Homecoming (Возвращение домой)

Pov Виктор Крам Голова квадратная. Я сижу на полу. Будто резко отрезвел. — Ну что легче? — возле меня на корточках сидел Йорданов. — Да? — посмотрел я на Владимира. - Что произошло? — Что нихера не помнишь? — задал вопрос он. Помню? Блядь… Помню. Воспоминания вспышками накрыли меня. Подняв взгляд, я увидел Гермиону. Она явно была до потери пульса напугана, но в её взгляде читался интерес и сопереживания, которые не давали ей сбежать от сюда. Я же её чуть не изна… Что?! — Я чуть не изнасиловал тебя? — посмотрел я на девочку. — Не успел, — раздался голос Йорданова. — Я вовремя подоспел. — Твою же мать! — опираясь на стену, стал подниматься. Владимир помог мне. — Гермиона я не… — Я всё поняла, — прошептала девушка делая шаг от меня. — Только я не пойму, что это было. Это не амортенция, ты явно был в сознании и всё помнишь. Какое-то иное любовное зелье? — Я не хотел, — самое тупое оправдание, Виктор. — Прости, — выдохнул я. — Я пойду, — кивнула девушка и убежала в сторону выхода из этого… Где мы? Что это за закоулок? — «Прости»? Теперь молись, чтобы эта малявка не сдала тебя преподам. Сядешь Крам за домогательства к несовершеннолетней волшебнице, — саркастично протянул Йорданов всё так же немного меня придерживая под локоть. — Гермиона права, под амортенцией ещё никто никого не изнасиловал, — прислонился я обратно к стене и прикоснулся к своей щеке. — Какого хера я пол лица не чувствую? — А как мне по твоему нужно было тебе антидот в глотку влить? Пришлось вырубить, — пожал плечами Владимир и отошёл от меня на шаг, осматривая пол. — Я не знаю, что это именно было, но я влил в тебя все шесть антидотов, что при мне были. В том числе и зелье из Карульных трав. С сентября месяца нас уже пытались напоить любовным зельем. Йорданов как-то сожрал одни конфеты. Антидот к амортенции я всегда имел при себе, и он нам тогда пригодился. Владимир на эту тему сильно начал параноить. Нашёл всевозможные рецепты в библиотеке, ещё и Георга приобщил к этому делу. В общем, у него за четыре месяца собралась неплохая коллекция противоядий и антидотов, ко всему чему только можно. — Что именно подействовало я не знаю, но то что это не простое любовное зелье это точно. — У меня будто все чувства отключились, — провел я рукой по лбу. — И все мозги в член ушли. Мне было плевать где, кого, когда… Йорданов наклонился и поднял что-то с пола. Обернувшись, он протянул руку. С его пальцев свисал кулон. -Виктория! — выдохнул я и сорвался с места. Она была здесь, она видела! Вики! Черт! Нет. Нет. Нет. Дурочка моя, прошу не учуди ничего! «Ну да, твоя. Уже сильно сомневаюсь», — саркастичный голос ума-разума прозвучал в моей голове. Ноги отказывались слушать голову, но опираясь на стены я долетел до башни Уагаду. Йорданов бежал сзади, не отставая. Поднимаясь по серпантинной лестнице, я столкнулся с целующейся парой. — Вик? Владимир? Что случилось? — раздался голос со стороны той самой парочки. Хатшепсут! — Где она? — рявкнул я. — Кто? — посмотрела на меня египтянка. Понятно. Развернувшись, рванул на себя дверь. В гостиной сидело около шести человек. Все обернулись, посмотрев на меня. Но не найдя среди них свои любимые темно серые глаза, двинулся дальше в сторону коридора. Даже не удосуживаясь постучать я ворвался в её комнату. Её нет! Распахнул дверь ванной — тоже её не нашёл. — Виктор! Она, наверное, ещё в Большом зале, — кричала её соседка, забегая в комнату. Вслед за ней влетели и Йордановы. — Или нет… Брюнетка застыла, осматриваясь вокруг. Парни остались стоять в дверях. Девушка прошлась по комнате к своей тумбочке и подняла с пола пустую бутылку из-под вина. — Ну, она явно была здесь, — выдохнула девушка, крутя головой по сторонам. — Я последний раз её видел, когда она убегала от вас, — посмотрел на меня Владимир. — Это было где-то полчаса назад. Ты долго в себя не приходил. — Как ты нас вообще нашёл? — рявкнул я. — Да за ней и пошёл! — заорал в ответ мой сосед. — Увидел как она спотыкаясь вышла из зала. Но пока отвязался от Георга, она уже смылась. Я решил пройтись. Тут она из-за угла вылетает. Ну, а дальше ты знаешь… — Ребят, — отодвинула меня немного в сторону Хатшепсут, осматривая шкаф, точнее пол возле шкафа. — Её чемодана нет, и рюкзака тоже, — обернулась она к её кровати. — Что? — посмотрел я на девушку, пытаясь найти на её лице хоть что-то в подтверждение о том, что она шутит. — Да вы смеётесь? — подал голос Александр. — Ну куда могла деться босая девчонка с чемоданом и рюкзаком за пол часа? — кивнул он в сторону туфлей Вики которые держал в руках Владимир. — Там с кулоном валялись, — отдал мне её обувь и кулон мой сосед. Золушка, браво слово. — Уехала с отцом, — тихо проговорила Хат уже стоя рядом со своей кроватью и держа в руках какой-то блокнот. Дрожащей рукой я взял его. «Сестрёнка прости, что не попрощалась, но я трансгресирую к маме сейчас. С Блеком. Позже всё объясню. Уверена подробности ты и так узнаешь. Так что пошли нахрен этого козла, если конечно у него смелости хватит явиться… Скоро увидимся. Вики» — Я пока что не знаю за что, но уже хочу дать тебе по морде, Крам! — рявкнула её подруга, угрожая и делая один шаг ко мне. — Не волнуйся на этот счёт, сестрёнка, — похлопал меня по плечу рядом стоящий Владимир. — Я уже это сделал! Конец Pov Виктор Крам Pov Виктория МакКинон Я вышла из камина в уже знакомой мне гостиной Блековского дома. В комнате было темно, лишь камин и горел. — Доченька? — раздался голос мамы со стороны кресла повернутого к этому самому камину. На маме была одета бордовая шёлковая пижама. Она встала с кресла кутаясь в одетый поверх тёплый халат, но я успела разглядеть слегка округлившийся животик. — Ты почему здесь? Что-то случилось? — кинулась она ко мне, обнимая. Видимо папенька ей ничего не сказали. Или же он и не собирался меня сегодня привозить. — Да, мам, я тоже рада тебя видеть. Каникулы начались - вот что случилось! — засмеялась я, обнимая в ответ, стараясь сильно не сжимать её. Мало ли животик задену. Улыбаться и смеяться! Не дай Мерлин, кто-то что-то заметит. Позади послышался полыхнувший огонь. — Ну, вот и дома, — выдохнул Блек, отряхивая свой пиджак и мой рюкзак от сажи. — Как же я соскучилась! — ещё сильнее сжала руки на моей шее мама. — Ты голодная? Я лишь засмеялась в ответ. — Нет, мам. Я просто устала. Бал удался на славу, — вновь растянула улыбку на своём лице. Да уж, на славу, это даже слабое слово. — Ох, да, уже начало двенадцатого. Поздно же. Пойдём, покажу тебе твою комнату, — повела она меня за руку в сторону лестницы. — Надо же, дочь сделать у него получилось, а дать ей свою фамилию не удосужился! А девчонка ничего так. В конце — концов это лучше, чем ничего, — фыркнула женщина на портрете заставив меня остановиться и обернуться. — Это моя покойная мать, не обращай на неё внимание, — приобнял меня Сириус, подталкивая вперёд. Женщина на портрете ещё раз фыркнула и отвернулась от нас. Поднявшись на второй этаж, мы прошли за мамой к одной из комнат. Пожалуй, завтра я точно заблужусь в этих дверях. Но нет, подняв голову я увидела, что на моей комнате висела табличка с моим же именем, причём с моими обоими именами. «Виктория — Кассиопея». — Серьёзно? — замерла я возле двери. — Это, скажем так, фишка этого дома, — мама виновато замерла посреди комнаты. Блек с моим рюкзаком притих где-то в коридоре. — Я не стала её менять, — закончила она. Но мне уже было плевать на эту табличку. Ведь моё внимание резко переключилось. Комната была черно-белой! Моя мечта. Мне вечно бабушка запрещала покрасить стены в белый или в чёрный. От первого цвета она отказывалась лишь закатывая глаза, когда я предлагала, от второго же она за сердце хваталась. Потому я и не настаивала. Большая двуспальная кровать из белого дерева застелена чёрным как ночь постельным. Бархатные чёрные стены разделенные белыми полуколоннами, или как это называется. Они очень красиво смотрелись. Белый письменный стол с чёрными ящиками между двух нешироких, но высоких окон. Такие же белоснежные и сами окна с чёрными балдахинами. Напротив кровати был камин, по боках от которого разместились две белоснежные двери. Круть! — Ну вижу, наш небольшой ремонт не прошёл зря, — проговорил прислонившийся к косяку входной двери отец. — Обалдеть, — выдохнула я и замерла с открытым ртом. — Я конечно хотела заменить белый на нежно бежевый. Тогда хотела… — задумалась стоящая возле кровати мама. — Сейчас считаю, что в эту комнату больше подошли бы более холодные оттенки. Но не подумав рассказала твоему отцу о твоей ссоре с бабушкой. И он естественно настоял на белом цвете, — торохтела мама оценивающе смотря на белоснежный балдахин. Мама и ремонт? Дизайн цветов? Чего?! Это на неё так беременность влияет или же ей реально настолько скучно? — Мам, получилось здорово. Правда. Спасибо, — перебила я её, резко заканчивая её монолог. — Ну и славно, — хлопнула мама в ладоши. — Ладно, отдыхай, — подошла она ко мне и чмокнула в щеку. — Спокойной ночи. Блек на секунду замер, но всё же решился и двинулся ко мне. — Сладких снов, дочка, — уверено произнёс отец и оставил поцелуй на моему лбу. Сириус положил мой рюкзак на кровать и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Значит если бы я родилась здесь, это бы и была моя комната? Ага, сейчас, хрен бы мне, а не черно-белую комнату. Была бы она нежно бежевой с каким нибудь холодным оттенком. Сама хохотнула со своей же шутки прозвучавшей в голове. Подойдя к кровати, я достала палочку. Взмахнув ею я заставила кучку поленьев в камине загореться. Интересно, а этот камин подсоединен к каминной сети? Сильно сомневаюсь… Ещё один взмах палочкой и основной свет погас. Остался лишь камин и пару светильников по бокам от кровати. Подойдя к тумбочке я щёлкнула ещё одну лампу, которая стояла на ней. Присев на кровать — выдохнула. Придвинувши к себе рюкзак, я достала из него лежащую наверху диадему. Сжав её до боли, одинокая слеза покатилась по моей щеке. Вздохнув, я положила её на тумбочку между светильником и небольшими черненькими часиками. Вслед за моей короной пошёл и браслет Виктора. Может я дура? И просто всё не так поняла? А что тут понимать? Он точно был не под амортенцией. Он бы ей там серенады пел и ноги целовал с затуманенными глазами. На меня бы он и внимания не обратил. А так... Это точно был ОН. Он посмотрел на меня в упор. Глаза были чистыми. Он меня узнал. Но есть же какие-то другие зелья, или заклинания? Мерлин, о чем я думаю? Хватит, Вики! Я подорвалась с кровати и подошла к камину, всматриваясь в языки пламя. Хватит его оправдывать. Я не могу. Он будто проник под мою кожу. Одна мысль о нём, заставляет отзываться каждую клеточку моего тела. Неужели я влюбилась? Нет, не так. Полюбила? Я его полюбила? Браво Вики. Жизнь второй раз играет с тобой в жестокую игру. Только на этот раз ты проиграла ещё жёстче. Я полюбила и меня предали. Но я всё ещё люблю. Посмотрев по сторонам, я увидела две двери. Выбрав одну наугад я её открыла, за ней оказалась не маленькая гардеробная. Захлопнув её обратно, я кинулась ко второй. За ней наконец оказалась ванная, которую я искала. Клацнув выключаем, в ванной загорелся свет. Здесь была и ванная, и душевая кабина в углу. Быстро сбросив с себя одежду на пол, я влетела в кабину и открыла горячую воду. На полке справа был весь набор шампуней, бальзамов и гельчиков. Ни одной знакомой фирмы я не увидела. Потому взяв первую попавшуюся баночку с рисунком яблока, я вылила себе на грудь и спину пол флакончика. Сжав рукой мочалку, я стала отчаянно тереть кожу. Пытаясь отодрать с себя его запах, его прикосновения, его… Как же хреново. Я ненавижу его. И себя. Потому что всё равно нуждаюсь в нём. Потому что всё равно пытаюсь оправдать его. Потому что всё равно люблю его. Я даже не заметила как слезы вновь потекли по моему лицу. Я обратила на них внимание, лишь когда стало тяжело дышать. Отбросив мочалку, опустилась на пол кабинки уже не сдерживая рыдания. Почему я? Почему он? Почему это случилось, когда я вновь поверила? Вновь доверилась? Как же больно. Когда я всё же нашла в себе силы выйти из ванной я плюхнулась в кровать. Голой. Укутавшись в одеяло я просто смотрела в стену. Не было не мыслей. Не вопросов. Не ответов. Будто и не было меня. Когда моё сознание провалилось в царство Морфея, я даже не помню. Для меня это был будто один миг. Закрыла глаза ночью, а открыла от того что кто-то гладил меня по волосам. — Мама, — дернулась я от испуга прижимая одеяло к груди. — Доброе утро, милая, — улыбнулась она. Видимо она здесь была уже долго. Мама сидела рядом со мной, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой. — Как спалось? — тихо произнесла она, будто боясь разбудить кого-то. — Как убитой, — выдохнула я, поворачивая голову в сторону часов. Надо же половина двенадцатого. Мама повернула голову туда же куда и я, только её глаза остановились на чем-то другом. Протянув руку, мама взяла подарок Крама. — Красивый браслет, — улыбнулась она, рассматривая украшение. — Подарок Хатшепсут, — опустила я взгляд. Врать матери в глаза я ещё не научилась. — Расскажешь? — конечно, она всё поняла. — Нет, — коротко бросила я. — Ладно, — пожала плечами мама и положила браслет обратно на тумбочку. — Так, коль наше доброе утро началось в обед, то план такой. Сейчас ты просыпаешься, спускаешься на кухню. Мы с тобой плотненько завтракаем, — провела она рукой по своему округлившемуся животику. — А дальше придумаем, чем заняться, — подмигнула мне, и развернувшись неспеша вышла из комнаты. Лишь стоило маме выйти, как я шумно выдохнула. Прикрыв глаза рукой, замерла. Голова раскалывалась после вчерашнего слезного марафона. Сил не было ни шевелиться, ни говорить. Как бы я хотела оказаться сейчас дома на вилле у средиземного моря. Бабушка пожарила бы блинчики, а после пошли бы на пляж. Вечером трансгрессировал бы дед и мама. Мы бы поужинали. Мама мне бы на ночь почитала сказку. И так по кругу. Детство закончилось. Сейчас мне ещё неделю строить из себя примерную дочь. Или же мама расстроится, а ей нельзя волноваться. Ещё и Блек. Я же хотела дать ему ещё один шанс? Хотела. Тяжело вздохнув, я села в постели. Замотавшись в одеяло, я опустила ноги на пол. Оказалось, что мой рюкзак валялся, там где и вчера. За тумбочкой. Достав из него уменьшенную версию своего чемодана, вернула ему прежние размеры. Отрыв там шорты и толстовку, я прошлепала к зеркалу в ванной. Тот ещё видок. Надеюсь мама не поделиться с Блеком своими догадками по поводу моего опухшего лица и душевного состояния. Ибо Сириус не отстанет от меня, пока не убедится в том, что он был прав по поводу Крама. Может быть, я конечно и ошибаюсь, делая такие умозаключения. Но пока что узнав о его темпераменте и характере, я могу сказать что такой сценарий вполне возможен. А я не хочу его осуществления. Ой, Вики, хоть себе не ври. Просто не хочешь признавать, что отец был прав. Черт, действительно. Блек был прав. Ах, да пошло это все к черту! Замазав круги под глазами тональным кремом. И сделав более или менее дневной светлый макияж, спустилась вниз. Макияж я ещё не делала, чтобы зареванное лицо скрыть, тьху ты! Спускаясь по лестнице мне вновь что-то в спину кричала эта женщина. Но я её не слушала, и на всех парах пронеслась вниз. — Мам? — замерла я у основании лестницы. Дальше то куда? Передо мной появился домовик. — Доброе утро, хозяйка Виктория! — воскликнул писклявым голосом домовой эльф. — Мерлин! Ты чего так пугаешь? Ты кто? — накинулась я на неё. — Я Шира, хозяйка. Шира знала, что Вы приедете. Хозяйка Марлин на кухне готовит. Нас с Кричером просила не заходить. Если Вам что-то понадобиться, только позовите. Шира всё — всё сделает, — торохтела эльф. — Оу, приятно познакомиться, Шира, — улыбнулась я ей. Эльф явно волновалась. Совсем молодая. Судя по всему, есть ещё один эльф. — А где кухня? — посмотрела я по сторонам. — Там, — указала она на дверь прямо по коридору. — Спасибо, — улыбнулась и аккуратно обошла эльфийку. Надо же и здесь есть домовые эльфы. У нас он был один — Рикки. Он всегда был с нами. Везде. Не знаю смогу ли я привыкнуть к другому эльфу? Да ещё и не одному. Ой, да зачем мне к ним привыкать? Все равно здесь только неделю буду. — Как пахнет, — протянула я, открывая дверь на кухню. Ну, хотя бы одно моё утреннее желание исполнено. Блинчики! — Садись, — улыбнулась мама, стоя возле плиты. Осмотрев кухню, я увидела довольно-таки не маленькую комнату. Она была поделена на две части. В одной был кухонный уголок, а во второй небольшой, человека на четыре, круглый столик. Я замерла посредине кухни. — А Сириус где? — На работе, — вздохнула мама. — Работа министра магии очень часто требует к себе внимания. — Даже в воскресенье? — Бывает и такое, как видишь, — одной рукой мама переворачивала блинчики, а второй поглаживала животик. Так странно и непривычно видеть её такой… Интересно, а как она выглядела когда мной была беременна? Говорят что характер ребёнка на время беременности передаётся матери. Судя по моему характеру, мама, когда со мной ходила, деду нервы трепала. Зато вот, наш малой точно спокойным будет. Колористом, судя по всему, или дизайнером. Тихо хихикнув про себя, я двинулась к столику. — Завтра отец обещал быть весь день с нами, — судя по оправдывающемуся тону, мама приняла на свой счёт моё молчание. — Погуляем по Лондону. Вечером должны приехать Поттеры всем составом. И, как я знаю, полюбившийся тебе профессор Люпин тоже. — Ага, если с бодуна поезд сегодня не проспал, — слова пропускаем сначала через мозг, потом через рот, Вики. Помнишь? Мама резко обернулась, уперев руки в бока. — В смысле? — Да они там вчера с Блеком выпили немного. Мы его спать уложили, и ушли, — пожала я плечами. А что? Мне никто не говорил, что это секретная информация. Значит можно рассказывать. — Понятно, — стукнула мама деревянной лопаткой по своей ладошке. — Ну, получит он у меня вечером, — пробурчала она себе под нос разворачиваясь обратно к блинчикам. «Если что, я ничего не знаю», — сразу же пронеслось в моей голове. Спустя двадцать минут сладостного ожидания. Блинчики были готовы. Мама сварила мне даже какао, как в детстве. Мерлин, надолго же интересно её хватит? Домохозяюшка ты наша. Хоть бы на девятом месяце на работу не умудрилась сбежать. Эта может. Нужно будет Блека предупредить. Пусть на всякий случай двери запирает, и всякие заклинания на дом накладывает. И времени с ней больше проводит! Ты смотри, работа у него! Охренел? Не позволю мать обижать! Уплетая блинчики со сливками и запивая это всё горячим какао я думала лишь об одном. Что под конец этой тарелки у меня всё-таки кое что слипнется. — Чем займёмся? — мама видимо наелась тремя блинчиками и теперь внимательно наблюдала за мной. — Не знаю, — пробурчала я с набитым ртом. Проглотив кусочек, я посмотрела на маму. Она пристально следила за каждым моим движением. — А какие варианты? — подняла я бровь и засунула в свой рот ещё пол блинчика. — Я у тебя никогда не спрашивала, но… — протянула мама. — Не хочешь, что-то в себе поменять? Там волосы, к примеру, подстричь, сменить причёску? Или же цвет волос сменить, покрасить? Твой возраст, это как раз время делать резкие необдуманные поступки, — мама аккуратно и медленно это всё говорила, будто боялась моей реакции. Конечно, она видит, что со мной происходит. Только почему в моей голове сейчас крутятся тысячу шуток о брошенках, которые отрезают себе каре? — Нет, мам, волосы я не обрежу, — резко отсекла я, непонятно чего больше испугавшись. Слова брошенка или же каре? — А как на счёт другого цвета? — всё так же медленно продолжала мама. Да, собственно, почему бы и нет? Только я не вижу себя в другом цвете. — А какой мне пойдёт? — с опаской спросила я. — Ну не знаю, — улыбнулась мама, о чем-то задумавшись. — В школе я очень часто с этим баловалась. Как-то покрасилась в синий, а он в итоге стал зелёным, — она засмеялась. А мне стало страшно. — Ну, для начала можно попробовать покрасить одну прядку, или две, — пожала она плечами видя мою реакцию. — В прическах, да и на распущеных волосах, будет красиво смотреться. Можно попробовать рыжий цвет, или белый, или яркий какой нибудь. На твоих чёрных волосах всё будет смотреться красиво. — Стальную, — резко оборвал я поток маминых идей. — Такую серебряную, с металическим отливом, можно сделать? Вот здесь, — указала я пальцем на место у виска. Мама сначала замерла на месте, а потом крепко сжав мою руку заговорила. — Нам сегодня можно всё! Позавтракав, или же точнее пообедав, учитывая, что на часах было время полудня. Натянув на себя, что-то более или менее нормальное, я хотела уже выходить. Но мама, словно ураган неслась в мою комнату, сжимая в руках свое пальтишко. — Так и знала, — цокнула она языком, осматривая меня с ног до головы. А что не так? Ну, да возможно эти синие джинсы не очень подходят под мой зеленый свитер, но не настолько же, чтобы так кривиться. — Ты вообще в свою гардеробную заглядывала? — швырнула она свое бежевое пальто на мою кровать. И продефилировала к двери ведущей в «шкаф». — Да, — пожала я плечами. — Вчера открывала её. — Что-то я сильно сомневаюсь, — загадочно улыбнулась мама, и щёлкнув выключателем поманила меня рукой к себе. Да, я-то её вчера открывала, но плевать я на неё тогда хотела. Зайдя в комнатку, я открыла рот. Во-первых — она с выключенным светом вчера казалась мне в два раза меньшей. Во-вторых — она была не пустой. Далеко не пустой. У меня был целый шкаф кроссовок и кед. Мерлин, Моргана и Ра! — Блек решил меня купить за шмотки? — подошла я к одному из шкафов разглядывая какой-то деловой темно синий костюм. — Не вини его, — снисходительно произнесла мама. — Он старается тебе понравиться, как может. Я заказала всего пару спортивных костюмов тебе и кроссовки. А когда мой заказ пришёл, оказалось что там половина магазина. Я естественно хотела вернуть всё назад. Но он не дал, — пожала плечами она. — Но я же и половину носить не буду! — сняла я плечики на которых весел дурацкий темно жёлтый костюм. Пиджачок, жилеточка и юбка-солнышко. — Серьёзно, мам? — засмеялась я прикладывая это чудо к себе. — Давай так, выберешь, что нравиться, всё остальное вернём? Хорошо? — мама прошу, не превращайся в Хатшепсут. — Так у тебя есть полчаса, что бы нормально одеться в более деловом стиле, — она забрала у меня это жёлтое чудо и вернула обратно в шкаф. Осмотрев ещё раз комнату она вышла, закрыв за собой дверь. — Я жду! — донеслось из комнаты. Беру свои слова назад. Ещё раз осмотревшись по сторонам я тихо вздохнула. Наверное, любая другая визжала бы от счастья. А мне хочется отсюда сбежать. И суток не прошло, как я жалею, что рядом нет вездесущей Хатшепсут. Она бы быстро разобралась здесь. Не став долго лазить по шкафам, я вытянула тот самый темно синий костюм, который первый попался мне на глаза. Зауженные брюки и пиджак с рукавом три четверти. Думаю, сойдёт. Подойдя к полкам, я отрыла тонкий свитерок цвета топленого молока. Отлично. Посреди комнаты стояли две широкие квадратные колонны. Я крутилась только возле одной стороны комнаты. Но подойдя к пуфам и присев, что бы натянуть на задницу брюки, краем глаза заметила за колонной что-то стеклянное. Надев костюм я решила посмотреть что там. Подойдя увидела витрину со всевозможной бижутерией, по крайней мере я искренне надеюсь, что это бижутерия. Со всего этого добра мне в глаза кинулась лишь одна подвеска на очень длинной цепочке. На ней был кулон в форме совы, красиво украшенной вензелями. Думаю, к синему костюму отлично подойдёт что-то золотое. Покрутив головой я увидела, что рядом с кроссовками стояли и ботинки. Взяв первую попавшуюся пару сапожек на небольшом каблуке, я решила что они подойдут. Чёрный всегда ко всему подходит. Разгладив невидимые складки на пиджаке выдохнула и пошла в сторону выхода. — Ну как? — покрутилась я на месте, лишь стоило мне выйти из гардеробной. Мама полулежала на моей кровати положив под поясницу ещё одну подушку и приобняв одной рукой животик, рассматривала маникюр на второй руке. — Ну, это уже лучше, — подняла мама на меня глаза. — А пальто где? — В чемодане, — пожала я плечами. — А те что там, не подошли? — Там и пальто есть? — открыла я рот. Мама засмеялась, откинув голову на подушки. Быстро вернувшись в этот склад шмоток, по другому я этот шкаф не назову, я схватила первое попавшееся чёрное пальто и вышла, захлопывая за собой дверь. Ну, её нафиг эту гардеробную. Стресс для моего душевного равновесия, и полнейшего отсутствия вкуса. Если бы не Хатшепсут со своими «наклонностями» я бы одевалась по одному принципу: «Что комфортно, то и надеваем». Наконец сжалившись надо мной, мама дала добро на выход. Лишь стоило нам сделать шаг за порог, как из припаркованного возле крыльца, знакомого мне, мерседеса выскочил один из охранников. — Миссис Блек, мисс МакКинон, — кивнул он нам в приветственном жесте и открыл заднюю дверь автомобиля. — Здравствуй Шепард, — улыбнулась мама и присела на заднее сиденье. — Здравствуйте, — пробурчала я и нырнула в машину вслед за мамой. Парень лишь в ответ улыбнулся и закрыл за мной дверь. Усевшись я посмотрела на маму и подняла бровь. Мол «Серьёзно, охрана?». Хотя я её и видела в Хогсмиде, но это была далёкая поездка и всё такое. — Да, Вики познакомься, — громко проговорила мама и указала рукой на того что сидел на пассажирском сиденье впереди. — Это Шепард. А это Лекси, — указала она на водителя. — Это наши телохранители. В машине сзади ещё двое. Зейн и Кристофер. Обернувшись, я увидела сквозь заднее стекло ехавший за нами ещё один чёрный мерс. — Весело, — выдохнула я. — А кто нам угрожает, что за нами приглядывает целая армия? — Прогрессирующий маразм Блека, — тихо пробурчала мама. Мне показалось, или со стороны Шепарда донесся смешок? — Прошу прощение, — тихо произнёс парень, делая вид, что закашлялся и прочищает горло. Подъехали мы к одному из салонов красоты, носящему громкое название, по крайней мере для египтянина, «Luxor». — Это магловский район? — подняла я бровь, осматриваясь вокруг. Выйдя из машины, заметила что рядом уже крутились не только Лекси и Шепард, а и те самые Зейн и Кристофер. Надо же, я даже имена запомнила. Прогресс. Знать бы ещё кто из них кто. — Да, район магловский, — пожала мала плечами вставая из машины и держась за протянутую Шепардом руку. — Но владелец этой красоты тот ещё волшебник. — Ох, не хочешь ли ты сказать, что мы приехали к НЕМУ? — Душа моя, как я по тебе скучал! — раздался со стороны входа в салон красоты голос. — Аменхотеп! — закричала я и кинулась мужчине в объятия. — Я тебя сто лет не видела! — Мне показалось или это английский акцент в твоей речи? — неодобрительно посмотрел на меня мужчина. — Тебе показалось, — подмигнула я ему и поцеловала в щеку. — Так, беременные и молодые заходите в салон, здесь ещё и холодина какая, — выпуская меня из объятий и направляя в сторону дверей, проговорил Амен. Я зашла в салон. Амен приветствовал объятиями маму и так же заводил в помещение. На улице остались Лекси и ещё один из парочки Зейн-Крис. А Шепард и второй, зашли за мамой и Аменом в салон. Аменхотеп… Мы с мамой познакомились с ним на курорте в Алжире. Он был нашим соседом в отеле. Я как-то у бассейна перевернула на него фужер с вишневым соком. Прямо на белоснежные шорты, от какого-то дизайнера. Мне тогда было лет восемь. Ну, он на меня особо не орал, конечно, хотя для него это была ужасная потеря. Мама в качестве извинений пригласила его вечером на ужин. Ну, слово за слово. Так они и сдружились. За себя я вообще молчу. Пока мы там были половина отеля думала, что он мой отец. Я буквально не отходила от него пока была такая возможность. Ну, понравился он мне. Детская любовь прошла, а Амен остался. — Как доехали? Всё хорошо? — Амен прикоснулся к маминому животику. Но она резко шлепнула его по руке. — Не делай так, вы даже не представляете, как это бесит всех беременных. Как только забеременела у всех вокруг будто появилась цель — погладить мой живот! — возмущалась мама, пока снимала пальто, а Амен ей помогал и смеялся в ответ. Нужно поставить себе галочку. Не трогать мать за живот. Иначе получу. Амен подошёл ко мне так же помогая снять моё пальто, и передал его кому-то из персонала. — Сегодня дамы мой салон в вашем распоряжении, — раскинул мужчина руки. — Сегодня выходной у основной части сотрудников, потому вас обслуживать буду я и моя душа - Роберт. Из-за угла неловко вышел мужчина, также как и Амену ему было около сорока лет. Он был немного ниже самого хозяина салона, и на его голове выделялись ярко красные волосы. Амен приобнял его за талию и поцеловал в висок. — Позволь познакомить тебя моя любовь, с моими кошечками, — Аменхотеп резко перешёл на английский. — Да ладно! — воскликнула я. — Наконец ты нам его показал! Год назад наш Амен заявил, что влюбился и уехал в Англию. Сколько времени от него не ответа не привета. А тут здравствуйте! — Этот вечноболтаюший цветок зовут Вики, — Амен положил свою руку на моё плечо. — А эта роза, живота которой коснулся сам Ра — это Марлин. — Нам очень приятно, наконец с вами познакомится Роберт, — протянула мама руку мужчине с огненными волосами. — О, вы даже не представляете как это взаимно. Я столько слышал о Вас от Аменхотепа, думал вы выдуманные, — хохотнул Роб. Пусть они конечно и геи, но сука счастливые. Амен не сводил «того самого» взгляда с Роба. А огненный лишь смущаясь, посматривал на египтянина. Неужели и я такой же была буквально вчера? — Вики! — заорал мне в ухо Амен. — Сколько ещё раз я должен повторить слово «Какао», что бы ты меня услышала? — Сказал бы «Вино» услышала бы сразу, — пробурчала я в ответ. Роберт и Амен засмеялась, а мама сурово посмотрела. — А что, моя дорогая, ты же уже у нас совершеннолетняя? — продолжил хозяин салона, вводя нас за собой в один из залов с панорамными окнами. Напротив одного из таких окон стоял небольшой столик. За который, нас и усадили. — Ага, и не будем тыкать пальцами в тех, кто об этом забыл, — обидно сложила я руки на груди и надула губки, как в детстве. С Аменом это всегда срабатывало. — О поверь, я заглажу свою вину, — за нашими спинами зазвучали звуки бокалов. Культурно пригубить винца в компании Амена, его новой пассии и мамы — это что-то новенькое. Спасибо, семья, что не даёшь мне пить в одиночку. Этот день стал мне нравиться чуточку больше.