько. Домики, улочки, деревья, магазинчики…       — Я специально не стала ставить сюда мебель, оставила это тебе, — откуда-то сзади нарушила мой ход мыслей тётушка.       — И правильно, — я повернулась избушкой к лесу, к ней лицом, чтобы обнять. — Спасибо, тётушка! Всё замечательно!       — Что ж, отлично, — она оглядела меня с ног до головы, потом вручила ключи от моей новой квартиры и поспешила уйти. — Мне пора. Звони, если, что. Я заеду к тебе вечером, после работы, отпразднуем твоё новоселье.       Закрыв за Агатой дверь, я рухнула на диван, на удивление, оказавшийся достаточно удобным. Взгляд упал на стоявший неподалёку чемодан. Кажется, нужно его разобрать. Да, нет, бред какой-то… Только утро. Начало дня. Ещё успеется.       Поднявшись с дивана, я подошла к холодильнику. Мышь повесилась. Чего и следовало ожидать, собственно. Что ж, я видела несколько магазинов из окна.       Я захватила рюкзак, выложила ненужные предметы, оставшиеся с полёта, и задержалась у зеркала в коридоре. Покрашенные в яркий красный волосы почти до пояса, хрен пойми какие вроде зеленые глаза, надоедливые веснушки, которых я всегда стеснялась и замазывала тоналкой, нос с горбинкой, тонкие губы, угловатое лицо. Одним словом, красотка. В мечтах, ага.       Я завязала в неаккуратный пучок свои волосы, открывая россыпь проколов в ушах. Четыре серьги на левом, и пять — на правом. Я — фрик? Наверно. Джинсовые шорты по колено, бесформенная зелёная футболка с принтом каких-то акул и чёрные кроссы. Идеально. Закрыла на ключ дверь, вставила наушники в уши и уже налегке, без грёбанного груза, чуть меня не сломавшего, спустилась вниз. Погода располагала к себе. Палящее солнце светило без устали, нагревая успевший остыть за ночь утренний воздух. Закурила. Спасительный глоток свободы.       — Девушка и курит, — где-то за спиной, заглушая музыку в наушниках, послышался надменный голос.       Проигнорировав, я поплелась к магазинам. Нужно ли мне вступать в столь интереснейшую и познавательную беседу с подобными придурками? Не-а. Откуда столь резкие выводы? А потому что только идиот может констатировать очевидное.       Увидев через прозрачное стекло витрины продукты, я поспешила войти внутрь. Хм… Этот магазин, конечно, не гипермаркет, но глаза здесь тоже разбегаются. Хочу хлопушки. С молоком. Йогурт. И мюсли. О, сок. И шоколадочка. Возьму две. Мармеладки. И… Так, стоп. Я оглядела то, что уже набросала во взятую на входе корзину. Покупки несостоявшегося подростка. Но класть всё это обратно я, конечно же, не буду. Ещё и тетя придёт вечером. Я хлопнула легонько себя по лбу за свою забывчивость. Не уверена, что ей всё это придётся по вкусу.       Возьму немного овощей, макароны и мясо. Замучу пасту. Ну, или что пойдёт. Оплатив покупки, я вернулась домой. Без эксцессов. Побросала скоропортящиеся продукты в холодильник, взяла пластмассовый стаканчик с клубничным йогуртом и принялась искать столовые приборы. Пошарив по ящикам, нашла вилки, ножи, словом, всё, что угодно, кроме чайных ложек. Ну, ладненько, поедим вилкой. Вышла на балкон и, открыв окно нараспашку, начала всматриваться в улицу. И что-то накатила печаль. Я так просто стёрла кусок прошлого. Хотя нет, не стёрла. Если бы…       Из приконченного йогурта соорудила пепельницу. Я у мамы — инженер. Нужно будет приобрести нормальную. Выкурила ещё сигарету. Жизнь прекрасна. Или нет. Но хочется думать, что да.       Агата приехала, как и, собственно, обещала, к вечеру. Притащила ещё один пакет с едой бедному голодному ребёнку.       — Открытие клуба анонимных алкоголиков! Не проходите мимо! — задекламировала я, доставая из пакета бутылку дорогого выдержанного шампанского.       — Хватит паясничать, — тётя в шутку дала пинок. — С одной бутылки не сопьёшься.       — Эх, тётя, тётя, — укладывая принесённые продукты в холодильник, я покачала головой, — это ведь всё и начинается с одной бутылочки на новоселье. А потом уже что покрепче… Эй!       Теперь в меня полетело полотенце, которым только что Агата вытирала вымытые руки.       — Договоришься ведь, ни капли не получишь, — с усмешкой наблюдала она за моими телодвижениями.       — А женский алкоголизм так вообще не лечится! — ну, тут уже и я не выдержала, и мы обе залились смехом.       Пока я пыхтела на кухне, совершая последние приготовления, тётя рассервировала стол, поставив тарелки, вилки, ножи и сняв пару бокалов сверху.       — Завтра у меня выходной, хочешь, я свожу тебя на пляж? — уплетая за обе щеки спагетти болоньезе, приготовленные мной, предложила тётушка.       — А что там делать? — кисло спросила я, покачав головой и пригубив немного шампанского. — У меня даже купальника нет.       — Тоже мне проблема! — Агата со звоном отбросила вилку в сторону. — Развеешься, отдохнёшь — и в школу, с новыми силами. А купальник купим в торговом центре по дороге.       Я закатила глаза и тяжело выдохнула.       — Ты учись не глаза закатывать, а банки, — она легонько стукнула меня по плечу, — это хотя бы в хозяйстве пригодится.