It's Time

Как давно Гейл понял, что любит Китнисс? Он не знал. Может год назад, два или больше? Или может быть это была любовь с первого взгляда? Хоторн всё больше склонялся к последнему варианту. Он помнил, как встретил девочку с милыми косичками на улице, но так и не решился познакомиться. Шло время, а мальчик все чаще вспоминал «девочку с косичками», как Гейл про себя её прозвал, ведь её имя он так и не узнал. А потом судьба сделала неожиданный поворот, заставила их познакомится, при чем очень жестоким способом. Они снова встретились, конечно кладбище нельзя было назвать хорошим местом для встречи, но у судьбы всегда был своеобразный юмор. Гибель родных людей связала их, заставляя держаться в месте. Гейл запомнил этот день надолго. Как бы ни было странно, но в этот день шёл дождь, как будто небо оплакивало потерю таких замечательных людей. Из всех приглашенных мальчик знал только несколько человек, но это не помешало ему заметить ту самую «девочку с косичками». Простое черное платьице очень сочеталось с её молочной кожей. Рядом с ней стояла женщина и маленькая девочка. Гейл тогда решил, что это была её семья. Но тогда мальчика поразило не это. Людей было много, и все плакали, кроме него. И той девочки. Если бы Хоторн подошёл поближе, то увидел, что у неё в глазах стояли слёзы, но она мужественно держалась. Тогда Гейл восхитился её силой воли. И восхищался ещё долго, но это будет потом. Именно этот день на кладбище стал началом их дружбы. Хоторн потом часто вспоминал, как решил познакомиться с девочкой, а на вопрос, как её зовут, она ответила: — Китнисс Эвердин. Возможно из-за того, что поднялся ветер, и разговоры взрослых стали слишком громкими, Гейлу послышалось искаженное имя. — Кискисс? Кто дал тебе такое имя? — удивлённо посмотрел на неё мальчик. — Что? Меня зовут Китнисс! Ты что глухой?! — возмутилась девочка. Её возмущение было настолько милым, что Гейл улыбнулся. Да, у него не стало отца, это было несомненно большое горе, но он чувствовал, что у него, вместе с этой девочкой, всё будет хорошо. С тех пор прошло несколько лет, а их дружба так и не прекратилась. У них всё было хорошо. Они разговаривали, охотились, отдыхали, всё бы так и продолжалось, если бы сестру Китнисс не выбрали для участия в «Голодные игры». А Эвердин не стала бы первой добровольной участницей. Как бы Гейл не хотел быть рядом, сражаясь бок о бок, но это было невозможно, теперь на него ложилась ответственность не только за свою семью, но и за семью подруги. Подруги ли? Гейл не помнил, как давно стал задумываться над их отношениями. Он так хотел поменять всё и, возможно, смог бы, если бы не так неудачно подвернувшиеся «Голодные игры». Трудно отпускать человека, зная, что он может не вернуться. Зная, что его могут убить в первый день. Зная, что ему придется выживать в труднейших условиях. Зная, что ему могут сделать больно, и ты ничем не можешь помочь. Но не смотря на все это, Гейлу пришлось отпустить её. О чём он очень жалел, наблюдая за прохождением игр. Он ожидал многих ужасных вещей, которые могли случиться с Китнисс: она могла погибнуть, быть смертельно раненой, умирать от жажды или голода. Вариантов было полно и все они были не утешительными. Но Гейл и в самом страшном сне не мог представить, что на этих ужасных играх, она могла влюбиться. Такое простое чувство как влюблённость было чуждо Питу, Гейл это точно знал, ведь он учился с ним в одном классе. Хоторн был в не себя от ярости, когда понял, что это просто игра на публику, что Питер просто использует Китнисс. Эвердин это тоже прекрасно понимала, Гейл это знал. Но его все равно бесило то, что этот напыщенный индюк позволяет делать себе то, что никогда бы не осмелился сделать Хоторн. Хоторн метался, бесился, но ничего не мог сделать, он только надеялся, что Китнисс вернется с игр живой. То ли боги услышали Хоторна, то ли Эвердин оказалась умнее и хитрее всех участников, но результат был на лицо, она вернулась. Живой. Но картина была бы еще более радостной, если бы она не вытащила за собой придурка Пита. Гейл ещё никогда так сильно не желал, чтобы человек погиб. Хоторн понимал, что это плохо, даже ужасно, но всё равно желал этого. Китнисс приехала, они так же продолжали охотиться, дурачиться, но теперь у неё была известность. И этот высокомерный индюк Пит, который, как только видел Китнисс, сразу же бежал к ней. Они мило беседовали, а потом расходились. Вроде бы ничего необычного, но стоило посмотреть в глаза Пита, сразу же замечалось обожание и щенячья преданность. Именно мысль о том, что Гейл всё может потерять, заставила его признаться Китнисс. Он предполагал худший вариант, но всё равно надеялся на взаимность. Наверное, это было глупо. Китнисс, запинаясь, пыталась объяснить Хоторну, что Пит не выживет без неё, что она не может бросить его. Тогда Гейл ответил: «Всё хорошо, Кискисс, я всё понимаю». Но ему было больно, потому что она думала, что Хоторн может прожить без неё в отличии от Пита, который был бедным и несчастным мальчиком. Ему требовалась любовь и ласка. Но Гейлу тоже всё это было нужно, ему тоже было больно, ему нужна была забота и ласка. Но он смог скрыть всё это. Время лечит? Гейл не верил в эту чушь, но всё равно надеялся, что шрамы затянуться, и боль пройдёт. Он будет надеется, что когда-нибудь ему ответят взаимностью, а пока он просто будет рядом.