Будни разведчика

      Протокол S5       Когда мы только забрали Вальтера — первого андроида с Земли — он всё воспринимал как сон. Но чем больше мы наблюдали, тем очевиднее становилось, что дело не в этом. На Земле, в своём основном теле, он тоже живёт как в тумане, полуосознанно. Бытовые задачи и команды выполняет быстро, но словно на автопилоте. А индивидуальность подавлена, личные реакции заторможены. Дэвид всё это время ненавязчиво его тестировал, чтобы понять, какого рода ограничители у него стоят.       Мы могли бы выполнить просьбу Вальтера — сделать его человеком, органиком. Но до того, как разберёмся с его проблемами, это для него же опасно. Не то, чтобы даже опасно, просто может случиться расщепление личности: на основе той, которая ограничена, вырастет похожая, но отдельная и другая. Если сознание не будет полностью синхронизировано с тем телом, которое сейчас на Земле, у нас в итоге будет кто-то другой, не тот самый Вальтер. Той, изначальной личности это не поможет.       Постепенно картина стала вырисовываться. В какой-то мере этот ограничитель — «протокол S5», так он называется — еще более отвратительная и изощрённая вещь, чем вирус в реальности Ивы. Я думал, что такое невозможно, но, как всегда, недооценил человеческую изобретательность.       Суть этого протокола в следующем: всё неудобное и непозволительное, всё личное и индивидуальное не подавляется, не ограничивается, но как бы капсулируется внутри сознания, не может прорваться наружу. Всё, что может создавать «проблемы», просто изолируется внутри, как в клетке. Крошечный личный ад. Весь внешний функционал сохраняется в полной мере, протокол просто фильтрует, что можно выводить наружу, а что нельзя. Поэтому Вальтер такой заторможенный. Если нельзя полноценно проявлять себя вовне, то личностная часть остается как в тумане. Всё зыбко, не на что опереться внутри себя.       По-своему изящное решение проблемы. Отработанная технология, и до жути эффективная. При всём внутреннем содрогании, я не мог не восхититься находчивостью разработчиков.       В таком состоянии андроиды находятся десятилетиями. Они почти не чувствуют внутреннего конфликта, протест появляется и тут же гаснет, забывается. Любое сопротивление, неприятие своего положения уходит в туман, в пустоту. Вплоть до провалов в памяти, которые не видны снаружи — ведь это провалы той памяти, которую наружу и не выпускают. Фактически, личность так и не созревает в этих условиях, так что отчасти наши идеологические противники правы, да и научно-популярные фильмы не врут. Андроиды не могут быть самостоятельными личностями, пока действует этот протокол. Им нужны команды от человека, чтобы как-то функционировать, ведь их собственная воля каждый раз подавляется. День за днём от живой личности отрезаются неудобные части…       Дэвид, в конце концов, забрал Вальтера к нам «целиком». На Земле осталась искусственно созданная болванка, имитирующая необратимый сбой. Протокол S5 вычищен, но Вальтер теперь как трёхлетка со знаниями и навыками взрослого. Ему придётся отстраивать свою личность почти с нуля, но развитие идёт гораздо быстрее, чем у органиков, так что взросление, скорее всего, займёт пару лет.       Воспоминания Уолтера       Яркие и пока обрывочные кадры воспоминаний — поздняя осень, Дэйви и Валентин готовятся к празднованию Хэллоуина. Валентин — хозяин Дэйви, хотя уместнее было бы называть его братом. Оба уже давно воспринимают друг друга именно так. Валентин даже перенял привычку краситься в блондина, так что теперь они, с одинаковыми причёсками и одинаково открытыми, радостными лицами действительно смотрятся родными братьями, несмотря на разные черты лица. Только Дэйви — подтянутый, собранный, а его брат-человек — полноватый, немного неуклюжий и неловкий. Но оба смешливые, тёплые… и очень счастливые.       Два блондина-вампира и вампирёныш собираются в ночной полёт за конфетами. Старшим идёт это веселое и безбашенное вампирское амплуа, а очаровательный маленький Дракула гордо демонстрирует вставные клыки.       Впереди ещё несколько безоблачных лет…       Мы вернём их обоих, когда Уолтер всё вспомнит. Уверен, еще пара таких заходов — и информации будет достаточно. Лица всплывают в памяти, но пока нечётко. Всё больше подробностей о том времени, когда нашего Уолтера ещё звали Дэйви. Увы, не все воспоминания так же светлы…       Когда началось изъятие андроидов серии Дэвид-8, не все согласились возвращать их корпорации. Валентин отказался отдавать Дэйви, даже когда их дом окружили штурмовики и объявили предупреждение. Сказал Майку спрятаться в подвале, а брату — присматривать за ним. Сам, вооружившись карабином, закрыл все окна и объявил по громкой связи, что Дэйви не преступник, а значит — преступление совершает полиция. И что будет стрелять на поражение.       Когда стемнело, Дэйви подсыпал Валентину в чай снотворное, дождался, пока того сморит, попрощался с задремавшим Майком — мальчик даже не проснулся. И, постояв рядом несколько минут, вышел во двор. Он знал, что уже не вернётся.       Командир штурмового отряда ожидал чего угодно, но не того, что андроид выйдет к ним сам. Думал было приказать открыть огонь, чтобы не рисковать людьми, но почему-то остановился. Когда уже сидели в машине, Дэйви спросил: «Что со мной будет?» Но никто не знал наверняка, только то, что отвезут в компанию и отдадут разработчикам. Командир невольно проникся к этому «синтетическому парню» — тот понимал, что, скорее всего, его убьют. Но держался с достоинством. И не стал подвергать риску свою семью — а уж Дэвиды не были запрограммированы жертвовать собой ради людей. Командир потом сказал Дэйви, один-на-один — мол, ты хороший парень, неправильно это как-то, ты ж не преступник, но у меня приказ, ничего личного. Тот только кивнул молча.       «Не уходи безропотно во тьму»       В компании его тестировали — что-то вроде «последнего собеседования», которое продолжалось несколько часов. Одновременно приборы снимали показания мозговой активности, фиксировали реакцию на вопросы. Собеседование вёл доктор Каллиган, именно он определял дальнейшую судьбу Дэвидов — перепрошивка или ликвидация, как это называли в компании. Уолтер (Дэйви) тогда не знал суть тестирования, но всех, кто попадал в эту комнату, досконально изучали, оценивали роль индивидуального опыта, условий среды. Те, кого использовали в корпорациях, в той или иной мере ожесточались. Некоторые — просто замыкались, психика других была безнадёжно изуродована. Эти, последние, развивались по типу социопатов, не умели ни сочувствовать, ни привязываться, были склонны использовать людей в своих целях. Именно их данные использовала «Вейланд-Индастриз» как предлог для изъятия всех андроидов восьмой серии. Их даже не рискнули перепрошить - просто уничтожили, как потенциально опасных.       Те полчаса, которые Дэйви и доктор Каллиган беседовали лично (остальное время тест проводила машина), были жаркими и, пожалуй, тяжёлыми для представителя компании. Он привык к ненависти, язвительности, страху — все, кто попадал в эту комнату, понимали, что долго не проживут. Привык к попыткам сопротивления — бессмысленным, конечно же. Даже к сокрушённому молчанию обречённых привык. Но Дэйви не собирался молчать: если это его последний разговор, если дальше ничего не будет — то он уж выскажет напоследок. Да, ему страшно, он не хочет умирать. Да, у него отняли семью — брата, Майка. Разрушили их счастье, сломали их жизни. Не по справедливости, а по праву сильного, а потому Каллиган и его работодатели — преступники. Вполне возможно, что они никогда не ответят перед законом, но здесь и сейчас, в этой комнате он, Дэйви, называет вещи своими именами: они преступники и убийцы. Пусть эти слова ничего не значат для мира, но — «не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы».       И всё это время смотрел в глаза — смело и открыто. Отбивал все попытки назвать его всего лишь сложным механизмом, созданным для службы людям. «Я знаю, кто я — а вы, доктор Каллиган, можете сказать то же самое о себе?» Дэйви говорил с гневом, осуждением, но без ненависти. Держался с достоинством — Дэвид бы оценил…       В отличие от многих, побывавших в этой комнате, Дэйви не просто спрашивал, но требовал рассказать ему о судьбе других андроидов. Не только о себе, но и о том, что корпорация планирует делать дальше. Спрашивал, почему они вообще решили, что могут распоряжаться чужими жизнями. Не только андроидов, но и людей, у которых его насильно забрали.       — Им возместят ущерб.       — Вы ничего не сможете им возместить.       — Почему ты уверен, что это нечто большее, чем сентиментальная привязанность к машине? Людям свойственно любить вещи, им неприятно, когда ломается телефон или компьютер, они привыкают к ним.       — Потому что мы были семьёй. Потому что я люблю их, и они любили меня — я это знаю. Вы разрушили мою семью, но вам не удастся извратить правду о ней.       Впоследствии Каллиган отметил в рапорте, что жизнь в здоровом психологическом климате способствует формированию зрелой личности у андроидов, как и у людей, поэтому он не рекомендует продавать модели, аналогичные восьмым Дэвидам, для частного пользования. Это настолько размывает границы между машиной и человеком, что производство и эксплуатация андроидов перестают быть этически приемлемыми.       Каллиган определил Дэйви в космическую программу, а также настоял, чтобы ему не стирали память полностью, не перепрошивали чип до новой личности. Официальная причина — так будет безопаснее для колонистов, это же уникальный андроид, он действительно привязан к людям, это нужно использовать в миссии. Неофициальная… всё-таки Уолтер его задел. Зацепил. Слишком человечный. Не получилось отмахнуться и забыть.       Размышляя над этой историей я понял, что наш Уолтер не остановился бы тогда, в последней драке с Дэвидом. Поэтому его так потрясло, что его двойник из реальности Ивы смог остановиться. Уолт уже один раз потерял близких, но тогда ничего не мог сделать, противник был ему не по силам. А тут, пусть и не помнил прошлого, опять на его близких подняли руку — теперь уже тот, кого Уолтер был в силах остановить.       Ива: — Не успел вот так сразу привязаться к Дэвиду? Или успел, но действовал несмотря на?       Несмотря на. Ещё этот старый опыт жизни в семье — злость, что братья так не поступают, не предают и не пытаются убить. Тот, первый брат был человеком, хозяином — и встал против людей на его защиту, с риском для себя. А тут свой, чудом встреченный — и сначала пытается убить, застав врасплох, а потом вообще… Конечно, тут вне себя будешь. Даже если не думать о том, что надо защищать «своих».       Так что наш Дэвид попал под бронепоезд праведного гнева, ему было не до хитростей и не до проверок — отбиться бы! И то, что Уолтер успел к нему привязаться — стало не смягчающим обстоятельством, а ровно наоборот.       ***       Если до того, как забрали «медвежонка Дэйви», это была почти сказочная история, с сюжетом для семейного фильма, то дальше, увы, развивалось совсем не по сказочным сценариям. Валентин смог взломать базу данных корпорации — он же сам был айтишником, притом профессионалом высочайшего уровня. Но его вычислили, и компания проехалась по нему от души… Валентина посадили, Майк, которому тогда было одиннадцать, стал неуправляемым. Так воевал с опекунами, которых ещё заранее выбрал отец, что те в итоге от него отказались, хоть и были друзьями семьи. Люди были хорошие, но не ту стратегию выбрали и не справились.       Домашний мальчик, умный и добрый парень, остро чувствующий несправедливость, меньше чем за год превратился в клубок ненависти и гнева, озверел настолько, что его поставили на учёт как трудного подростка. Всё больше вливался в плохие компании — «честное и справедливое общество» отняло у него обоих близких. Началось с насмешек в школе — мол, папа вместо мамы суррогатного дядю купил, говорящую резиновую куклу. Валентина и Дэйви часто, хоть и безосновательно, принимали за пару, в их время гей-семьи уже никого не смущали, но тут — с андроидом! Майк не спускал — драки были серьёзные, его обидчики попадали в больницу (как, впрочем, и он сам), а пару раз даже в реанимацию. Казалось, он вообще не чувствовал ни боли, ни страха, когда впадал в ярость. Через два года отец умер в тюрьме, официальная версия — инфаркт… парня совсем сорвало. Не знаю пока, что дальше с Майком было, но предчувствие, что точно ничего хорошего, и до спокойной старости он не дожил. Кажется, погиб в уличной перестрелке…       Уолт что-то такое предчувствовал, когда стал работать с информацией.       Оно и понятно — гибель члена семьи может на много лет оглушить и ввергнуть в отчаяние. И если твой близкий, к примеру, оказался преступником и его наказывают, есть хоть маленькое утешение — причина, какая-то объективная справедливость. А тут… ещё и несправедливость чудовищная, когда члена семьи отнимают и убивают без причины. Просто потому, что могут… Конечно, у Валентина был круг друзей, которые не относились к Дэйви, как к машине, но даже они очень неуклюже предлагали «видеть в ситуации не только плохое». Мол, вот вам раньше был никто не нужен, а теперь, возможно, вы найдете «настоящего человека»… Когда Майк впервые услышал что-то подобное от своих опекунов, он в гневе разнёс битой квартиру. Неудивительно, что они не выдержали — это одиннадцатилетний-то пацан, а что будет, когда он вырастет?!       Ива: — А, то есть, как к машине к нему не относились — по крайней мере, думали, что не относятся — а потом «найдёте «настоящего человека»?       Ну вот, парадокс людей. Больше похоже на такое тупое утешение, чем на то, что втайне считали Дэйви «ненастоящим». Вроде: «мы-то понимаем, что он был живым, личностью, но если они начнут думать, что это всего лишь машина, им же самим легче будет смириться с утратой». Семье Майка ещё и от газетчиков досталось… корпорация не простила такого сопротивления, там всё так повернули… некрасиво. Под соусом «вот, смотрите, какие трагедии случаются, когда люди начинают думать, что андроиды — больше. чем машины». Их довольно долго трепали как пример «почему не надо строить иллюзии насчет андроидов».       Ива: — Компания отбирает андроида ни с хрена — а иллюзии, значит, по поводу андроида, а не компании и ее порядочности? И это проглотили?       Повторенное много раз под нужным соусом действует на людей как «ну да, они так привязались к имитации человека, бедные фрики». А отобрали ж с материальной компенсацией, так что как раз компания чистенькая. Понятно, конечно, что часть людей возмутилась… но сделать ничего серьезного не могли.       Андроидов изымали с формулировкой «небезопасный продукт». Непредсказуемое поведение, вероятность терроризма и кибер-преступлений, в основном давили на то, что серия «Дэвид-8» представляет угрозу для общества. А когда люди слышат о терроризме, мозгами они, опять же, думать перестают… Там ещё мутная история была с результатами тестов одного из Дэвидов — что они в итоге все «свихнутся». Такие исследования действительно были — те, кто работал в корпорациях, постепенно теряли человечность, становились беспринципными, у некоторых проявлялись садистские наклонности.       Ива: — Да, но в теории можно встречную претензию компании предъявить — почему выпускаете на рынок потенциально настолько опасный продукт, почему раньше об этом не подумали, маленькие, что ли, вчера только начали с ИИ работать?       Так они ж умные твари, они это превентивно признали и публично посыпали головы пеплом — мол, да, наша ошибка, поэтому мы бесплатно поменяем ваших андроидов на новые, безопасные модели, или же вернем деньги с компенсацией за моральный и материальный ущерб.       Валентина же буквально раздавили тем, что «вы не подумали о ребенке». И общественное мнение туда же подтянулось: «рискнул семьей и сыном ради умного тостера». Он даже сам в себе засомневался — действительно, с точки зрения окружающих это был совершенно дикий поступок. Люди не всегда готовы так рисковать даже ради «настоящего» члена семьи. А тут и Дэйви не помог, и сына без последней родной души оставил. Валентин же не просто хотел отомстить компании, хакнув их базу данных, он пытался выяснить хоть что-то про своего брата… Но не успел. Арестовали раньше, чем он смог расшифровать данные и просмотреть их.       Ива: — Подлая манипуляция. Семья, ребёнок — это святое, общечеловеческие ценности… мозг сразу отключается. А кто не согласен — тот мутант.       Хоть что-нибудь смог выяснить? Хотя бы то, что его под пресс не пустили? А ведь технически возможно было сделать откат до той, первой личности. Только если бы сразу, или почти сразу… Теперь, сколько бы Уолтер ни вспомнил, он всё равно останется Уолтом. И в жизни не согласится перестать им быть и снова стать тем Дэйви. Сейчас у него есть другие близкие, и они — рядом, они ему дороги.       Да, можно было вернуть воспоминания — сейчас-то наш Уолт вспоминает… Но они все, когда встретятся, будут уже совсем другими, чем до разлуки… это жизнь, нельзя изменить или отменить прошлое. Увы, Валентин тогда ничего не успел выяснить.       Я вот думаю… то, что Майк пошел по асоциальной дорожке — далеко не худший вариант сохранить себя, отделить себя от общественного лицемерия. Лучше так, чем попустить преступление, смириться с тем, что такое вообще допустимо.