1
В холле особняка стоял молодой человек в дорогом темно-зелёном дублете, черных узких штанах и высоких сапогах болотного цвета с натянутыми шнурками, из-за этого они плотно прилегали к ноге. Весь этот наряд не только подчёркивал стройную фигуру владельца, но и придавал ему аристократический вид. Тонкие и острые черты чисто выбритого лица, чёрные, как сажа, волосы, зачёсанные назад по последней моде и богатая одёжка. С первого взгляда это был сын какого-нибудь герцога или типичный ловелас, готовящийся лезь в любое открытое окно, из которого на него, вздыхая, глядела очередная дурнушка, наслушавшаяся баллад о любви. Вот только из всей этой гармонии цветов выделялись ненатуральные синие глаза, настолько неестественные, что простой обыватель, взглянув в них, может принять их за сапфиры, они даже имели огранку. Явно кого-то ожидая, молодой человек разглядывал убранство холла. Как снаружи, так и внутри особняк выглядел очень богато. Огромные полотна в дубовых рамах, мраморные скульптуры и их меньшие собратья из драгоценных металлов, ну и конечно статуя одного из прошлых владельцев особняка, украшающая центр зала своей величественной позой. Но всмотревшись в небрежное расположение всего этого, сразу становилось понятно, что владелец не обладал и каплей вкуса, и весь зал напоминал не роскошный дворец, а склад чертовски дорогого хлама. «Хм, вроде особняк местного графа, а обставлен дороже, чем замок любого северного короля.» В этот момент послышался стук двери и быстрые шаги в сторону холла. Через пару секунд, перед юношей предстал мужчина лет пятидесяти в тёмно-зелёном камзоле, светлых лосинах и дорогих тёмных туфельках. Лицо его было чрезвычайно неприятно, на голове зализано лежали грязные волосы, подбородок украшала со старанием расчёсанная козлиная бородка, из которой всё же торчала пара волосков, а через очки с тоненькой оправой глядели два маленьких бледно-голубых глаза, выражающие явное презрение к гостю. Оценив юношу взглядом и нацепив на лицо максимально неестественную улыбку, дворецкий сказал: — Добрый вечер. Прошу прощения, но по какому делу вы решили потревожить нашего графа? — Меня прислала ассоциация. По слухам, в вашем графстве участились случаи нападения различного рода нежити. — Стало быть чародей. А вы … — Господин Зафирт. Вы бы не могли отвести меня к графу? — Как вам угодно. — съязвил дворецкий и не дожидаясь гостя быстро направился в левое крыло особняка. Весь остальной особняк был обставлен так же безвкусно, но дорого. Складывалось впечатление, что владелец приобрёл все эти произведения искусства, чтобы соответствовать статусу, но ни как для личного удовольствия. Картины висели впритык друг к другу, некоторые были перекошены. Видимо из-за незнания, некоторые скульптуры были повёрнуты не той стороной, а ковёр, на котором была вышита какая-то баталия, был грубо обрезан, оказался слишком длинным для этого прохода. «Не удивлюсь если остальная часть лежит в погребе или служит подстилкой для собак. Похоже граф простой человек, но он богат, хорошо, может получится добиться оплаты.» Тут дворецкий резко остановился возле широкой дубовой двери, и развернувшись, с глазами полными призрения, чётко объявил: — Надеюсь вы понимаете, с кем вы сейчас будите разговаривать, и что мне не нужно объяснять, как нужно себя вести в присутствии нашего графа. — Не стоит беспокоиться, я отлично всё понимаю. — Благодарю за понятливость. — бросил неприятный тип. Оба вошли в мало освещённую комнату. Кабинет владельца особняка выглядел менее богато, но на стенах висели общий семейный и личные портреты каждого члена семьи: граф, супруга и сын. Чародей попытался вглядеться в лицо, но из-за плохого освещения не смог их разглядеть. В этот момент поймав на себе взгляд графа, юноша поклонился так умело и грациозно, что даже взор дворецкого стало более приятным. В свою очередь владелец особняка, опершись головой на руку, неподвижно сидел, оценивая волшебника, тот в ответ делал то же самое, но стоя. Подобное положения продлилось минуты две: — Чем могу услужить члену ассоциации? — с явным раздражением и усталостью спросил граф. — Чародей выразил желание проверить слухи насчёт нечисти, говорят, будто в деревне Фенакит было совершена пара нападений. — начал дворецкий, не считая нужным обратить внимание на то, что вопрос был адресован гостю. — Так может разбойники или животные. Почему сразу нечисть? — граф тоже решил не принимать в счёт волшебника. — Да одна старуха клялась, что на неё напал брат, которого она похоронила несколько месяцев назад. — Ты же сам прекрасно знаешь, как вся эта деревенщина любит чушь нести, наверняка ночь была и старухе показалось. Хозяину особняка явно не было дела до проблем разного рода старух и их мёртвых братьев. «Он чем-то озабочен, но если не слухами, то чем? Может похмелье или жена про любовницу узнала. Хотя у графа проблемы с любовницей, вряд ли.» В этот момент за окном ударила молния, комната ненадолго осветилась ярким светом, и чародей только заметил стоящую у окна женщину. Она стояла спиной, поэтому лица не было видно, но было ясно, что это жена графа. Графская супруга держала руки скрещенными на животе, и по позе было видно, проблемы мужа касаются и её. — Да, но если старуха не врёт, то в ваших владениях бродят мертвецы. Вы уверены, что не желаете проверить этот инцидент? Ведь если это правда, то будут гибнуть люди. — Зафирт решил нарушить напряжённое молчание. — А тебе как будто есть дело до людей? — угрюмо бросил владелец особняка — Ты ведь небось хотел у меня ещё вознаграждение попросить? Это не нам нужно свою чародейскую задницу прикрывать. А они ещё вздумали за это награду просить. Ходите по свету со своими фокусами да наживаетесь на простых людях. Или я не прав колдун? После сказанного лицо графа исказила кривая злобная улыбка. В голове чародея промелькнула мысль о том, что никакой награды ему не видать. «Он либо ненавидит волшебников, либо очень расстроен. Судя по всему, очень расстроен. Лучше сохраню спокойствие.» — Ассоциация несёт ответственность за любые происшествия связанные с магией. Естественно ни о какой награде речи идти не может. Ассоциация заботится о людях на всём материке, и я думаю вы понимаете, что препятствие расследованию приведёт к ряду последствий, которые отрицательно скажутся на вашей персоне. — бросил чародей и нагло ухмыльнулся. — Чёрт. Свалился мне на голову этот… — буркнул под нос хозяин дома. Он поднял голову, сложил руки на столе и начал пристально вглядываться в глаза юноши. Только сейчас волшебник смог разглядеть лицо графа. Это был мужчина лет сорока, волосы тёмные, средней длинны, лицо украшала небольшая борода, нос кривой, был сломан и давно, из-за полумрака глаза были тёмные, почти чёрные, брови широкие. Граф угрюмо смотрел на гостя около минуты, похоже соображая, что с ним делать. Тут он резко выдал: — Ладно чтоб тебя. Даю своё разрешение на изучение твоего «инцидента», но никакой награды не жди. — Ассоциация, в моём лице, выказывает вам благодарность и уважение. — мастерски раскланявшись, сказал молодой чародей. — Ага, как же. И ещё докладываться по ходу дела будешь начальнику моей стражи, он же будет за тобой приглядывать. Надеюсь вас это устроит господин волшебник? — лицо графа исказилось в самой притворной улыбке, какую только мог выдать человек. — Конечно мессир, ещё раз вас покорнейше благодарю. — Флитмар, прошу проводи гостя до выхода. Флитмар, как будто только проснувшись, резко подошёл к юноше и, с той же миной недовольства и презрения, стал выводить его из комнаты. — Прошу за мной. Дворецкий и чародей вышли из комнаты. Широкая дубовая дверь захлопнулась и граф с супругой отдались своим печалям.2
В комнату вбежал невысокого роста юноша. На нём был недорогой, но качественный дублет, тёмные широкие штаны. В глазах читалось беспокойство, похоже, только что с ним случилось что-то выходящее за рамки его обычной работы. Юноша отдышался и протараторил: — Господин Дитмарх, к вам колдун пришёл, просится чтоб вы его приняли. — Колдун говоришь. — человек сидящий за столом оторвался от чтения каких-то бумаг. — Ну пусть войдёт. И принеси вина, и как можно быстрее. — Слушаюсь. С этими словами парнишка выбежал из кабинета. Мужчина засунул бумаги в ящик стола. Потянулся, скрестил руки на столе и стал ожидать гостя, просверливая дверь взглядом. Через минуту в кабинет вошёл молодой чародей, отвесил небольшой поклон и занял стул стоящий напротив стола, хотя по размерам это было скорее кресло. Перед волшебником предстал мужчина средних лет, с каштановыми волосами, доходящими до плеч, аккуратной бородкой вокруг губ и острыми зелёными глазами, глядящими на любого, как на жертву. От скулы до уха по левой щеке шёл шрам, и он на столько подходил этому мужчине, что складывалось впечатление будто сам капитан сделал его. –Добрый вечер мастер чародей. Не ошибусь если скажу, что вы из-за тех слухов про мертвецов живых приехали? — сказал капитан, смотря на приоткрытую дверь из которой торчало лицо его подопечного, после чего немного кивнул. В кабинет вошёл тот же юноша. Неся поднос с кувшином и двумя кубками. Он спешно подошёл к столу, быстро и робко поклонился гостю, но выставлял на стол содержимое подноса чрезвычайно медленно, стараясь, как можно лучше, рассмотреть волшебника. — Неужто больше незачем чародеем в ваше графство приезжать? Но это хорошо, что вы сразу к делу перешли. Я бы хотел… — Зафирт многозначительно выдохну, прикрыл глаза, но тут же исподлобья взглянул на помощника и с упрёком выдал. — если ещё усы сбреешь и цветов купишь, точно даст. Капитан вопросительно уставился на юношу, тот покраснел, резко поклонился и выбежал из комнаты, обхватив поднос так, как будто от этого зависит его жизнь. Глаза начальника стражи плавно перешли на гостя, но гримаса недоумения осталась на его лице. Чародей же продолжил беседу как ни в чем не бывало. — Да. Прошу прощения, что не представился. Моё имя Зафирт. Ваш многоуважаемый граф приставил вас ко мне до окончания моего расследования. — Очень приятно мастер Зафирт. Я, так понимаю, вам не очень нравится перспектива работы под присмотром нашего господина? — хозяин кабинета улыбнулся как можно приветливей, но у него не получилось. — Именно. — гость вяло осматривал комнату. Складывалось впечатление, что эта беседа не несёт волшебнику и капли удовольствия. — А у вас имя есть? Или мне обращаться к вам «Капитан»? — Милсдарь Дитмарх, к вашим услугам. — максимально милая улыбка всё не слезала с лица капитана. — Так значит всё дело в оживших мертвецах? — Да, именно. — чародей резко направил взгляд на Дитмарха, уселся поудобнее и оживлённо продолжил. — Ваши люди лично с ними сталкивались? Много было запросов на эту тему? Вы сами проводили расследования? Вообще происходило ли что-нибудь, что может быть связанно с этим инцидентом? — Я немногое могу вам сказать. — начальник стражи был искренне удивлён пылкостью гостя во всём, что касалось дела. Капитан открыл ящик стола, начал в нем копошиться, попутно говоря. — Неделю назад нашли какого-то мужика, он был выпотрошен, большая часть тела съедена, в районе кладбища, но это могли быть звери. — в это время Дитмарх уже рылся во втором ящике, с явно озадаченным лицом. — На том же кладбище было вырыто около дюжины могил, я считаю, что это… А вот, эти бумаги, чтоб их черти пожрали. — с лицом светящемся от счастья, капитан, поклонившись, вручил исписанный лист чародею. — И конечно эта злополучная старуха, которую чуть не убил похороненный брат. Зафирт жадно прочитывал всё, что было на листе, но, к сожалению, написано было не много. «Старуха шла по опушке, на неё набросился вонючий мужик. Лицом был похож на брата, но страшный до смерти. Она его толкнула тот упал и не встал. Погоню не продолжил. Не мог или не хотел?» В этот момент волшебник поднял глаза и стал всматриваться в стену так, как будто хотел посмотреть сквозь неё. — А Фенакит далеко отсюда? — после недолгого молчания спросил гость, не отрывая глаз от стены. — Ехать недолго. Вёрст тридцать, но не лучше ли подождать до завтра? — Хорошо. Стало быть, на рассвете и отправимся. Зафирт выпрямился, слегка поклонился капитану, но тот резко остановил его, наполнил два, всё время пустовавших, кубка, и подал один из них чародею. — Ну-с, за предстоящие благородные деяния. Не дожидаясь гостя, ударил свой кубок о кубок так, что половина содержимого чуть не разлилась. Резко опустошил его, ударил им о стол, вытер бороду рукавом и оголил все свои пожелтевшие зубы в кривой, но добродушной улыбке.