странное увлечение Пак Чанёля

— Сехун-а, пожалуйста, — канючит старший, то и дело нежно проходясь поцелуями по плечу парня. — Нет. — Сехун-а-а-а, прошу, — снова делает попытку Пак, проводит руками по бокам парня, оставляя их на тазовых косточках, чуть сжимая. — Я же сказал: нет. — Сехун-а.. — Нет. — Сехунни, — Чан прижимает того попой к своему паху, всё ещё держа тазовые косточки. Он их начинает слегка царапать короткими ногтями. — Хорошо, — обреченно вздыхает О, понимая, что старший всё равно добьется своего, какими путями бы он не шёл. Чанёль счастливо взвизгивает, открывает дверцу душа и тянется рукой за станок бритвы, который лежал на выступе зеркала, вместе с этим он захватывает и пену для бритья. Они были в ванной комнате уже больше часа, игрались и пытались отмыться от пота и грязи после изнурительных тренировок. Парни пошли принимать водные процедуры после всех, потому что все знали, что это надолго. Особенно, если идут эти двое. Особенно, если Сехун давно не брился. Поэтому первыми они их не пропускали, сразу же отправляя в конец очереди. Странно, но у Пака был фетиш на вещи, которые обычным людям не нравились и уж точно никогда бы не понравились, даже под пытками. Но старший был таков, а Сехун уже давно свыкся с этим. Младший поворачивается к парню, замечая, как горят его глаза от радости и желания, младший смотрит, как Пак становится на колени перед ним, попутно выдавливая пену себе на руку, после чего выкидывает её из душевой на кафель, отмахиваясь тем, что «уберу потом, сейчас дело более интереснее». Он размазывает пенку по лобку Се, отчего тот улыбается, пытаясь сдерживать смех. Его правда забавляет наблюдать за этим, потому что Ёль так увлекается процессом, что остановить его потом не возможно. Паку нравится брить Сехуна, брить именно лобок и дорожку от пупка до того же лобка, потому что «блин, Сехун, твой животик не должен обрастать волосами» или «Сехун, мне нравится, когда твой лобок выбрит, это сексуально!», и тот соглашается, потому что спорить с этой башней бесполезно. Старший делает всё аккуратно, будто боясь повредить, делает всё бережно, с заботой, с нежностью. Он так увлекся, что аж закусил губу, аккуратно поглаживая свободной рукой бедро О. — Чанёль, я понять не могу. Тебя реально от этого втыкает? — Сехун поджимает губы в одну тонкую линию, боясь рассмеяться в голос. — Не Чанёль, а Чанёль-хён, — дуется Пак, слегка выпячивая нижнюю губу, но даже это не может отбить его желание брить младшего. После того, как Пак заканчивает, они вылезают из душевой кабины, старший попутно поднимает пену для бритья, ставит на место и кладет туда же бритву, а после берёт большое махровое полотенце, укутывает Сехуна в него, а затем прижимает к себе. — Тебе тепло? — Пак, почему ты не бреешь себя? — не отвечает О, а лишь задаёт встречный вопрос, рассматривая тело парня. — Но ты же снизу, — смеется Чанёль, за что его тут же целуют, нарочито нежно, а затем Сехун сильно кусает нижнюю губу, слегка оттягивая. Старший шипит, но прижимает макну ближе к себе, не желая отпускать. — Ещё раз скажешь мне, что я снизу, я тебе губу отгрызу. Пак любуется грозным парнем, отчего брови того сходятся к переносице, но это выглядит безумно возбуждающе. И Пак готов взять своё прямо сейчас, поэтому подхватывает младшего на руки и несёт в свою комнату.