Милая сестренка

      В их доме по обыкновению тихо. В полутьме комнаты виднеется хрупкий силуэт плачущей девушки. Она чуть сгорбилась и прикрыла лицо руками, плечи подрагивают. Собранные в безобразный хвост волосы растрепаны. Кажется, будто малышка Клэри долго бежала по лесным зарослям, не разбирая дороги, хотя Джонатан Кристофер не удивился бы, окажись оно так на самом деле.       Его горячо любимая сестренка — натура нежная и ранимая. Как бы сильно Джонатан не презирал слабость, в Клэри эта черта его только сильнее привлекает. Не потому ли Клэри является единственным в мире существом, которое он на самом деле любит? Она плачет, чуть всхлипывая, а лунные отблески из окна нежно охватывают ее фигуру волшебным ореолом. Нельзя усомниться в том, что она ангел. Пусть даже на половину, но все же ангел, чистый и непорочный. И эта ее непорочность в который раз заставляет Джонатана вспомнить о том, что он сам демон, в душе которого плещется неведанная похоть.       Кларисса трогательно вздрагивает, когда слышит шаги. Ей уже исполнилось восемнадцать лет, но она все так же побаивалась отца, боялась того, что он увидит ее слезы. Валентин Моргенштерн ненавидел любые проявления слабости, хотя и прощал многое любимой дочери за ее послушание. Поймав на себе чуть затравленный взгляд, Джонатан улыбнулся, давая понять сестре, что все нормально.       — Джон… — выдохнула Клэри.       Она опустила взгляд и обняла себя руками крепче. Вот такой — плачущей, беззащитной и подрагивающей, — она становилась даже слишком прекрасной. Впрочем, молодой Моргенштерн любил ее всякую.       — Почему моя малышка плачет? — спросил он.       Подойдя к кровати, Джонатан присел на ее край и осторожно коснулся ладонью щеки Клэри. Та и не думала отстраняться. Зачем, если это ее любимый брат.       — Я не плачу.       Девушка утерла глаза рукавом кофты, словно в самом деле стараясь спрятать слезы. Джонатан перестал улыбаться. Он подсел ближе и протянул вперед руки. Сестра смотрела на него с толикой сомнения всего пару секунд, а после всхлипнула и сама потянулась к нему. Заключив Клэри в объятия, юноша уткнулся носом в ее рыжие волосы. От них всегда так пряно пахло, самый чудесный запах в мире. Вообще все, что касалось его любимой сестренки, было самым прекрасным в мире.       — Ну же, не плачь. Ты же знаешь, как мне больно видеть слезы моей любимой малышки.       Клэри кивнула, стараясь унять собственные рыдания. Ее подрагивающее хрупкое тело заставляло Моргенштерна трепетать. Нежный и непорочный ангел в объятиях демона — может ли быть что-то прекраснее. Но дело вовсе не в ангельской крови в жилах Клэри, дело в ней самой. Дело в том, что она — его сестра.       Валентин в свое время нехило так экспериментировал на них, намеренный создать идеального бойца, сильнейшего из сильнейших. Помимо Джонатана и Клариссы был один мальчишка, еще один Джонатан Кристофер, которого Валентин держал отдельно. Мужчина называл его сокращенным вариантом имени Джейс, дабы не путать с собственным сыном. Этот мальчишка не был ему сыном и братом для Джонатана и Клэри, в его жилах текла кровь Эрондейлов. И ему Валентин, как и Клэри, вливал ангельскую кровь. Но если в его случае это был эксперимент, то в случае с дочерью Валентин попусту сотворил чудо. Он старался излечить жену от депрессии, а потом колол ангельскую кровь ей, даже не зная о том, что она беременна. Результат в итоге превзошел все его ожидания.       Джонатан никогда не понимал, зачем отцу нужны эти эксперименты, зачем он так отчаянно ищет орудия смерти и отчего так жаждет гибели нижнего мира. Его это совершенно не волновало, равно как и не волновала судьба Джейса Эрондейла. Своего тезку он не любил, потому что этот парень слишком часто вставал между ним и Клэри. Он ей нравился все сильнее, а потому Джонатан его все сильнее ненавидел.       — Все хорошо, — выдохнула девушка. — Я сама виновата, придумала себе черт знает что…       Моргенштерн поцеловал ее в макушку.       — Это из-за Джейса?       Из-за чертового смазливого Джейса, который смеет занимать его место главного человека для Клэри. Этот парень самодоволен, Валентин ему благоволит и лелеет надежды на его счет. Разумеется, это так выгодно иметь при себе единственного наследника великого рода Эрондейл. Но у Джейса нет ничего, кроме этой фамилии и ангельской крови. Он ничего из себя не представляет. Он слаб и ничтожен, он не способен даже убить. Он, черт возьми, плакал, когда Валентин сломал шею его ручному соколу. Какая сентиментальность, как раз в духе ангелов. Но если в Клэри это Джонатану нравится, то в Джейсе точно нет.       — Нет, я сама виновата, — отозвалась Клэри. — Не говори отцу, что я плакала, он запретил мне плакать из-за этого.       Малышка боится Валентина, что совсем не странно. А ведь она и не знает толком всей его подноготной. Она не знает о том, что их мать, Джослин, пыталась сбежать от него, когда узнала о его планах по уничтожению всего нижнего мира. Она не знает о том, что шея Джослин почерневшая не от болезни, а от постоянных уколов Валентина. Он регулярно колет ей сыворотку подчинения, дабы она была рядом с ним и делала семью цельной. Джослин давно перестала быть полноценной личностью. Она выполняет приказы мужа, она любит своих детей, делит ложе с Валентином. Но она — это давно уже не сумеречная охотница Джослин Фэирлчайлд, самая смелая и воинственная. Она лишь бледная ее тень.       Валентин Моргенштерн всегда был собственником, а еще он всегда любил Джослин, хотя жена и предала его. Ради того, чтобы она не смогла его покинуть, он и сотворил с ней нечто настолько бесчеловечное, и Джонатан об этом знал. Он не ощущал привязанности к матери, равно как и к отцу, ему было плевать на них, но не было плевать всегда доброй малышке Клэри, которая искренне верила в их семью.       В той же степени Клэри не знала и своего брата. Она не знала, насколько он жесток и беспощаден, не знала, как ему легко убивать или истязать других людей. Она видела в нем своего старшего брата, который обнимал ее по ночам и успокаивал, когда она боялась раскатов грома. Тот самый брат, который всегда утирал ей слезинки, читал ей книги, играл с ней в лесу и всегда и от всего оберегал. Клэри никогда не казалось странным то, что брат ее крепко обнимает, сажает себе на колени, то и дело целует в шею и поглаживает плечи. Это все было нормальным и привычным. Ее ангельская натура не верила в то, что в этом есть какой-то подвох.       — Конечно же я не скажу, — заверительно сказал Джонатан. — Однако ты должна мне все рассказать. Ну же, что случилось? Кто обидел мою любимую сестричку?       Всякий раз, когда Клэри была так близко к нему, молодой Моргенштерн чувствовал себя невероятно цельным. Словно для полного довольства ему нужна была только она. Хотя, возможно, так оно всегда и было. Он трепетно любил все в ней. Любил ее рыжие локоны, ее глаза, такие же мутно-зеленые, как и у Джослин, любил ее нежные ладони с тонкими пальцами, любил ее высокий звонкий голос. Даже ее сострадательность его не отталкивала, а напротив — заставляла тянуться к своей противоположности.       Джонатан Моргенштерн был похож на отца. Он был таким же рьяным собственником, он точно так же не хотел никого подпускать к Клэри, которую искренне считал безраздельно своей.       — Никто не обижал, Джон. Говорю же, я сама виновата, — девушка положила голову на плечо брата, чувствуя себя в его объятиях как никогда прежде защищенной от всего на свете. — Я думала, что Джейс что-то ко мне испытывает, что я… нравлюсь ему…       Она снова хныкнула, а Джонатан прижал ее к себе крепче. Утешая сестренку, он думал о чем-то настолько греховном и порочном, что Клэри могла бы испугаться, будь она воспитанной Джослин без участия в их жизни Валентина. Да и сам глава семьи вряд ли бы спокойно отнесся к известию о том, что его сын желает собственную сестру. Кажется, у него даже были какие-то планы на Клэри.       — Неужели он тебя отверг?       Джонатан Кристофер всегда умел виртуозно лгать и притворяться, врожденный и весьма полезный талант. Он прекрасно знал, что Джейс отверг Клэри, знал, почему он ее отверг. Ведь Валентин и правда смог сотворить сверхсильного бойца в лице сумеречного охотника с кровью демона и полным отсутствием сострадания. И этим бойцом был его единственный сын. Валентин понимал, насколько опасен Джонатан, он вполне оправданно побаивался его. И когда сын заявил ему о том, что пойдет против него, если тот не запретит Джейсу иметь с Клэри хоть какие-то отношения.       У Моргенштерна были свои планы на двух личных ангелов. Возможно, он и планировал изначально их свести, дабы породниться с Эрондейлами, избавиться потом от Имоджин и прибрать к рукам все то влияние, которым располагала эта древняя семья. Возможно, так и было, Джонатан не знал наверняка и не хотел знать. Он поставил отцу условие, и тот понял, что это не шутки. Так что глупый и сердобольный Джейс отверг Клэри, и теперь малышка плачет на плече своего брата, не имея понятия о том, что он все прекрасно знает и понимает. Ей совершенно не нужно это знать. Самое главное то, что Джейс теперь исчезнет из ее жизни.       — Он просто посмеялся надо мной, — ответила Клэри. — Ему, кажется, показалось смешным то, что он мне нравится.       Джонатан легко провел рукой по голове сестры, наслаждаясь гладкостью ее рыжих волос. Пальцы осторожно прихватили резинку, дабы высвободить локоны из плена.       — Забудь о нем, милая, — шепнул он. — Он ведь не достоин тебя. Тебе нужен кто-то, кто будет тебя любить.       Волнение становилось все отчетливее. Кларисса чуть отстранилась от брата, чтобы посмотреть на него.       — Интересно кто? Тут нет никого, кроме наших родителей и папиных слуг. Ты же не думаешь, что…       Нет, Валентин не позволит им пока уйти. Он отпустит их в мир, когда придет время, но точно не для того, чтобы они там влюблялись.       — У тебя всегда есть я, Клэри.       Сестра посмотрела на него с недоумением.       — Но ты мой брат.       Стянув, наконец, резинку, Джонатан едва ли не с трепетом запустил ладони в волосы сестры. Девушка замерла, все так же смотря на него. Она доверяла ему безоговорочно, что бы ни случилось. Не могла не доверять, ведь у нее нет никого роднее. Конечно, есть Джослин, но ее разум давно потерян. И есть Валентин, который скуп на нежности. Так что единственным утешением Клариссы в любом случае может стать только брат.       — Да, — кивнул Джонатан. — И я люблю тебя.       Он провел большими пальцами по скулам сестры, оказываясь еще ближе, так, что их носы соприкасались.       — Я тоже люблю тебя, но ведь…       Моргенштерн не позволил ей сказать что-либо. Он заведомо понимал, что она скажет. Что брат не должен любить сестру так. Но ведь это все условности, а Джонатану плевать на условности. Важнее то, что Клэри должна принадлежать ему. И плевать, кто и что об этом подумает. Пусть Валентин по-своему дорог ему, но если он посмеет встать между ним и Клэри, ему несдобровать.       Не думая и секунды, Джонатан сократил расстояние между ними. Как только их губы соприкоснулись, Клэри удивленно округлила глаза, а после попыталась вырваться.       — Джон?       Но брат ей не позволил. Он снова припал к ней, максимально мягко, но настойчиво, а Клэри больше не решилась вырываться или отстраняться. Она закрыла глаза, полностью расслабляясь, словно прислушиваясь к собственным ощущениям.       Джонатан ликовал в душе, получив возможность вот так прикасаться к сестре. Его руки опустились ниже, к хрупким плечам. В этот миг Джонатан вдруг вспомнил о том, как они росли с Клэри. Валентин всегда твердил ему, что Джослин оттого и лишилась разума, потому что считала его чудовищем. Все бы посчитали. Он, сумеречный охотник с кровью демона Лилит, всегда горделивый, сильный и никем не сломленный, с черными как ночь глазами и платиновыми волосами, был для всех монстром. Для всех, кроме Валентина и Клэри. Сестренка никогда не считала брата монстром, она любила его, слушалась его, радовалась его заботе и всецелому вниманию. Она любила его, совершенно искренне.       Джонатан напугал сестру своей резкостью, когда отстранился от нее и сорвал с нее кофту.       — Джон, нет! — воскликнула она. — Так нельзя.       Она попыталась прикрыться, пряча руками маленькую грудь под тканью нижнего белья, но Джонатан лишь улыбнулся ей:       — Все правильно, милая. Ну же, не бойся. Это я.       Он знал, как ее успокоить. Проведя рукой по ее щеке, парень снова приблизился к ней. Вся его темная натура жаждала соединиться с девушкой, заявить о своих правах на нее. И именно в тот миг это была единственная истина.       Клэри растерянно моргала, явно не зная, как реагировать. Но все же она безропотно верила брату, а потому согласно кивнула. Когда Джонатан поцеловал ее вновь, девушка не сопротивлялась. Руки брата заскользили по ее коже. Никто прежде не трогал ее вот так, никто не ласкал ее и не целовал так, как это делал сейчас ее родной брат.       — Джон…       Однако Моргенштерна уже повело от собственных ощущений.       — Все хорошо, милая.       Он скользнул поцелуями по ее тонкой шее, а после сдвинул бретельки бюстгальтера, касаясь губами нежной кожи плеч, скользя по ключицам и слушая неровное дыхание. Клэри закрыла глаза и замерла, не решаясь шевелиться. Ее безумно смущала эта странная ситуация. Ведь они с Джонатаном брат и сестра. Отец говорил, что между ними не должно быть ничего такого, что могло бы быть между Клэри и Джейсом. Но неужели Джонатан так не считает? Кто же тогда прав?       Руки брата прошлись по подрагивающей спине девушки, медленно, словно растягивая момент, Джонатан расстегнул застежку нижнего белья. Клэри прикусила губу, все так же прижимая к себе руки, но брат легко разжал ее хватку. Бюстгальтер был брошен Джонатаном на пол, а Клэри вспыхнула. Смесь страха, смущения и недоумения сбивала с толку, и девушка не знала, что ей с этим делать.       Джонатан снова поцеловал ее в губы. Он буквально навис над ней, заставляя сестру опрокинуться спиной на кровать. Ей снова стало безумно страшно, но вместе с тем и просто стыдно, но мягкий взгляд черных глаз успокаивал, так что Клэри позволила развести в стороны свои руки.       — Я люблю тебя, милая, — шепнул Джонатан сквозь поцелуй. — Люблю больше всего на свете.       И никто не сможет их разлучить — ни Валентин, ни Джейс, ни тем более Джослин. Джонатан изливал на Клэри всю ту нежность, на которую он только был способен. Его поцелуи были для нее подобными ожогам, небольшим локальным взрывам, которые заставляют дрожать то ли от ужаса, то ли от предвкушения.       Клэри понимала, что-то не так, но ведь брат и правда ее любит. Значит, он не причинит ей вреда, она свято верит в это.       Чуть приподнявшись, Джонатан спешно расстегнул свою рубашку. Клэри и раньше видела его с обнаженным торсом, а потому помнила о том, как много на его теле шрамов. Самые ужасные и глубокие были на спине, они остались на всю жизнь после тренировок Валентина. Отец всегда говорил Джонатану, что он должен быть сильнее всех, и его первенец старался, дабы не разочаровать отца.       Руны на худощавом, но крепком спортивном теле Джонатана причудливо поблескивали при лунном свете. Смотря на него, Клэри вдруг подумала о том, что в эту ночь отца нет дома, он должен быть у Джейса, как и в ночь до этого. Джослин в такое время сидела взаперти в своей комнате, Валентин запрещал детям тревожить ее покой. Так что, по сути, они с братом сейчас одни.       Джонатан вновь склонился к ней, опираясь руками о кровать, дабы не опрокинуться на сестру. До чего же маленькой и хрупкой она казалась на его фоне. Такая худенькая и нежная, невысокая, изящная. Моргенштерн готов был выцеловывать каждый миллиметр ее прелестного тела, заставляя сестру изнемогать от ответного желания, но он спешил. Его темная натура ждала подходящего момента слишком долго.       Клэри снова зажмурилась, когда Джонатан провел рукой по ее тонкой талии, вновь касаясь губами ключиц. Это было слишком остро, стыдно и слишком волнительно. Вопреки здравому смыслу, тело реагировало так, как не реагировало прежде ни на что в мире. Девушка не понимала, почему так выходит. Она вообще многого еще не понимала.       В тот миг, когда Джонатан накрыл ладонью ее грудь и провел большим пальцем по чуть затвердевшему соску, Клэри едва не задохнулась от собственных ощущений. Она вцепилась в руку брата, словно стараясь заставить его отстраниться, но по итогу лишь сама прижалась к нему. Джонатан улыбнулся ей и тут же склонил голову. Его губы и его горячий язык, скользивший по нежной коже, заставил девушку окончательно пропасть в своих ощущениях. С каждой секундой ласки Джонатана были все настойчивее. Когда он буквально всосал в рот сосок, Клэри невольно простонала в голос.       Джонатан скользнул ниже, целуя живот сестры, а после уверенно расстегнул ее штаны. В какой-то миг что-то внутри воззвало к разуму Клэри о том, что это надо прекратить, что все это неправильно. Но она так и не прислушалась. Как только штаны с нижним бельем оказались на полу, Моргенштерн уверенно развел в стороны ноги девушки, не сильно обращая внимание на вялое сопротивление, а после закинул одну ногу себе на плечо и коснулся губами внутренней стороны бедра.       Клэри снова раскраснелась и поспешила спрятать лицо ладонями, а Джонатан улыбнулся. Он пробрался губами выше и почувствовал, как сестра инстинктивно пытается свести ноги. Разумеется, он не позволил ей это сделать.       Девушка прикусила губу, едва не закричав в голос, когда брат провел языком по ее половым губам, а после скользнул по клитору, заставляя испытывать невиданные ранее ощущения. Это было невероятно приятно, но при том и до ужаса стыдно. А Джонатан не особо церемонился. Его ласки становились все настойчивее и настойчивее. Он проводил свободной рукой по плоскому животу Клэри, а потом скользнул к ее груди, дабы почувствовать бешенное биение ее сердца. И это воистину было прекрасно.       — Джон… — шептала Клэри, все так же прикрывая лицо руками. — Джон… Нет… Джон…       Она совершенно пропала в своих ощущениях. Когда брат вновь отстранился, девушку сковало от неприятного чувства. То ли она была в ужасе от того, что будет дальше, а то ли просто не хотела, чтобы телесный контакт с Джонатаном пропал.       Парень спешил. Он рыкнул, словно дикое животное, уже не в состоянии терпеть дальше. Присев на колени, он расстегнул ремень на своих брюках, действуя слишком резко. Аксессуар очень плохо поддавался его манипуляциям, но в итоге от него удалось избавиться.       Когда Клэри открыла глаза, она видела уже не своего всегда доброго и заботливого брата. Она видела демона с черными глазами, в которых плескалась самая настоящая похоть. Его возбужденный член чуть покачивался в такт движениям. Джонатан так и не стал избавляться от брюк — ему бы не хватило на это терпения.       Как только он снова опрокинулся на нее, Клэри запаниковала. Головка возбужденной плоти уткнулась ей в промежность, и это безумно пугало. Она забилась в объятиях брата, но тот лишь обнял ее крепче.       — Не бойся, милая. Я люблю тебя.       Клэри все так же верила брату.       Когда он толкнулся в нее, девушку просто передернуло от боли. Она взвыла, вцепившись ногтями в плечи брата и желая избежать проникновения, но ничего не вышло.       — Джон, не надо! Мне больно!       Она прекрасно понимала, что не сможет докричаться до Джонатана и остановить его. Теперь уже было слишком поздно.       — Просто расслабься, милая. Это скоро пройдет.       Из глаз брызнули слезы. Плоть брата постепенно проникла в нее, боль охватила все тело, буквально выжигая с того самого места, где становились едины их тела. Войдя полностью, Джонатан словно вспомнил о том, что сестре и правда больно. Он замер, а после принялся снова целовать ее, стараясь отвлечь от болезненных ощущений.       — Все хорошо, — шепнул он. — Верь мне.       И Клэри снова ему верила. Она верила всем сердцем, а Джонатан ликовал в душе, убедившись в том, что он у сестры первый. Первый и точно единственный, и не будет больше никого — ни Джейса, ни любого другого парня. Будут только они двое. Будет он и его Клэри, его милая любимая сестренка.       Он снова начал двигаться. Клэри все так же вздрагивала и жмурилась от боли, но не отталкивала его, а темная натура молодого Джонатана ликовала. Демон был доволен как никогда прежде.       Валентин Моргенштерн смотрел на то, что происходило, с подчеркнутым холодным спокойствием. Он и сам понимал, почему сын, который раньше его боялся, вдруг стал ему угрожать. Разбить его планы о том, чтобы свести Клэри с Джейсом… Валентин не любил, когда кто-то мешает ему реализовывать его замыслы, но в этот раз он поддался. Он сделал все для того, что влюбленный в Клэри Джейс отверг ее, а потом убедил детей в том, что не появится дома ночью.       Мужчина хотел убедиться в том, что он все же не ошибся. Да, Джонатан Кристофер возжелал свою сестру. Это отвратительно, но, очевидно, самому парню это кажется абсолютно нормальным. Валентин прикрыл дверь, не желая более слушать стоны собственной дочери, не желая видеть своих же детей вместе и в таком положении. Отцовский инстинкт сменили амбиции и любопытство.       Он прошел дальше по коридору и, открыв своим ключом дверь, вошел в спальню. Джослин лежала на кровати с книгой в руках. Ее отстраненный взгляд скользил по строчкам, не обращая внимания ни на что вокруг. А Валентин лишь закрыл дверь и осмотрелся.       — Завтра накажу Джонатана за его попытки мне угрожать, — сказал он, не обращаясь к кому-то конкретно. — Что ж, раз у них с Клариссой теперь такие отношения… Мне любопытно, что получится из смеси ангела и демона. Наверняка это и будет сильнейший боец всех времен и народов.       Несмотря на отвращение, Валентин был доволен. Сильнейшие из сильнейших будут Моргенштернами, и не важно, каким именно образом. Ведь цели всегда оправдывают средства.