***
— Рампо-кун, зачем ты позвал меня сюда? — Эдгар, хоть и не впервые был в Агентстве, ощутимо напрягся, ловя на себе любопытные взгляды сотрудников организации. — Не переживай! — Эдогава дружелюбно похлопал архитектора Гильдии по плечу, чем насторожил Карла. «Это моя территория», — говорил недружелюбный взгляд енота. — Твоя книга с пятьюстами преступниками у тебя? — Да, ты же попросил её взять, — писатель протянул книгу, что до сего момента по привычке прижимал к груди, и детектив с готовностью забрал её. — Весьма интересная история, Дазай. Не хочешь взглянуть? — он кинул книгу через стол, вызвав у Эдгара преисполненный удивления тихий возглас. Осаму ловко перехватил её и уставился непонимающе на обложку, однако, ощутив знакомое покалывание, как при нейтрализации, растянул губы в ироничной улыбке: — Не сомневаюсь. Эдгар опасливо наблюдал за махинациями над своим творчеством. Он почувствовал, как вмиг исчез поток энергии, что всё это время утекал на поддержание способности; вперил пытливый взгляд алых глаз в брюнета в бинтах. — Извини, — произнёс Эдогава, — но иначе было не заставить Дазая отпустить Шляпку. — Ты же сам просил его там запереть? — писатель принялся нервно поглаживать Карла. — Обстоятельства изменились. Лёгкое дуновение ветра, блеснувшая в воздухе разорванная печать — книга раскрылась в державших её руках, строки засияли, свет от них рассыпался безвредными искрами, осколки слов собрались в знакомую фигуру. Дазай нахмурился, мгновенно узнав очертания. Магический огонь пропал словно по щелчку, явив сотрудникам Агентства юного мафиози: уставшего, взбешённого, злого. Невыразимо злого. Синие глаза обвели помещение, на мгновение остановились на Эдгаре, испуганно вжавшем голову в плечи, и после взгляд вперился в забинтованного брюнета. Чуя нервно сдул со лба выбившуюся прядь. — Рампо, — осторожно начал Дазай, — в следующий… — Какой, чёрт тебя побери, следующий? — взъелся Чуя. — Где очкарик, что затянул меня в этот ад? — он развернулся, примечая детектива и явно собираясь наброситься на него. Эдогава осторожно поднял руки. — Извини, мистер Шляпка, иначе я никак не мог одолеть тебя и задержать. Но я же вернул тебя обратно, верно? Чуя казался поразительно спокойным, однако сведённые хмуро брови и плотно сжатые губы не предвещали ничего хорошего. Пространство вокруг словно заполнилось свинцом, а воздух стал внезапно давить, грозя расплющить; силуэт мафиози был очерчен алым. Эдогава против собственной воли упал на стул и не мог с него подняться; Эдгар почувствовал, как Карл внезапно начал весить пугающе много, норовя проломать ключицу, потому он живо согнал животное с плеч; Акико в ужасе наблюдала, как натянулся канат люстры, готовой приземлиться ей прямо на голову, но сдвинуться с места не могла. — Чуя, ну же, — Дазай, на которого весь этот гравитационный кошмар не оказывал никакого эффекта, привычно коснулся запястья бывшего напарника. Атмосфера тут же вернулась в прежнее состояние; девушка поспешила сменить местоположение, детектив предпочёл отойти подальше, а Кенджи, коего пригвоздило воздействием гравитации к полу, наконец смог подняться. — Не трогай меня! — голос мафиози вновь сорвался; он попытался ударить Дазая, но тот без труда уклонился, очевидно, видя каждое движение наперёд. — Я в этом книжном мире чуть с ума не сошел! — Чуя переключился на Эдогаву, пытаясь испепелить его взглядом. — Согласен, это было непросто даже для меня, — не отрицал тот. — Позволю заметить, ты неплохо держался. — Неплохо держался? Ты смеёшься надо мной? — Над тобой грех не смеяться, Чуя, — усмехнулся Дазай, но интонации его приобрели взволнованные нотки. — Как я понимаю, тебя никто бы не стал вызволять, не будь на то прямого приказа Огая. Я прав? — он посмотрел на Эдогаву. Тот кивнул. Чуя был охвачен гневом, но сложившуюся ситуацию уже не мог изменить. Он велел себе успокоиться и, когда внутри не осталось ничего, кроме глухой апатии, схватил Дазая за ворот пальто, дабы прошипеть в лицо: — Следующая встреча со мной станет для тебя последней. — Ты грозишься этим каждый раз, но, как видишь, я до сих пор жив, — заметил тот, но Чуя уже потерял к нему интерес, отбрасывая бывшего мафиози от себя и с раздражением взирая на Рампо: — А тебе, умник, лучше никогда не попадаться мне на глаза. — С превеликим удовольствием, — фыркнул "умник". Чуя цыкнул и, решив, что с него достаточно, стремительным шагом покинул помещение, демонстративно хлопнув дверью, едва не сорвав её с петель. — И как ты на него управу находил? — поинтересовался Эдогава, обращаясь к коллеге. Тот вздохнул и зарылся рукой в волосы. — Да как-то так и находил? Он словно привязанная возле супермаркета собака: лает, кусается, но стоит отойти подальше, и она затихает.***
Перепугав попавшихся ему по пути сотрудников Агенства, Чуя поднялся на крышу здания, уселся на самый край, достал пачку сигарет и долго поджигал плотно свёрнутый табак: руки мелко тряслись, да и разгульный ветер не способствовал задаче, задувая слабый огонёк. Юноша часто злился и раздражался, но психовал очень редко. Оказавшись запертым в книге, поначалу он мало что понял: умник в очках коротко пояснил не без ехидства, что это за место, и предпочёл вскоре исчезнуть. Чуя знал чётко одно: ему придётся бороться за жизнь; к счастью, он прекрасно осведомлён, как это делать. Однако вскоре выяснилось, что его способность не действует в мире романа, и он ощутил первый укол надвигавшегося волнения. Чуя старался найти ответы, распутать сложный клубок заговоров и загадок, но получалось из рук вон плохо: дипломатия и переговоры не являлись сильными сторонами мафиози, и, не найдя выхода лучше, он попробовал действовать привычным путём решения вопросов. Стоило ему нанести первый удар персонажу, весь мир книги ополчился на него. Чуе пришлось спасаться от разъярённой толпы, прятаться в заброшенных домах; первое время он не мог спокойно вздремнуть, вынужденный скрываться. Это было трудно, но всё ещё достаточно близко к его обычным трудовым будням. Последней каплей, пожалуй, послужило отсутствие алкоголя и сигарет: автор произведения явно не предполагал, что попавшему в подобные перипетии судьбы придёт в голову закурить или напиться до потери сознания. Никогда ещё на душе не было так гадостно. Впрочем, теперь это было уже в прошлом, и Чуя с удовлетворением выдохнул густой дым, наблюдая, как стремительно ветер уносит ядовитое облако. Его руки, покоившейся на каменном парапете, коснулось нечто влажное и холодное; юноша встревоженно дёрнулся и с изумлением воззрился на енота. Животное поднялось на задние лапы, а передней попыталось дотянуться до замершей в воздухе ладони — Чуя опасливо поднял её выше. Енот недовольно фыркнул, словно осуждая. — Он не причинит Вам вреда, — раздался за спиной тихий голос. Чуя обернулся: прикрыв дверь, ведшую на крышу, к нему несмело приближался молодой человек, чьи глаза скрывала густая чёлка. Его одежда существенно отличалась от повседневного стиля и казалась отчасти вычурной; Чуя предположил, что он не местный и, скорее всего, не японец. — Ты ещё кто? — недружелюбно отозвался мафиози, продолжая следить за полосатым хищником. — Меня зовут Эдгар. Эдгар Аллан По, — представился тот, вежливо останавливаясь поодаль и сохраняя холодную дистанцию. При всей странности наряда и поведения, мужчина создавал приятное впечатление, хотя Чуя даже на таком расстоянии чувствовал исходившую от него силу и угрозу. — Гильдия, — догадался он, и собеседник спокойно кивнул. — Твой? — Чуя перевёл взгляд на копошавшегося у его бедра енота. — Это Карл. Он нападает лишь на тех, кто представляет для меня опасность. Если Вы не задумываете ничего плохого, он Вас не тронет, — Эдгар смотрел испытующе, будто проверяя. Чуя намеревался грубо ответить, но в этот момент зверь по-хозяйски забрался на его колени, в мгновение ока спутав все мысли. Енот целеустремлённо полз за сигаретой, пытаясь выбить её из пальцев, облачённых в перчатки. — Это вредно, не трогай, — Чуя затянулся, внимательно наблюдая за животным. Вспомнив о владельце питомца, он небрежно бросил, — садись рядом, что ли. Не стой у меня за спиной. Мягко зашелестела ткань: Эдгар сел рядом, неблизко, уважая чужое личное пространство, и с интересом принялся изучать развернувшуюся под ногами улицу. С четвёртого этажа открывался приятный вид. — Вы увлекаетесь детективами? — осторожно произнёс он, стремясь, видимо, разрядить обстановку. Чуя заметил у него в руках книгу, в которой провёл неизвестное количество времени, разгадывая тайны и безуспешно пытаясь выбраться, и непроизвольно напрягся. Енот почувствовал это и впился когтями в бедро. Чуя зашипел, намереваясь сбросить животное с колен, но мягкий, с укоризной голос Эдгара остановил его. — Карл, — попросил своего друга тот, и енот послушно затих, продолжая зоркими глазами-бусинами следить за передвижениями дымящейся сигареты, изрядно уменьшившейся в размерах. — Когда-то мне они казались интересными, — Чуя затянулся в последний раз и потушил тлевший окурок; поразмыслив, потянулся в карман за пачкой снова, — но теперь, думаю, я буду питать к ним особую неприязнь. — Так много курить вредно, — позволил себе заметить Эдгар, однако, встретив преисполненный раздражения взгляд, поспешил добавить, — но коль Вам это необходимо... Он вновь переключил внимание на улицу внизу. Вдоль тротуара спокойно плыли безликие прохожие, мелькали машины, слышались восклицания детей, не втянутых в тот ужас, с коим пришлось за последнее время столкнуться Мафии, Агентству и даже остаткам Гильдии. Писатель задумался о своих коллегах: Лавкрафте, Стейнбеке, Твене, Мелвилле, что бесследно исчезли, не оставив ни записки, ни намёка на своё местоположение. Признаться, он переживал о них. — Извините. — Что? — Чуя поднял голову, отвлёкшись от странного общения с енотом, выражавшегося в его неуверенных прикосновениях к колкой шерсти животного; про себя он отметил, как Эдгар сжался, как если бы солнечный свет причинял ему боль. — Это я написал роман, в который Вы попали, — занавешенное волосами лицо обернулось к нему, но прочесть что-либо на нём было сложно. Мужчина хотел было поспешно оправдаться, дабы предупредить возможную вспышку гнева собеседника, но Чуя взмахнул рукой, прося молчать. Эдгар покорился, с тревогой наблюдая. Хмурясь, Чуя вытащил из пачки новую сигарету; долго смотрел на неё, после чего решительно выбросил, а упаковку убрал в карман брюк. — Эдгар, говоришь? — тот кивнул. — Что же, — Чуя отвёл взгляд, изучая распластанные по небу облака, — у тебя определенно талант. Жаль, что мне довелось познакомиться с твоим творчеством при столь неудачных обстоятельствах. Сердце писателя пропустило удар и забилось с новой силой; Эдгар робко, стыдливо и одновременно виновато улыбнулся. — Прошу прощения. — Проехали, — решительно отмахнулся мафиози и повернулся обратно к собеседнику. — Расскажи мне лучше, что это всё вообще было? — С чего мне начать? — Эдгар глубоко вздохнул, подобрал под себя ноги, обнял их и положил на колени подбородок; сейчас он и вовсе казался печальным подростком. — Моя способность затягивает читателей в произведение, но только написанное мной же. Будучи студентом, я мечтал стать детективом: мне нравились тайны, загадки, я мог сутками напролёт искать ответы на них. Потом я встретил Рампо-сана. — Умника в очках? — Очки нужны ему, чтобы активировать Ультра-дедукцию; так-то у него зрение хорошее. — Мне плевать на его зрение, — фыркнул Чуя; Эдгар предпочёл не заострять внимание на прозвучавшей реплике, хотя прямолинейность, граничившая с грубостью, обескуражила его. — Он на удивление сообразителен: все головоломки, что попадались мне, он разгадывал за кратчайший срок, какой бы сложности они ни были. — И вы стали соперниками, — заключил мафиози. Рассказчик кивнул: — Он нанёс мне сокрушительное поражение в одном деле, и с тех пор я поклялся, что сделаю всё, чтобы одолеть, превзойти его. Но я не смог добиться этого и по сей день: он слишком умён. — Представляю, — нехотя признал Чуя, потирая шею. — Найти всех преступников, коих больше сотни… Я вычислил лишь десятерых, и то не уверен, верно ли. — Семерых, — поправил Эдгар. — Семерых Вы нашли верно, остальные невиновны. — Они вели себя подозрительно, — недовольно отрезал мафиози, но поспешил смягчить тон. — В следующий раз добавь туда парочку баров. Или хотя бы табачный ларёк, на худой конец. Писатель неслышно рассмеялся: — Хорошо.***
— Что-то Эдгара давно не видно, — заметил детектив, указывая лениво на часы. — Мистер Шляпка не мог его случайно в невесомость отправить? — Пойдём проверим. Как знать, может, твой друг — прости, соперник — погрузил его в очередной роман собственного сочинительства, — Дазай оторвался от книги, игнорируя скептический взгляд со стороны Эдогавы, и поднялся из-за стола. — Они оба стоят друг друга, — проворчал юноша, торопливо следуя за коллегой. — Послушай, ты же знал, что мы собираемся вернуть мистера Шляпку, и я, признаться, удивлён, что ты согласился на это. Разве ты не утверждал, что между вами непримиримая вражда? — Так и есть, — спокойно отвечал Дазай, поднимаясь по лестнице и ведя ладонью по перилам. — Но надо же мне кого-то доставать во время досуга. Когда некому продемонстрировать своё превосходство, жить становится невыносимо скучно. Уверен, ты понимаешь, о чём я. Эдогава задумчиво промычал. Когда они достигли двери на крышу, Дазай помедлил, прислушиваясь к голосам снаружи; слов было не разобрать. Стоило им толкнуть дверь и покинуть лестничный пролёт, как взору предстала поразительная картина: Чуя и Эдгар мирно беседовали, сидя на краю. Эдогава с ревностным подозрением отметил довольно посапывавшего Карла, свернувшегося на коленях Шляпки. — Кажется, всё в порядке? — подытожил он. Дазай звучал угрюмо: — Да. В полном. Пойдём, — резко обернувшись, что полы его светлого плаща взметнулись вверх, он проследовал назад к лестничному пролёту, где громко раздавалось эхо его быстрых шагов. Эдогава криво усмехнулся и, помедлив мгновение, двинулся за ним.***
— Невероятно нервировало ещё и то, что все говорили на английском, — продолжал жаловаться Чуя. — По работе я вынужден знать множество языков и уметь говорить на них, но с непривычки сильно устаёшь. Нелегко тебе, наверное, здесь? — участливо поинтересовался он. — Японский существенно отличается от твоего родного. — Спасибо за беспокойство, — Эдгар был действительно тронут искренностью собеседника, — но всё в порядке: я много путешествовал и привык долгое время общаться на чужом языке. Что же касается романа... Вы правы, я не предусмотрел, что иностранный язык может доставить определённые неудобства. Я учту на будущее, — энергично закивал писатель. — Если хочешь, я могу прочесть парочку твоих работ на выходных, — застенчиво предложил Чуя, чувствуя себя максимально неловко, и буркнул напоследок, — только разгадывать я ничего не собираюсь. — Буду очень признателен! — Эдгар буквально расцвёл на глазах. — А разгадывать вовсе не обязательно, не волнуйтесь, — заверил он. Мафиози окинул собеседника пристальным взглядом, пытаясь проникнуть за длинную чёлку и обращая внимание на нездоровую бледность кожи. — Ты как часто выходишь из своей квартиры? — нахмурился он. — Редко, — нехотя признал Эдгар. — Обычно лишь после того, как закончу работу — выхожу, дабы показать ее Рампо-сану. — В следующий раз приноси мне. Обсудим за бокалом хорошего вина, — Чуя стеснённо похлопал того по плечу и отвлёкся на перехватившего его руку енота. Эдгар вздрогнул, но прикосновение не было неприятным или отталкивающим. Впервые за последнее время он чувствовал себя легко и свободно: с этим мафиози ему не приходилось остерегаться, что его обхитрят или вновь захотят использовать, унизить. Это было подозрительно и странно, учитывая роль деятельности Чуи, но вместе с тем Эдгар интуитивно знал, что тот не питал к нему личной неприязни, а его прямолинейность и открытость вселяли в писателя те крупицы уверенности, которых его нагло и безоговорочно лишал Эдогава.