Запах апельсинов

Надо заметить, что мне не везёт с самого моего рождения… Я омега, но меня всегда окружали альфы… Я ненавижу альф. В мою первую течку, когда мне было всего четырнадцать, мне пришлось несладко. Помимо меня в доме был один из братьев, который являлся альфой. К слову, он мне не родной брат, я приёмный. Так вот: я тогда сидел в ванной и изнывал от зуда в заднице, думая куда бы деться. И как ни кстати зашёл брат. Ох… Его член я запомню надолго. Он драл меня, что я даже не чувствовал огромного наслаждения, что накрыло меня, а потом пришёл отец, тоже альфа… Он устроил скандал, но виноват оказался я. И он принял решение побыстрее меня сплавить куда-нибудь, лишь бы я не был позором семьи. И сплавил… Меня выдали замуж, когда мне едва исполнилось пятнадцать. Я был против, я был готов пойти на самоубийство, но из меня быстро выбили эту мысль… И вот теперь я лежу на кровати, рядом со своим мужем. Из моей задницы вытекает сперма, напополам с кровью, а за четыре года, мне всё ещё больно… Что хорошо, так этот урод никогда не доводит дело до узла. Но он не двусмысленно намекает, что наследник ему нужен, так что времени у меня до течки… А потом я буду вынужден вынашивать плод этой твари… Его огромная лапища берёт меня за задницу и мнёт, а после недовольно смотрит на свою руку. — Надо тебя к врачу сводить. Не дело это, что кровь постоянно идёт… Будь просто нежнее, да и используй смазку, идиот… Я лишь кивнул. Лучше соглашаться с ним, рука у него тяжёлая. К моему носу подносят руку, которая испачкана в семени и крови. Я закрыл глаза и стал слизывать эту мерзость. Да, я знаю что ему нравится, и как он любит делать… Меня слегка бьют по щеке, и я открываю глаза. Да, он мне не разрешал их закрывать… Его рука скользит по метке на моей шее. Он мне её поставил почти сразу, как бы говоря, что я лишь его. Ну хоть другие альфы, коих тут достаточно, не лезут. — Завтра сходи к доктору, надо понять, когда лучше зачать ребёнка. Моё тело сжимается. Ребёнок… Я не хочу его. Не от этой твари… Но я вновь лишь киваю. Значит завтра схожу к доктору… Противозачаточные эта сволочь у меня забрала позавчера… А ещё завтра обещал прийти мой папаша… Не знаю зачем… — А теперь спи, я завтра рано тебя подниму. Он поцеловал меня, а мне пришлось ответить на этот поцелуй. Он вновь сгреб меня в охапку и прижал к себе. Я закрыл глаза и стал засыпать. Плевать, что рядом эта сволочь, зато не холодно. Мечта любого омежки — богатый и влиятельный альфа. И вот он, передо мной, спит… Тёмные волосы подстрижены коротко и всегда в лёгком беспорядке, высокий, загорелый, накачанный и с прекрасными зелёными глазами. Мечта любого омеги, но не моя… Я ненавижу его всем сердцем. Он испоганил мне всю мою жизнь. Уж лучше бы я жил в приюте… На меня смотрит с завистью прислуга и мимо проходящие омеги. Ещё бы… Муж, если можно так сказать, одного из самых влиятельных магнатов этой странны. Александр Евгеньевич Белонорский… А для меня просто тварь… В первую же ночь, зная, что меня недавно выебал брат, он меня трахал часа три. На следующий день, я едва поднялся с кровати. Он не раз и не два меня бил. За серьёзные проступки и за маленькое непослушание. Когда я решил отказаться от еды, он насильно запихивал её в меня. Скотина… Не больше… Я проснулся от того, что меня потрясли за плечо. Я едва продрал глаза и посмотрел на того, кто решил меня поднять. Ещё один плюс этого замужества. Прислуга подчиняется и мне тоже. Я могу легко ими командовать и приказывать, но не выходя за дозволенные рамки. Однако разбудил меня, мой муж… — Паш, вставай, через два часа приём, — сообщил он, так же тряся меня за плечи. Я всё же продрал глаза и кивнул, садясь на кровати. Чёрт… Задница ноет… — Понимаю, что этого ребёнка ты маловероятно хочешь, но он будет. И ты будешь соблюдать все правила, я лично за этим буду следить. Все обследования, все витамины, понял? Я сглотнул и кивнул. Ну, а что мне ещё сказать? Равноправие, права человека? Нет, он этого явно не слышал… Я поднялся с кровати и, немного прихрамывая, пошёл к шкафу, где надел на себя трусы, а после подошёл к столику. Привычная таблетка обезболивающего перед завтраком. Обезболивающие уже привычно для меня. — И вот ещё. Обезболивающие ты больше пить не будешь. Это может навредить плоду, — с этими словами он вышел из комнаты. Я зло посмотрел ему в след. Надеюсь он не будет меня трахать так же часто, когда я залечу… Ибо без обезболивающего я загнусь… Но течка идёт около недели, а потом как минимум неделя на то, что бы тест показал две полоски… Ох… И почему я не бесплоден? Завтракать я не хотел, поэтому я выпил лишь апельсиновый сок. Апельсины… Ненавижу этот запах… Эта сволочь воняет апельсинами… А теперь, и я ими воняю… Я пошёл к шкафу, где быстро переоделся в то, что можно легко снять у врача. Надо было бы сходить в душ, но никаких сил… — Извините, Павел Робертович, водитель ожидает вас, — в комнату зашёл дворецкий. Никогда не запоминал их имена. Я кивнул и поднялся с кровати. Мне удалось немного поспать, что уже хорошо. Я быстренько умылся и пошёл вниз, к машине. Обычная чёрная дорогая машина с новым водителем, бетой. Ну хоть кто-то не альфа… Я вновь прикрыл глаза, но уже не засыпал. Мы приехали к частной клинике минут через пятнадцать. Я коротко кивнул водителю, а после пошёл к знакомому кабинету. — Павел Робертович, здравствуйте, — мне задорно улыбнулся врач. Он был до ужаса похож на моего мужа, разве что глаза, голубые. И пахнет всё теми же апельсинами… Я лишь вздохнул и стал раздеваться. Я редко говорю, даже слишком редко… — Какой-то вы подавленный, — заметил он. — Что-то случилось? — врач стал надевать перчатки, а я тем временем сел в кресло. — Нет, просто проведите осмотр, — тихо попросил я, прикрыв глаза. Что-то голова кружится… Он подошёл ко мне, но замер, а после шумно вздохнул. — Я же просил, не приходить ко мне, когда у вас начинается течка… Я резко распахнул глаза. Течка? Но… Она же не должна была идти сегодня… Чёрт… Знакомое возбуждение накрыло меня. Апельсины… Этот запах стал для меня чем-то вроде спускового крючка. Только с этим запахом я мог расслабиться. Я тихо застонал. Альфа… Он рядом. А ещё я знал, что это тот самый тип альф, что не может сдерживаться при течных омегах. И вот, мои руки перехватывают, а после грубо входят в меня. Я выгнулся дугой, громко застонав. Все мои мысли ушли на задний план, а в голове были лишь одни апельсины… Я чувствовал член внутри себя, чувствовал как он двигается, и это меня заводило. Очнулся я лишь тогда, когда понял, что внутри меня набухает узел, а рядом стоит врач. Я резко оттолкнул его, ошарашенно смотря на врача. Твою мать… Я что, только что изменил своему мужу? Не дай Бог залететь… — Умоляю, простите… Я… Просто вы… Я… — начал сбито тараторить врач. — Просто забудь, что тут что-то было, — попросил я, а после слез с кресла и надел на себя свою одежду. — Напишете в карточке, что течка должна начаться сегодня… — А… А что насчёт узла.? — тихо спросил он. — Молись, что бы ребёнка не было, — мрачно ответил я, а после вышел из кабинета. Твою мать… Я привык к насилию, но это… Грёбанные апельсины, совсем мозг из-за них съехал… Дома я залез в душ, смывая с себя все следы этой встречи… Сегодня надо зачать ребёнка с тварью, иначе мне крындец… И не дай Бог, у ребёнка будут голубые глаза… В первый день течки, когда не так сильно тянет к альфе, меня клонит в сон. Поэтому я лёг спать сразу после душа. После просто не будет шанса выспаться. Мой муженёк не даёт мне отдых во время течки. Секс марафон, мать вашу… После того визита к врачу прошло недели две. Неделя, с окончания течки… И вот, меня вновь разбудил мой муж. Он молча протянул мне коробочку с тестом на беременность. О, его тут не хватало… Я только недавно отошёл от течки. Оказывается, узел — это больно… Я взял эту коробочку и пошёл в туалет. Сделав всё по инструкции я ужаснулся. Две палочки… Я осел на пол, а из глаз хлынули слёзы. Я так этого не хотел… Так надеялся, что ничего не будет… Я закрыл лицо руками и разрыдался уже в голос. Не мог я сдерживаться уже, просто не мог… Дверь в ванную со стуком отворилась. Тест из моей руки забрали, причём весьма грубо. А после меня погладили по голове и подняли на руки. Я уткнулся в грудь мужчине, пытаясь подавить всхлипы. А если ребёнок не его? Что мне тогда делать.? Чёртовы апельсины… Я почувствовал, что меня положили на кровать, мягкую кровать… — Поспи, — меня вновь ласково погладили, а я прижался к мужчине. В такие моменты, я понимал, что лишь он может меня приласкать. Как бы странно это не было… Через недели две, и спустя ещё три теста мы пришли к врачу. Да, тому самому врачу, от которого пахнет апельсинами… Мои глаза были немного опухшими, а голова несчадно болела. Всё свободное время я проводил в рыданиях. Да, глупо… Но я не хотел ребёнка. Ни от кого из них… Я лёг на какую-то кушетку, а мой живот намазали чем-то холодным, отчего тело покрылось мурашками. Спустя минут пять, врач всё же вынес вердикт. — Поздравляю, вы беременны. Всё, нервы теперь точно сдали. Если до этого была хоть какая-то надежда, то теперь… Я закрыл лицо руками и разрыдался. Громко, с чувством… Муж явно не оценит этой истерики, но я не мог по другому. Меня подхватили на руки и понесли наружу. А вот в машине я получил пощёчину, весьма ощутимую. Я оборвал свои рыдания и испуганно посмотрел на причину всех моих бед. — Хватит уже рыдать, я не хочу, что бы у тебя выкидыш был. И учти, если он у тебя всё же случится, то ты снова забеременеешь, и так, пока не родишь мне ребёнка. — А… А если это будет омега? — тихо спросил я. Сколько я не говорил при нём? Пару месяцев точно… — И что? Он вырастит достойным человеком, а это главное. Так что прекращай рыдания, — спокойно ответил он, а после обнял меня. — Ты главное роди. Если он тебе так ненавистен, то я его сам воспитаю. Я тяжело вздохнул. Не хочу этого ребёнка… Не хочу жить… Эти девять месяцев были тяжёлыми. Постоянная депрессия, обследования и упрёки мужа. И у нас будет мальчик… Он хочет назвать его Артём, а мне плевать… Артём, так Артём… Я сижу у себя в комнате, читая что-то из современной фантастики. Бред, если честно… Но резкая боль внизу живота оторвала меня от книг. Нет… Только не сейчас… Я посмотрел на свой живот. Неужели удумал вылезти сейчас.? Повторный спазм сказал всё сам за себя. Я поднялся с кровати и вышел в коридор, держась за стену, а второй рукой поддерживая живот. Кажется, кто-то из прислуги и вызвал скорую, ибо я соображал плохо. Меня предупреждали, что роды могут быть с осложнениями… Я ещё помнил, как меня уложили в скорую, он не более. Я очнулся в больничной палате. Рядом что-то пищало, а у меня в руке была игла, видимо капельница. Я посмотрел по сторонам, ища хоть кого-то взглядом. Пусто… И ребёнка нет, что есть хорошо. Но меня волновал один вопрос, какие у него глаза. Дверь в палату тихо отворилась, и я увидел доктора, от которого и воняло апельсинами. — Павел Робертович… Боюсь, что у меня не самая хорошая новость… — угрюмо начал он. — Ваш ребёнок… У него голубые глаза… Я замер, а после вновь закрыл глаза. Можно мне умереть? Безболезненно, быстро умереть? Голубые… У моего мужа они зелёные, у меня карие… У ребёнка они никак не могли быть голубыми… Значит ребёнок этого врача… — Вы были без сознания два дня, за это время ваш муж успел сделать днк тест… Это не его ребёнок… — Ты ему сказал? — тихо спросил я. Глупый вопрос, нет конечно… — Нет… Он бы меня убил… Он в ярости… Я понимал эту самую ярость… И меня, кажется, тоже убьют… Прощай, жизнь… Странно, почему я так спокойно отреагировал? Я был к этому готов? Да, я этого и ожидал… — Он в коридоре, хочет вас видеть… Я могу не… — Впусти его, — тихо сказал я, открыв глаза. Надеюсь, мне будет не слишком больно… Врач лишь кивнул и скрылся за дверь. Она распахнулась через минуту, и я увидел своего мужа. Он был каменно спокоен, но в его глазах я видел ярость. — Ну что, шлюха, где ребёнка нагулял? — вкрадчиво спросил он, подходя ко мне. Я сглотнул, вжимаясь в койку. Нет… Всё же мне страшно. Он хватает меня за волосы и вздёргивает на верх, а я чуть вскрикнул, больно. — Где?! — рявкнул он и встряхнул меня. Я испуганно смотрел ему в глаза. Он же меня убьёт тут… И никто ничего ему не сделает. Он меня убьёт… — Запоминай, шлюха, мне это выблядок не нужен. Пиши отказную, а через четыре дня, вернёшься в дом. И мне похуй, что ребёнка можно зачать только во время течки. Ты у меня каждый день за девять месяцев отработаешь. И не рассчитывай больше на человеческое обращение, сука. Меня грубо швыряют на кровать, а я глотаю слёзы. Почему у меня такое чувство, что я его предал… Неужели… Нет, не мог же он меня любить… Ему всегда было плевать на мои чувства… Или я так себя накручивал.? Так, стоп. Он тварь, каких поискать. Я закрыл глаза и попытался успокоиться. Я даже не хотел думать о том, что ждёт меня дома. Мне было очень страшно… За эти четыре дня он ни разу не пришёл ко мне, а меня вновь посетила мысль о суициде… До моей выписки около часа, а я стою на краю крыши. Уж лучше умереть, чем терпеть вечные побои моего мужа… Я сделал шаг навстречу бездне, однако меня резко отдёрнули за руку и толкнул на пол. Я поднял взгляд на своего «спасителя», а тот в свою очередь грубо пнул меня под рёбра. — Охуел, сучёныш? Решил свести счёты с жизнью? — тихо произнёс мой муж. Я заскулил от боли, но меня взяла злоба. Почему я должен жить в вечных муках.? Я с вызовом посмотрел ему в глаза. — Я не хочу жить в муках! Я не хочу от тебя детей. Ты мне всю жизнь сломал, я не живу, я существую с тобой, — задыхаясь от слёз произнёс я. — Ты ни разу не был ко мне нежен, только грубость по отношению ко мне… — И чего тебе не хватает? — спросил он. А я понял, что ещё слово, и мне будет плохо. Да и плевать… Я любви хочу… — Я любви хочу! Знаешь чей это ребёнок? Того врача, от которого апельсинами пахнет. У меня началась течка, а ты меня запугал до того, что у меня в голове одни эти апельсины и остались! — я всхлипнул. — Я тебя ненавижу… Я не шлюха… Я просто не понимал, что творю… — Всё сказал? — спросил он, садясь напротив. — Любви хочешь? Так чего же ты меня вечно отталкивал от себя? Паш, ты пойми, я не хотел тебе зла причинять, ты меня вынуждал… Враньё… Одно сплошное враньё… Он всегда был ко мне груб… Как я мог его вынудить то? — Как только я понял, что люблю тебя, то я стал нежнее к тебе. Но ты лишь отталкивал меня, ни разу не пойдя на встречу. Я подумал, что с ребёнком ты оттаешь. — Я ненавижу этого ребёнка… Просто схвати уже меня за волосы и приведи домой. А там трахни, как ты любишь… — я все так же сидел, смотря в пол. Мне было страшно и до ужаса обидно. Зачем он устроил этот разговор? Для чего он тянет? — Дурак… Да, я тебя накажу за то, что ты нагулял ребёнка. Но я тебя всегда, идиота, любил, — он поднял меня на руки и понёс вниз. Накажет… Я сжался в комок… Страшно мне так стало… Но… Он что, сейчас сказал, что любит меня? Мне не послышалось?

***

— Папочка! — ко мне подбегает Артёмка и смотрит на меня такими родными зелёными глазами, а потом протягивает свой рисунок. Корявый, но что можно просить от ребёнка в пять лет? — Молодец, — я треплю его по голове. — Настоящий художник. Пойдём в комнату, покажем его папе, — я беру сына за руку, и мы идём в комнату Саша лежит на кровати и читает какую-то книгу. Наверняка глупую. — Папа, смотри, — Артём бежит к нему и протягивает ему листочек с домиком, деревом, и тремя человечками. — Это я нас нарисовал. — Молодчина, — он целует его в макушку. — Иди, попроси Олега повесить его у себя в комнате, мы скоро придём. Он кивает и убегает вниз, крича дворецкого. А я подхожу к своему любимому мужу. Он обнимает меня и нежно смотрит в глаза, а после переводит взгляд на живот. — Как поживает моя дочурка? — он поглаживает мой живот, а я лишь счастливо улыбаюсь и вдыхаю запах апельсинов.