«Майор Шеппард не из таких»

Родни не очень любил военных. В его представлении, взрощенном на горьком опыте, это были довольно грубые и неотесанные ребята, которые превыше всего ценили мощь и Устав. Причём Устав был для них чем-то вроде личной Библии, во имя которой они готовы были порешить даже "своих" за неповиновение приказам. Единственная тактика, которой они следовали, это «слушай и выполняй». И Родни был готов поспорить, что собственных мыслей у этих ребят было ещё меньше, чем у их начальников, да и те, вероятнее всего, крутились вокруг оружия, футбола, крутых тачек и девочек. А также бесполезных игр в духе покера, армрестлинга и соревнований по типу «кто дальше плюнет». Майор Шеппард был не из таких. С самого первого своего появления на базе в форпосте Антарктиды он удивил учёного своим, не ограниченным рамками Устава, мышлением. Да, Джон был солдатом, но не одним из тех, которые слепо следуют приказам, не думая при этом своей головой. Скорость, с которой он усваивал информацию и выдавал возможные решения, действительно поражала. Иногда ему не хватало выдержки или самообладания, но этим он тоже отличался от других солдат, которые были вымуштрованы настолько, что целый день могли стоять на посту по стойке смирно. Джон бы не смог. Он бы сдох со скуки или умер от отчаяния, изо всех сил пытаясь подыскать себе хоть какое-нибудь занятие — даже книжку, которую можно было бы безнаказанно почитать во время дежурства. Но дежурство не было создано для Джона Шеппарда точно так же, как Джон Шеппард не был создан для дежурства. Оставлять его в «запасе» было непростительно глупо и недальновидно, а также чревато последствиями, поскольку мающийся от безделья Джон всюду мог наделать немало проблем: например, нечаянно запустить технику Древних, попробовать её самостоятельно освоить и обязательно что-нибудь при этом сломать. Нет, майор был из того типа людей, вокруг которых всегда что-нибудь происходит, и неважно что: товарищеский матч, исследовательская миссия, тактическая операция или передовая военных сражений — он никогда не оказывался в стороне и всегда был в гуще событий. Наверное, глубоко в душе Родни немного завидовал такой естественной и непринужденной способности везде быть центром внимания, поэтому не сразу заметил, как его собственное внимание с некоторых пор тоже стало неотступно следовать за майором. Если Джон вылетал на задание, Родни просился с ним. И далеко не всегда потому, что был превосходным учёным — если бы Элизабет захотела, она послала бы Радека. Но Родни умел убеждать. Особенно коллег. Особенно в том, что он незаменим и уникален, и что без него не обойтись ни в одной, даже незначительной экспедиции. Единственным, кто оставался неподвластным дару его убеждений, был Шеппард. И Родни этому одновременно и злился, и восхищался. А потом Джон снова его удивил, когда оказалось, что он прошёл тест MENSA. Просто так, от скуки. Родни не спал всю ночь, думая о том, сколько неожиданностей таит в себе этот парень. Да, майор был старшим по званию, но Родни всё ещё видел в нём мальчишку — упрямого, своенравного, независимого, любящего попкорн и высоту. Иногда Джон и вёл себя как мальчишка, бесцеремонно отрывая МакКея от важных дел или научных вычислений посреди ночи и предлагая посмотреть с ним матч по американскому футболу у себя в комнате. «Немного разгрузить мозги», — как говорил Шеппард, пожимая плечами, с абсолютно невинным выражением на лице. Родни не любил американский футбол. Не любил пиво и чипсы, которые были вредны для его чувствительного желудка. И он просто ненавидел, что Джон полностью контролировал пульт от переносного устройства, на котором шла запись игры, да ещё вскакивал, когда куотербэк его любимой команды забивал тачдаун, и орал так, что на Атлантисе ходуном ходили стены. Но всё равно почему-то соглашался. Каждый раз. Точно девочка, которая не может отказать старшекласснику, в которого тайно влюблена. После этого внезапного сравнения у себя в голове Родни не на шутку обеспокоился. Каждое утро он начинал с того, что активно внушал себе мысль, что с ним всё в порядке: он по-прежнему безответно любит Саманту Картер, симпатизирует Селин Дион, и вообще он из того типа мужчин, которые, что называется, «по женщинам». Правда, стоило ему столкнуться после завтрака с майором где-нибудь у транспортера, как вся его былая уверенность развеивалась, как антинаучный миф, и он начинал довольно неубедительно что-то мямлить, бледнеть, краснеть и спотыкаться на ровном месте. Пару раз майор вежливо придержал его рукой за корпус, чтобы МакКей не грохнулся на пол и не растянулся прямо у него в ногах. Но как только Джон заметил, что Родни начинает трясти от одного его случайного прикосновения, количество этих самых «случайных» прикосновений в день значительно возросло. Фактически Шеппард превратился в хищника, выслеживающего свою добычу по всему Атлантису, и Родни начал передвигаться по городу Древних перебежками, чтобы не дай бог не наткнуться где-нибудь за углом на вездесущего майора. Ему было страшно даже представить, что за мысли царят в этой безумной голове, если её хозяин был готов так бездумно тратить всё своё свободное от военно-исследовательских миссий время лишь на то, чтобы гоняться по Атлантису за Родни и только для того, чтобы, как говорится, его «потроллить». На самом деле МакКей был напуган до чёртиков. Теперь при встрече с ним Джон не просто хлопал его по плечу или дёргал за рукав формы, пытаясь ухватить за руку — он в прямом смысле загонял его в угол, отрезая все пути к отступлению и решительно упирая ладони в стену по обе стороны от МакКеевского лица, болтая при этом несусветную чушь. Что-то про координаты планет, где несколько веков назад, согласно отчётам Древних, был обнаружен Модуль Нулевой Точки, и что, разумеется, необходимо было в скором времени проверить. Родни не слушал. Он смотрел в чарующей красоты зелёные глаза с пляшущими в них лукавыми огоньками и чувствовал, как у него спирает дыхание. В последний раз, когда Джон атаковал его в одном из коридоров Атлантиса, Родни почти задохнулся, находясь в опасной близости от майора, и если бы тот вовремя не выпустил его из созданной им «ловушки», МакКей бы точно упал в обморок. Ну, то есть, лишился бы сознания из-за нехватки кислорода на почве переутомления нервной системы от непреходящего стресса, который всё это время не отводил от него свой многозначительный взгляд. После того случая Родни не видел Джона несколько дней. Элизабет сообщила, что Шеппард отправился на задание на одну из отмеченных в отчёте Древних планет, чтобы заключить торговое соглашение. Это дало небольшую передышку обоим. Следующим местом, где они пересеклись, была столовая. Родни обедал вместе с Зеленкой и Бэкеттом, когда к ним за стол со своим подносом подсел Шеппард. Он выглядел, как всегда, спокойным и невозмутимым, и с легким оттенком иронии в лице принялся шутить что-то про ориентацию местного повара. Карсон и Радек перебросились друг с другом вопросительными взглядами поверх тарелок. У Родни же слишком шумело в ушах от прилившей к голове крови, чтобы он смог расслышать хоть что-нибудь, тем более из уст Джона. Шеппард воззрился на МакКея. — Вам должно быть это знакомо, Родни. Вы же однажды уже целовали мужчину, — всё с той же иронией произнёс он. — О боже, нет... — Карсон нервно заёрзал на стуле, уткнув глаза в пол. — Мы же договорились не вспоминать об этом. Но его, похоже, никто не слушал. — Это была Кэдмен. Не я, — Родни, скорее, злился, чем оправдывался. — Как гласит постулат науки: «неосознанный опыт — тоже опыт», — Джон заигрывающе улыбнулся. — В любом случае, это не мой опыт, а опыт Лоры. И я не вижу причин, чтобы обсуждать это. Снова, — раздраженно вспылил Родни, сделав ударение на последнем слове. Шеппард пожал плечами и вернулся к обеду. Положив в рот пару нанизанных на зубчики вилки фасолин, он произнёс: — Мне просто интересно, как бы Вы отреагировали, если бы этот опыт был Ваш. — Это исключено, — пресёк его Родни, ковыряя вилкой по тарелке. — Я пока ещё осознаю, что делаю. — А как результат спора, — настаивал майор, вновь сделав глоток из своего стакана. — Если бы в случае проигрыша в игре Вам предлагалось поцеловать одного из работающих с вами коллег. — Кого, например? — усмехнулся невиданной наглости вопроса МакКей. — Например, меня. Шеппард отложил столовые приборы в сторону и уставился на МакКея таким красноречивым взглядом, что Зеленка и Карсон в смущении отвели глаза. — Это тоже исключено, — слегка сбивчиво от нового, поднявшегося неизвестно откуда, приступа волнения ответил Родни. — Я не играю в такие глупые игры и не заключаю таких дурацких пари. — Конечно, это же выше Вашего достоинства, — почти по слогам процедил майор сквозь зубы, после чего поднялся вместе с подносом в руках и, коротко извинившись перед Радеком и Бэкеттом, покинул столовую. Над оставшимися повисла неловкая тишина. Обедать больше никому не хотелось. Радек громко откашлялся в кулак. — Позволю себе заметить, Родни: Вы — идиот. — Он встал из-за стола и последовал примеру майора. — Дааа, друг мой... — с акцентом изрёк Карсон, проводив Зеленку глазами и возвращая взгляд к обескураженному МакКею. — Должен признать, у Вас не только с девушками проблема... Джон не разговаривал с Родни ещё неделю. В конце концов МакКею надоело такое свинское обращение с главным гением и неоспоримым научным светилом Атлантиса, и он самолично отправился в апартаменты Шеппарда. Майор открыл дверь не сразу. — Не припоминаю, чтобы вызывал Вас к себе, — съязвил он, увидев на пороге ученого. — Я здесь по своей инициативе. — Родни впервые в жизни не жестикулировал руками, пряча их за спину, чтобы Джон не заметил, как они дрожат. — Точнее... по инициативе науки... — А вот запинался в словах он как и прежде. — Рад за Вас. Причём тут я? Родни рискнул поставить одну ногу на порог комнаты Шеппарда, чтобы в случае, если тот решит выставить его, помешать механизму двери полностью закрыться. От глаз Джона не ускользнул этот тактический ход. Он обречённо вздохнул, покачав головой. — Что тебе нужно, МакКей? — сдавшись, отступил майор. — Эксперимент, — выпалил Родни, стараясь густо не краснеть. — Я здесь ради эксперимента. — Какого эксперимента? — Шеппард приподнял одну бровь, чувствуя скрытый подвох. — Того самого... ну... там, в столовой... — Родни всё же зажестикулировал руками, причём так отчаянно, что Джон едва не расхохотался, уже полностью догадавшись, о чём идёт речь. — Во что будем играть? — тут же выпрямился учёный, снова заложив руки за спину. Джон закатил глаза. — Господи, Родни. Есть способ гораздо проще... — И, не договорив, приложился губами к губам ученого. Родни не любил военных. В большинстве своём это довольно грубые и неотёсанные ребята, которые любят применять силу и причинять боль. Майор Шеппард не из таких.