***
Вряд ли посещение бара в первый же вечер отпуска является хорошей идеей, но Эмма решительно перешагивает порог заведения и сразу же направляется в сторону барной стойки. Насладиться прелестями ночной Италии она еще успеет, а вот пригубить немного вина может позволить себе только сегодня, так что надо ловить момент. Заказав напиток и кивнув приветливому официанту, Эмма оглядывает зал и невольно улыбается. Итальянская речь ласкает слух, с улицы звучит легкая ненавязчивая музыка, в зале царит приятный полумрак, и ей кажется, что если рай и существует, то он должен выглядеть именно так. Пару раз к ней подходят улыбчивые итальянцы, предлагая составить ей компанию, но она лишь учтиво отказывается на вполне сносном итальянском. Еще в детстве, когда ей было скучно в детском доме, маленькая Эмма изучала языки и сейчас с гордостью могла назвать себя полиглотом, владея пятью языками, что очень помогало ей на работе. — Вы так жестоки, — слышится в паре метрах от нее, и Эмма, повернувшись, оценивающе окидывает взглядом подошедшего человека, — они привыкли к тому, что ни одна девушка не в силах устоять перед их обаянием, а Вы рушите их мир. — А Вам это так важно? — вскидывает она бровь и делает глоток, отвернувшись. В голове она медленно прокручивает внешность незнакомца и едва заметно улыбается — достаточно загорелый, с легкой щетиной, темными лохматыми волосами, в кожаной куртке и расстегнутой на пару пуговиц рубашке. Он кажется явно плохим парнем, а Эмма уж точно решила завязать с подобным типом людей. — Вы не отсюда? — Так заметно? — он усмехается, и ей невольно приходит в голову мысль, что он определенно обаятельнее итальянцев, о которых говорил, хотя он абсолютно точно родом не из Италии. Голубые глаза, ямочки на щеках, подвижные брови, слегка заостренные уши… Она могла бы сказать, что он симпатичен, если бы это ее интересовало. — Что пьете? — Что заказываю. — Хм-м-м… Как зовут? — Не заинтересована. — То еще имечко, но, думаю, я привыкну со временем. — Сомневаюсь, что в этом есть смысл. Вообще-то, я… — Замужем? — он вскидывает бровь, словно передразнивая ее, и улыбается. — Я заметил. А я женат, — он показывает ей кольцо, и Эмма с трудом сдерживается, чтобы не выругаться — как она не могла заметить такую деталь? Где ее шерифские замашки? — Но что-то мне подсказывает, что ты не от хорошей жизни сидишь и напиваешься в баре в незнакомом городе. — Сомневаюсь, что и тебя все устраивает, если ты отчаялся до такой степени, что решил флиртовать с первой попавшейся незнакомкой, — парирует она. — Я тебя чем-то задел? — А ты пытался? — А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — А ты? — на ее губах наконец появляется намек на улыбку, и мужчина победно дергает бровями. — Мне чертовски нравится, как ты пытаешься отшить меня. И я готов заниматься этим хоть всю ночь, потому что ты безумно сексуально злишься. Но тебе не кажется, что разговаривать на свежем воздухе куда интереснее? Милан прекрасен ночью. — Да ты романтик. — А еще и джентльмен, — поднявшись, он протягивает ей руку, и Эмма хмурится, вглядываясь в его лицо. Ей совершенно точно не нужна связь на одну ночь, долгие годы она была верна своему мужу и даже подумать не могла об измене, но факт остается фактом — у Нила есть кто-то еще, иначе как объяснить его поведение в последнее время? — Я не позволю заплатить за себя, — предупреждает она, оставляя на барной стойке несколько купюр. — Нисколько не удивлен — ты не похожа на женщину, которая разрешит подобное малознакомому человеку. — Я бы сказала совсем незнакомому. И еще — я не собираюсь идти к тебе. — Разве я приглашал? Я предложил прогулять по городу, не больше. Но мне определенно точно нравится ход твоих мыслей, — он подмигивает, и Эмма, закатив глаза, идет к выходу из бара, однако мужчина, обогнав ее, открывает дверь, пропускает ее вперед и выходит следом, держась на небольшом расстоянии, чтобы не смущать ее. Они гуляют до самого рассвета, не следя за дорогой и даже не думая, куда идут. Он раздражает ее намеками и усмешками, она в который раз за вечер пытается понять, почему вообще согласилась погулять с ним, потому что определенно точно не доверяет ему, но в то же время… Несмотря на то, что каждое его слово можно расценить по-разному, он явно говорит от сердца, возможно, просто привыкнув общаться таким образом. Они говорят обо всем и ни о чем, делятся проблемами на работе, обсуждают места, в которых побывали. Он жалуется на потерявшую чувствительность после аварии левую руку, она припугивает его своим врожденным детектором лжи, он признается в своей любви к морю, она делится мечтой купить желтый VOLKSWAGEN Beetle. В какой-то момент его рука находит ее руку, и она почему-то не отстраняется. Она даже не знает его имени, сколько ему лет, где он живет, но сейчас это кажется не таким уж и важным. Он не пытается казаться слишком развязным, и его флирт иногда даже веселит ее. У него чуть хриплый соблазнительный голос, у нее — поистине интригующее умение ставить стены и сдерживать эмоции. Им обоим есть, что скрывать, но все это — ночь, случайное знакомство, анонимность, схожие проблемы в жизни — все это невольно объединяет, и когда они понимают, что до ее отеля идти ближе, вопросы отпадают. Вряд ли интрижка с незнакомым человеком в первую же ночь отпуска является хорошей идеей, но Эмма подумает об этом завтра.***
Проснувшись, Эмма потягивается и улыбается, ощущая теплые солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тонкие занавески. Сев, она запускает пальцы во взъерошенные волосы, смотрит на другую половину кровати и замирает, увидев на прикроватном столике цветок в стакане для сока, странного вида сэндвич и свернутый листок бумаги.Наверное, я должен поблагодарить тебя за чудесную ночь в прямом смысле этого слова? Но, знаешь, я хочу поблагодарить тебя за всю ночь, потому что это было потрясающе. Ты потрясающая. И, к слову, мне не нравится слово «было». Я знаю, что ты приехала всего на неделю, и готов стать тебе гидом и, если хочешь, другом на эти оставшиеся шесть дней. Если ты согласна, то звони в любое время, и я найду тебя.
P. S. Это камелия и панини. Надеюсь, сумел удивить и угодить.
Искренне твой, К. Д.
Скользнув взглядом по цифрам, выведенным аккуратным четким почерком, Эмма на мгновение задумывается о том, чтобы убрать листок в сумку и больше никогда не вспоминать о том, что было, но потом… Одеваясь и приводя себя в порядок, она неожиданно для себя осознает, что наверняка позвонит ему.***
Дни летят мучительно быстро, Эмма понимает это ночами, когда, возвращаясь в отель, прокручивает в голове события прошедшего дня, но в те моменты, когда они вдвоем рука об руку гуляют по городу, время словно останавливается, как и мир вокруг, чтобы дать им шанс побыть вместе немного дольше. Она знает, что его зовут Киллиан — подсмотрела в его паспорте, он подслушивает, что ее имя — Эмма, когда ей звонят с работы, но все равно какая-то анонимность присутствует между ними. И в этом есть своя прелесть — из-за того, что они не называют друг друга по имени, отсутствует некая ответственность за то, что происходит, и они могут говорить обо всем. Киллиан рассказывает о своей жене, которая после известия о том, что она не сможет стать матерью, обвинила во всем его и стала предпочитать общество своей лучшей подруги. Несмотря на все разногласия и проблемы, они так и не развелись с Милой, но прежними чувствами это сложно назвать. Эмма делится своими догадками об изменах мужа и добавляет, что, возможно, им просто почудилась в свое время любовь, потому что больно необычно они познакомились, когда она решила своровать уже сворованную Нилом машину. Молодость, неожиданное стечение обстоятельств, две заблудшие души — все это привело к созданию союза, который был обречен на провал. — Ты часто путешествуешь? — он нежно поглаживает большим пальцем ее ладонь, и она улыбается от слабой щекотки, немного опустив голову. — Несколько лет никуда не выбиралась из родного города. А ты? — Каждый месяц, если не чаще. Из-за того, что я работаю в судостроительной компании, мне постоянно приходится мотаться по миру в поисках новых партнеров и материалов. Я не жалуюсь, но это бывает утомительно. Правда, эту неделю с хвостиком я получил в качестве поблажки за хорошую работу — десять дней отпуска за пять лет изнурительной работы, конечно, не самая честная награда, но хоть что-то. Они идут некоторое время молча, глядя себе под ноги и прислушиваясь к звукам города. Их плечи немного соприкасаются, свободная одежда надувается от ветра, ее волосы уже так знакомо щекочут ему шею, его рука идеально соединяется с ее, а дышится так легко-легко. — Почему не разведешься, если больше не любишь Милу? — А ты с Нилом? — парирует он, и они обмениваются понимающими взглядами. Две родственные души, случайно столкнувшиеся на крохотном пятачке земли.***
В ночь перед отъездом Эмма долго лежит на груди Киллиана, прислушиваясь к его дыханию, изучает его лицо в полумраке, потом одевается, радуясь тому, что в его номере нет ее вещей, оставляет на прикроватном столике записку и покидает номер, не оглядываясь. Она не умеет прощаться и ненавидит делать это, поэтому она все равно не позволила бы ему проводить себя до самолета. Лучше так, так проще. Киллиан, проснувшись часами позже, смотрит на часы и слабо улыбается, понимая, что она уже летит домой. На работу, к мужу, к семье. Наскоро одевшись и приведя себя в порядок, он уже собирается выйти из номера, но замечает письмо и, улыбнувшись, берет его в руки.Наверное, я должна поблагодарить тебя за чудесные ночи в прямом смысле этого слова? Но я хочу поблагодарить тебя за все эти шесть дней, потому что это было потрясающе. Ты потрясающий. И, увы, мы оба должны смириться с этим словом «было». Надеюсь, у тебя все наладится с Милой.
Искренне твоя, Э. С.
— А я надеюсь, что у тебя все наладится с Нилом, — улыбается он, убирает письмо в бумажник и выходит из комнаты, закрыв дверь на ключ. У него еще много дел.***
— Да не за что, была рада помочь, — Эмма кивает, чисто механически улыбается и, закрыв дверь за потерпевшей, садится в свое кресло за столом. Спину ломит от усталости, глаза слипаются от недосыпа, но все это кажется слишком обыденным и даже правильным. Но она еще помнит белоснежные песчаные берега, итальянский, ласкающий слух, голубые глаза и прогулки рука об руку в ночи. Встряхнувшись, она берет свежую газету и начинает проглядывать ее без особого интереса, пытаясь убить время. Ее взгляд падает на небольшой заголовок в углу, и Эмма улыбается, когда читает о повышении некого Киллиана Джонса из судостроительной компании до управляющего. Пишут о его трудолюбии, любви к своему делу и ответственности. Она на мгновение задерживает взгляд на размытой черно-белой фотографии, потом убирает газету в стол, берет потрепанную книжку, перекладывает засушенную камелию в конец и, откинувшись на стуле, погружается в чтение.