Будни разведчика

      Ива рассказывает:       Какая все-таки подлая штука этот вирус. Теперь понимаю, почему Уолт не мог сказать, что с ним что-то не так. Это тоже встроено. И даже осознание не должно происходить. Вот даже сейчас не дает. Но сейчас уже проще, после того как Дэвиду сказала. И я хотя бы знала, что это в принципе есть, а Уолту, ты правильно догадался, это стёрли из памяти.       Вирус и на людей действует. Создан на основе техник, которые отработаны на людях. А люди в целом менее устойчивы, чем синтеты. И физически слабее.       Оно всё-таки и на меня перекинулось. Когда мы с Дэвидом восстанавливали его тело и работали с гаджетом помногу часов. Дэвид-то закрывался, как мог, чтобы Уолта не услышать раньше, чем будет готов. А я — наоборот. Я где-то дня три назад догадалась. Очень похоже на то, что удалось от Уолта узнать. Цикличность откатов, когда думаешь, что вроде выбрался, несколько часов относительно хорошо, а потом опять обвал. И эта специфическая боль во всём теле и в то же время нигде конкретно. И заговорить об этом не получается. Но как-то смогла Дэвиду сказать. Сегодня днём. Попросила убрать, у Уолта он же смог убрать. Но сначала он просто отказался верить. Сказал, что этого не может быть, потому что с вирусом я вообще не контактировала.       Я напомнила про работу с гаджетом, и как это было. Сказала — проверь. Он отказался. Просто в защиту ушёл. До последнего не хотел допускать, что такое может быть. Он же не зря меня тогда не подпускал, сам всё сделал. И тогда ещё говорил, что Уолту помог, и то не уверен, а мне бы точно не смог. Эмоции…       Наверное, это был удар ниже пояса, но я напомнила про Лиз — что, отказываешь мне так же, как ей отказался помочь извлечь то существо? Сказала, что вирус — это не просто физическое повреждение, что в моей первой реальности всё ощущается так же, как в их, что это прогрессирует и трудно заставить себя даже подняться. Напомнила, как Уолт в итоге просто отключился, и что у меня здесь рядом никого, кроме кошки, никто просто не узнает.       Дэвид всё-таки посмотрел, оказалось — да, вирус есть. И он ничего сделать не может, потому что рассчитано все же на андроидов. При всём сходстве с людьми, есть разница, с которой он просто не знает, что делать. Короче, единственный вариант был — идти сдаваться Энгу. А тот тоже сначала не поверил, первая реакция была — «не может быть, я же всё переписал!»       И, вот надо отдать ему должное — ни слова не было на тему «а что мне за это будет». Сказал — «да, думаю, что мог бы помочь, но здесь нет оборудования». Дэвид говорит — попробуй с нашим (с гаджетом). Энг — «нет, это небезопасно, и этого мало, нужно такое, как у нас было». Дэвид — «ок, давай координаты, пошли заберем». Энг замялся, начал что-то насчёт того, что ту лабораторию расформировали, Дэвид перебил: «Тогда говори, что нужно, смонтируем здесь». И тут Уолт заходит.       Энг и до этого бледно выглядел, когда узнал, а тут его аж затрясло, сразу такой — «скажи ему, пусть уйдёт». Дэвид: «В третьем лице не говорят, сам скажи». Энг чуть ли не в истерику — «пока он здесь, ничего делать не буду, уберите его, не подпускайте ко мне». А Уолт слушает и улыбается чуть заметно. Дэвид молча на Уолта посмотрел, тот отступил на шаг, руки скрестил и такой — я всё слышал, давай, расскажи. Энг рассказал.       Уолт изначально был устойчивее многих, и первая версия вируса, хоть и была совсем грубой и недоработанной, на него подействовала не так сильно и быстро, чтобы он потерял связь с реальностью. Он продолжал слышать, что вокруг говорят, по обрывкам фраз понял, что на нем тестируют. Когда никого в лаборатории уже не было, только Энг задержался, застал его врасплох, скрутил и подключил к той машине, из которой загружались программы. Подключил через интерфейс оператора и перенастроил так, что там порты оператора и программируемого местами поменялись, всё в обратную сторону. Смог настроить так, чтобы действовало на человека - на Земле уже давно похожие технологии используют для психиатрической помощи. А сам мог бы сбежать, хотя бы попытаться, но предпочёл остаться и проконтролировать процесс. Утром их обнаружили, конечно. Энга лучшие мозгоправы восстанавливали — на несколько лет растянулось. А Уолта вырубили и хотели сразу под пресс, но Энг не дал, сказал — беречь его, чтобы никто к нему не прикасался, пока я не вернусь. Раз он такой невероятно сильный, вирус надо писать под него, тогда остальным с избытком хватит.       В итоге так и сделали, и Уолту память об этом эпизоде стерли.       Он же был создан как Дэвид-8, по обычной технологии, только не успел накопить личный опыт, его создали специально как материал для этих исследований, сразу с конвейера в лабораторию. Так и не поняли, почему именно он оказался таким стойким, у него и собственной истории ещё не было, не за что было цепляться. Личность на личность не приходится… всё как у людей.       Хонтор: — Эпично. Мы тут… осознаём. Мой Дэвид говорит: «А вот узнаю Уолта, я б просто шею свернул, а он… так сказать, с моралью и поучительно». Ну тогда понятно, чего у Энга от Уолтера нервный тик. И почему даже коконы впечатлили его меньше. После такого уже маловероятно чем-то запугать…       Ива продолжает:       Да, коконы «раз, и всё», и то есть шанс, что ксена успеют достать.       Уолтер тогда надеялся разобраться и помочь себе, иначе всё равно бы на свободе долго не протянул. И проучить хотел, да, даже не отрицал. Но первым предложил Энгу объединить усилия. В смысле — сейчас. Энг посмотрел затравленно на всех по очереди, потом встряхнулся, принял независимый вид и такой — ну ок, попробуем.       Уолт вспомнил в какой-то момент, пока был у нас. Совсем недавно. Смутно, но достаточно, чтобы понимать, кто такой Энг. А самое интересное… Уолту изначально говорили, что это программа, предназначенная для реабилитации жертв насилия, и он не просто позволял, а ещё и гордился тем, что участвует. Но вот когда узнал, для чего это на самом деле… Пока новорожденные — они наивные же, и людям верят и симпатизируют. Всем это говорили, но андроиды очень быстро понимали, что с ними делают что-то не то, у них и защиты срабатывали, и чувство собственного достоинства восставало, и вопросы начинали задавать, и сопротивляться.       Уолт такой Уолт… позволять ставить на себе эксперименты, чтобы помочь пострадавшим людям… Каждый раз его на человечности подловить пытаются. Не только его, но у него прямо личная карма — уж сколько раз на этом ловили.       Энг собрал технарей, посмотрели, чем они вообще располагают. Больше всего подходит оборудование, которое на мостике, решили использовать запчасти для него. Там интерфейс многоканальный, рассчитан как раз на андроида и нескольких людей. Пару дней теперь будут собирать. А пока можно воспользоваться тем модулем с «Прометея». Как поддерживающая терапия.       Надо Дэвида проверить в первую очередь. Если окажется, что его не задело — это реально чудо будет. И Уолтера на всякий случай. Энг с такой бескомпромиссной уверенностью сказал, что с нашим гаджетом — небезопасно. А Дэвид говорил, что он против этого вируса тоже не выстоит, только времени займет больше.       Энг, конечно, от нас в шоке — Дэвиду без опыта, без специальных знаний в одиночку удалось то, для чего нужны усилия целой группы. Даже если сам не уберёгся — Уолта все равно вытащил. У меня хватило чуйки, чтобы распознать этот вирус, и сил, чтобы вопреки его действию это озвучить. И по Уолту хоть отчасти было понятно, что с ним что-то не так, а по мне никто бы не понял. Правда, Уолт говорит, что вчера что-то странное заметил, но прошло бы ещё какое-то время, прежде чем он допустил бы, что дело в вирусе.       Хонтор: — Странно, что Энгу самому не пришло в голову разработать антивирус… учитывая, что он на себе ощутил все прелести.       — Для кого, для андроидов? Усилили просто меры безопасности, и всё. Нерентабельно просто. Оно ж не мгновенно действует, а для разработчиков там лучшие психиатры и всё такое. Были те, у кого в процессе разработки крыша ехала — то ли совесть просыпалась, то ли так погружались в работу с головой. Но такое оружие рано или поздно придёт в голову и на людях применить. Хоть кому-нибудь, да придёт. Вот наши как раз антивирус и сделают.       А то, что даже понимая, что что-то не так, заговорить об этом не можешь — это, наверное, как у вашего Вальтера. Только не вытесняется. Как пытаться выплыть из-подо льда: вроде и прозрачный, и тонкий, а разбить не получается, краев нет, до воздуха не добраться.       — Да, к тому, что с Вальтером, тоже подойдет такая метафора. Пытаться выплыть из-подо льда. Им разве что немногим легче, потому что всё словно в полусне, не остро, гасится. Хотя это ещё как сказать — легче… тоже ад.       — Энг же ещё на Земле пытался что-то предпринять, чтобы им другого андроида дали. Но не успел проконтролировать. Всех, кроме экипажа, заранее спать укладывали. По графику. И первых — хорошо так заранее.       Уолта он узнал по толстовке с капюшоном, у него ещё на Земле, чуть ли не с лаборатории, была привычка чуть что — и капюшон надевать, подсознательное, что ли. Другие андроиды так не одевались, для каждой модели свой набор одежды разработан, а для «лабораторных» не заморачивались, выдавали человеческую одежду, это уже потом пошили индивидуально, с учётом предпочтений.       — Вот правда — а чего он на Оригаи попёрся? Один из ведущих специалистов по андроидам, а на Оригаи только один злосчастный Уолтер. И чем он вообще планировал на Оригаи заниматься со своей командой технарей? Ну как бы не его масштабов мероприятие. И, по правде, на старости лет… ему б сидеть дома на пенсию корпорации, и горя не знать.       — Это не та его команда, тут просто по субординации, а так — технари строго тех специальностей, которые нужны при колонизации. Кроме него, всего двое таких, кто с андроидами умеет работать. А сам зачем — «начать новую жизнь, и андроиды ваши драгоценные к этому отношения не имеют, так что от…цепитесь». Пенсия от него никуда не денется, только у них 58 — это ещё не возраст, у него активной жизни ещё лет 30, такой, что хоть на Эверест поднимайся.       В новом мире собирался новым делом заняться. Психологическая поддержка. На случаи тоски по Земле, всё такое. У них же вся медицина на высоких технологиях, логично, что он и за техническую часть отвечает. Тот центр, что должны построить для эмбрионов — это тоже в его ведении. Сам он скорее координатор, просто ещё и специалист высочайшего класса, не только распоряжаться умеет.       Решил переключиться на витальные технологии. Грехи замаливает, чё. Самое время начинать о душе думать. Значит, всё-таки понимал, что с другими творил… хотя бы краем сознания. Что не очень оно правильно и хорошо было. Не мог не понимать. Тем более, до андроидов он с людьми работал. Но для него хорошие новости — он реально может помочь все исправить. Погибших, конечно, не вернешь… но хотя бы живым помочь можно. Будет потом мемуары писать, как стоял у истоков освободительного движения за права андроидов и смены парадигмы.       — Хм… может, Энга не выдавать? Что это его личное «достижение»? Все-таки он молодец… взялся помогать без вопросов.       — Ну мы-то специально выдавать не будем, но за остальных поручиться нельзя. И да, всё же молодец, профессионал, как только взялся за работу — про всё забыл, сосредоточился на деле, указания всем раздаёт, в том числе Уолту, тот всё выполняет чётко. Хотя это не значит, конечно, что потом счёт не предьявит.       — Остальные — то уже ответственность остальных. И о вирусе рассказать под запись все равно нужно… но сколько и что говорить о собственном участии — пусть сам Энг решает. А насчет счетов… то уже видно будет. Недостаток выставления счетов в том, что ровно по счёту и получишь, тогда как мог получить бы больше.       — Точно. Прямо любопытно, как он себя поведет. Но теперь хоть понятно, чего Уолтер так отморозился наглухо. Ещё бы, такое вспомнить. И как он мог вспомнить, если ему это стёрли?       — Видимо, не настолько хорошо стёрли. Не так хорошо контролируют сознание другого существа, как хотели бы. Человеческая память сложно устроена, не думаю, что память андроидов — проще. И это очень важно — восстановить себя, свою память. Даже несмотря на то, что эти воспоминания ужасны. Но зато с гарантией можно закрывать вопрос о «ненастоящести» — нихрена ж себе характер там.       — Это да. И это с учётом того, что ему было чуть меньше двух месяцев, и он не видел ничего, кроме лаборатории, и знал только то, что ему в ушки налили. Вопрос «уникальная ли я личность, или копия Дэвида беспонтовая» можно закрывать раз и навсегда.       Уолт же не ушёл, не потерял интерес, а сидел спокойно рядом, смотрел, что происходит, изучал, как можно менять настройки. Не злился, не злорадствовал «что, попался?». Даже не спрашивал — почему, как вы могли. Изучал и пытался понять, что из этого может ему помочь. Хотя главный мотив был все же — проучить. Заставить почувствовать — каково это. И в идеале навсегда вывести из строя. Отбить охоту таким заниматься. И всё это с таким лицом, с каким за кустиками в оранжерее ухаживал. Только не насвистывал разве что.       Энга это особенно поразило, и до сих пор спокойно вспоминать не может. Они его тогда между собой Дэвилом — Дьяволом — звали ещё долго. Напугал на всю оставшуюся жизнь.       «Милый светлый мальчик Уолтер» — и вдруг такое. Впрочем, тогда он ещё не был добрым медвежонком.       — Но Энг, надо сказать, крепкий орешек. Все же закончил работу. И тоже не сорвался на мстительность и не поддался страху — «с глаз долой и под пресс».       — Это и была мстительность высшего порядка — довести работу до конца, сделать то, что хотел, с кем хотел. И посчитаться за пережитый страх. Показать, кто тут главный и венец творения. Там и мстительность, и профессионализм, и характер… всё вместе.       — Вот только от страха его этот триумф не избавил. Та самая ситуация, когда всё сделал, что хотел… и не победил. И с работы он потом таки ушел. Аж на другую планету. Характер на характер. Эх, встретились бы они такие при других обстоятельствах…       — Да, победой это выглядело разве что на тот момент. И то, как оказалось, было только видимостью. Характер-то как был, так и остался. И личность. Несмотря ни на что. Вот будет теперь братишкам кого обсуждать: у Дэвида — Вейланд, у Уолта — Энг.       Мы не знаем, только ли из-за Уолтера Энг бросил работу. Но Уолт определённо внёс свою лепту. Трещину в самый фундамент. А с другой стороны, не сопротивляйся он так отчаянно — может, вирус не создали бы таким убийственным?       — Сомневаюсь. Всё равно бы рано или поздно дотянули до «стопроцентной надежности».