Нашествие Брутов?

Назад в прошлое – …и загоняешь шар в лузу. Понятно? – Мукуро ударил кием и с удовлетворением понаблюдал, как один из шаров скрылся из виду. – Понятно, только я так не смогу, – печально отозвался Цуна, крутя второй кий, – руки не из того места… – Ерунда, – беспечно заявил иллюзионист и, наклонившись, чуть прищурил глаз, чтобы прицелиться. – У тебя кимоно… с плеча сползло, – сообщил подросток. Рокудо, покосившись на него, повёл плечом, оголяя его ещё сильнее, и лукаво подмигнул. – Что, нравится? Куда ты там смотришь? – Хиии, ты сам сказал, чтобы я следил за всей рукой, а не только кистью! – запаниковал Савада, которому совершенно не понравился тон туманника. – А, правильно сказал, – согласился с Савадой и с самим собой иллюзионист, изящно выполнив ещё один удар. – Сначала наблюдай, потом повторяй. Если что-то не понимаешь – спрашивай. Давай, бей сам. Цуна неуклюже перехватил кий и действительно попытался повторить. Рокудо философски кивнул. – Вот видишь – на сей раз ты даже попал кием по шару! – Очень смешно, – обиделся босс. Туманник наивно похлопал разноцветными глазами. – А кто смеётся? Давай ещё вот так… Неожиданно – Цуна уже забыл, что говорит с Хранителем из будущего – иллюзиониста окутал розовый дым. Школьник нервно сглотнул и попятился, вцепившись в кий дрожащими пальцами. Появившийся подросток моргнул, но быстро сориентировался и выбросил вперёд руку с быстро проявляющимся трезубцем. Савада машинально заслонился, и удар пришёлся по кию, тут же разлетевшемуся в щепки. Юный босс в ужасе разжал пальцы, отбросив деревянные остатки. Мукуро сощурил глаза и огляделся, чтобы лучше оценить обстановку и вообще сообразить, где он. – Савада Цунаёши, что ты тут делаешь? – Хии, а ты всегда сначала бьёшь, а потом спрашиваешь? – уточнил тот, пятясь назад и огибая бильярдный стол, чтобы тот оказался между ним и туманником. Рокудо закинул трезубец на плечо и изогнул бровь. – А почему бы и нет? Ты вторгся на мою территорию, я тебя не приглашал. Как ты вообще добрался до этой комнаты? – Ты и привёл, – пробормотал Савада, нашаривая баночку с пилюлями и сжимая в кулаке. Мукуро задумался, сомневаясь, что тем самым хотел сказать самому себе, а Десятый Вонгола, воспользовавшись заминкой, торопливо проглотил таблетку. – Чёрт, – возмутился иллюзионист, увидев Пламя Неба, и выставил оружие, однако Цуна совершенно не был настроен сражаться. Взмыв в воздух, он бросился к окну и, едва не выбив раму, вылетел в окно. Иллюзионист так и остался, недоумённо хлопая глазами. – Воу, – высказался Кёя, наблюдая через окно за покинувшим здание огненным сполохом, который, замерев, принял куда более знакомые очертания. – Значит, бильярдная. Но, похоже, я опоздал. Савада, затравленно озираясь, покружил у стены, заглядывая внутрь торгового центра, и завернул за угол. Хром выбежала в коридор, чтобы найти учителя, а Кёя, поразмыслив, не спеша вызвал очередную платформу и выскочил наружу. Пожалуй, стоит переждать во дворе. – Десятый! – Гокудера, который едва ли не обнюхивал коридор, по которому шёл, заприметил на улице босса и чуть не выпал из окна, перегнувшись через подоконник. – С вами всё в порядке? – Да вроде… – пробормотал Цуна, влетая в здание. – Давайте пойдём домой, а? – Самое время, – согласился Ямамото, – загулялись уже. – Вы победили Мукуро? Убили его? – восторженно спросил Хаято, отступая, чтобы дать дорогу. Десятый Вонгола, забираясь в окно, чуть не навернулся и в ужасе на него уставился. – Хиии, что ты такое говоришь? Убивать кого-то?! Нет, конечно, нет! – Тогда нам надо найти этого проклятого… – Не надо! – взмолился Савада. – Мне наша Базука уже… в общем, в следующий раз, ладно? – Да, – помрачнел подрывник, – а то носимся туда-сюда… пойдёмте, Десятый! Во дворе заброшенного кинотеатра подростки наткнулись на взрослого Хибари, который лежал на обшарпанной скамейке и смотрел в небо. – Э… Хибари-сан? – осторожно позвал его Цуна. Хранитель Облака, не поворачивая головы, махнул рукой. – Идите, идите, куда шли. – А ты… вы? – поинтересовался Такеши, не зная, как лучше обращаться к молодому человеку. Тот сделал какое-то странное движение – похоже, пожал плечами, что из положения лёжа не представлялось возможным. – Валите, травоядные. Я не Мукуро, долго трепаться не буду – сразу загрызу. – Да только попробуй! – моментально завёлся Гокудера, который переходил в боевой режим быстрее, чем его сигарета поджигала фитиль. – А я вот согласен, – в дверях показался иллюзионист, а за спиной его маячила Хром. – Вы что тут устроили со своими проклятыми перемещениями во времени? Одного раза вам мало, когда вы похитили у меня Наги и оставили без нормальной связи с внешним миром? Да я вас… – Мукуро-сама! – взмолилась девочка, но туманник шикнул на неё, досадливо отмахнувшись. Хаято сжал кулаки. – И что же ты нас? – Гокудера-кун, пожалуйста, прекрати! – Цуна ухватил приятеля за рукав, опасаясь, что тот действительно ринется в драку, и неважно, с кем. – На сей раз мы и вправду виноваты, мы же Базуку принесли, и началась ерунда… – Всё из-за тупой коровы! – сумрачно откликнулся подрывник, послушно оставаясь на месте. – Если бы он не достал Базуку… – Справедливости ради, сломал её ты! – напомнил Рёхей. Хаято, однако, критику с его стороны воспринимать не пожелал. – А ты бы вообще молчал, пока не спросили! Всё из-за того, что корова таскает с собой это дебильное оружие, от которого одни неприятности! – Глопудера опять меня обижает! – начал ныть Ламбо, судорожными всхлипами набирая в грудь побольше воздуха для более глобальной истерики. – А я вот согласен, какого дьявола? – возмутился Рокудо, выходя во двор и пасмурно оглядывая Хранителей. – В кое-веки никого не трогал, так нет же… – он прищурился и, выудив из ниоткуда любимый трезубец, угрожающе шагнул к Бовино. – Давайте, я его прикончу и избавлю от страданий нас всех? – Чего? – мигом переосмыслил своё отношение к малышу Гокудера. – Да только попробуй! Ламбо, заметив нехороший блеск стали, подавился очередным всхлипом, икнул, похлопал глазами и завопил, орошая землю слезами. Иллюзионист, привыкший к более тихим детям, от неожиданности отпрянул. Зато к ребёнку ринулся Савада и подхватил его на руки, пытаясь успокоить невнятным бормотанием. Бовино успокаиваться не желал – он вырывался, взвизгивал и размахивал руками, а в итоге и вовсе запустил руки в волосы и извлёк многострадальную Базуку. – Нет! – воскликнули сразу несколько голосов, а Такеши, обладавший отменной реакцией, кинулся вперёд и выхватил оружие у мальчика. – Слава богам, – с облегчением проговорил Цуна и получил пяткой по носу. Решив, что основная опасность миновала, он поставил свою брыкающуюся ношу на землю. Но Ламбо не собирался сдаваться так просто, а потому, едва освободившись, он покопался в безразмерной шевелюре и, найдя оставшийся там розовый заряд, с торжествующим криком запустил его в Мукуро. Тот, наученный горьким опытом, пригнулся. – Блин… – озвучил коллективную мысль Сасагава. Туманник быстро обернулся. Необычный дым уже опадал, и на пороге заброшенного кинотеатра появилась невысокая девушка в лёгком воздушном платье и тёмных очках, сняв которые, она обвела присутствующих ничего не выражающим взглядом фиолетового глаза. Ламбо, не испытывая никаких угрызений совести, не обратил внимания на дело рук своих и готовился к новой истерике, пока негромко похныкивая. – В чём дело? – голос Хром звучал, как и прежде, тихо, но в то же время сильно и твёрдо. Подростки, которым не приходилось её встречать, неуверенно переглядывались. Рокудо тоже молчал, изучая свою ученицу. – А дело в Базуке, – пояснил со скамейки Кёя. – Она сломалась, и я застрял здесь на неопределённое время. Кутерьма уже несколько часов идёт. – Да? – девушка надела очки и сдвинула их вверх, чтобы не мешались. Там, откуда она переместилась, явно было куда солнечнее. – Надеюсь, я вернусь раньше, потому что у нас сеанс через полчаса, а я не хочу пропустить начало фильма. – В тебя кинули зарядом, так что пять минут, как всегда, – успокоил её Хибари. Хранительница кивнула, и тут Ламбо решил, что ему не хватает внимания – он же пострадавшая сторона! Рокудо и Гокудера дружно скривились от очередного воя, щедро приправленного слезами и жалобами на окружающих. Остальные приняли судьбу с похвальной стойкостью. – И всё это время вы не можете успокоить ребёнка? – скептически уточнила Наги. Кёя, почувствовав её взгляд, резонно отозвался: – Не смотри на меня. Я терпеть не могу детей. И вообще, я занят. – Чем? – заинтересовался Рёхей. – Наблюдаю за облаками. То облака похоже на енота с итальянским разговорником. – Почему с разговорником? – ошарашенно спросил Такеши, который, как и все подростки, машинально задрал голову в поисках оного облака. – Ну, пусть не с разговорником, а с японско-итальянским словарём, – уступил молодой человек. Хром тем временем подошла к Ламбо и, присев на корточки, шевельнула пальцами, на одном из которых красовалось кольцо Вонголы. Рядом возникло облачко синего Пламени, которое сгустилось в маленького пони ростом с крупную собаку. – А кто тут капризничает? – ласково спросила девушка. – Пони не будет катать детей, которые капризничают. – Не хочу пони, – буркнул Бовино, поджав губы, однако всхлипывать перестал, поскольку внезапная смена темы его поставила в тупик. Хром не стала спорить. – Хорошо, тогда пони уходит, – зверюшка и вправду, тряхнув длинной чёлкой, развернулась и поцокала прочь. – Эй, куда? Стой! – возмутился Ламбо, моментально передумав. Пони притормозил, оглянулся через плечо и фыркнул. – Ты ещё злишься? – непринуждённо вопросил в небо Кёя. Девушка поднялась на ноги, оставив Ламбо гладить пони и пытаться на него взобраться. – Я? С чего вы взяли, Хибари-сан? – удивлённо спросила она и внезапно, без всякого предупреждения, сняла с ноги босоножку на высоком каблуке, размахнулась и запустила в собеседника. Каблук вонзился в спинку скамейки над головой Хранителя Облака, однако тот и бровью не повёл. Выдернув обувь, он принялся изучать её, держа за ремешок. – И что мне с этим делать? – Передайте сами знаете, кому, – отрубила Хром, снимая и вторую босоножку, чтобы удобнее было стоять. – Значит, злишься, – резюмировал Кёя. – Значит, этот сам знаю, кто, попрётся искать Глаз Ангела, клептоман проклятый. Наги выразила своё отношение тем, что метнула вторую босоножку. – Все пойдёте, – посулила она. – Ещё чего! Не позволю кому-то расхищать гробницы, – возмутился Кёя. – Во всяком случае, прежде, чем расхищу их сам, – поразмыслив, он сел, окинул взглядом притихших Вонголят и медленно добавил. – Wo zhidao nide laoshi shi ge huaidan, danshi… – Никаких «даньши», – отрезала девушка, которая владела основами китайского. Мукуро выучил ругательства не столько из-за Хибари, который и вправду не ругался, сколько из-за Франа, который действительно мог красиво послать на всех языках, носители которых присутствовали в Вонголе, а Хром переняла какие-то фразы у И-Пин, не доверяя малолетнему иллюзионисту. – Все хороши. Детский сад, ясельная группа, когда воспитательница вышла в коридор. – А швыряться обовью – не детский сад? – уточнил Хибари, покачивая босоножкой на пальце. – Шпилькой в глазницу – вряд ли, – парировала Хром. Молодой человек повёл плечами, как будто ему стало несколько неуютно. – Кажется, я знаю, кто тебя этому научил. И это не он. Наги демонстративно отвернулась от него и наклонилась к Ламбо. – Пони пора уходить. Будешь хорошо себя вести – пони вернётся. – Но я не хочу-у, – заныл мальчик, но Хром строго покачала головой. – Будешь хорошим мальчиком, который слушается Цунаёши – тогда пони вернётся. Понятно? Бовино, насупившись, кивнул и выразительно уставился на Саваду. Тот поёжился, прекрасно понимая значение такого взгляда: и только попробуй потом сказать, что я плохо себя вёл. Девушка выпрямилась и, наконец, поймала пристальный взгляд Мукуро, который всё это время молча наблюдал за ней. Наги помедлила, покосилась на Хранителей, словно сомневаясь, но ничего говорить не стала – просто чуть поклонилась, опустила очки на нос и, окутавшись розовым туманом, уступила место своей более младшей версии. – Ну замечательно, – Кёя изогнул бровь, – а страдать должны невиновные. Например, я. – Самый невиновный, ага, – огрызнулся Рокудо, который пребывал в некоторой растерянности – образ девушки, явившейся ему, из головы никак не уходил. Как и тот факт, что держалась она совершенно спокойно – похоже, она вовсе не нуждалась в поддержке своего учителя, и Пламя, которое Мукуро почувствовал, определённо, принадлежало самой Хром. Как, впрочем, и сейчас… однако в будущем оно было много, много мощнее. Но что она хотела сказать? – Вы всё ещё здесь? – встрепенулся иллюзионист, исподлобья обведя взглядом немного растерянных Вонголят. – Брысь отсюда. Наги, пойдём. И, больше не оглядываясь, он скрылся в развалинах. Хром, коротко поклонившись Цуне, поспешила следом. Хибари, не выпуская босоножки из рук, поднялся со скамейки и посмотрел на часы. Потом тоже обвёл взглядом подростков. – Вам что, особое приглашение нужно? Ну так я повторю: подите вон. Давайте, хватит на сегодня приключений, отвлекаете взрослых людей от дел. Мне совершенно не хочется загрызать детишек, это довольно скучно. – Хибари-сан… – Цуна, похоже, на сегодняшний день лимит страха подрастерял. – А как же вы? – И я пойду, – мрачно сообщил тот и быстро зашагал к выходу, решив, что лучше убраться подальше от Кокуё-ленда, чтобы не нервировать свою более младшую и менее спокойную версию. Он и так старался держаться от Мукуро подальше и увести самого себя прочь. Хотя соблазн остаться на месте и предоставить себе-подростку шанс развлечься… хотя нет, им всем выдалось сложное и запутанное утро. Хватит впечатлений. Поэтому, когда кто-то – кажется, Рёхей – окликнул его, Кёя сделал вид, что не расслышал, и, оттолкнувшись от земли, свой путь продолжил поверху, то есть, по ветвям деревьев. Не доходя до города, он присел на ветку и посмотрел на часы. Спустя три минуты его окутал розовый дым. Не успел он развеяться, как Хибари почувствовал, что в его ладонь тыкается влажный нос – к нему прибежал Дзиро и, выплюнув к ногам мячик, поприветствовал радостным лаем. Молодой человек машинально погладил его и в сопровождении коробочки вернулся в особняк. Поборов желание удалиться к себе, он попросил пса отвести его к остальным, чтобы обсудить случившееся. Голоса он услышал ещё из коридора: – А тебе говорю, это невозможно! – Но ведь так и случилось! – Да не может быть! Закон сохранения энергии… – Ну правда, не может же что-то взяться ниоткуда и уйти в никуда… – Но ушло же! – Надеюсь, вы не обо мне, – сумрачно произнёс Хибари, толкая приоткрытую дверь и входя в гостиную, где собрались все остальные Хранители. Ламбо, Рёхей и Ямамото сидели, а Гокудера и Мукуро стояли друг напротив друга, чтобы было удобнее спорить. – Хибари, слава богам! – Такеши вздохнул с видимым облегчением. – Мы уже думали, как нам аккуратно обратиться к Бьякурану или Шоичи-куну, что тебя так долго нет. – Не надо, всё точно, – Кёя устало опустился на стул и посмотрел на настенные часы, не очень доверяя наручным – мало ли, что с ними могло случиться после всех этих перемещений. Хотя время совпало. – Каннон, ещё нет и полудня, а я уже чувствую себя совершенно вымотанным. – Влияние таких перемещений на организм не изучено, – кисло признал Гокудера, который выглядел не лучше. – Хотя на Ламбо вроде никак не сказывалось. В смысле, физически. Ментально мы Джессо получили, спасибо. – Ну, мы вроде ничего не напортачили в прошлом? – жизнерадостно предположил Сасагава. Мукуро как-то нервно вцепился в косу. Такеши тоже задумался. – Погоди, а это что? – возмутился Хаято, указывая на стол. Кёя подошёл поближе и обнаружил там алый, мистически поблёскивающий камень. – Глаз Демона? – предположил он, всесторонне изучив объект. Затем перевёл взгляд на то, что лежало рядом. – И ножны? – Совершенно верно, – мрачно подтвердил подрывник. Перед ним стояла пепельница с двумя одинокими окурками, а рядом сиротливо притаилась пустая пачка из-под сигарет, на которой что-то было нацарапано. Хибари присмотрелся внимательнее. Вокруг ножен вился знакомый рисунок в виде змеи. – А это случайно не тот кинжал, который Мукуро подарил Ямамото на день рождения? Семь или восемь лет назад. – Именно! – Рокудо всплеснул руками, отвлекаясь от каких-то безрадостных мыслей. – Я же говорю, он исчез в никуда! – Мукуро пытается нам доказать, что он из прошлого, попав к нам, стянул у Ямамото кинжал, потом прошла пара лет, он подарил кинжал Ямамото, а сейчас спёр снова и вернулся с ним в прошлое, – пояснил Хаято с искренним возмущением. – Круг замкнулся! – встрял Рокудо. Кёя поморщился. – Тогда откуда взялся кинжал изначально? – Вот! Временная аномалия! – закивал иллюзионист. Гокудера запустил пальцы в волосы и страдальчески скривился. – Это невозможно! Откуда он взялся? И почему именно кинжал? – Я предположил, что из параллельного мира, – добавил Такеши примирительно. – Но вопрос, как он попал к нам? И когда? Может, всё-таки спросить Бьякурана? Он любит такие задачки. – А откуда взялись ножны, если мелкое травоядное взяло только кинжал? – резонно поинтересовался Кёя. Все глубоко задумались, разглядывая предметы на столе. Туманник задумчиво жевал кончик косы. – Заказал, потому что нехорошо кинжал дарить без ножен? – предположил Сасагава. – Мукуро, вспомни, как ты додумался до такого подарка? – Нет, точно нет. Ножны я определённо не заказывал, я нашёл кинжал у себя уже в ножнах. – Где? – Ямамото любознательно подался вперёд. – У себя, – иллюзионист сделал в воздухе замысловатый жест и честно попытался припомнить, как он далёкой весной искал подарок. Тогда он только привыкал к тому, что является частью семьи, и был несказанно удивлён, когда Ямамото пригласил его на праздник. Он понятия не имел, что надо дарить в таких случаях и вообще не хотел идти, но Такеши беззлобно пригрозил, что если Мукуро не придёт на день рождения, то день рождения придёт к нему, и иллюзионист прикинул, что в таком случае сбежать не удастся. А если пойти, то можно и что-то интересное разведать… поэтому он перерыл родные руины, разглядывая всё, что туда притащил за долгие годы скитаний. Обнаружив кинжал, туманник рассудил, что если Хранитель Дождя – мечник, то оружие ему понравится. Ямамото был искренне удивлён и долго рассматривал подарок, игнорируя звенящий шёпот Гокудеры, предрекающего, что это замаскированный трезубец. Рокудо обиделся и попытался ткнуть обидчика настоящим трезубцем, но вмешался Цуна. А Такеши в итоге так понравился подарок, что он начал коллекционировать холодное оружие, особенно трепетно относясь к своему первому кинжалу и периодически доставая его, чтобы начистить и проверить заточку. – Но как он к тебе попал? – допытывался Рёхей. – Ямамото, он тебе ничего не говорил? – В тот день не говорил, мы следили, чтобы он не подрался с Гокудерой или Хибари, который тоже пришёл меня поздравить, – признался Такеши, – а потом он придумал пять разных историй, и мне не удалось выяснить, какая из них правдива. – Вероятнее всего, ни одна из них, – скептически произнёс Хаято. Мукуро философски кивнул – он даже помнил парочку, но вот истинную историю подзабыл. – Мы сошлись, что он стянул кинжал с какого-то турецкого базара. – А на базаре было окно в параллельный мир! – Неплохо бы вспомнить, где находится этот базар, и найти окно, – заметил Хибари, вертя в руках ножны. Иллюзионист и раньше понятия не имел, что подарил – он просто увидел змеек, но Ямамото поискал в интернете и предположил, откуда оружие. Спустя некоторое время Кёя смог подтвердить его догадки и определить возраст кинжала, оказавшегося антиквариатом. В принципе, учитывая воровские наклонности Рокудо, который до попадания к Эстранео натурально рос на улице, история с базаром была вполне правдоподобной – куда правдоподобнее параллельных миров. Хотя, с везучестью Вонголы, нельзя было исключать никакие варианты. – Что ты вообще делал в Турции? – Я много где был, – туманник пожал плечами. – Хотя кинжал мог, конечно, стащить где угодно. Если оружие плохо лежит, что б не забрать? – Мне страшно представить, сколько ты всего с собой таскал, – скептически произнес Гокудера. Рокудо снисходительно посмотрел на него. – Хаято, это ты мог у папочки взять деньжат и свалить в Японию хоть на самолёте, хоть на корабле. А я немного вне закона, как и вся моя банда. Реальные иллюзии я освоил сильно позже, а обычную иллюзию денег потрогать нельзя. И не буду же я захватывать сознание каждого продавца! Так что приходилось подворовывать деньги или ценные вещи, которые можно было продать. Я, конечно, маньяк и всё такое, но палиться не хотелось. Гокудера, который хотел огрызнуться по поводу «папочки», прикусил язык и задумался. Ямамото забрал у Кёи ножны и с сожалением вздохнул. – В любом случае, мне очень жаль, что кинжал пропал. Мне надо было его спрятать в шкаф, а я вчера, после чистки, оставил на столе. Извини, Мукуро. – Мм? – иллюзионист растерянно поморгал и почесал в затылке, выстраивая логическую цепочку. – Но это ведь я стянул у тебя кинжал. – Ну, я не уберёг твой подарок. Поэтому извини, – пояснил Такеши. Рокудо принялся расплетать косу и, притихнув, сел в кресло. – Да брось, это форс-мажор. Я тебе ещё лучше найду! Хаято вздохнул, не вдаваясь в подробности, что его расстроило – потеря кинжала, отсутствие окна в другую реальность или ситуация в целом. Однако он слегка повеселел, когда в окно внезапно влетел Абрахас (из-за захватившего всех спора никто не заметил, как он покинул комнату) и бросил на стол перед подрывником запечатанную пачку сигарет, после чего заложил вираж и уселся на плечо мастеру. Рокудо пробежал пальцами по чёрным перьям – вместе с Верде они делали стаю иллюзорных воронов реальными, но именно на Абрахасе ставили опыты по длительности действия их «техники». В общем, прилежный иллюзионист вбухал в ворона столько Пламени, а Верде добавил от себя нечто абсолютно научное, что в итоге у них получилось что-то вроде животного из коробочки, только без коробочки. Ворон питался исключительно Пламенем Тумана и мясом (желательно, человеческим) и обладал характером – правда, слабо выраженным и довольно инертным. Он много спал, но умел говорить и даже принимать какие-то решения. Хранители Вонголы считали его настоящим животным по неоспоримому признаку: Абрахас явно выделял среди других Кёю, симпатизировал ему и беспрекословно слушался. Пламя он потреблял как обычные птицы – пищу, а вот нормальную еду переваривал с трудом, в том числе и мясо, ради поедания которого его и создали. В общем, Верде считал, что у них просто получилась новая коробочка, только настолько окольным путём, что вышло всё не как у людей, поэтому повторять сей подвиг невыгодно и энерго-затратно. А потому профессор потерял интерес к ворону, посоветовав иллюзионисту развеять его, как и всю стаю. Мукуро же привязался к своему творению и носился с ним, то пытаясь иллюзиями довести до ума, до дёргая с той же целью Верде, и в итоге ему удалось дожать Аркобалено (после чего он получил новый титул «иллюзионист, способный обмануть Вендиче и достать Аркобалено»), и Абрахас стал полноценной коробочкой Тумана, которую Рокудо гордо таскал везде с собой. Правда, любовь к мясу он не утратил и даже смог как-то употреблять его, подобно другим коробочкам Вонголы – Хранители подозревали, что те и научили нового товарища. В принципе, ситуация выходила вполне логичная: ворон был создан Пламенем, как и прочие коробочки-животные. Но у всех возникал закономерный вопрос: если с Туманом всё понятно, то как создавались животные другого типа Пламени? Верде начал было объяснять, но Хранители быстро сдались и решили, что, в принципе, они же раньше как-то жили без этих подробностей, почему бы и не продолжить. Покосившись на разом помрачневшего Хибари, Хаято отошёл к окну и, открыв его, закурил с видимым облегчением. Кёя прищурился, однако Гокудера прикончил сигарету в две затяжки и немного успокоился. Оставив окно открытым, вернулся к столу, но на полпути остановился, услышав хруст под подошвой. Наклонился и осторожно высвободил фоторамку из осколков стекла. – Похоже, кинжал – не единственная наша потеря. Кто помнит, какая здесь была фотография? – Секунду, – Ямамото подошёл к нему, открыл шкаф и принялся перебирать книги. Наконец, между страниц одной он нашёл снимок. – Я спрятал после того, как рамка разбилась, а осколки замести не успел. – Нда? – Гокудера недоверчиво забрал у него книгу и придирчиво осмотрел страницы. – И как давно ты спрятал фото? И почему сразу не избавился от мусора? – Спрятал сразу, а не успел в суматохе, – Такеши пожал плечами. Хибари, насторожившись, тоже подошёл поближе, а Хранитель Урагана взял снимок. – А кто разбил? – Ну, наверное, я, – мечник опять пожал плечами. – Когда я здесь очутился после перемещения, осколки уже валялись. – А фотография не валялась? – продолжал допрос Хаято. – Валялась. – И ты поднял её и убрал в книгу. – Да. – Тогда объясни мне, пожалуйста, – подрывник развернул фотографию белой стороной к собеседнику, – как текст книги мог за пару часов отпечататься на бумаге? Ямамото некоторое время изучал полупрозрачные серые ровные строчки, будто читал их. Затем почесал в затылке. – Забавно. Я переживал, что может отпечататься сама фотка на странице, а вот оно как… – Так когда, говоришь, ты поместил снимок в книгу? – повторил Хибари, забирая оный и переворачивая то одной, то другой стороной. – Пять лет назад, – сдался Такеши, – когда поставили сюда рамку. – Ты и поставил, кстати, – припомнил Рёхей, – сказал, что клёвая фотка, пусть будет. Хибари потом месяца три игнорировал эту гостиную. Кёя задумчиво кивнул и бережно прислонил снимок к книгам и прикрыл дверцу, чтобы он не упал. Надо будет найти новую рамку. – Значит, ты хранил фотографию десять лет? Ямамото кивнул. – Случайно прихватил. В тот день я больше не попадал в будущее, а таскать фотку у себя на груди на случай, если вдруг окажусь под прицелом базуки – глупо, да и повредить легко. Тем более, неизвестно, попаду ли я именно в особняк. Так что я просто припрятал фото дома, а потом здесь. – А если бы это был другой параллельный мир? – беспомощно уточнил Гокудера. – В смысле, если бы ты отсюда забрал снимок, а своим ходом, так сказать, попал в другое будущее? – Значит, где-то было бы два снимка, а у нас – ни одного, – перевёл Мукуро, любознательно прислушивающийся к разговору. – Но круг замкнулся, а значит, я всё сделал правильно, – Такеши засмеялся, а потом посерьёзнел. – Может, именно мы и переместились в прошлое потому, что фотография, которую я случайно прихватил из будущего, связала наше настоящее с общим прошлым. – Так вот чего он такой фаталист, – присвистнул Рокудо. – Ждал, когда пазл сойдётся! Такеши беспомощно развёл руками и засмеялся. Кёя скрестил руки на груди и насмешливо приподнял бровь. – А меня вот больше занимает другое: Ямамото, в отличие от некоторых, не только сохранил фотографию в целости и сохранности, но и запомнил, откуда она у него и куда её необходимо поставить. – Ну запутались мы, – виновато признал Сасагава, – записывать надо было. – А я и записывал, – мрачно произнёс Хибари. – Точнее, начал. С того самого дня. Во всяком случае, когда я пошёл утром к себе и посмотрел свой дневник, то обнаружил только краткие описания животных и как я искал ключ от комнаты, а единственная конкретная вещь – это точное время моего возвращения в своё время. Поэтому я хотел запереться у себя. Но меня заперло травоядное, что, в целом, тоже неплохо. – Чёрт, а ведь гениальная идея, – Гокудера возмущённо уставился на Хранителя Облака. – А чего нам не сказал?! – А я с вами тогда не общался, – резонно отозвался Кёя. – А этот раздолбай и записи бы посеял! – Да почему я раздолбай! – взвыл вконец обиженный Мукуро. – Почему он считает, что я вечно всё теряю? Почему он всё время говорит, что я всё забываю?! – Потому что это так и есть, – отрубил Хибари. Иллюзионист, зло сверкнув на него глазами, гордо покинул комнату. Такеши, укоризненно посмотрев на больше никак не отреагировавшего Хранителя Облака, поспешил за Рокудо. – Ну и зачем ты так? – с укором вопросил Рёхей. Кёя пожал плечами и вернулся к столу, где осторожно потыкал ножнами рубин. – Не нравится мне этот камень, – вдруг сказал он, недобро щурясь. – Зря его Мукуро к нам притащил. – Думаешь, на нём правда лежит страшное проклятье? – воодушевился Гокудера, моментально очутившись у стола. Алые грани таинственно сверкнули. – Странное проклятье, – хмыкнул Сасагава, – у всех убийства и смерти, а у нас перемещения во времени. – Потому что Базука – это страшнее, – предположил Хаято, неодобрительно покосившись на затихшего Ламбо, которому, в отличие от остальных Хранителей, повезло тихо и мирно переждать заварушку в своём времени. – Слушайте, – в комнату заглянул несколько растерянный Ямамото, – а никто не видел ключи Мукуро от кабинета? На губах Хибари мелькнула усмешка, но Гокудера выразительно на него глянул, намекая, что от комментариев следует воздержаться. Хранители гурьбой высыпали в коридор и вскоре оказались рядом с Рокудо, который стоял, прижав ухо к двери. – Мукуро, ты че… – Чш! – иллюзионист прижал палец к губам, прислушался, но, похоже, так ничего и не услышал. Разочарованно вздохнув, он выпрямился и с недоумением потёр подбородок. – Нет, вроде никто там не притаился. Слушайте, а почему моя дверь вообще заперта? Я не закрывал. – Я закрыл, – не стал увиливать Хибари, – туда мелкий ты войти пытался. – Значит, ключ у тебя? – туманник возмущённо упёр руки в бока и грозно сверкнул глазами в сторону Хранителя Облака. Тот невозмутимо прислонился плечом к стене. – Нет. У тебя. – В смысле? – не понял Мукуро, а потом в его взгляде вдруг мелькнуло понимание. Ничего не объясняя, он бросился в спальное крыло, и все остальные, разумеется, за ним. Притормозив у своей спальни, иллюзионист нырнул внутрь, а Хранители, недоумевающе переглядываясь, столпились на пороге и наблюдали, как синеволосая молния в кимоно метается по комнате, раскрывая шкафы и выдвигая ящички стола и тумбочки. Наконец, Рокудо выволок из-под кровати на свет божий обувную коробку, раскрыл её и с торжествующим вскриком извлёк оттуда старый поржавевший ключ с исцарапанным брелоком. – Хибари Кёя, ты… ты… – Я молодец, – отозвался тот, заходя в спальню и присаживаясь на корточки рядом с коробкой. Внимательно осмотрев её содержимое, он ловко запустил внутрь руку и осторожно, двумя пальцами, вытащил оттуда за лезвие кинжал, рукоять которого была украшена змеями. – Держи, Ямамото. Правда, его снова придётся затачивать и чистить – этот тип вряд ли следил за его сохранностью. – Ты самолично отдал ключ мне! – Я экстремально ничего не понял, – признался Рёхей, наблюдая, как Хибари поднимается и возвращает мечнику его кинжал. Кёя, поразмыслив, снизошёл до объяснений. – Я подозревал, что Мукуро может умыкнуть что-то из будущего. Ладно, даже не касаясь его клептомании и тяги к блестящим дорогим вещицам, которые плохо лежат, он, в отличие от всех вас, не разбирается в действии Базуки и лично с ней не взаимодействовал. Что касается меня, я уже говорил, что собирался отсидеться у себя, а кроме того, в незнакомом месте у меня обычно всегда заняты руки оружием, так что я ничего не возьму. Поэтому я отдал ключ травоядного его мелкой копии, надеясь, что все трофеи он скинет в одно место и не потеряет. В конце концов, если откровенно, ты не всегда раздолбай, – закончил он и, сунув руку в карман, вручил несколько опешившему туманнику зажигалку с инкрустированной буквой «Е». Такеши, не удержавшись, зааплодировал. – Зато теперь понятно, куда она делась, – пробормотал Хаято, приглядываясь к зажигалке. – Её Хибари в прошлом забрал. – Я потому и забрал, что он сказал, что она куда-то делась, – парировал Кёя. – Но как ты узнал, где искать? – спросил Рокудо, любуясь своей трофейной зажигалкой и щёлкая колёсиком, чтобы проверить работоспособность. – Никак. Я просто хотел открыть твой тайник в диване и проверить, нет ли там чего важного, потому что я точно помню, что мы твой диванчик в ближайшее время разворотили. Мукуро, хмыкнув, спрятал зажигалку в рукав кимоно, а затем скептически поколупал ногтем ржавчину на ключе. Ключа ему было не жаль, а вот потерять брелок не хотелось – это был сувенир от Хибари, демонстрировавший, что мрачному Хранителю не чужд тонкий изощрённый троллинг. Потому что иллюзионист, конечно, отправился гуглить, что за остров теперь болтается у него на ключах. А потом увидел герб острова и по совместительству государства Ямайка. Оценил обилие ананасов и подарил Кёе в ответ кружку с изображением Канарских островов. Тот фыркнул, что это слишком банально, но подарок оставил. – Хорошо всё, что хорошо кончается, – примирительно проговорил Ямамото. – Мы пережили это сложное утро и можем заняться более насущными делами. Я считаю, что мы молодцы и достойно справились с эпопеей с Базукой. И вроде даже нигде не прокололись и остались при своём. – Мгм… – Мукуро разом почувствовал себя неуютно. Хибари, помрачнев, шагнул к нему. – Похоже, я тебя рано похвалил, травоядное. Что ты натворил в прошлом? – Ничего! Совершенно точно ничего! – туманник попятился, нервно кусая губы. – Ну, ничего непоправимого. Наверное… – Травоядное! – вспылил Кёя. – Мукуро! – рассердился Гокудера. – Тихо, тихо, – торопливо вскинул руки Такеши. – Мукуро, что ты такого сделал? – Мм… ну… – Рокудо затравленно огляделся. – Я… я… я рассказал Цунаёши, что у нас здесь происходит. Наступила тишина. – Значит, не гипер-интуиция? – первым подал голос Сасагава. Ямамото покачал головой. – Думаю, и она тоже. Наверное, она подсказала, что это именно та ситуация, ну и… что мы правда не… – А ещё он подготовился к тому, чтобы свалить в отпуск, – добавил Кёя и удивлённо приподнял брови. – Травоядное, вот уж от кого не ожидал! Ты же прирождённый лжец. Как это произошло? – Ну… он… он на меня… посмотре-е-ел… – почти жалобно проговорил Мукуро. – И он волнова-ался! Хибари, некоторое время сверля его взглядом, отвернулся и буркнул: – Оправдан. – Ладно, всё уже случилось, – миролюбиво улыбнулся Такеши. – Я не удивлюсь, если Цуна перед отпуском сопоставил события прошлого и рассказ Мукуро, который он когда-то слышал, потому и оставил утро субботы свободным. На всякий случай. – Да, обиды обидами, а временной коллапс лучше не устраивать, – подтвердил Рёхей. – Что там у нас на повестке дня, кстати? – ЦЕДЕФ, – проговорил Хибари, покидая гостеприимную спальню иллюзиониста. То есть, обычно Мукуро очень радушно готов был принять там кого-то, но сейчас он очень красноречиво посматривал на остальных Хранителей. – Проблема, – Сасагава нахмурился и направился по коридору к гостиной, – а что, если Емицу-сан захочет проведать сына? Мы же не можем взять и показать ему иллюзию! – По идее, не должен – завтра в ежедневнике прописан семейный ужин, вот тогда Емицу-сан и приедет, – предположил Такеши. Гокудера выловил из пачки сигарету, но не закурил, а принялся мять в пальцах. – А если приедет? Он же знает, что у нас что-то не так! Наверняка захочет лично удостовериться, всё ли в порядке и сможет ли Десятый присутствовать завтра… – Нет, – вдруг встрял в разговор Ламбо, хвостиком ходивший за старшими товарищами, – Нана-сан говорила, что у неё билеты на сегодня, а значит, Емицу-сан поедет в аэропорт встречать её, потом повезёт положить вещи, разместиться, потом они наверняка погуляют… – Я, конечно, не хочу никого обидеть… – начал Мукуро, убедившись, что все покинули его комнату, и закрыл дверь. – Но ты обидишь, – закончил за него Такеши, хмыкнув. – Но я обижу, – подтвердил иллюзионист, ничуть не смущаясь. – Потому что мне кажется, что если выбирать между сыном и женой, выбор главы ЦЕДЕФ очевиден. – Кажется, ты не очень его любишь, – заметил Сасагава с лёгким укором. Рокудо пожал плечами. – Я оцениваю его адекватно. Что я ещё могу сказать о человеке, который подсовывает собственному сыну меня? – Ну, вероятно, он полагал, что Цуна сможет тебя обаять… – Такеши засмеялся, особенно увидев кислую мину туманника. – А вот теперь я его определённо недолюбливаю. – Мы не будем обсуждать семейные отношения Десятого, – отрезал Гокудера, ломая сигарету пополам. Рёхей коротко кивнул. – Согласен. Одно дело, когда мы обсуждаем семейные дела Гокудеры – извини, Гокудера – ведь мы обсуждаем эти дела с ним самим. А совсем другое – семейные дела Цуны, который не может высказаться по этому поводу. Рокудо поморщился – его отношения в семье Савад ставили в тупик. Всеобщее уважение к Нане, граничащее с обожанием, он сначала списывал на счёт кодекса мафии – поскольку у Тимотео жены не было, жена внешнего советника вполне имела все шансы получить неприкосновенность, которой обладала жена мафиозного босса. Во всяком случае, охраняли её именно в соответствии с таким статусом, вместе с наследником семьи. А после более близкого знакомства (более близким знакомством обычно считался завтрак/обед/ужин в доме Савад) единогласно присоединился к лагерю фанатов Савада Наны-сан. Особенно его восхищали её терпение и удивительная любовь к мужу, хотя с точки зрения иллюзиониста (и не только его) Емицу вёл себя, мягко говоря, не как примерный муж и совсем не как примерный отец. Не то, чтобы Мукуро было, с чем сравнивать, но он интуитивно определял, что тут что-то не так. Особенно хорошо это что-то было заметно по Цуне, который только последние лет пять перестал мрачнеть при упоминании отца. – Я тоже думаю, что Емицу-сан будет сегодня занят, – согласился Хибари. – Я предлагаю позвонить в ЦЕДЕФ и сообщить Орегано-сан, что я сам приеду. – Ого, – Ямамото комично округлил глаза, – с чего такие жертвы? – С того, что Лар Милч-сан в любом случае собиралась вернуть нам одного из воришек, которых мы с Хром отловили, поэтому так поступить будет логично. А со мной поедет Гокудера – мы же будем обсуждать прекрасный во всех отношениях отчёт Варии. Так что твоё нервное поведение впишется в ситуацию, а боссу при таких данных ехать вовсе не обязательно. – Зачем вы вообще куда-то пошли, оставив особняк на Ламбо и Франа? – простонал Хаято. Вопрос, конечно, был риторическим – его уже задавали и сам подрывник, и возмущенный иллюзионист, но им пришлось удовлетвориться ответом «Хром хотела пирожное». В принципе, Мукуро такой ответ устроил, а значит, его пришлось принять и всем остальным, так как туманник, всегда стоящий на страже интересов своей ученицы, моментально вставал на дыбы: «А что, моя девочка не заслужила пирожное после всей этой недели?!» – Тогда я позвоню Орегано-сан и договорюсь, – пропустил ненужный вопрос мимо ушей Кёя. – А Ямамото пусть позвонит Ланчии-сану и уточнит, что он сказал в ЦЕДЕФ после своего возвращения, если нас ещё не окружила армия с вопросами, куда мы дели наследника Вонголы. – А она нас не окружила, – подтвердил Такеши, доставая мобильный, – и это здорово. – Я с вами поеду, – вдруг решил Мукуро. Хибари, который тоже уже достал смартфон, остановился, не успев нажать на вызов. – Что? – Во-первых, я хочу посмотреть, что вы там за иллюзиониста повезёте к коню. А во-вторых, я хочу поехать с вами к коню и договориться о свидании! – Святой интеграл, – выдохнул Хаято, представив, чем чреваты подобные выкрутасы. Рука Кёи дрогнула, после чего он осторожно спрятал телефон в карман. Вдохнул, выдохнул. Сжал и разжал кулаки, затем ещё раз и с таким лицом, словно представлял, что в пальцах у него шея одного нахального иллюзиониста. Тот самый нахальный иллюзионист любознательно за ним наблюдал. – Скажи, когда немного успокоишься, чтобы я мог уточнить, не ревнуешь ли ты. И кого именно! Реакция Рёхея была по-прежнему безупречна, и пальцы Хибари впустую сомкнулись аж на расстоянии метра от горла Рокудо. Тот на всякий случай сделал ещё пару шажков назад. – Мукуро, если ты хочешь с ним поехать, то подобные переговоры – не лучший способ напроситься в попутчики, – заметил Ямамото. Рокудо развёл руками, как бы говоря – ох, ну это выше меня, что поделать. Гокудера, устало созерцая разыгранное перед ним представление, сунул изломанную уже в трёх местах сигарету в рот. – Мукуро, ты не можешь поехать. Нам нужен хотя бы один иллюзионист в особняке, и это не должен быть Фран. Хром сейчас с девочками – значит, ты нынче невыездной. – Ого, – восхитился туманник, – Хаято научился не орать сразу, а начинать с аргументированного возражения! Похоже, отпуск Цунаёши пошёл тебе на пользу. – Надеюсь, тебе тоже, поэтому ты согласишься с доводами разума и останешься здесь. – Хм, – Рокудо изобразил глубокую задумчивость, и Гокудере остро захотелось закурить, чтобы запахом табака перебить запах надвигающихся проблем. – Нет, не останусь, потому что моя милая Наги сегодня собиралась вернуться на полдня. – Зачем? – не понял Ямамото. – У девочек что-то случилось? – Так, – Рёхей напрягся, – кажется, мне стоит вернуться домой. – Нет-нет, у девочек всё в порядке! – поспешил вмешаться иллюзионист, сообразив, что в число «девочек» входит не только его Наги, но и две сестры, одна жена и одна не-совсем-девушка-Хаято-но-всё-же. – Я понял, он вызвал Хром, потому что хочет гулять, – мрачно сообщил Гокудера, вытаскивая изо рта сигарету и ломая её ещё в одном месте. – Ну зачем так, – укоризненно проговорил Такеши, – пусть отдохнёт, развеется. Что ей тут с нами делать? Она соскучилась по подружкам, не с Лар Милч-сан ей дружить же. Все помолчали, пытаясь это представить. Кёя под шумок выбрался из стального захвата Хранителя Солнца, но не набросился на иллюзиониста, а обогнул его, подошёл к двери в гостиную, поднял оставленные там босоножки, вернулся и сунул их под нос туманнику. – Вот. – Эм… – Мукуро осторожно перехватил босоножки, осмотрел со всех сторон и узнал обувь своей ученицы. – Хибари? – Тебе передать просили, – сообщил тот ровным голосом. – Могу передать так, как передали мне, но я не очень хорошо разбираюсь в аэродинамике туфель, так что вряд ли у меня получится воткнуть их каблуком в стену. Рокудо прикусил губу, сосредоточенно размышляя. Затем свободной рукой почесал переносицу и кисло проговорил: – Кажется, я действительно никуда не еду. Но за что она злится на этот раз?! Все дружно вздохнули. – Мукуро, ты мудак, – перевёл Кёя мрачно. Ямамото развёл руками. – Справедливости ради, не ты один, а все мы. Она сейчас злится, что мы, можно сказать, сорвали свидание её подруге. – Я тоже злюсь, – вдруг заворчал Сасагава, точно ощетинившийся ёж, – мы сорвали свидание моей сестре. – А я вот ничего не понимаю, – признался Ламбо, – Хром не знала, что мы задумали, но она знала, что Цуна перенёс свидание, а мы этого не знали и нервничали. Почему мы сорвали-то? Ничего мы не сорвали. – Но это из-за нас перенесено свидание, – напомнил Такеши. Ламбо надулся. – И что? – И всё, – отрезал Гокудера, но юный Бовино не сдавался. – Нет, ну здорово, конечно! Хорошо она устроилась – она ничего не знала, она хорошая, а мы плохие, теперь с нами надо не разговаривать… – Ламбо, прекрати, – строго одёрнул его Рёхей, – Хром нам помогает, несмотря ни на что. – Но притом надо всё время припоминать нам наши грехи, чтобы мы чувствовали себя виноватыми! А я не хочу чувствовать себя виноватым! – Ламбо обиженно засопел, и интуиция каждого из Хранителей в панике завопила: сейчас начнётся Рёв. – А давайте позвоним Хром, и пусть она поговорит с Ламбо? – малодушно предложил Гокудера, которому для полноты чувств и единения с прошлым не хватало только истерики подростка. – Чтобы она нам ещё и помогать перестала? – беспомощно спросил Такеши, садясь на корточки перед опасно хлюпающим носом Бовино. К чести своей, Хранитель Грозы пытался сдержать плач, но по нему было видно – аргументы, почему он должен это делать, стремительно тают. – А я согласен, пусть Хром поговорит с Ламбо, – вдруг подал голос Кёя, которому совершенно не нравилась ситуация. Рявкать и запугивать Ламбо ему запретили ещё много лет назад, а другие способы воздействия на ребёнка казались неэффективными. Хотя у остальных работали (иногда). Вот пусть остальные их и применяют. – Они друг друга нейтрализуют. В любом случае, вы сами мне сколько вдалбливали, что проговаривание конфликтов ведёт к их разрешению. Вот пусть и проговаривают. Ямамото с Рёхеем переглянулись, но у Ламбо на глазах уже выступили слёзы, поэтому Такеши торопливо выудил смартфон и набрал номер Хранительницы Тумана. Та не отвечала довольно долго, но в итоге взяла трубку. – Хром? Привет. Ты сейчас очень занята? Фильм смотришь? Ну… у нас тут… ЧП. Ламбо громко всхлипнул, и девушка сразу поняла, что за ЧП – это поважнее фильма. Мечник торопливо поставил на громкую связь и поднёс телефон поближе к подростку. – Ламбо, – ласково проговорила Хром, – кто тебя обидел? Юный Бовино, который из последних сил сдерживался, взорвался плачем: – Ты-ы-ы-ы! Рёхей быстро зажал уши, привычный Ямамото и глазом не моргнул, а вот глаз Гокудеры начал заметно дёргаться. Мукуро и Хибари, проявив редкое единодушие, ретировались за ближайший угол. – Я? – Хром растерялась и осторожно спросила. – Чем я тебя обидела? – А чего ты так… так… – Ламбо героически пытался сдержать очередной приступ рёва. – Почему ты такая злая-я-я? – Я не злая, – попыталась объяснить Докуро, – я просто… – Ты обиделась, – подросток всхлипнул и вытер глаза, на которых вновь выступили слёзы, – а за что-о? Что мы тебе сделали, мы извинили-ись, а ты опя-ять! – Да, я обиделась, – хмуро подтвердила Хром. – Сами виноваты, с этим заговором. – Хром, ну ты бы нас не поддержала, – вмешался Ямамото, пока Бовино подавлял рыдания, – не хотели мы тебя вмешивать. – Вот именно! – в голосе девушки вдруг тоже послышались слёзы. – Не хотели вмешивать! А разве мы не семья?! Ямамото замолчал, ошарашенно глядя на телефон. Рядом с ним судорожно всхлипывал Ламбо, а в динамике – Хром. – Так ты обиделась не за то, что мы устроили заговор против Цуны, не за его сорванное свидание с сестрой, а за то, что мы не пригласили тебя в этом участвовать? – осторожно спросил Сасагава, подходя к смартфону поближе. – Да, – Докуро попыталась взять себя в руки, но расплакалась ещё сильнее. – Я… я понимаю, когда вы меня охраняете, когда учитель меня куда-то не пускает, когда босс просит меня защищать, но… но… разве мы не семья? Почему вы от меня что-то скрываете? Почему я не могу помочь? Потому что я девушка? И что, что я девушка, Лар Милч-сан тоже девушка, Орегано-сан девушка, Ария-сан девушка, Бьянки-сан девушка! – голос Хранительницы сорвался, и она совсем разрыдалась, так что даже камень не выдержал бы, что и говорить о собравшихся парнях. – Разве я не Хранитель, как и вы? Я могу сражаться наравне с вами, я могу прикрывать иллюзиями, я владею трезубцем учителя! Почему я всегда отдельно? – Наги, Наги, моя бедная Наги, – запричитал Мукуро, заламывая руки. – Какие же вы все козлы! – И ты тоже, – не остался в долгу Кёя. – И я тоже, – не стал спорить туманник, прислоняясь к стене и закрывая глаза. Хибари воздержался от дальнейших комментариев, понимая, что Рокудо сконцентрировался на своей ученице, предпочитая общаться напрямую через сову, а не через телефон. – Хром, ну извини нас, – виновато проговорил Ямамото. – Мы подумали, что ты нас не поддержишь и будешь отговаривать. – Откуда вы знали! – иллюзионистка снова всхлипнула. – Вы даже не спросили – так откуда вы знали! А если бы и не поддержала, я бы не сказала боссу, потому что вы ему хотели добра! А может, и отговорила бы, потому что вы дураки-и-и… – Дураки, совершенные дураки, – раздался из динамика голос Мукуро, – Наги, ну извини нас, мы так больше не будем… мы тебе всё-всё рассказывать будем! Ямамото сбросил звонок, предоставляя Рокудо возможность лично успокоить ученицу. Ламбо уже перестал хныкать и теперь сосредоточенно вытирал глаза, изредка шмыгая носом – гроза прошла стороной, разразившись там, где не ждали. Хаято потёр виски и покосился на стоявшего поодаль туманника. – А это не опасно? В смысле, я верю, что Мукуро способен успокоить Хром, но поговорить с ней о семье? – Я её успокою, она приедет, а о семье с ней будете говорить вы, – тусклым голосом сообщил иллюзионист, который, всё-таки, тело не покидал и оставался в особняке. Такеши осторожно взял его за руку и медленно, как слепого, повёл в гостиную, где усадил на диван. – Обязательно поговорим, – заверил он Рокудо. Тот отрывисто кивнул и замолчал, всецело заняв свои мысли разговором с Хром. – Я пойду звонить Орегано-сан, – напомнил Кёя, краем глаза следя за временем. – Позвоните Ланчии-сану, хорошо? Такеши кивнул и, вверив иллюзиониста заботам Рёхея, вместе с Хибари покинул комнату. В коридоре они разошлись в разные стороны, чтобы не мешать друг другу, и бейсболист нашёл телефон Ланчии. Через несколько гудков тот ответил. – Что-то случилось? – голос звучал насторожённо. Такеши поспешил заверить его, что всё в порядке, отчаянно надеясь, что скоро так оно и будет. – Мы всего лишь хотели узнать, что вы сказали Емицу-сану про Цуну. Ну, чтобы показания не разнились, а то нам в ЦЕДЕФ сегодня ехать. – А, это, – Ланчия, кажется, немного успокоился. – Что он действительно заболел, но не очень сильно, просто боялся совсем разболеться к выходным. Я подумал, что Вария как-нибудь переживёт, что у наследника встреча с матерью всё же в приоритете. В других семьях такое не прокатило бы, но в Вонголе это веский аргумент, так что я воспользовался им. Так что очень надеюсь, что завтра Цунаёши будет на месте, живой и здоровый. – Конечно, – подтвердил Такеши, понятия не имевший, вернётся Савада завтра или только в понедельник. Не оставит же юный босс любимую маму на своих Хранителей? Да нет, не должен… – Спасибо, Ланчия-сан. Правда, спасибо. – Во что я ввязался, – вздохнул тот. – Если бы мне когда-то сказали, что я буду состоять в мафиозной семье, где мне придётся покрывать приближённых босса, которые покрывают босса, которого они отправили в принудительный отпуск, потому что он устал, и всё это ради душевного, именно душевного спокойствия семьи, я бы… я бы… – Помогли Мукуро разрушить мир? – с весёлой наивностью уточнил Такеши. – Типун тебе на язык! – рассердился Ланчия. – Не доверяю я ему, где сейчас этот тип? – Утешает Хром, которая ревёт, что мы её не воспринимаем всерьёз и не посвящаем в заговоры – в общем, не зовём её играть с нами. – Детский сад. Это точно мафия, вы не перепутали песочницы? – Это Вонгола. Они распрощались, и Ямамото вернулся в гостиную, где оказались только Рёхей и Ламбо – Хибари и Гокудера ушли собираться, да и Мукуро решил, что Лар Милч может не оценить женское кимоно. Было решено, что они втроём едут в ЦЕДЕФ, а в особняке останется Хром, которая уже в пути.