Вне

Уокер приставил дуло пистолета к виску девчонки, и Стенц встал со своего стула, бросив на пол тряпку, которой вытирал кровь с лица. Он не хотел вставать. Не хотел смотреть на нее и не хотел, чтобы внутри что-то так противно дрогнуло, когда она всхлипнула и слезы потекли по ее щекам. Ему не должно быть дела до того, что девчонка плачет. Никакого. И все же другая его половина, та, наверное, где еще блестели под слоем пакистанской пыли осколки его сраной души, та половина противилась тому, что ее детские мозги могут разлететься по президентским покоям. И хотя он сам около часа назад угрожал ей пистолетом и говорил, что если за ними придут, она умрет первая… Что ж, похоже, он все-таки не стал бы стрелять. И, похоже, ему придется прострелить черепушку этому старперу. Чтоб его. Мужчина сделал полшага вперед и удобнее перехватил приклад автомата. А девчонка в ответ президенту, преодолев всхлипы, залепетала что-то о том, что все понимает. Стенц чуть не выругался вслух отборным матом. Их четверо мужчин в Овальном кабинете, двое с автоматами, один с пистолетом и один руководитель целого государства, и среди них на полу сидит девочка, готовая умереть во имя войны, о которой понятия не имела. Жгучая ненависть к Уокеру как-то неожиданно разлилась под ребрами, раскаленным маслом шипя в легких. Он повидал таких генералов, что отправляли детей на бойню, там, на другом конце планеты. Там, где жарко и душно всегда, днем и ночью, где песок скрипит на зубах. Там, где горячка внутри тела никогда не проходит. Там, где он понял, что человеческая жизнь может ничего не стоить. Даже жизнь ребенка. Там, где он научился ненавидеть не только врагов, но и своих. Его палец лег на курок, готовый стрелять на поражение. Главное, не задеть девчонку. Гул летящих к Белому дому «черных ястребов» отвлек всех на секунду, а затем пронзительный свист разрезал мгновенную тишину, установившуюся между участниками этой современной драмы. Стенц шагнул вперед, схватил девчонку за плечо, собираясь оттащить ее от Уокера, и ракеты влетели в здание, разрываясь на миллионы смертоносных оплавленных кусков. Грохот всех оглушил, пол пошатнуло и стены Овального кабинета рухнули, похоронив их под своими обломками. Последнее, что запомнил Стенц перед тем, как провалиться в бездну, это тупая боль в затылке от куска оконной рамы, ударившей его по голове, и тепло сквозь ткань кофты от плеча Эмили, на котором он сжал свои пальцы. * Эмили сморщила носик и повернулась набок, подпихивая подушку кулаком. Ей снилось что-то странное. Шумное и непонятное. Единственное, что девочка смогла уловить сквозь потоки ускользающего сна, что она не хотела бы оказаться там снова. Ни за что. Попытавшись натянуть одеяло на плечи, Эмили не обнаружила его на себе. Она пошарила рукой вокруг, но и там его не было. Девочка поджала колени ближе к груди и потолкала подушку еще раз, стараясь придать ей более комфортную для головы форму. Неожиданно подушка охнула. И зашевелилась. Глаза Эмили резко открылись, и сон пропал, как будто его смыло водой. Очень холодной водой. Литров так десять, и все на голову. Вскрикнув, она подскочила и поползла как можно дальше, силясь нащупать край кровати, чтобы спрыгнуть и побежать. Никакой кровати не было. Под ладонями и коленками простирался твердый и гладкий пол. — Что за херня?! – раздался за спиной мужской голос, показавшийся знакомым. Эмили, как была на четвереньках, обернулась и так и осталась стоять в позе собаки. В двух метрах от нее сидел Стенц, тот террорист, что захватил Белый дом и был очень зол на нее за то, что она выложила в сеть видео, где он и его подельники сверкали своими криминальными лицами. Настолько зол, что даже пообещал убить ее первой. Он был одет также – черные футболка и штаны карго, перчатки без пальцев, бронежилет. Только автомата не было. И он смотрел прямо на нее. Тут девочка с пугающей ясностью осознала, что странный сон не был сном, а все случилось на самом деле. Белый дом захватили вооруженные люди. Президента вынуждали взорвать целую страну. А ей приставили пистолет к голове и собирались стрелять, если он этого не сделает. А потом был взрыв. Их всех встряхнуло. Стены рухнули, и все погрузилось во мрак. Мужчина и девочка синхронно посмотрели по сторонам. И увидели одинаковую картину. Вокруг все было белое и слегка туманное. Никаких стен. Лишь белый матовый пол, уходящий в никуда. — Мы что, умерли? — прошептала Эмили. И хотя ее голос звучал не громче шелеста, здесь он слышался отчетливо громко. Потому никаких других звуков не было. — Говори за себя, — сказал Стенц, поднимаясь и морщась. — Почему у меня такое чувство, что меня кто-то пинал по ребрам? Эмили глянула на его торс, вспомнив, как кулаками пыталась сделать подушку мягче, и покраснела. Стенц заметил, слегка усмехнулся, окидывая ее взглядом. — Если ты собираешься начать какое-то движение, то лучше сменить позу. На двух конечностях будет в разы быстрее. Фыркнув и покраснев еще больше, девочка встала, скрестила руки на груди и сделала два шага подальше от него. — Не смей ко мне приближаться. — Или что? Он повел в ее сторону корпусом, имитируя наступательное движение, и девчонка отпрыгнула от него. — Не трогай меня! — Попробуй убежать. Ты же этого хотела, — он развел руками, показывая на безымянное пространство вокруг. — Давай. Выбирай любое направление. — Пошел ты! — Пошел я? Стенц хотел было снова сделать вид, что наступает, чтобы припугнуть ее, но передумал. Она смотрела на него глазами дикого волчонка, но в глубине их плескался страх. Что это за место? И почему они оказались здесь? Все дело было в том, что они оба задавали себе одни и те же вопросы, и вокруг обоих была белая туманная неизвестность. И если они и правда умерли под обломками Овального кабинета, тогда… Что ж, если это действительно место, куда попадают после смерти, то оно не такое уж и страшное. По крайней мере, здесь не было боли, и огня, и звенящих, разрывающих глотку криков. Ни клеток из человеческих костей, ни ужасных орудий пыток. И никто не заливает ему горящее масло в рот, чтобы прожечь внутренности до тла. Именно таким представлялся Стенцу Ад, в который он должен был попасть, если бы верил в Бога. — Ну, так я пошел, — покачал он головой. И пошел. Просто вперед. Эмили стояла в нерешительности. Все ее существо отвергало даже мысль о том, что пойти бок о бок с этим человеком. Но оставаться одной посреди Нигде хотелось еще меньше. Она предчувствовала, как эта белая пустота поглотит ее и сотрет все, что когда-то было девочкой по имени Эмили Кейл, стоит ей остаться в одиночестве. Она глубоко вздохнула и быстрым шагом стала нагонять удаляющуюся спину мужчины. Стенц про себя улыбнулся, услышав эхо ее шагов позади. * Они шли уже минут десять, но пейзаж вокруг не менялся. Точнее, никакого пейзажа и не было. Они могли бы ходить кругами все это время и не поняли бы, потому что никаких ориентиров не наблюдалось. Было только огромно-бесконечное белое пространство, мраморный пол, уходящий вдаль во всех направлениях, и больше ничего. Стенц думал, что девчонка будет держаться чуть позади. Будь она солдатом в его отряде, там бы она и находилась, как более слабый член группы. Но Эмили шагала строго параллельно с ним, даже иногда вырывалась вперед, и старалась, чтобы бы между ними было расстояние не меньше полтора метра. Что ж, она не его солдат, чтобы ей приказывать отойти назад. К тому же, если в этом месте и была опасность, она могла появиться с абсолютно любой стороны. Напряженное сопение, издаваемое девчонкой, начало обращать на себя его внимание, и он понял, что Эмили хочет что-то сказать, но не решается. Или останавливает себя. — Ну, давай, говори уже, — он глянул на нее мельком. Эмили помолчала еще немного, раздумывая, начинать разговор со своим врагом или нет. Но жгучее желание нарушить давящую тишину хоть какими-то словами выпирало из груди, заставляя пойти на компромисс с самой собой. И разве здесь есть еще кто-то, кроме него? — Так ты не думаешь, что мы умерли? Там же был взрыв. Все рухнуло. Нас могло завалить обломками… — И что это тогда за место? Морг? — Нет. Я не знаю. Может… то, куда попадают люди после смерти? Слово смерть, произнесенное вслух, всколыхнуло панику в ее глазах. Девочка даже остановилась. — Нет. Чтобы там ни было, оно не может быть настолько несправедливым, чтобы запихнуть нас в одно и то же место. Ты ощущаешь себя мертвой? Неожиданно он шагнул к ней и ущипнул за шею. — Ай! Ты что делаешь?! — крикнула девчонка, и толкнула его в живот. Даже забыла о том, что собиралась не приближаться к мужчине слишком близко. — Тише ты. Больно было? — Не смей ко мне прикасаться. — Ладно-ладно, — он поднял руки в защитном жесте и отступил, но не смог сдержать усмешку. Она была забавной, когда злилась. И забывала о страхе. Уж лучше пусть злиться, чем паникует. — Так как? Эмили насупилась и проворчала: — Больно. И нет, я не чувствую себя мертвой. Но где мы тогда находимся? — Точно не там, — он показал пальцем вверх. — К тому же, если мы мертвы, то где все остальные? Они посмотрели друг на друга. И ни одному не хотелось спрашивать вслух о том, почему здесь, где бы это ни было, они оказались вдвоем. Самый неподходящий дуэт в мире. Но девочка решила попробовать. — Может, если погибли только мы…? Опять она за свое. Погибли, погибли… Стенц пожалел, что рядом нет ничего, что можно было бы отбросить в сторону. Кроме нее, конечно. Но прилагать свои руки к девчонке совсем не хотелось. — Если нравится думать, что умерла, то пожалуйста. Но меня в это не втягивай. — Если нравится? — девочка шумно вдохнула, пропитав воздух внутри своих легких горечью зародившегося возмущения. — Нет, мне не нравится. Мне ничего здесь не нравится, понятно? И если бы не ты, и не твоя шайка террористов, то ничего бы такого не было! Она подлетела к нему и снова толкнула в живот, изо всей силы. Так, что его даже слегка качнуло. — Это все ты! Ты виноват! Если бы не ваш глупый захват Белого дома, все было бы в порядке! Похоже, что паника и пережитый стресс все же дали о себе знать. Девчонка впадала в истерику, и ее срочно нужно было остановить. Стенц схватил ее за плечи и встряхнул. — Уймись. Хватит. Она задергалась в его руках, пытаясь вырваться. Слезы образовались у основания ее глаз, готовые вот-вот пролиться — Пусти меня! Пусти! Как успокаивать плачущих детей, тем более девчонок, Стенц понятия не имел. Он взял ее лицо в ладони, прижав большие пальцы к щекам, и слегка приблизил ее к себе. — Замолкни. Или я сверну тебе шею. Мда, утешитель из него так себе. Девочка затихла. Только смотрела на него огромными глазами, которые из-за слез стали похожи на прозрачно-голубые воды Кристалл-Лэйк, куда он ездил с отцом ловить рыбу целую жизнь назад. Непрошенное воспоминания ворвалось в мозг, но Стенц тут же прогнал его. Того времени как будто не существовало, так давно это было. Он не хотел помнить. И не хотел начинать ощущать эту грусть из-за того, что те хорошие дни так быстро закончились и больше не повторялись. Так же, как не хотел вставать со стула, когда Уокер собирался пристрелить девчонку. Не хотел, чтобы эта струна внутри него так натягивалась и дрожала. Он убрал руки с ее лица и отступил на шаг, растирая между пальцами соленую влагу. Эмили молча продолжала смотреть на него, тяжело и судорожно вздыхая. Так они и стояли друг напротив друга, пока ее дыхание не пришло в норму. Затем она стерла слезы рукавом кофты и успокоилась. — Все? — спросил он ее. — Все. Не трогай меня больше. — А ты больше не истери. — Ладно. Они помолчали еще какое-то время. Но Стенцу все же хотелось прояснить ситуацию. Потому что… Черт, потому что он чуть не прикончил Уокера, и если бы не авиаудар, то, скорее всего, сделал бы это. — И кстати, мы не террористы. Мартин Уокер нанял нас, чтобы захватить Белый дом. Это просто работа. — Хороша работа, — Эмили фыркнула. — И сколько людей погибло, пока вы «работали»? — Сбавь свой осуждающий тон. Каждый занимается тем, что умеет. И чтобы ты знала, это твое так любимое правительство научило меня убивать. Как и твоего папашу, я полагаю. — Мой папа… — Не носил форму? Две или три командировки, как минимум. Где это было? Пакистан? Ирак? Девочка насупилась. — Афганистан. — Да, — Стенц усмехнулся, — Думаешь, папочка там никого не убил? — Это не то! Там была война, и это был его служба. — Ага. Долг нашему прекрасному государству. Только вот жены и дети тех афганских солдат, что погибли от его пуль, считают иначе. Эмили вспыхнула, но ничего не сказала. Она не знала, что ответить. Потому что мужчина был прав. И это была правда, о которой девочка не хотела думать. — Это было на войне. По крайней мере, здесь он никого не убивал. Стенц повернулся к ней, и его глаза сверкнули яростью. — Скажи это телам моих ребят, которые остывают по всему Белому дому. Она сочла необходимым отступить от него подальше, опасаясь гневной вспышки. — Вы напали первые, разве нет? И это у вас было оружие. Мужчина посмотрел на нее зло, но ничего не сказал. Они могли продолжать бросаться друг в друга неприятной правдой, но Стенц знал, что это не приведет ни к чему хорошему. — Если ты права, и мы все-таки сдохли, то какая теперь разница? Девочка задумалась, потом вздохнула. — Никакой. — Тогда пошли дальше. — Куда дальше? — раздался голос у них за спиной. * Эмили вскрикнула и на автомате схватилась рукой за предплечье Стенца, пока они вместе оборачивались. После того, как тишину этого туманного места нарушали только их голоса, услышать кого-то третьего оказалось сродни неожиданному удару под дых. Позади них стоял молодой человек в темно-синем военном мундире. Его глаза теплого карего цвета смотрели на них из-под козырька белой фуражки и смеялись. — Так куда дальше? — снова подал голос парень, и на его щеках появились ямочки от улыбки. — Ты кто такой? — угрожающе спросил Стенц, отодвигая девчонку рукой назад. Просто рефлекс. Он сделал это не задумываясь. Так же, как Эмили продолжала держаться за него. — Я Чак, —сказал парень, и снова улыбнулся. Стенцу он не понравился. И не потому, что выглядел опасным. Скорее наоборот, парень смотрел дружелюбно, и не делал попытки подойти к ним. Но мужчине не нравилось само это странное место. И тот факт, что здесь появился незнакомец, который, похоже, чувствовал себя как дома и не проявлял никакой тревоги по отношению к своему местоположению, не улучшал ситуации. — Не стоит меня опасаться, — Чак сложил ладони вместе. — Я не причиню вам вреда. — И мы должны поверить тебе, потому что…? — Потому что у меня нет оружия, но есть самые добрые намерения. Улыбка парня вызвала у Стенца острое желание съездить ему по роже. Чак, вероятно, заметил этот неожиданный порыв, потому что печально вздохнул. — Ну, может милашка Эмили будет ко мне более благосклонной? — С чего бы это? — спросила девочка, отпуская руку мужчины. Она постаралась придать голосу твердости и унять красноту, расползающуюся по щекам от того, что она держалась за Стенца непозволительно долго. — Кажется, твой друг настроен недружелюбно и испытывает желание ударить меня по лицу. — Он мне не друг, — она прищурилась. — Но я ничего против такого его желания не имею. — Какие вы злые…, — покачал Чак головой. — Повторяю вопрос: кто ты такой? — Я Чак. — Это мы уже слышали. А по подробнее? —Ну, посмотрим…, — парень сделала вид, что задумался. — Я человек. И, если меня не обманывают ощущения, я мужского пола… — Ах ты..! — Стенц рванулся вперед, чтобы исполнить свое желание и устроить свидание между своим кулаком и лицом этого засранца. И его рука разрезала пустоту. — Куда он делся? — нервно прошептала Эмили. — Я все еще здесь, — насмешливо проговорил голос позади. Эмили и Стенц снова синхронно обернулись и увидели ухмыляющегося Чака. Девочка сжала руки в кулаки и попыталась собраться, успокаивая скачущие галопом мысли и внимательнее вглядываясь в незнакомца. — Должен заметить, что вы очень агрессивны, и у меня пропадает желание и дальше с вами общаться. Стенц уже хотел снова броситься к парню, и все-таки его достать, но девчонка встала перед ним и уперла ладони в его торс. — Перестань, не надо. Ты же видишь, что он всего лишь, — Эмили посмотрела на Чака, — глупая галлюцинация. Девочка скрестила руки на груди, натянув на лицо презрительную усмешку. И она только на сорок процентов была уверена, что выбрала правильную стратегию. Стенц, увидев выражение ее лица, отступил и попытался расслабиться и успокоиться. Чак нахмурился и слегка скривил губы, выражая всем своим видом глубокую обиду. — Как грубо. Галлюцинация… Одиннадцать лет, и думаешь, что знаешь все на свете? Эмили не стала обращать внимания. — Что ты здесь делаешь? — Я здесь, потому что вы здесь. — То есть ты и правда галлюцинация? — спросил Стенц. Парень вздохнул так глубоко, как будто нес на плечах всю тяжесть мира. — Я бы предпочел – внутренний голос, советник или, на крайний случай, воображаемый друг, но если вам такая охота оскорблять меня… — Что тебе нужно от нас? — перебила его девочка. — Скорее, что вам нужно. Я здесь потому, что вы во мне нуждаетесь. Эмили и Стенц переглянулись. — И для чего мы в тебе нуждаемся? — спросил мужчина. — Я не знаю, — хохотнул Чак. — Я же плод вашего воображения. Вам лучше знать, для чего я вам нужен. Что-то щелкнуло в голове Эмили, и она бросила на парня в фуражке подозрительный взгляд. — Слушай, Чак. А ты не мог бы отойти подальше и отвернуться. Нам с собратом по несчастью надо посовещаться, — она поманила Стенца рукой. — Да ладно. Я же, считай, ваше подсознание. И вы хотите от меня что-то скрыть? — Отойди и отвернись, подсознание. — Хорошо-хорошо, — пробормотал Чак, и, отвернувшись и насвистывая веселый мотивчик, сделал несколько шагов в сторону. Стенц подошел к девочке, и склонился к ней. — Что такое? — Я ему не верю, — прошептала Эмили. Мужчина посмотрел в сторону Чака, проверяя, чтобы тот не подслушивал. — Почему? — Ты его узнаешь? Я вот точно никогда его не встречала. Тебе не кажется, что если бы мы столкнулись здесь со своим подсознанием, то оно бы приняло форму того, кто нам знаком? — Не знаю, — Стенц глянул на Чака еще раз. — Лицо кажется знакомым. — Это потому что он в форме. Твой мозг причисляет его к военным людям, и тебе кажется, что ты его где-то встречал. — Мне попросить его раздеться? Эмили подавилась смешком и закашлялась. — Дурак. — Сама такая. Еще аргументы? — Да. Хорошо, допустим, ты его когда-то встречал. Но я точно нет. Я бы запомнила. Но мы здесь вдвоем, и оба его видим. И если он плод нашего воображения, то почему не принял форму того, кто хорошо знаком нам обоим? Или того, кого мы видели последним? Президента, например. Или Уокера. Стенц покачал головой, задумавшись. — Или еще лучше. Почему он не принял вид того, кому мы доверяем, к кому мы бы прислушались без лишних вопросов? — Ладно, хорошо, — мужчина остановил поток ее слов поднятой рукой. — Мне он все равно не нравится. — Надо его проверить? — Как? Они оба посмотрели в сторону Чака. Тот, словно почувствовав их взгляд, подпрыгивающей походкой направился к ним. На его лице сияла простодушная улыбка. — Ну как, посовещались? — Угу, — Стенц скрестил руки на груди, глядя на парня с недоверием. — И к чему пришли? — Пришли к тому, что мы тебе не верим, — Эмили взяла слово на себя. — И намерены прекратить с тобой общение. Она не поняла, но почти точно скопировала его предыдущие слова. — Эмили, малышка, не будь такой… — Не зови меня малышкой, — возмущенно воскликнула девочка. Стенц посмотрел на ее лицо и увидел, что в голубых глазах загорелся огонь, повышая градус ее уверенности. Он одобрительно усмехнулся. — Осторожней, Чак. Этот волчонок умеет кусаться. Теперь она смотрела возмущенно уже на него самого, прожигая в нем дыру. — Кажется, это прозвище ей тоже не по душе, — снисходительно заметил Чак. — Заткнись. — Как я могу? Я ретранслятор ваших собственных мыслей и лишь передаю… — Заткнитесь оба! — вскрикнула Эмили и обратилась уже к Чаку: — Мы не верим, что ты плод нашего воображения, и думаем, что ты нас обманываешь с какой-то низменной целью. И, прежде чем он успел возразить, добавила: — Если я не права, докажи свою фантомную сущность. Прими вид того, кто нам знаком. Или нет, расскажи что-нибудь такое, что можем знать только мы. Ну, давай. Через тридцать секунд она наградила его победным взглядом, потому что Чак даже не выглядел вспоминающим детали их прошлой жизни. Скорее его лицо выражало недовольство с оттенком разочарования. — Не можешь, да? Конечно, не можешь. Потому что ты никакой не ретранслятор, а просто хотел запудрить нам мозги. А теперь говори, кто ты такой на самом деле. И что это за место? — И как ты провернул трюк с исчезанием? — добавил Стенц. Чак снова тяжело вздохнул, и с его лица тут же пропало то усиленно добродушное выражение, которым он прикрывался раньше. — Ты меня раскусила. Я более реален, чем хотел показаться. И в то же время нет. — Что это значит? — Я не могу сказать больше. Это против правил. — Чьих правил? — Этого места, конечно, — усмехнулся Чак. — И что это за место? — спросил Стенц. — И давай без этой своей лабуды. Парень в фуражке закатил глаза. — Будет сложно объяснить все без моей так называемой… лабуды. — А ты попробуй. — Что ж. У этого места много названий, и не одно из них не охватывает всего, чем оно является. Самым приближенным, я бы сказал, будет Вне. — Вне…? — недоверчиво переспросила Эмили. — Вне чего? — Всего. То, на чем вы стоите, находится вне времени и пространства, вне какой-либо реальности. Оно просто… Вне. — Класс, — проговорил Стенц сквозь зубы. Этот парень теперь нравился ему еще меньше, потому что заговорил как чудики, которые пристают к тебе на улице и вещают про конец света и подобную хрень. — И где это Вне находится? — спросила девочка. — Нигде. Его нет. Не существует. И в то же время оно более реально, чем мы с вами. — Ты хочешь заговорить нас до смерти? — Стенц решил, что еще пара подобных запутанных объяснений, и он не сможет себя сдерживать. — Спокойнее, ковбой. Я не виноват, что это место такое сложное, — Чак поднял руки в защитном жесте и обратился снова к Эмили. — Наиболее вероятное местоположение Вне вот здесь. Он постучал пальцем по своему виску. — Хочешь сказать, — медленно проговорила Эмили, — что Вне находится у нас в голове? —Вполне возможно, да. По правде сказать, я и сам точно не знаю. — Если предположить, что Вне у нас в голове, — девочка хотела разобраться, — то почему мы оказались здесь вместе? Почему не я одна? Или он один? — она махнула рукой на Стенца. — Почему мы здесь вдвоем? — Хороший вопрос, — усмехнулся Чак. — Я могу предположить, что вы оказались здесь вдвоем, потому что там, в реальности, в момент отключения, между вами произошел физический контакт. — Ты начинаешь звучать как-то двусмысленно, Чаки, —Стенцу уженадоело слушать все эти туманные объяснения. Такие же туманные, как и это сраное место. Эмили бросила на него недовольный взгляд. — Говори, Чак. Не слушай его. — Замечательно. Теперь ты на его стороне? — Я просто хочу разобраться. А ты разве нет? Продолжай, Чак. — Так же могу предположить, что вы продолжаете быть здесь вдвоем, потому что контакт не был прерван. Мне плохо представляется вся картинка, но, кажется, он держит тебя за руку, — Чак засмеялся. — Это даже было бы романтично, не будь истинные причины так печальны. Девочка повернулась к Стенцу и посмотрела на него недоверчиво. — Зачем ты держишь меня за руку? — А мне откуда знать? Я же здесь, а не там, черт побери! — Не хочешь говорить? Тогда я сам, — вздохнул Чак и обратился к Эмили. — Он собирался оттащить тебя от Мартина Уокера, чтобы тот не прострелил тебе голову. И я думаю, только авиаудар по Белому дому спас старика от того, чтобы упасть на ковер с дыркой между глаз. Чак закончил и посмотрел на Стенца невинным взглядом. И только его фантомная сущность избавила его от смерти, потому что мужчина ненавидел, когда ему лезли в душу. И еще когда кто-то говорил вслух то, о чем он сам предпочел бы промолчать. — Это правда? — тихо спросила Эмили. — Не важно, — бросил ей Стенц. — Ты, умник, лучше скажи то, что ты так старательно стараешься не говорить. Потому что за всей этой чудной херней я так и не услышал главного – зачем мы здесь? И с какой такой целью ты обманул нас в начале? — Я не могу сказать. Это тоже против правил. Вы сами должны понять. — Да пошел ты со своими гребаными правилами! — прорычал Стенц, потом проговорил специально для девчонки: — Мне надоела эта хрень, я и ухожу. Он развернулся и направился прочь. Эмили посмотрела на Чака умоляюще. — Неужели ты совсем ничего не можешь сказать? — Прости, Эмили, — Из-под козырька на нее смотрели теперь уже печальные глаза. — Но вы должны знать кое-что еще об этом месте. Оно не обязательно должно быть вот таким. — Таким… никаким? — спросила девочка, усмехаясь. — Да, — ответил парень. — Оно может быть другим. На самом деле, оно может быть каким угодно, нужно лишь правильно захотеть. — Ясно. Спасибо, Чак. Девочка развернулась и побежала за мужчиной, чья спина вдалеке уже уменьшилась до размера обувной коробки. — До скорого, Эмили, — парень с грустью смотрел ей вслед. * Стенц удалялся быстро, намеренно не сбавляя темпа и концентрируясь на том, как подошвы ботинок с тихим скрипом отлипают от гладкого пола. Но он все равно услышал легкий топот позади. Девчонка бежала за ним. Мужчина прикрыл глаза, на секунду представив, что он не здесь, и все это не с ним. Потому что та часть его души, которую он хотел похоронить под обломками поганых воспоминаний, та, что обнаружила в нем эту дрожащую струну – эта его часть хотела остановиться и дождаться девчонку. А еще посмотреть в ее глаза и увидеть там то самое понимание, с которым она жила. Которое делало ее другой, отличной от него самого. А еще эта часть его души хотела присмотреться повнимательнее, чтобы понять, действительно ли ее глаза так похожи на воды Кристалл-Лейк, или ему тогда показалось. Не переставая идти, Стенц тихо выругался. И когда он успел стать таким сентиментальным? — Подожди, — пропыхтела Эмили, догоняя его и хватая за предплечье. — Фух! Ты шел так быстро нарочно? — Я думал, нам хватает физического контакта и там, в реальности, — съязвил он. Эмили отдернула руку. — Дурак. — Зачем так торопилась? Она закатила глаза и попыталась наладить работу своих легких. — Чак этого не сказал, но я предполагаю, что цель нашего пребывания здесь мы должны отгадать вместе. — То есть за те тридцать секунд, что вы провели вдвоем, прежде чем ты побежала за мной, вы стали настолько близки, что ты сумела прочесть его мысли и узнать то, чего он нам не сказал? Она посмотрела на него взглядом «Ты серьезно?» и уперла руки в боки. — Я не буду говорить, на что это только что было похоже, потому что не хочу говорить это постыдное для тебя слово на букву «р». Ее лицо смешно хмурилось, и глаза смеялись. — Да пошла ты, — отмахнулся от нее Стенц, и зашагал дальше. — Ну, я пошла, — веселым голосом ответила ему девочка, и зашагала рядом с ним. — А хочешь знать, что он действительно сказал, после того, как ты нас так скоропостижно покинул? — Нет, не хочу. Эмили решила не принимать его отказ. — Он сказал, что это место может быть другим. Нам нужно лишь захотеть. Наверное, это как-то должно помочь нам понять, зачем мы здесь. — Мне все равно. — Ну как же… Видя, что он не желает ее слушать и продолжает идти в никуда, Эмили забежала вперед и встала перед ним. — Тебя разве ни капельки не волнует? — Нет. Отойди. —Не отойду! — девочка топнула ногой. — Не будь таким придурком. Стенц сжал руки в кулаки и выставил их перед собой, желая показать настырной девчонке, что он еле себя сдерживает. — Ты просила тебя не трогать, и я как мог старался, но если не отойдешь, я сам тебя подвину. И в восторге ты не будешь, обещаю. Она продолжила стоять напротив и смело смотрела ему в глаза. — А я думаю, что ты не будешь в восторге, если тебе придется провести в этом месте остаток своей жизни. И учитывая то, что оно вне времени и пространства, этот остаток растянется навечно. Мужчина на секунду прикрыл глаза и выдохнул, успокаивая зверя внутри себя. — Говори. — Помнишь, он сказал, что мы здесь вдвоем, потому что ты держал меня за руку и контакт все еще не прерван? — при этих словах Эмили слегка покраснела и сглотнула. — И? — Это значит, что мы все еще живы. И все еще там, в Белом доме. Возможно, мы без сознания или в коме. И я знаю, это странно, как будто какая-то мистика или переселение душ. Но какая разница? Я думаю, нет, уверена, что мы очнемся, как только разгадаем загадку. — Загадку? — Ну да, цель нашего пребывания здесь. — И как же нам ее разгадать? — Стенц нахмурился. — Используя подсказку, которую мне дал Чак. — Снова этот Чак. Он меня достал. — Прекрати. Когда ты ушел, он сказал, что, если захотеть, это место может измениться. Стать другим. — Правда? — мужчина усмехнулся. — И что нужно сказать? Абракадабра? Раз, два, три, ответ на мой вопрос приди? Эмили снова вздохнула, и посмотрела на него так, будто сомневалась в его умственных способностях. — Нет. Нужно правильно захотеть. — И как это, на хрен, сделать? Чтоб оно правильно было? — Я… не знаю, — теперь она выглядела слегка растерянной, — Я сейчас попробую. Девочка зажмурилась, сморщив носик, и непроизвольно свела ладони в молитвенном жесте. — Ты заодно и пистолет у него попроси. Чтобы я смог застрелиться к чертовой матери. Эмили махнула на него рукой. — Не мешай. Не видишь, я концентрируюсь. Ммм… — А мычать обязательно? — Замолчи, ты мне мешаешь. Попробую вслух, — и она начала озвучивать свое пожелание. — Пожалуйста, Вне, покажи нам дорогу назад? Ничего не произошло. Эмили открыла глаза и вопрошающе посмотрела на мужчину. — Что ты смотришь на меня? Я тебе не волшебник. Она хотела ответить, но ее внимание привлекло нечто за его плечом. — Там… Стенц обернулся и слегка прифигел. Потому что, оказалось, что метод девчонки сработал. Пространство за его спиной больше не было белым и бесконечным. Оно заканчивалось белой стеной, конца которой не было видно. А прямо напротив них в стене была дверь. Они подошли ближе. Стена была такой же мраморной, как и пол. А вот дверь из дерева, цвета слоновой кости. Позолоченная круглая ручка призывно блестела. — Открыть? — почему-то шепотом спросила Эмили. — Подожди, — сказал он, положив руку на ее плечо. — Я сам. Даже сейчас какой-то долбаный инстинкт внутри него пытался ее защитить. Стенц сжал зубы, отгоняя дурные мысли прочь, и повернул ручку. Распахнул дверь. Девчонка поднырнула под его руку, чтобы сунуть нос в проем. Повеяло сырыми джунглями. А потом громкий рык неопознанного животного весом в пару тонн обдал их сильным порывом ветра и тухлым запахом сгнившей плоти. Мужчина захлопнул дверь. — Ошибочка вышла…, — ошеломленно пробормотала девочка. Стенц посмотрела на нее взглядом «Это что сейчас было?». Эмили пожала плечами и подняла голову вверх, обращаясь к невидимому властителю этого места. — Эй! Когда я просила дорогу назад, я не имела в виду так далеко назад! Дай нам дверь в наше время! — И добавила. — И в нашу реальность! Пожалуйста! Дверь с плотоядным динозавром за ней исчезла. — Вон, смотри! — крикнула Эмили, показывая вдоль стены. В нескольких метрах от них была другая дверь. Они подбежали к ней и встали напротив. По виду эта дверь ничем не отличалась от предыдущей. — Давай, открывай, — прошептала девочка. Мужчина повернул ручку и осторожно открыл. Со стороны Эмили послышался возглас разочарования. За дверью была решетка, а на ней огромный старый замок. Стенц и Эмили прильнули к решетке. За ней была картинка их самих, застывших в Овальном кабинете за пару секунду до взрыва. Они как будто смотрели на стоп-кадр того, что происходило. Подергав замок и поняв, что он не откроется, Стенц ударил по решетке кулаком, потом еще раз. — Да чтоб тебя! — Хватит, — Эмили попыталась прекратить эти бессмысленные удары, перехватив его руку. — Ты только поранишься. — Как будто тебе не все равно. Он отшатнулся от нее и как-то странно посмотрел, а потом повернулся спиной к Овальному кабинету, и, прижавшись к решетке, обессилено опустился вниз. Эмили прижала подбородок к прутьям, вглядываясь в их фигуры по ту сторону. Реальность была так близко, и в тоже время недосягаема. — Скорее всего, если ты попросишь ключ от замка, то мы ничего не получим, — проговорил мужчина, положив руки на согнутые колени и рассматривая свои ладони. — Скорее всего, ты была права, и ключ – это разгадка нашего пребывания здесь. Его голос звучал как-то смиренно. Эмили посмотрела сверху на его кучерявую макушку, затем вернулась взглядом к стоп-кадру их жизней. На себя саму, и на Стенца рядом, с автоматом наперевес. Она обратила внимание на то, чего не заметила в первый раз. Он тянул вторую руку к ней, как будто хотел схватить ее и оттянуть подальше от Уокера. Девочка дотронулась пальцами до правого плеча и вспомнила. Вспомнила, что прямо перед забвением она ощутила пожатие чужой ладони сквозь ткань кофты. Слезы навернулись на глаза, и она их смахнула. Повернулась спиной к решетке и опустилась на пол рядом с мужчиной. Прижала колени к груди, обхватила их руками. Эмили посмотрела на его сжатые кулаки и увидела кровь на костяшках. Все-таки поранился. — Я могу попросить аптечку. Если хочешь. — Нет. Это было не резкое, агрессивное «нет», которое он говорил раньше. А просто «нет». Спокойное. Ничего за собой не скрывающее. — Я могу, потому что… — девочка запнулась, обдумывая свои слова, — потому что мне не все равно. Она не стала поворачиваться к нему, чтобы увидеть его реакцию. Но боковым зрением уловила, что он посмотрел на нее. — Я знаю… Эмили. То, как он назвал ее имя, то, как необычно оно прозвучало его голосом, заставило их обоих почувствовать, что это похоже на начало перемирия между ними. Хрупкого и непрочного, но перемирия. Девочка решила воспользоваться им, чтобы узнать ответы на свои вопросы. — Зачем ты хотел оттащить меня от Уокера? Стенц усмехнулся. — А ты бы хотела, что бы я не стал? Хотя, учитывая то, что из-за этого непрерванного контакта ты все еще здесь, посреди нигде, то, наверное, и правда не хотела бы. — Я серьезно. Зачем? Мужчина закрыл глаза, думая, что сказать. Как ответить, чтобы поняла. Где те слова, чтобы самому понять. — Это было бы неправильно. — А захватывать Белый дом и стрелять в живот Скиннеру было правильно? — Это была работа, которую я должен был выполнить. А твои мозги, разлетающиеся по Овальному кабинету… Это было бы слишком. — То есть когда ты обещал убить меня первой, если за вами придут, ты на самом деле не собирался этого делать? — Значит, не собирался. Стенц вздохнул и поразился тому, как легко ему удалось это сказать. — А можно еще вопрос? — Валяй. — Что ты имел в виду, когда сказал, что это было бы не справедливо запихнуть нас в одно и то же место? — Эмили бросила на него быстрый взгляд и попыталась пошутить: — Это что, я, типа, недостойна после смерти нежится в райских кущах на соседнем с тобой гамаке? Он не отвечал, и девочка уже подумала, что и не ответит, но потом услышала. Всего одно слово. — Наоборот. И поняла. Стенц считал, что она как раз-таки заслуживала Рая. А вот он – нет. Поэтому после смерти они не попали бы в одно и то же место. Эмили встряхнула волосами, отгоняя мрачные мысли. — Я не верю в Рай, — сказал она. — И в Ад тоже. Я думаю, что там ничего нет. В смысле, после – ничего нет. Просто конец и все. — Что ж, это мне подходит, — ответил ей мужчина. Молчание, продлившееся несколько минут, нарушило деликатное покашливание. Они подняли головы и увидели Чака. Он был одет также, как и раньше: синий парадный мундир, черные брюки с острыми прямыми стрелками и белая фуражка. Только в руках держал свернутый в форме треугольника американский флаг. — О, снова этот, — простонал Стенц. — Ну ка, наколдуй мне пистолет, чтобы я его пристрелил. — Я тоже рад тебя видеть, ковбой, — подмигну ему парень. Мужчина и девочка встали. — Вижу, вы нашли дверь назад в свою реальность. — Да, — ответила Эмили унылым голосом, — Но на ней замок. И ключа нет. — А ключ…, — начал Чак. — Ответ на вопрос «Зачем мы здесь?», — перебил его Стенц. — Это мы уже уяснили. — Уверен? — спросил Чак, пряча хитринки в глазах. — Не выводи меня, солдат. — Ты сказал, что мы сами должны понять, — вклинилась Эмили, — но как? У нас ведь нет никакой, даже крохотной, исходной информации. А если попросить Вне просто дать нам ответ, это же не сработает, так? — Так. Но ты не права. У вас есть вся исходная информация, которая нужна. — Началось, — вздохнул Стенц. — Сейчас он опять начнет говорить загадками. — По-другому не могу, — улыбнулся Чак и обратился к девочке: — Помнишь, я сказал, что это место может быть каким угодно, стоит захотеть? — Помню. — Ага. Давайте захотим, чтобы оно превратилось в калифорнийский пляж, с лежаками и коктейлями. Уж всяко поприятнее местной стерильности. Эмили посмотрела на мужчину, призывая его заткнуться. — Или ты больше любишь отдых в горах, Волчонок? Если да, то давай. Мне вообще-то без разницы, лишь бы не этот морг. — Я люблю озера. И лес. Но сейчас это совсем не важно, потому что важно – выбраться назад, в нашу жизнь. Какое совпадение, что он вспоминал лесное озеро, куда ездил ребенком, и которое очень любил, и что она тоже предпочла бы лес пляжу. — Ну, смотри сама. Там нас ждет взрыв ракет «воздух-земля» и развалены президентского дворца. А здесь можно пожить и расслабиться, раз мы можем наколдовать все, что хотим, правда, Чаки? — Все относительно, Стенц, — парень сжал пальцы на сложенном флаге. Пальцы в белых перчатках. Стенц обратил на них внимание, и это навело его на осколок какой-то мысли, которую он не мог пока собрать воедино. — Так что там с этим местом? — напомнила Эмили. — Ты начинал говорить, и… — Да. Так вот. Я дам небольшую подсказку. Помимо той информации, что у вас уже есть, Вне дает вам то, что вы просите. Даже если ты не сказала этого вслух. Но внутренне, в глубине души, вы оба жаждете вернуться, и жаждете узнать ответ на вопрос, потому что именно он и является ключом. — То есть все, что мы можем увидеть здесь, это то, что дает нам Вне в ответ на наши мольбы? — спросил Стенц. — Именно. — И ты в том числе, Чаки? Эмили тихо охнула, пораженная догадкой. — Я не могу ответить прямо, это против правил. Но я думаю, ты и сам знаешь. — Его форма. Что это за войска? — спросила девочка взволнованно. — Морская пехота, — ответил Стенц угрюмо, мысленно почти приблизившись к пониманию того, что им предстоит сделать. — Именно морскую пехоту президент Сойер отправил в Иран искать ядерное оружие. И среди них был и… — Сын Уокера, — закончила за него Эмили. — Причина, побудившая его спланировать захват Белого дома. Девочка подошла к Чаку и дотронулась до значка на его груди, прочитав вслух фамилию. — «Уокер». — Сержант Кевин Чарлз Уокер, — поправил ее парень. — Но друзья зовут меня Чак. — Сын Уокера умер при провале операции, — напомнил Стенц. — И что дальше? — Эмили ступила назад. — Мы ответили на вопрос? — Вы лишь нашли причину чужих действий. — Что это значит? — девочка выглядела так, будто потеряла ключи от дома и не могла понять, как же ей попасть внутрь. Растерянно. — Все верно, Волчонок. Наш Чаки не может быть ответом на вопрос. Потому что он всего лишь подсказка. Чак посмотрел вверх, будто прислушиваясь, затем улыбнулся. — Возможно, вы задавали не совсем верный вопрос? Может, вам нужно было понять не то, зачем вы оказались здесь? А то, зачем вы должны вернуться? Эмили и Стенц переглянулись. — Полагаю, ответ «чтобы жить долго и счастливо» окажется не правильным? — проворчал мужчина. Чак покачал головой. — У вас есть все время мира, так что торопиться некуда. Можем и посмеяться. Девочка оглянулась и снова всмотрелась в картину за решеткой. Вот она сама сидит на коленях, зажмурив глаза – дуло пистолета утыкается ей в висок. Стенц с автоматом стоит в шаге от нее, и тянет к ней свободную руку. Президент Сойер с отчаянием на лице смотрит в их сторону. А вот лицо Мартина Уокера как раз спокойное, даже безразличное. Только глаза злые и как будто мертвые. И ядерный чемоданчик блестит черными боками на столе, ждет своего часа. Эмили обернулась и посмотрела на Стенца. — Кажется, я знаю, чего оно от нас хочет. — И чего же? — Сейчас, я… — девочка задумалась, словно формируя ответ у себя в голове, а потом резко повернулась к Чаку. — Почему у тебя в руках флаг? — Ты сама знаешь, Эмили. — Потому что он умер там, — ответил за него Стенц. — Да, — сказала она. — И это было не правильно. Не только потому, что смерть молодого, еще не пожившего толком парня, сама по себе неправильна. Но и все, что за этим последовало, тоже. Скорбь Уокера по убитому сыну. Его ненависть к президенту. Этот безумный план по захвату Белого дома. И все, что случилось потом, вплоть дэ того самого момента, — она показала рукой на стоп-кадр за решеткой, — все это было неправильно. — И ничего из этого мы не можем изменить. Если только Вне не подарит нам машину времени. И оно же не подарит, чтоб его. — Да. Но мы можем не допустить, чтобы еще одна неправильная вещь случилась. Это ведь оно, да, — обратилась Эмили к Чаку. — Вне хочет, чтобы мы помешали твоему отцу открыть ядерный чемоданчик? Чтобы он не взорвал целую страну во имя своей мести и не уничтожил миллионы невинных жизней? Мягкая улыбка тронула губы Чака. — Но был же взрыв, Эмили. — Да, но…, — ее лицо снова озарила догадка, — Мы же остались живы. Значит, и Уокер тоже. Значит, он все еще может это сделать. — Эта девчушка умнее, чем кажется, да? — спросил он Стенца. И исчез. На месте, где он стоял, засверкал позолотой толстый массивный ключ. * Эмили вдохнула и тут же закашлялась, подавившись. Все тело ныло, болело, и глаза не желали открываться. Девочка хотела потереть их ладонями, но лишь растерла пыль по лицу. Пыль? Глаза тут же распахнулись, чтобы увидеть покореженные стены и огромную дыру в потолке, через которую был виден голубой кусочек неба. Эмили осторожно пошевелилась, пытаясь в то же время собрать обломки воспоминаний у себя в голове. Но эта голубизна сверху, приправленная бетонной пыльцой, не давала сосредоточиться. Потому что вселяла надежду. Девочка повернула голову, чтобы не видеть. И попыталась встать. Рука мужчины соскользнула с ее плеча. Она тут же вспомнила про Стенца и нашла его рядом. Развернулась и села на коленки, склонившись над ним. В голове тут же завертелось, и ей пришлось упереться ладонями в его грудь. Он издал короткий стон и двинул рукой. — Давай, просыпайся, — прохрипела она, более-менее придя в себя, и потрясла его слегка за плечи. Сзади раздался шум, и Эмили обернулась, прижав руку к груди и пытаясь унять сердечный ритм. В трех метрах от нее Мартин Уокер тащил ядерный чемоданчик к телу президента Сойера. Девочка не могла понять, жив президент или просто без сознания, но вот намерения мерзкого старика поняла однозначно. Она обернулась и потрясла Стенца сильнее. — Ну, давай же! Очнись! Он собирается открыть ядерный чемоданчик и запустить боеголовки. Мужчина в себя не приходил. Эмили решила больше не тратить время, и поднялась. От резкой смены положения голова закружилась еще сильнее и в глазах потемнело. Пока девочка будила Стенца, затем вставала и приходила в себя, Мартин Уокер успел приложить безвольную руку президента к сканеру на чемоданчике, открыть его, ввести коды и начать устанавливать пункты назначения – крупные иранские города. Он, похоже, от авиаудара пострадал меньше всех. Секунду подумав над тем, что предпринять, Эмили не придумала ничего лучше, чем неожиданно атаковать Уокера, бросившись на него, и разлучить его с чемоданчиком. Но она не учла, что ее движения на данный момент не отличались особой резвостью. Уокер заметил ее раньше, чем она успела к нему приблизиться, и встал, перегородив ей путь. Девочка со всего размаху влетела в него, ударив головой в живот. Старик охнул и согнулся, но пришел в себя слишком быстро и отбросил Эмили в сторону. — Не лезь, глупая девчонка! — крикнул он ей и хотел вернуться к чемоданчику, но увидел, что девочка встает на ноги. — Ах ты, зараза! Он схватил ее двумя руками за кофту и повалил на пол. Прижал колено к ее груди, не давая ни одного шанса подняться. — Что, что ты хотела сделать? — он надавил сильнее. — Хотела остановить меня? Ты глупая мерзкая девка! Его колено давило на ребра все сильнее. Эмили пыталась оттолкнуть его руками, но безуспешно. Она теряла воздух из легких и со страхом ожидала болезненного треска в груди. А безумные, мертвые глаза Уокера смотрели на нее без капли жалости. Через секунду раздался оглушительный выстрел. В ушах как будто взорвалась граната. Несколько капель крови брызнули ей на лицо, а затем Мартин Уокер, с дыркой между глаз, повалился на нее, перекрывая кислород. Эмили замахала руками, пытаясь его сбросить, но он был слишком тяжелый. А воздуха и так почти не осталось. Но через секунду тело старика отбросили в сторону. Схватившись за протянутую мужскую ладонь, девочка встала, стараясь не застонать от боли. — А ты не торопился. — Пожалуйста. Они посмотрели друг на друга. — Ну, вот и все, — Эмили вздохнула и поморщилась. Каждое движение грудной клетки рассылало искры боли по всему телу. И вместе с болью приходило облегчение, что все закончилось. Она снова глянула на Стенца. А закончилось ли? Мужчина осмотрел руины Овального кабинета и вернул взгляд на девочку. — Ты же не обидишься, если я уйду с этой вечеринки пораньше? Эмили усмехнулась, но тут же скривилась от боли. — Мы сделали то, что оно от нас хотело, так что… Да, вали уже. И если тебя поймают, я в твою защиту ничего говорить не стану. Потому что это не поможет, но билет в дурку мне обеспечит. — Не поймают, — он тоже усмехнулся. Они хотели сказать друг другу что-то еще. Но не сказали. Разорвав прощальный взгляд, Стенц отвернулся и исчез среди обломков Белого дома. * Эпилог Позолоченный ключ холодил кожу и издевательски сверкал изгибами. Эмили держала его на вытянутой ладони, и они со Стенцем пристально его рассматривали. — Ну что? Просто вставить его в скважину, и здравствуй дом, милый дом? — спросила девочка. — Давай уже, чего тянуть. — Да, конечно. Правда, я думала, ты хотел здесь остаться и устроить себе каникулы, — Эмили засмеялась и сжала пальцы на ключе. — Больше не хочешь? Она посмотрела ему в глаза и перестала смеяться. Потому что увидела там тень чего-то, что не было предназначено для чужаков. Чего-то личного. — Мы можем вернуться в любой момент, не обязательно прямо сейчас. — Я знаю, — Стенц задумался, наклонив голову. Через несколько мгновений пейзаж вокруг начал меняться, из белого становясь цветным, приобретая форму. Подул ветер, бросая им брызги в лицо. Над головой зашумели деревья. Эмили оглянулась. Они стояли на деревянном причале, а справа простиралась гладь озера. Кристально чистая вода вбирала в себя весь цвет голубого неба, и нельзя было понять, где заканчивается одно, и начинается другое. На берегу, рядом с причалом, стоял столб с прибитой к нему прямоугольной доской. Синими буквами там было написано: «Добро пожаловать! Кристалл-Лэйк удивит Вас своей красотой!». Девочка обернулась к Стенцу. — Здесь очень красиво. Памятное место? — Нет. То есть да. Просто хотел кое-что проверить. Он наклонился и заглянул ей в глаза, затем всмотрелся в небесную гладь озера. А потом снова посмотрел на нее. И улыбнулся. — Все. Теперь можно назад. Мужчина забрал у нее ключ, и красивая картина лесного озера померкла, сменившись той же белой стеной и матовым полом. Они подошли к решетке, за которой застыла их реальность. Стенц вставил ключ в замок. — Готова? — Готова. Он положил руку ей на плечо и повернул ключ в скважине. * P.S. Семь лет спустя Труднее всего было просто молчать и не выдать себя поведением, взглядом, напряженным наклоном головы. Сидеть расслабленно и улыбаться, расточая вокруг флюиды облегчения. Когда тот день, семь лет назад, на самом деле закончился, они – отец, мама и она сама – сидели в уютной гостиной их небольшого домика и просто разговаривали. Впервые за очень долгое время. Чувство радости и спокойствия, потому что этот ужас подошел к концуи они все остались живы, наполняло пространство между ними теплом. Мама смеялась шуткам Джона и невесомо касалась его руки пальцами, когда думала, что Эмили не смотрит. И ощущение, что все может быть хорошо, и что ей не нужно бороться за это со всем миром, начинало укладываться в голове, сворачиваясь в пушистый клубок. Но там его встречала дрожащая натянутая струна ожидания. Ожидания новостей, любых. Потому что Эмила Стенца, лидера наемников, захвативших Белый дом, все еще не нашли. Девочка улыбалась шуткам, подавала матери кружку с горячим чаем и прятала глаза от Джона, только бы он не увидел в них этого ожидания. Она уносилась мыслями к Стенцу, гадая, удастся ли ему исчезнуть, или же его в итоге все равно поймают. И боялась спросить себя, что почувствует, если это все-таки случится. Она не знала. Не знала, хочет ли, что бы его поймали и отправили в тюрьму, как она ему и предрекала. Или же, чтобы его никогда не нашли. Эмили была хорошей актрисой и сумела зарыть это напряжение и эти сомнения глубоко внутри, не позволив никому их увидеть. В ту ночь Джон остался ночевать. И в следующую ночь тоже. Через неделю он перевез свои вещи, и больше никогда не покидал их дом. Который они снова делили на троих, как когда-то раньше. Он отвозил ее в школу по утрам, так часто, как мог, потому что его новая работа в Секретной службе требовала довольно много времени и внимания. Но Эмили не возражала, потому что считала, что теперь у ее папы самая крутая должность в мире. Они иногда касались темы того, что случилось в Белом доме в тот памятный день, но поверхностно, как бы вскользь. Однажды Джон все же хотел серьезно с ней поговорить, чтобы узнать, как она все перенесла. Девочка сказала, что хочет все поскорее забыть, и попросила лишний раз не напоминать. Он так и сделал. Конечно, она не забыла. Не могла забыть. Очень часто ей хотелось заснуть и оказаться в том странном месте, Вне, снова. Чтобы попробовать… она не признавалась себе, что стала бы пробовать и кого попыталась бы там отыскать. В первое время она искала информацию о подобных случаях в сети. О коротких комах, микроснах, клинической смерти и необычном потустороннем опыте. Она прочла кучи статей и воспоминаний людей, переживших подобное состояние, но не нашла ничего похожего на то, что случилось с ними. Ничего. Позже она остыла к этому желанию докопаться до правды, и просто приняла ее. Она продолжила жить дальше, реализовывать свои планы. Меняя увлечения и вкусы, наслаждаясь атмосферой гармонии, которая воцарилась в их семье. Никогда не забывая. Стенца так и не поймали. А Эмили никогда никому не рассказала, что он спас ей жизнь, и что они вместе сделали. * Девушка затормозила на обочине и развернула на руле карту, пытаясь определить, правильно ли она едет, и не пропустила ли нужный поворот. Она всегда считала себя умной, и даже куратор ее проекта в университете, в конце семестра сказал, что у него еще никогда не было такой сообразительной студентки на первом курсе. Но сейчас что-то не клеилось. И карта как будто смеялась над ней, пестря линиями федеральных трасс и сельских дорог. Наверное, это от волнения она не могла собраться и сосредоточиться. Эмили отложила бесполезный кусок бумаги и решила ехать по наитию. Почему нет? Есть дорога, и она куда-то ее приведет. И если не к месту назначения, то к какому-то месту точно. А там она сможет найти хотя бы одного живого человека и спросить, как ей ехать дальше. Сдув челку со лба, девушка положила руки на руль и собралась нажимать на педаль газа, но помедлила. Ей вспомнилось, с какой легкостью она соврала отцу, что проведет летние каникулы в пляжном домике Камиллы на побережье Флориды. И как он внутренне сопротивлялся отпускать ее одну. Но мама настояла, потому что ей уже исполнилось восемнадцать, и она должна была жить своей жизнью. Совершать свои ошибки. Через два часа поучительной беседы о вреде алкоголя, наркотиков и встреч с незнакомцами Джон сдался и больше не препятствовал. Да, она все еще звала его Джоном. Привычка, что тут скажешь. Она собиралась жить и собиралась совершать ошибки. Возможно, совершала одну прямо сейчас, но… Эмили протянула руку и взяла с соседнего сиденья желтый конверт. Достала из него открытку и прочла написанное строгими печатными буквами: «С совершеннолетием. Теперь уже можно все». И снизу нарисованный волк, воющий на луну. Девушка улыбнулась. Это было первое и единственное за эти семь лет послание от человека, о котором она никогда не забывала. И этого оказалось достаточно, чтобы она приняла решение и отправилась в путь. Перевернув открытку, Эмили посмотрела на картину озера и деревянного причала. Ни одна фотография не могла передать эту кристальную синеву, но принт на бумаге уверенно, большими буквами кричал «Приезжайте на Кристалл-Лэйк! Оно удивит Вас своей красотой!» Она задумалась, будет ли озеро таким же, каким представил его Стенц во Вне. И решила продолжить движение и убедиться самой. * Она ехала правильно все это время, и через полчаса припарковала автомобиль на отведенном для этого месте. Пересекая парковку и небольшую поляну, Эмили залюбовалась тем, как блестит вода под солнцем. Небо тонуло на дне озера, окрашивая его в голубой. Именно таким оно и было в том далеком воспоминании. Вот и причал. Девушка вступила на него, и зашагала вперед. Резиновые подошвы ее сандалий мягко касались дерева, дышащего летним теплом. Почти у самого конца был пришвартован небольшой белый катер. Хозяин загружал на борт коробки и не замечал приближающегося гостя. Эмили узнала его, даже со спины. Темно-русые волосы курчавились на затылке. Черная футболка облегала широкую спину. Она перевела взгляд на борт катера и улыбнулась снова. На белом была нарисована голова волка, из которой уходила в бок серая полоса. На ней красными буквами было написано название лодки. «Маленький волчонок». Он не слышал, как она подошла. Сжимая пальцы в кулак, пытаясь унять волнение, Эмили спросила: — Так теперь можно все? Стенц обернулся и не выглядел удивленным, как будто ждал гостей. Он усмехнулся и осмотрел ее долгим взглядом, привыкая к этому новому образу. В его воспоминаниях всегда возникала хрупкая девчушка с огромными синими глазами и короткой стрижкой. Но эта девушка была другой. Высокой, с тонкими руками. Волнистые волосы развевались от ветра и открывали изящный изгиб шеи. Эта девушка была красивой. И в ее взгляде не было страха или сомнения. Только этот смеющийся вопрос. Через секунду мужчина понял, что не жалеет об отправленной открытке. Что на самом деле он хотел увидеть ее снова. — Можно. Если ты знаешь, что делаешь. — А если не знаю? — Тогда я тебе подскажу. Конец. …Или только начало?