Мираж

Горькое слово мое, беззвучное, Затаенное волей случая, С языка ненароком слетевшее... Не успевшее.

      В какой-то момент приходится осознать, что любить людей можно по-разному. Можно спокойно так, уютно, по-домашнему, без потрясений всяких. Кто-то скажет, что это и не любовь даже, а так - притерлись друг к другу, свыклись с острыми углами. Да и фиг с ним, главное - хорошо. Там уж и кольца-дети-борщ - полный набор "мужского счастья".       А бывает, что мчишься на другой конец города по первому звонку, залетаешь в ближайший магазин за шампанским - романтично же - и к кассе успеваешь ровно в 22:59. "Настоящая Минута Славы", как тогда сказал Гарик. Цветы какие-нибудь чуть ли не с клумб рвешь, как подросток. И бегаешь по городу окрыленный, словно моторчик кто-то вкрутил. Со всеми такое бывает, со всеми.       А случается - вот же зараза - что и сам не понимаешь, что же это с тобой происходит. Чего тебе, дураку, в жизни не хватает такого, что ты то шутишь невпопад, то раздражаешься не по делу, хватаешься за руки и плечи совсем нелепо, и даже самому себе признаваться не желаешь, что это тоже какие-то чувства - и так годами, словно на какой-то сумасшедшей карусели.       Москва вообще похожа на бешено вращающуюся центрифугу. Или на мясорубку, в которую покидали все что под руку попалось - и крутят, крутят, крутят, пока тебя рвать не начнет от этого. И живи как хочешь, дыши чем хочешь. Вот и сидишь, давишься. Урганту-то, кажется, хоть бы что. Бегает, как заводной, улыбается направо и налево, глазами стреляет, и на свои "почти сорок" не выглядит ни чуточки. Вампир он, что ли, или у них, евреев, свой секрет вечной юности имеется? Тут уж даже в подобную чепуху поверишь - особенно когда он улыбается так, хитро-хитро. Сколько ж людей голову от этой улыбки теряют, а? Вот и ты туда же. Молодец, ничего не скажешь.       И только-только думаешь, что все, закончилось наваждение, можно спокойно приходить домой и жить нормальной жизнью обычного нормального (слишком много "нормально" вертится в голове) мужчины, как: "Здравствуйте, Сергей Юрьевич, а не хотите ли снова вести "Прожекторперисхилтон"? Передача такая была, помните?" - "Да как же тут не помнить, та самая, где мы с небезызвестным Иваном Андреевичем больше гейских шуток пошутили, чем когда-либо вообще на Первом канале было. Конечно же хочу!". Точно наваждение.       Мираж такой дурацкий, родник, который в пустыне мерещится, а руки тянешь - фигушки, только песок сквозь пальцы высыпается ручьем. И даже ловить желания нет - только... разочарование. Вся эта задумка с возрождением программы, все эти бабочки, на секунду в животе вспорхнувшие - все разочарованием оборачивается. Словно старую телегу кое-как изолентой обмотали и повезли. Дыши давай, дыши ровно, и улыбайся, когда он лапы свои загребущие к тебе тянет. Сам ведь знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, потому и плыл по течению. Дружил. Странная дружба какая-то, со взглядами слишком двусмысленными, фразочками "на грани" и мыслями не такими, какими им бы следует быть.       От прожекторов слезятся глаза, а может - внезапная аллергия на грим, который с лица час смывать приходится. И огни Москвы расползаются светлячками перед взглядом. Ургант вещает что-то, довольный собой, и все норовит руку на плечо уложить - куда ж ты, дубина, на ходу все равно соскальзывает! - а голос почти убаюкивает усталый организм. И даже казаться начинает, что, может, не все так плохо, надо только привыкнуть снова, пообкатать, разыграться - и все будет по-прежнему. И даже слова несказанные не будут горло изнутри жечь - некогда их сказать было, да и незачем.       Идешь, идешь, а потом: "Ваня, друг мой, а ты знаешь, что если прищуриться на фонарь - лучики на мотылька похоже сложатся?", а он только глаза таращит, только что руку ко лбу не тянет - температуру проверить. А ты и сам не знаешь, зачем ляпнул это. Может потому, что хоть на что-то отвлечься хочется, на мотылька этого светящегося, и не видеть, что под тем самым фонарем граждане на троих соображают. Может, потому что другие слова чуть с языка не срываются - а зачем? Раньше надо было болтать, да и то - не стоило. Может, поверить хочется, что раз уж ничего хорошего не выйдет - то не надо ничего решать, пусть будет как будет: улыбаться друг другу слишком долго для друзей, и все эти за руки хватания, словно так и надо.       А может быть, именно так и надо. Может быть - и "Прожектор" вернется в старое русло, побегут шуточки по накатанной дорожке.       В какой-то момент приходится признать, что любить людей можно по-разному. Можно приходить домой, скидывать куртку и обнимать жену - и любить ее, правда любить, всеми стесанными углами души любить. Без риска всякого, спокойно, уютно. И в то же время каждый раз бросаться в пустыню ради миража, синими глазами сверкающего, и себя дразнить, и злиться, а потом от необъяснимой радости задыхаться, и разочаровываться, очаровываться снова - не понимать что с тобой такое вообще происходит. Вроде взрослый человек, а все туда же.       Год от года, словно на какой-то дикой карусели, пока слова, которым и не стоит звучать, вертятся на языке, будто вода примерещившегося родника - со вкусом песка.