Земля нам пуховик!

Наступил 2к17 год, гусеницы вернулись и восстали из ада. Пупсень приехал нежданно-негаданно, они пошли гулять по полянке и стерли ноги до шеи, все ноги сороконоги, они орали и кекали. Боби побежал за кошкой, а Вупсень его затоптал, а Пупсень в это же время откладывал личинки в голову продавщицы киоска. Потом посрал кот, нам в огород. Шли мы долго ли коротко, добрались до избушки на гусеничных ножках. Пупсень расчихался, все соплям разбрызгал. — Д здоровья я вам царского, — воскликнул Вупсень. Пупсень в ответ громогласно чихнул. Они нанюхались краски и, слизав ее с пола, пустились в пляс. Лан, а теперь серьезный фанфик. Шел 27 день июня. Пупсень проснулся в утро утреннее, в двенадцать дня. Вупсень проснулся в девять часов утра и начал собирать кастрюли от вчерашнего кутежа под стоны Малышевой. И тут гусеницы подумали: «А что б нам не пофоткаться?» Нашли она в говнете фотки Милы-стриптизерши и давай их косплеить. Пошли они в магазин к Бабе Капе за шестом, а та как выбежала с дрыном и давай на всех орать: «Лучше б лук рвали!» — Подтянем сопли, — сказал Вупсень и начал фотосессию. Было четыреста сто двадцать пятнадцать фоток, но нормальных получилось десять. Кстати говоря, фотки у них были в конфетно-букетном стиле, они облизали друг другу голову и макнули их в посыпку с куличей. А куличная посыпка была хороша. Пупсень-фошожопер начал все обрабатывать, но у него загорелся пердак от его страшной рожи, и он разбил компуктер пяткой. Вупсень выбрался из-под кишок и протяжно балакал: «Ни одной нормальной фо-отки.» Приближался вечер. Ветер усиливался. Вупсень и Пупсень сидели за компуктером и чаевничали б/у чаем. Пупсень на днях покрасил свою эмовскую челку зеленкой, и теперь все его гусеничное тельцо покрылось крапивницей. Он чесал он свой нос, задел единственную ноздрю кольцом и отодрал ее (как Пчеленок Милу). — Ох, какой же треш, — комментировал Вупсень фильм. Он был полностью на французском. И Вупсень его переводил Пупсеню, потому что последний был немцем. — Деды воевали! — крикнул Вупсень Пупсень и плеснул ему в мордень кипяточком. Аллергия прошла, сползла вместе с кожей. Гусенички смотрели какого-то педобира Лунтика. У Пупсеня пошли еще больше сопли, потому что эти гейские сопли переполнили его крохотную головку. Земля нам пуховик, мы уехали лук копать!