Неловкие и очень разные

      Марк подпирал стенку на самой ботанской вечеринке в его жизни. В маленьком помещении, украшенном гирляндами, мигающими мягким пастельным светом, толпились одни парни, и пили они исключительно сок. Музыку такую Марк даже не слышал раньше.       Ендже стоял рядом, счастливый, крутил головой по сторонам. Не то чтобы они были хорошими друзьями, но именно Ендже привел Марка сюда.       – Эй, Марк! – крикнул какой-то большой во всех отношениях парень. – Миленько смотрелся сегодня у Ендже на багажнике.       Марк кисло кивнул. Вечная история. Он – спортсмен, Ендже – член научного кружка. Иногда миры их пересекаются.       Каждый раз, когда Марк видел Ендже, тот таскался с какой-то ерундой. То с моделькой самолета, то с воздушным змеем. Гитарой с него самого ростом (Ендже тогда в начальной школе учился).       Марк покосился на Ендже. Тот притопывал ногой в такт какой-то роковой песне.       – Вы здесь еще и танцуете? – Марк сложил руки на груди. Ендже сразу же стушевался, сцепил ладошки в замок, плотненько впечатавшись в стену.       Этим утром Марк выходил, хромая, из больницы, ругался с сестрой по телефону – она отказывалась забрать его. Ендже на велосипеде затормозил прямо перед ним, прошуршав шинами. В жарком июльском мареве они молча смотрели друг на друга, Ендже бегал взглядом с лица на перебинтованную белоснежным лодыжку Марка и обратно.       – Подвезти, хен?       Марк отчего-то согласился. Он уселся боком позади Ендже и вцепился в его рубашку.       – Там почти везде – спуск, я не устану, не переживай.       – Ага.       Марк смотрел по сторонам, яркое шипучее зелено-желто-голубое разбегалось перед глазами. Трещали цикады, дорога была пуста. Марк чувствовал, как расширяются бока Ендже от каждого нелегкого вдоха.       Пока они не подъехали к спуску с холма. Марк любил острые ощущения, адреналин и все такое, но когда руль в руках Ендже заходил ходуном, ему стало страшно.       Он всего лишь подвернул ногу на тренировке. А теперь травм могло прибавиться.       Ендже кое-как вырулил и даже ни в кого не врезался. Они остановились возле магазина – у Ендже был список покупок от мамы. Съели по мороженому (Марк не смог отказаться, Ендже угощал).       Ехали, как показалось Марку, невероятно долго.       Возле дома Марка Ендже как-то вклинил в поток собственной болтовни приглашение на “вечеринку”. И Марк не смог отказаться.       – Я думал, ты популярный. А ты совсем не умеешь веселиться, – тот крупный парень оказался возле Марка, наливая порцию сока. Зачем вообще его столько пить?       Марк пожал плечами. Он не заботился о собственной репутации.       В этой полутемной клубной комнате ему почти не с кем было поговорить.       Местный диджей сменил песню. Эту Марк знал. Огоньки замерцали в такт медленной мелодии. Каждый, ну серьезно, должен был почувствовать себя глупо. Среди собравшихся не было ни одной девчонки.       Марк ткнул Ендже в плечо.       – Давай… – он запнулся, – потанцуем что ли?       Ендже мотнул головой и уверенно положил руки на плечи Марка. Тот вцепился в бока Ендже, под самыми подмышками, и спрашивал себя, почему он это сделал.       Никто не удивился. Не прервалась ни одна беседа, и Марк расслабился.       – Это, типа, нормально?       Ендже, глядя куда-то за плечо Марка, пожал плечами.       – Никто из них ни разу не танцевал с настоящей девушкой. Не сестрой и не мамой.       А с Ендже было… интересно. Пусть они и трех фраз за вечер друг другу не сказали. Марк пялился на него в легком шоке, пока Ендже сам на него не посмотрел. Стало неловко.       Они неуклюже раскачивались, совершая медленный оборот. Огни бродили по лицу Ендже и путали взгляд Марка. Два мира, кажется, сошлись надолго.