Нашествие Брутов?

– Нет, я! – Ни за что. – А почему нет? – А потому! – Давай монетку бросим? – Давай коня спросим? Мукуро и Хибари синхронно обернулись к Дино и посмотрели на него так, что тот попятился, вскинув ладони. – Ребята, ребята, давайте, вы без меня решите, кто сядет за руль? – Конь, ты не понимаешь, – терпеливо пояснил Кёя, – это дело принципа. А если вспомнить, как некоторые водят – вопрос выживания. – Пока что все выживали! – встрял Рокудо обиженно. Каваллоне вздохнул. – Хотите, я с вами своего водителя отправлю? – Нет! – хором рявкнули Хранители Цуны, и Дино отступил ещё на пару шагов. – Тогда я вам одолжу ещё одну машину, и каждый сядет за руль. – Не-е-ет, – иллюзионист, после некоторого раздумья, помотал головой. – Это неспортивно. – Ну тогда пусть за руль сядет тот, кто сегодня за рулём ещё не был, – предпринял последнюю попытку Каваллоне. Кёя посмотрел на него как на предателя, а туманник послал воздушный поцелуй и повернулся к вечному недругу. – Слышал, что твой пони сказал? Я поведу! – Какие вы всё-таки ещё дети, – Дино покачал головой и удостоился очередного двойного убийственного взгляда. – Ладно, спасибо вам за всё, привет Цуне. Рад был с вами увидеться. – С нами? – уточнил Хибари. Каваллоне вздохнул, посмотрел на Мукуро и героически подтвердил: – С вами. Рокудо скептически приподнял бровь, красноречиво показывая, что ни разу не поверил. – Каваллоне, ты помнишь о свидании? – напомнил он. Дино чуть улыбнулся. – С тобой забудешь. – Я не буду тебя травить, – снисходительно пообещал туманник, – я придумаю что-то поинтереснее. – Кстати, надеюсь, наше с Цуной соглашение в силе, и ты всё равно немного потренируешь моего иллюзиониста? – судя по всему, «поинтереснее» от Рокудо у Дино ассоциировалось исключительно с Пламенем Тумана. – Ну я даже не зна-аю, это не Альберто, – капризно протянул Мукуро, накручивая прядь волос на палец. – Я подумаю. Пора было возвращаться. Хибари постарался закончить как можно быстрее – сдал воришек с рук на руки, перекинулся парой слов с Каваллоне, попытался, как мог, заткнуть Мукуро и счёл, что его миссия на этом окончена. Он коротко кивнул Дино и быстрым шагом направился к машине. Сообразив, что такими темпами Кёя может сесть за руль, и тогда его оттуда клещами не вытянешь, Рокудо махнул рукой на прощанье и бегом бросился занимать водительское место. Несмотря на высокую скорость и манеру иллюзиониста водить рывками, Хранитель Облака вскоре заподозрил неладное. – Травоядное, куда мы едем? – Домой, – Мукуро вывернул руль, и у Кёи перехватило дыхание, однако он не собирался сдаваться. – Нет, это не дорога домой. – Так без пробок. – Травоядное, – Хибари, плюнув на всё, дёрнул водителя за хвост. Туманник ойкнул, и автомобиль вильнул. – Ты дебил?! Мы сейчас врежемся! – Куда мы едем? – Хвост пусти! – Куда?! – Да на свидание! Кёя замолчал, и иллюзионист, насторожившись, сбавил скорость, а потом, найдя местечко, прижался к обочине. И не прогадал – его попытались придушить, поскольку замахиваться в салоне, пусть даже рукой, а не тонфой, было неудобно. – Пус…ти… – Рокудо зашипел, и по руке Хибари скользнула змея. Хранитель Облака уставился в немигающие жёлтые глаза и усилил хватку. Тогда змея его ощутимо куснула в запястье, и Кёя от неожиданности отдёрнул руку и с недоумением посмотрел на две красные точки на коже. Иллюзионист торопливо отпихнул вторую руку, выставил между собой и пассажиром трезубец и только тогда перевёл дыхание. – А теперь давай поговорим, хорошо? – Нет, а теперь давай поедем домой, – Хибари потряс рукой, но ранки остались на месте. Тогда он хмуро добавил. – Убери. – Нервирует? – туманник усмехнулся, и змея шаловливо высунула язычок. – Меня кусала гадюка, мне не понравилось. – Серьёзно? – Мукуро заинтересовался. – И какие ощущения? Онемение? Жар? Слабость? Желание укусить в ответ? – Я сам виноват, во время раскопок не обратил внимание и наступил на неё, – холодно отозвался Кёя и тряхнул рукой опять. – Убери и едем в особняк. – Уберу, – покладисто согласился иллюзионист, – но мы едем на свидание. Нас ждут. – Травоядное! – Хибари рявкнул так, что змея испуганно растаяла синим облачком Пламени. – Ты можешь ехать куда угодно, а я поеду домой! – Но ты обещал! – вспылил туманник и, видя непонимание в глазах собеседника, надавил сильнее. – Ты сам сказал, что либо ты идёшь на свидание с Киоко, либо с Николь! На свидание с Киоко ты не пошёл, значит, мы идём на свидание с очаровательными барышнями! – Травоядное, – Кёя умел шипеть не хуже иллюзиониста, – а кто тебе сказал, что я должен держать своё слово? Кто вообще придумал, что моему слову можно верить? Я буду выполнять обещанное только в том случае, если мне это выгодно! – Тебе это выгодно! – настойчиво парировал Мукуро, зорко следя за Хибари и готовясь отразить любую новую атаку. – Социализация и все дела! Савада будет гордиться тобой. – Очень мне надо, чтобы Савада гордился мной! – Кёя не менее внимательно наблюдал за трезубцем в руках туманника, а также за его глазами, и вообще ловил каждое движение. Рокудо примирительно кивнул. – Ладно, но девушки же не знают, какая ты сволочь. Они тебя ждут и расстроятся, если ты не придёшь. – Меня это не волнует. – И что я им скажу? – Что угодно! – Хранитель Облака прищурился, но доставать тонфы не торопился – всё равно с ними не развернуться в салоне. – Что я сволочь, что ты соврал, что у меня срочные дела. Да хоть иллюзию пошли, в конце концов! – А вот это идея, – Мукуро сладко улыбнулся и подмигнул. – Я создам твою иллюзию, и мы славно проведём время… – Так, я передумал! Не смей! – Кёя справедливо сообразил, что обиженный туманник молчаливой иллюзией не отделается, и последствия подобного свидания непредсказуемы и, хуже того, необратимы. – Мы едем домой оба! – Ну нет, меня уж ты заставить не можешь! – заартачился Мукуро. – Я на свидание пойду в любом случае! А от тебя зависит, пойду я туда с тобой или с твоей иллюзией! – Травоядное, это шантаж. – Да. Круто, правда? Хибари промолчал, сосредоточенно размышляя. По большей части его совершенно не волновало, что о нём подумают две девушки, которых он никогда не видел. Однако Хранитель Тумана мог провернуть что угодно – с фантазией у него всё было в порядке и даже больше. Так что из мести и врождённой вредности он мог создать иллюзию обидчика и вбухать в неё столько Тумана, что её можно будет потрогать – и она сама сможет потрогать в ответ. Совершенно безрадостная перспектива. И крайне подозрительная. Потому что девушкам может даже понравиться. Но идти на поводу у шантажиста – последнее дело. Кёя скрестил руки на груди и откинулся на спинку сидения, глядя на приборную панель перед собой. Мукуро опасливо наблюдал за ним, на всякий случай оставив трезубец. – Если ты когда-нибудь сотворишь мою иллюзию без моего разрешения, я откручу твою дурью башку, а Саваде скажу, что Вонгола и так зажралась с иллюзионистами, – проговорил Хранитель Облака, не поворачивая головы. Туманник навострил уши. – Значит, ты согласен поехать со мной? – С чего ты взял? – Показалось по твоей реплике. – Я не согласен, – Кёя поморщился, – но я поеду. Только у меня три условия. – Всё, что угодно! – Мукуро воодушевился. – Хоть всю ночь драться, только всё же постарайся не нанести повреждений, которые нельзя исправить Пламенем Солнца к понедельнику, ну очень надо. Сам понимаешь – съёмки. – Нет, первое условие – ты больше никогда не потащишь меня на свидания. – Договорились, – легко согласился иллюзионист, который больше и не собирался. Один раз – весело, а повторяться уже неинтересно. – Второе – за руль сяду я. – Но… – Я. Сяду. За руль. Или я сейчас выхожу, ты валишь, куда хочешь, а я завтра разбираюсь с последствиями репутации, которую ты мне создашь. Рокудо сосредоточенно почесал нос. Можно будет, конечно, тоже сказать, что мало ли, чего он обещал, но тогда Кёя натурально обидится, даст ему в нос и вернётся домой на такси. А потом будет игнорировать. Даже не подчёркнуто – просто будет вести себя так, словно Мукуро не существует в этом мире. И, что самое обидное, в такие моменты вид у него вполне довольный жизнью! Такого совершенно нельзя стерпеть. И вообще, скучно. – Ладно, – скрепя сердце, согласился туманник. Хибари сжалился. – Туда, так и быть, ты поведёшь – понятия не имею, что ты выбрал местом преступления. Рокудо немного воспрял духом. – А третье условие? – Ну и подраться, само собой. Иллюзионист засмеялся. – Живём. Когда? Кёя посмотрел на часы. Потом, поразмыслив, достал смартфон и посмотрел на календарь. – Докатились. Мне нужно драку под расписание подгонять, – он с раздражением заблокировал телефон и спрятал в карман. – К чёрту условности – решим, как вернёмся! – Отлично! – иллюзионист испарил оружие и завёл мотор. – Обещаю, тебе понравится свидание. – Не дай Каннон, – Хибари поёжился. – Потому что это значит, что во время свидания на нас нападут превосходящие силы противника. Да, мне понравится. Но как мы объясним трупы Саваде, когда он вернётся? – Тогда тебе будет удручающе скучно, но ты переживёшь, – успокоил его Мукуро, и автомобиль рванул с места. Пока Мукуро, Гокудера и Хибари, дальновидно отключившие звук у телефонов, ещё только ехали в ЦЕДЕФ, а Хром летела на такси в особняк, остальные Хранители подверглись жестокой и беспорядочной атаке. Хана и Киоко терроризировали звонками Рёхея, а Хару – Ламбо, пытая, что случилось и почему их подруга так поспешно покинула их и бросилась домой. Ямамото сидел рядом и молча сочувствовал, косясь на молчаливый смартфон Цуны и молясь, чтобы девушки не вспомнили, что виновник вполне очевиден. Рёхей сочинял совершенно неправдоподобные истории, а Ламбо отвечал что-то маловразумительное, готовый в любой момент удачно удариться в слёзы. Пока им удавалось уклончиво объяснять, что им нужен иллюзионист, Мукуро отослали на важное задание, а Цуну нельзя оставлять без туманника… упс. Такеши с философским видом принял звонок, печальным голосом Савады (спасибо Хром, поколдовавшей над микрофоном) отвечая, что ему тоже очень жаль, но он дико переживает из-за завтрашней семейной встречи и боится, как бы чего не, ведь совсем не хочется расстраивать маму. При упоминании Наны девушки немного успокоились и признали, что завтрашний день должен быть идеальным, и если кто-то нападёт на Цуну накануне встречи с матерью, то его можно убить без суда и следствия. Во время очередного разговора с Ламбо тот не выдержал и, психанув, сдал всех, что ко всему прочему, у них тут ещё и с Базукой проблемы, точнее, не тут, а там, то есть, тогда, то есть, и тогда, и сейчас, и тут, и в далёкой и давнишней Японии. Девушки пошептались между собой, взвесили все аргументы, вспомнили, как до похода в кино перед ними оказалась маленькая напуганная Хром, и постановили, что в ближайшее время мальчикам лучше не звонить, вдруг Базука ещё работает, а Хром действительно лучше быть с ними на случай, если перемещение повторится. «Мальчики» дружно выдохнули и решили не признаваться, что заварушка с перемещениями во времени уже закончилась. Вскоре в особняк вернулась Хром. Лёгким ветерком порхнув по коридору, она уселась на диван и достала зеркальце. По лицу скользнуло едва заметное Пламя Тумана, словно вуаль поднялась, и оказались видны последствия недавних слёз: опухшие веки и покрасневший носик. – Замечательная тушь, даже не размазалась, – пробормотала Докуро, шмыгнула носом и бросила зеркало обратно в сумку. Потом подняла голову и посмотрела на столпившихся вокруг Хранителей. – Что у вас тут? – Ну, были перемещения во времени. Но ты сама заметила, – пояснил Ямамото, протягивая девушке дымящуюся кружку. Хром удивлённо поморгала, принюхалась, но перед горячим шоколадом не устояла. Ламбо забрался с ногами на диван и устроился рядышком, получив свою порцию шоколада. – Остальные поехали в ЦЕДЕФ, а потом, вероятно, Хибари поедет к Дино, а Мукуро с Гокудерой вернутся. Извини, что дёрнули. Ты как, в порядке? – В порядке. – Точно? Может, нам стоит немного поговорить? – Нам сразу стоило поговорить! – Докуро надулась, что вкупе с её кукольной внешностью делало её совсем похожей на ребёнка. – Вы постоянно от меня что-то скрываете. – Мы просто не хотели втягивать тебя во всякие сомнительные заговоры, – примирительно пояснил Такеши, присаживаясь на диван с другой стороны от Хром. Та хмуро отхлебнула шоколада. – А Ламбо втянули! – Втянули, – подтвердил подросток так печально, словно он упирался всеми руками, ногами и даже рогами. Хром, не удержавшись, погладила его по голове – юный Бовино умело пользовался своим обаянием. – А меня не втянули. – Потому что тебя нам не разрешают втягивать Цуна и Мукуро, а Ламбо – только Цуна, – пояснил Рёхей, подтягивая стул и садясь напротив девушки, которая разом помрачнела. – Вот всегда так… в Битве Представителей учитель меня тоже прогнал и не разрешил участвовать. А вот в будущее я попала, а не он! – Вероятно потому, что у твоего учителя хватило мозгов понять, что в шестнадцать лет он бы не согласился помогать Цуне, – проворчал Сасагава. Такеши засмеялся. – Ты говоришь совсем как Хибари. – Потому что Хибари иногда говорит на редкость правильные вещи, – Хранитель Солнца вздохнул. – Судя по всему, в том мире Цуна поставил на кон всё, поэтому переместились и ты, и Ламбо, и моя сестра с Хару. Я бы с удовольствием двинул ему за такое, но, к сожалению, это был единственный выход. Хотя, может, я и двинул, мы же не видели взрослого Цуну в тот раз. Может, у него был фингал. А сейчас, когда есть такая возможность, мы хотим уберечь тех, кто нам дорог, от угроз и лишних переживаний. – Провалено, – Хром шмыгнула носом и отставила кружку. Сложила ладони на коленях, выпрямилась и строго посмотрела на Сасагаву. – Мне казалось, что я уже доказала всем, что я могу постоять за себя. – Можешь, – мягко подключился к разговору Ямамото, – но от этого ты не перестаёшь быть человеком, которого мы хотим защищать. – Киоко навсегда останется моей младшей и любимой сестрёнкой, которую я не дам в обиду, – подтвердил Рёхей. – А ты… – А я навсегда останусь маленькой девочкой для учителя? Парни переглянулись. – Ну, мы не знаем, какие там у вас отношения… – осторожно начал мечник, но Докуро мотнула головой, вскочила и начала ходить по комнате. Сасагава развернулся на стуле, и все трое стали молча наблюдать. – Речь идёт не об учителе! И даже не о сражениях! Я умею стрелять, я хорошо владею Пламенем, я знаю приёмы для ближнего боя… босс отправляет меня на разные задания, у меня есть свои обязанности. Но вы… – она остановилась и с несчастным видом посмотрела на Хранителей, – вы мне не доверяете! И я не могу понять, почему! Я маленькая? Ламбо младше. Я слабая? Учитель говорит, что я одна из сильнейших иллюзионисток. Я девочка? Неужели всё потому, что среди всех Хранителей босса я одна – девочка? – голос девушки опасно задрожал. Ямамото и Рёхей опять переглянулись и синхронно вздохнули. – Мне ты напоминаешь Киоко в детстве, – боксёр тепло улыбнулся Хром. – Я играл с другими мальчишками, а она ходила за мной хвостиком и хотела играть с нами. – И вы её не брали? – Мы лазили по деревьям, а сестра была в новеньком платьице. Мама бы не одобрила, – печально пояснил Рёхей. – Я придумывал всякие страшные истории, почему ей не стоит ходить с нами, а Киоко только интереснее становилось. – То есть, твои объяснения в школе были ещё адекватными? – скептически уточнил Такеши. – Во всяком случае, Киоко не бежала за нами посмотреть, что происходит. Сасагава сконфуженно развёл руками. Хром вернулась на диван и села, обняв ближайшую подушку. – Если я испачкаю платье, я вполне могу купить себе новое, и не одно. Хранители помолчали. Рёхей сочувственно погладил девушку по волосам, но она мотнула головой, стряхивая руку. – И вообще, номинально Хранитель Тумана – я, а не учитель. Но его вы приглашаете, а меня – нет. – Мм… очень сложно не пригласить куда-то твоего учителя, – Такеши беспомощно улыбнулся. – Он как та фея из сказки – придёт сам и всех проклянёт. – А я, по-вашему, на ту фею не похожа? – хмуро поинтересовалась Докуро, и её глаз опасно блеснул. Ямамото развёл руками. – Справедливости ради, половину идей и придумывает твой учитель, так что мы не можем не пригласить его. Взгляд Хром потух, и она принялась сосредоточенно разглаживать складки на платье. Некоторое время стояла тишина, и парни судорожно размышляли, как исправить ситуацию. – Вам со мной неинтересно? – вдруг спросила девушка. Остальные растерянно уставились на неё. – Что? – Когда я была маленькая, мальчики не играли с девочками, потому что обычно у них разные интересы, – Хром оставила одежду в покое и начала крутить на пальце кольцо Вонголы. – Если находились девочки, желающие сунуться в заброшенный дом, то они добивались своего… ну, обычно от таких девочек и поступали предложения сунуться в этот самый дом. Если же девочки предпочитали играть в свои игры, мальчикам с ними было неинтересно. Вы не позвали меня, потому что вам со мной неинтересно? – Понимаешь, Хром, – Такеши ласково улыбнулся и по привычке взлохматил ей волосы, – если использовать твою аналогию, когда девочки играют в свои игры, и мальчикам с ними неинтересно, не стоит забывать и обратную сторону: девочкам с мальчиками тоже неинтересно. Иначе бы они присоединились. Мы подумали, что тебе будет с нами неинтересно. Ты серьёзная, благоразумная девушка… – Хибари-сан – тоже серьёзный и благоразумный! – Кстати, – Ямамото задумался, – Рёхей, это интересный вопрос. Хибари серьёзный и благоразумный или успешно прикидывается? – В любом случае, ему с вами можно! – А кто ему запретит? На этот раз опасно прозвучало шмыганье носом. Ямамото примирительно поднял руки. – Хром, давай определимся: тебя сейчас волнует вопрос равноправия полов? – Меня сейчас волнует, что вы всегда отгораживаетесь от меня, когда намечается что-то интересное! – А если оно откровенно дебильное? – Тем более! Сасагава принялся покачиваться на стуле, размышляя. – Хром, мы тебя поняли. Если в следующий раз мы задумаем что-то откровенно идиотское, мы обязательно обратимся к тебе. – Может, хоть ты нас отговоришь в следующий раз, – поддакнул Такеши. – Я просто тоже хочу быть частью семьи. Плечи Хром поникли, и мечник бережно обнял её. – Ты часть семьи. Извини нас. Ты лучшая и прекраснейшая часть семьи, мы готовы носить тебя на руках… – в подтверждение своих слов Ямамото подхватил девушку на руки и, соскочив на пол, закружил по комнате. Докуро, ойкнув, крепко обхватила его шею. – Честно-честно, Хром! Мы все тебя очень любим. Ты наша общая младшая сестрёнка, которую мы не дадим в обиду никому! Конечно, мы готовы с тобой играть в любую игру. – Кроме бейсбола, – суфлёрским шёпотом подсказал Рёхей. – Кроме бейс… почему это? – Ямамото, – боксёр страшно округлил глаза, – какой бейсбол? С тобой? – Ладно, ладно, – Такеши засмеялся и бережно усадил Хром обратно на диван. – И с этого дня только ты будешь решать, поддерживать нас или предоставить возможность творить глупости самим. – Точно? – девушка с подозрением посмотрела на Хранителей. Те горячо закивали, и Докуро, наконец, улыбнулась. Улыбка у неё осталась детской – робкой, смущённой и чуть виноватой. – Ну ладно. А то устрою вам бойкот, как в том будущем, чтоб вам в голову больше не приходило что-то от меня скрывать! – Не надо бойкот, мне в тот раз не понравилось, – Ламбо, определив, что опасность миновала, полез обнимать Хром, которая тут же успокаивающе обняла его в ответ. – Обнимашки! – радостно воскликнул Такеши и набросился на обоих. Рёхей, хохоча, навалился на всех разом. Вот такие решения проблем он одобрял и поддерживал. В кафе Мукуро и Хибари приехали вовремя, причём иллюзионист даже не лихачил и вёл себя как паинька. Однако девушки уже сидели за столом, весело болтая и потягивая кофе. На вид им было лет двадцать – двадцать пять. Рокудо возник рядом с ними и наклонился, уперевшись ладонями в стол. – Ойя, вижу, мы тут лишние! Вы так мило беседуете, совсем не хочется вас прерывать. – Мукуро! – одна из девушек широко улыбнулась и протянула руку, чтобы поздороваться. Туманник перехватил её ладонь и под заливистый смех запечатлел на запястье поцелуй. – Привет. Знакомься, это Николь. Николь, это Рокудо Мукуро. – Счастлив знакомству, Тереза столько о вас рассказывала! – иллюзионист с очаровательной улыбкой поклонился девушкам, выпрямился, повертел головой и подтащил поближе сумрачного Хибари. – А это Хибари Кёя. Хибари, это Тереза, а это Николь. – Очень приятно, – медленно произнёс тот по-итальянски и поклонился, продолжая пристально изучать девушек. Тереза была повыше, загорелая, со светлыми волосами – мелирование в технике балаяж, Кёя знал умное слово, хотя понятия не имел, нафига ему это надо. Но однажды он присутствовал на лекции Мукуро об окрашивании волос, которую он зачитывал Рёхею (вот ему, как человеку женатому, это было жизненно необходимо), и большую часть случайно запомнил. Ну как случайно – иллюзионисту приходилось повторять по десять раз, и у Хранителя Облака не осталось шансов. Длинные волосы Терезы лежали аккуратными волнами, словно она накануне заплетала косы. Глаза – большие, зелёные и слегка подкрашенные – искрились смехом, но Кёя, внимательный к мелочам, быстро заметил почти невидимый ободок по краю радужки – Тереза носила линзы. Платье девушка выбрала светлое, с крупными цветами. Николь же предпочла лёгкую голубую кофточку и джинсы. Волосы – до плеч, натурального каштанового цвета, глаза тоже тёмные. Оружия вроде не наблюдалось, однако это только при беглом осмотре, Хибари не спешил бы с выводами. Всё это Хранитель отметил для себя за несколько секунд, пока они знакомились. Когда все расселись, официант принёс меню, и Хранители сразу заказали напитки – кофе и зелёный чай. Девушки с любопытством рассматривали Кёю, который в Японии совершенно не выделялся со своей типичной внешностью, а вот в Италии представлял собой интересную и загадочную экзотику. И дело даже не в азиатских чертах – на дворе двадцать первый век, границы открыты, а с помощью интернета можно посмотреть мир, не покидая своей квартиры. Однако японец Хибари, одетый в строгий костюм, с угрюмым выражением лица и ледяным взглядом казался совершенно невероятным гостем в жарком итальянском кафе, залитом солнечным светом. И хотя Хранитель Облака снял пиджак, оставшись в белоснежной рубашке, он всё равно казался представителем какой-то развитой серьёзной компании, который по недоразумению заглянул в совершенно неподходящее ему место. Ещё и в контрасте с Мукуро… – А как вы познакомились? – задала очевидный вопрос Тереза, у которой в голове не укладывалось такое соседство. Как будто певец обзавёлся телохранителем. – Мы коллеги. – Он хотел сказать, одноклассники, – торопливо поправил спутника Рокудо, легонько пнув его ногой под столом. – Хибари не очень хорошо владеет итальянским. – А Хибари – это имя или фамилия? – уточнила Николь. – Это диагноз, – поделился иллюзионист и получил ответный пинок, усиленный благодарностью Кёи, который пояснил: – Фамилия. – И как к вам обращаться? – Можно звать Хибари, мне так привычнее. Николь выглядела озадаченной, однако кивнула. Тереза же не хотела оставлять столь интересную тему. – Одноклассники? Как это возможно? Хибари, вы учились в Италии? Или Мукуро ездил в Японию? – Да, ещё в школьные годы, по обмену, – невозмутимо подтвердил туманник. – Вы знаете, японцам иногда с трудом даются европейские языки, а вот я японский освоил довольно быстро. Так мы Хибари и познакомились. – Ого! И всё это время поддерживали связь? – восхитилась Тереза. Кёя кивнул. – К сожалению. – Хибари, «к сожалению» означает, что тебя не устраивает подобное положение дел, – заметил Мукуро. Хранитель Облака пожал плечами. – Я так и сказал. – У Хибари специфическое чувство юмора, – вынужден был пояснить иллюзионист, размышляя, жалеет он или нет о своей затее. Кёя, не меняясь в лице, поправил его: – У меня нет чувства юмора. В помещении на пару градусов похолодало. Рокудо удручённо покачал головой и уже в открытую хлопнул Хибари по плечу. – Слушай, я понимаю, что тебе идея изначально не пришлась по душе, но не мог бы ты хотя бы попытаться быть любезным и не портить впечатление – даже не о себе, а о жителях своей страны в целом? Кёя утомлённо опустил веки, вероятно, уговаривая себя не выбивать зуб нахалу, а затем открыл глаза и обаятельно улыбнулся девушкам. – Прошу прощения. Я социофоб, но Мукуро почему-то искренне уверен, что должен помочь мне социализироваться в обществе. Иллюзионист перевёл дух: Хибари включил «хорошего мальчика» – образ, который он активно использовал в детстве для взаимодействия со взрослыми и который помогал ему добиться желаемого до того, как он перейдёт к грубой физической силе. А его обаятельная улыбка была знакома Рокудо – Кёя попросту не докрутил её до обычной угрожающей. В конце концов, у него были богатые на события школьные годы, и все жители Намимори одновременно боялись и обожали бессменного главу ДК. Оставалось только надеяться, что Хибари, забывшись, не превратит улыбку в привычный оскал. Идеально, если вообще больше не будет улыбаться. Хранитель Облака, похоже, считал так же, а потому улыбка на его губах возникла лишь на миг, моментально растаяв, но успев произвести на девушек неизгладимое впечатление. – Хибари, – Николь произносила имя медленно и осторожно, боясь ошибиться в его обманчивой простоте, – а чем вы занимаетесь? Учитесь или работаете? – Археология и древняя история, – озвучил Кёя своё официальное занятие. – Я закончил институт. – О, это так романтично, – мечтательно проговорила Тереза, накручивая длинный локон на палец. – Раскопки, древние артефакты, страшные проклятья, мумии… – Мумии ушли, а проклятье своё оставили, – Хранитель Облака выразительно посмотрел на Рокудо. Девушки, не совсем понимая, о чём речь, тоже вопросительно взглянули на иллюзиониста, однако тот непринуждённо отпил кофе. – Вообще, это совсем не то, о чём обычно думают люди. Чаще всего я работаю в музее, а в экспедициях довольно редко удаётся раскопать что-то по-настоящему стоящее. Так, черепки, осколки… – Тогда зачем вы этим занимаетесь? – не поняла Тереза. – Люблю тишину, одиночество и путешествовать. Разговор застопорился, и Мукуро поспешил увести его в сторону, щебеча на какие-то посторонние темы, пока Кёя флегматично пил чай. Разумеется, ни в каком музее он не работал – ему попросту было некогда. А в экспедициях он искал то, что его интересовало с точки зрения Пламени, и рассказывать об этом явно не стоило. К ним снова подошёл официант, принял заказ и удалился. Рокудо слегка нахмурился, вспоминая, о чём они болтали, а Николь обратилась к Кёе: – Мне кажется, вам бы пошло быть полицейским. – Ну что вы, я с детства не переношу насилие и оружие! – сокрушённо покачал головой Хранитель Облака. Иллюзионист поспешил спрятать ухмылку, прикрывшись ладонью, и замаскировать смех кашлем. – Мукуро, ты не заболел? – Нет-нет, я просто немного подавился кофе, – Рокудо невинно захлопал ресницами и кашлянул ещё пару раз. – Разве? Мне казалось, твоя чашка уже пуста. – Теперь да. – Жаль, – заметила Николь, – мне кажется, если бы вы работали карабинером, мирные граждане чувствовали бы себя как за каменной стеной. – Ну что вы! – туманник замахал руками. – Не смотрите на суровый вид нашего Хибари, он на деле трепетный и кроткий, зверюшек, птичек любит… Кёя поспешно прикусил язык, но в его глазах отчётливо читалось: «конечно, иначе как я общаюсь с такой скотиной, как ты». Однако при дамах такое говорить недопустимо, поэтому Мукуро остался безнаказанным. – А у вас есть домашние животные? – заинтересовалась Тереза. – Канарейки. – А ещё у него очаровательный ёжик, – добавил иллюзионист. – Какая прелесть! – восхитилась Тереза, но Николь строго заметила: – Ежи – дикие животные, не стоит держать их дома. – А если это домашний ёж? – Хибари посмотрел на девушку с едва заметным любопытством. – А что, есть особая порода домашних ежей? – опешил Рокудо. – Я думал, Ролл – самый обычный, дикий ёжик. Дикобраз, чтоб его. – Сам ты дикобраз. – В некоторых местах ежей запрещено содержать дома, – неодобрительно сказала Николь. – А где-то – только со специальной лицензией. Вы уверены, что у вас не дикий ёж? – Я уверен, что он не выживет в дикой среде. Он слишком привык к людям, – спокойно пояснил Кёя. Тереза душераздирающе вздохнула. – Никки, прекрати! Вечно ты со своими ВОЗЖ и WWF, ну сколько можно? – Вы состоите в организации по охране животных? – поинтересовался Хибари. Девушка кивнула. – Подрабатываю, пока учусь на ветеринара. Потом хочу там работать. – Замечательная цель, – одобрил Кёя. – А кем вы хотели стать в школе? – заинтересовалась Тереза. – Дрессировщиком. – Серьёзно? – Мукуро вылупился на него. Хранитель Облака пожал плечами. – Ну, в младшей школе. А потом я узнал, что в некоторых цирках с недобросовестным руководством животные могут содержаться в ужасающих условиях. Поэтому я хотел исправить все цирки, – Хибари задумался и поднял голову, разглядывая небо. – И выпустить всех животных на волю. А потом я узнал, что так тоже нельзя, потому что животные бы погибли, ведь они не приспособлены к жизни в дикой природе. А потом я хотел тренировать служебных собак. – Сочувствую, что твоя мечта не осуществилась, – ехидно усмехнулся иллюзионист. – Сидеть! – рявкнул Кёя, и Мукуро чуть не свалился со стула. – Действительно, не исполнилась. Жаль. – Эй! – туманник возмутился. – Я похож на собаку?! – Ну, иногда ты ведёшь себя как редкостная… или редкостный… – бывший глава ДК задумался, какой пол собаки наиболее применим к Рокудо. Тот фыркнул, скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся. Тереза хихикнула в кулак. – Вы такие замечательные друзья. – О да, – ровным голосом произнёс Хибари, – нам чертовски повезло друг с другом. – Я постоянно вспоминаю тот день, когда Хибари преодолел природную стеснительность и социофобию и пришёл ко мне знакомиться, – поддакнул иллюзионист, прижимая ладонь к груди. – Незлым тихим словом. Главное, он потом смотался из города, а я его найти не мог. – Ох, вы не обменялись телефонами и не нашли друг друга в соцсетях? – огорчилась Тереза. Хранители переглянулись. – Страница Мукуро оказалась заблокирована, и новую я потом нашёл… через общих знакомых. Потом оказалось, что это не его страница, а его… я не знаю как правильно по-итальянски… кузины? Родственницы? Мукуро общался через неё, а потом восстановил старую страницу. Туманник хмуро покосился на него, явно не желая распространяться по поводу Хром. По каким-то своим личным причинам обычно он не любил называть её своей родственницей. Обычно. Не всегда. В общем, сложные, запутанные взаимоотношения, которых не понимали ни окружающие, ни, вероятно, сами участники. Хотя чёрт разберёт – Вонгола не любила делать ставки. Вонгола предпочитала спорить и заключать пари. А за такие пари можно было схлопотать трезубцем в печень или шпилькой в глаз. И вообще, у остальных Хранителей Цуны была совесть. Ну, кроме Хибари, однако в одиночку особо не спорится. Ставками увлекались Вария и ЦЕДЕФ, но и они данную тему обходили стороной. – Охх, соцсети делают людей ближе, но это, оказывается, так ненадёжно, – посетовала Тереза, подперев щёку кулачком. Официант принёс заказ и расставил тарелки, так что Хибари получил законное право помолчать, в то время как иллюзиониста такие мелочи не останавливали. – А вот правду говорят, – вдруг сказала Тереза, – что нельзя судить о книге по обложке. Вот вы, Хибари, внешне такой суровый, смотрите жутко, а в душе – такой добрый и зверушек любите. Ой, простите, я ничего такого не имела в виду, вы вовсе не жуткий, а очень даже симпатичный! Кёя от её извинений закашлялся только сильнее, стараясь не смотреть на Мукуро, но интуитивно угадывая, что он откровенно веселится. Однако на публику необходимо было сыграть уместное сочувствие. – Вот, попей водички, – туманник любезно протянул Хранителю Облака стакан. – Чесночный хлеб немного суховат. Кёя залпом осушил стакан, порадовавшись, что иллюзионисту не пришло в голову натуманить алкоголя. Тереза смотрела немного виновато, Николь – обеспокоенно. – Не переживайте, прекрасные синьорины, Хибари у нас живучий и такой ерундой его не проймёшь, – успокоил Рокудо девушек. Кёя, мысленно пересчитав ему зубы кулаком, успокоился и кивнул. – Видите? Всё в порядке. Тереза, а тебе действительно кажется, что Хибари симпатичный? – Ну да, – девушка немного смутилась и порозовела. – Николь, ведь правда? – Да… и костюм вам очень идёт. – Благодарю, – Кёя коротко кивнул, непроизвольно вспоминая Бьянки с её «выйти замуж за кого-то как Хибари». Девушки поспешили сменить тему, потому что равнодушное лицо молодого человека несколько пугало. – А почему вашего ежа зовут Ролл? – полюбопытствовала Николь. – Довольно необычное имя. Пугающая и лишённая эмоций маска киборга дрогнула и сменилась на озадаченную. – Хороший вопрос. Я не знаю. Это… не я его так назвал. То есть, я, но… в смысле, я не особо собирался давать ему имя… – он замолчал и задумался. Его просто поставили перед фактом, что его коробочку зовут Ролл. Точно так же, как он с удивлением узнал, что его канарейку зовут Хибёрд. Для него это были ёж и птица. К чему условности? Хотя, справедливости ради, в этот раз перед фактом себя поставил он сам – на коробочке было написано имя ежа, и написать его мог только хозяин. Рокудо, заметив его замешательство, хотел что-то едко прокомментировать, но прикусил язык – ему имя собственной совы тоже не особо нравилось, но она уже начала отзываться на «Мукуроу», и у иллюзиониста не оставалось выбора. Когда он вопрошал «почему?!», Хром лишь наивно хлопала глазом и молчала. А во взгляде коробочки ясно читалось, что если тебе, хозяин, удалось сменить мне тип Пламени, то с именем такой фокус не пройдёт! Сова не то, что недолюбливала Рокудо – скорее, она просто слишком обожала Хром. Гокудера никогда не упускал возможности съехидничать, что, видите ли, назвать кошку «Дыней» – это тупо, а птиц «Совой Мукуро» и «Птицей Хибари» – нормально. Вообще, сам механизм смены типа Пламени оставался загадкой. Хранители готовы были поклясться, что в том, несостоявшемся будущем, этот вопрос изучал Верде и результаты исследований перед смертью доверил только Мукуро. В состоявшемся будущем и конкретно в их параллельном мире Верде, узнав о феномене коробочки Дождя-Тумана, тоже заинтересовался и провёл некоторые опыты. В итоге он сделал тот же вывод, что и в случае с Абрахасом: проще создать коробочку с нужным Пламенем с нуля. После некоторых раздумий профессор предположил, что, скорее всего, в том мире он просто изучал всё, что связано с Пламенем и коробочками (как, впрочем, и в этом мире), забраковывал неэффективные идеи, сворачивал неперспективные проекты, а Рокудо просто выбрал подходящие к ситуации. Цуна ещё почему-то сказал, что в том будущем его Хранители были куда более дружными. Неужели должен случиться Апокалипсис или кому-то надо умереть, чтобы они сплотились? Хранители тогда очень обиделись/оскорбились/расстроились (нужное подчеркнуть), а сейчас, если подумать… если действительно подумать (то есть, мозгами, а не как обычно), то Савада оказался прав. Может, они действительно могли взаимодействовать, только столкнувшись с общей проблемой? И Цуна просто искусственно создал условия, в которых Хранителям приходилось держаться друг за друга и балансировать на грани. Да, в случае провала мир не погибнет, однако их ждут некоторые… проблемы, которые коснутся, в основном, Мукуро. Может быть, именно таким образом Савада раз и навсегда хотел показать своему нервному иллюзионисту, что он важен для семьи – во всяком случае, для Хранителей, поскольку мнение остальной Вонголы его не особо волновало. В общем, многоходовочка, от попытки осмыслить которую у всех уже начинала болеть голова. Беседа протекала достаточно мирно – Хибари молчал, Мукуро болтал за двоих, девушки смеялись. Японец постоянно замечал их заинтересованные взгляды, однако задавать вопросы они ему не решались, смущенные его суровым видом. Кёю это полностью устраивало. Сейчас посидит, попьёт чаю, уйдёт, и они в кои-веки обойдутся без жертв. Цуна сможет гордиться им. Хотя, чёрт побери, лучше ему не знать, чем занимаются его Хранители… и вообще никому не знать. Кёя даже замечтался, как мог бы убрать свидетелей. – Хибари, а расскажите что-нибудь о себе или своей работе? Кёя встрепенулся – вопрос Николь вернул его к действительности и заставил задуматься. Краем глаза Хранитель Облака уловил любопытство на лице Мукуро. – О работе я могу говорить долго, но это не очень интересно. Я уже упоминал – она у меня не самая увлекательная. – А вы попробуйте, – поддержала подругу Тереза, – вы с Мукуро такие разные, если он говорит, что слушать вас неинтересно, это лишь значит, что неинтересно ему, а не всем остальным. – Я никогда не говорил, что это неинтересно! – запротестовал Рокудо. – Я даже хотел бы с ним поехать хоть раз, но он меня брать не желает. – Не дай Каннон, – Хибари мотнул головой. – В экспедициях я хочу отдыхать от тебя, а не с тобой! – А ты попробуй. Может, тебе понравится, – иллюзионист кокетливо улыбнулся. Тереза хихикнула и умоляюще сложила ладони. – Хибари, ну пожалуйста! В каких городах вы бывали? Что за экспедиции? Египетские пирамиды и пирамиды майя, древние развалины в Китае и Индии, лишь бы забраться подальше от современной цивилизации и поближе к утерянной. Для изучения Пламени единственное, что ещё не делал Хибари – это сбор устного народного творчества, потому что долго говорить с людьми не хотелось. Но, вероятно, скоро придётся сунуться и к американским индейцам, и к сибирским шаманам. Потому что исследования профессора Верде, конечно, хороши, но причин возникновения Пламени не объясняют. Зачем Кёе вообще всё это надо? Чёрт знает, но надо. – Да так, по мелочи. В Японии, поближе к родному городу. Нашли осколки посуды, очистили, изучили орнамент… – Это не работа у Хибари скучная, это он рассказывает о ней скучно, – фыркнул Мукуро, прекрасно видя, что Кёя очень старается – старается говорить максимально уныло. Это раздражало туманника, поскольку он понимал – Хибари так поступает назло ему. – Что поделать, не быть мне душой компании, – посетовал Кёя, не меняясь в лице. – Зато, наверное, вы совершенно раскрываетесь с друзьями, – подбодрила его Тереза. – Так всегда бывает у интровертов. – О да. С друзьями, – согласился Хибари, искренне считая, что друзей у него нет и быть не может. К сожалению, не все с ним соглашались. – Я уверена, мы станем хорошими друзьями! – Тереза засмеялась, и Рокудо её поддержал – пусть и смех его был совершенно по другому поводу. – А кто такой Каннон? – полюбопытствовала Николь. – Это какое-то божество? – Да, из буддизма, – кивнул Хибари. – У нас в Японии Каннон, в Китае это Гуаньинь, а в Индии – Авалокитешвара, бодхисатва милосердия. – Примечательно, что в Индии это мужчина, в Китае – женщина, а в Японии не определились, – вставил свои пять копеек Мукуро. – Значит, вы буддист? – Тереза широко распахнула глаза. – Не христианин? – Давайте не будем касаться вопросов религии? – предложил Хибари, понимая, что сложное синкретическое отношение японцев к религии может с непривычки поставить неподготовленного европейца в тупик. Потому что более-менее точный ответ звучал как «и то, и другое, только синтоизм не забудьте». – Насколько я знаю, в Японии исповедуют синто, – припомнила Николь и вопросительно посмотрела на Кёю. Тот вздохнул и принялся объяснять, что это такое. Рокудо немного заскучал, поскольку японскими религиями уже проникся от и до, но не мешал – в конце концов, на сей раз Хибари, кажется, увлёкся и перестал подчёркнуто делать вид, что его вынудили сюда прийти. Девушки слушали внимательно и, похоже, были совершенно очарованы – Кёя производил на них примерно то же впечатление, что и на животных. Мукуро терпеливо вздохнул. Ладно, он знал, на что идёт, когда тащил человека с животным обаянием на свидание, поэтому нечего теперь ревновать. Хотя… может, ещё будет весело. – А вы в Италии по работе или в отпуске? Мукуро навострил уши, едва услышал этот вопрос Терезы. Нужно срочно придумать остроумный ответ, пока Кёя всё не испортил своим унылым педантизмом. – В отпуске, – лучезарно улыбнулся иллюзионист прежде, чем Хибари успел открыть рот. Он хотел что-то сказать про работу, чтобы потом можно было технично уклоняться от встреч – хотя, с другой стороны, Кёя отчаянно надеялся, что не поступит даже предложений. Впрочем, с отпуском проблем меньше – не надо придумывать, зачем его послали в Италию, если никаких конференций здесь не проходило. Главное – не пересечься случайно с девушками, когда «отпуск» закончится. Но Хранитель твёрдо решил, что сразу после возвращения Цуны рванёт куда пораньше, зализывать свои социофобные раны. – Хибари наконец-то выбрался, чтобы навестить меня, а то всё интернет да интернет…ты ведь всегда хотел побывать на моей родине, верно? – Судя по всему, я тебе неоднократно говорил об этом, – кисло предположил Хранитель Облака. Рокудо горячо закивал. – И я столько тебя зазывал! Ведь сплошные плюсы: солнце, куча древностей и исторических памятников, на транспорт и жильё тратиться не нужно – живи хоть весь отпуск! – О, так вы живёте с Мукуро? В смысле, поселились у него? – заинтересованно уточнила Тереза. «Да, живём. Нет, не у Мукуро», – подумал Кёя, твёрдо решив, что в ближайшие лет пять больше не переступит порог фамильного особняка. У него квартира в Италии есть? Есть. Вот и будет, выбираясь из Японии, жить в тишине. А на тридцатилетие босса можно будет и сунуться в гости. Ненадолго. Подарок передать. Желательно, часов в пять утра, когда в доме ещё никого не будет. Если не будет и самого Савады – вообще идеально. От мечтаний Кёю оторвало вдохновенное воркование Мукуро, в котором явственно проскользнуло имя Хибари. Хранитель встрепенулся и прислушался: – ...шипит и тянет меня за ногу из кровати. Я ему говорю, не открывая глаз, что куда ты спешишь, Колизей еще закрыт, экскурсоводы спят! Он мне доказывает, что Колизей работает круглосуточно, но я-то знаю расписание! Отстань, говорю, никуда Колизей не денется, столько лет живёт... то есть, стоит, нас точно дождётся... А Хибари мне, типа, ты же вечно твердишь про Колизей и своё отношение к нему, а теперь тебе всё равно? В шесть утра мне что угодно всё равно, даже Колизей и то, сколько он простоял и что я об этом думаю! Хибари на секунду здорово завис, пытаясь вспомнить этот диалог или хоть что-то на него похожее. После некоторой заминки он догадался заменить «кровать» на «засаду», «Колизей» на «мафию», а «экскурсоводов» – на «врагов». Случилось это, наверное, лет пять назад, когда нужно было пробраться к охотничьему домику с мафиози, которых Вонгола подозревала в каких-то тёмных делишках. Никто не обязывал Хранителей Десятого босса тайком проникать в логово врага и собирать информацию, но Мукуро и Кёе было слишком скучно. Тем более, Мукуро мог обеспечить стопроцентную секретность, а Кёя просто надеялся эту гарантию немножко нарушить, переведя шпионаж в разряд мордобоя. Подбираться решено было со стороны леса, для чего Хранители совершили небольшую пешую экскурсию длиной в полтора дня. Хибари очень любил природу, и любовь его была совершенно взаимной – Рокудо устал язвить на тему мелькавших вокруг птичек и белок. Хотя замолчал он, скорее потому, что Кёя, стойко игнорируя зверинец вокруг, игнорировал заодно и иллюзиониста. С каменным лицом топая меж деревьями, Хранитель Облака поправлял лямки рюкзака и размышлял, что походы он не любит. Долгий поход – это неправильно, правильно – пойти в сад или в горы и полюбоваться, например, звенящим ручейком. Разумеется, особых неудобств легкая прогулка Кёе не доставляла, но хотелось подраться. А с Мукуро не подерёшься, а то ещё выдадут себя шумом. А может, выдать себя, пусть враги придут на шум, и тогда их можно будет… В общем, у Цуны тогда было много вопросов «почему» обо всех гениальных решениях Хранителей, но среди них не было главного: «почему на месте охотничьего домика дымящиеся развалины, а свидетелей не осталось?» Хранители сработали чисто, поскольку ничего предосудительного не разведали, и нападать на чинно отдыхающих мафиози было не за что. Даже за безвинно убиваемых зверюшек – бандиты, в основном, сидели на террасе, потягивали вино, жарили барбекю (купленное в супермаркете) и стреляли разве что по нарисованным мишеням и тарелкам. В общем, пришлось так же тихо вернуться домой и уже там подраться. Кёя вынырнул – на сей раз из воспоминаний, а не мечтаний – и вновь прислушался к разговору. – А я ему и говорю: «Раз ты такой умный, то пойди и сам спроси дорогу!» И знаете что? Он пошёл и спросил! Потом вернулся, ткнул пальцем в сторону и молча отправился туда! Всё время забываю, что он не застенчивый интроверт, а просто… – Мукуро покосился на Хибари, во взгляде которого читался вежливый вопрос. А вот предупреждение в нём же, что будет за неправильный ответ, было отнюдь не вежливым. – …просто тихий. Погружённый в себя, так сказать. Общаться с людьми может, не хочет. «Меня бы устроило и обычное «маньяк-социопат с психопатией», но так тоже сойдёт», – сдержанно одобрил взгляд. Мимика Кёи, возможно, не отличалась разнообразием, да и озвучивал свои мысли он неохотно (если это не касалось комментариев, какими дебилами иногда бывают некоторые иллюзионисты… нет, не только Мукуро, но тот факт, что вы подумали сначала о нём, ведь что-то да значит, не так ли?), зато взгляды Хранителя Облака с лихвой компенсировали и то, и другое. Одних только убийственных у Хибари имелся целый арсенал, и поговаривали, что даже Рокудо ещё не видел их все. Иллюзионист клялся, что ради него Кёя изобретал новые. В общем, взгляды Хибари неплохо справлялись с обязанностями, которые обычно принято сваливать на речевой аппарат, причём обходясь без двусмысленностей – никто ещё ни разу не жаловался, что что-то не так понял. Хотя жаловаться человеку с двумя тяжелеными кусками металла никто не стремился. А Мукуро жаловался, причём не ему, а на него и разницу в режимах дня. Тут уж Хибари стерпеть не мог. – Ну и что, что разные, но почему ты возвращаешься домой в три часа ночи? Иллюзионист с готовностью втянулся в перепалку: – А почему ты меня ждешь в три часа ночи? – Потому что как мне не ждать, если ты приходишь и будишь меня? – Потому что иначе ты разбудишь меня в семь утра! – А что мне мешает так разбудить тебя в семь утра? – То, что это ты у меня в гостях? – невинно уточнил Рокудо, напоминая, что они не одни. Кёя поспешно принял более безобидный вид – то есть, не ощетинившийся оружием танк, а танк, мирно готовый к глухой обороне. – Да, со своим уставом в чужой монастырь не лезут, – философски произнёс он. Мукуро закивал: – Поэтому я могу возвращаться к себе тогда, когда пожелаю. – Вот только почему я должен в такие моменты отвечать на звонки твоего менеджера? Туманник, открывший было рот, чтобы привычно съязвить в ответ, закрыл его и прищурился. Упоминание Хром не было запрещённым приёмом, но оставалось весьма опасным. Добавь он к фразе что-то вроде «я ей что, нравлюсь?», и последствия могли быть непредсказуемыми: от попытки убить до немедленного требования жениться. Так, мало того, что ему все постоянно намекают на женитьбу, то теперь и ему самому в голову такие мысли лезут? Всё, надо завязывать с этим. Особенно с болтунами, и пожёстче. – Мукуро, ты в порядке? У тебя какие-то проблемы с менеджером? – Тереза, подавшись вперёд, накрыла ладонью пальцы иллюзиониста. Тот часто заморгал и виновато улыбнулся. – Нет, всё нормально. Просто Хибари напомнил мне о работе, а я, всё-таки, слегка волнуюсь перед понедельником. – Если бы ты хотя бы сказал, что у тебя в понедельник, может, я бы приехала тебя поддержать? Кёя с трудом отогнал мысли о насущных проблемах и сконцентрировался на проблемах более мелких – хотя принадлежали они, конечно, одной глобальной Проблеме, занимавшей это почётное место вот уже более десяти лет. – А что, тра… Мукуро ничего не сказал? – Не-ет, молчит и загадочно улыбается! – Тереза надула губы, хотя глаза её смотрели весело. Рокудо тут же изобразил упомянутую загадочную улыбку. Хибари предпочитал называть её «Угадай, какую гадость я замыслил на сей раз». – Ну ладно, Тереза, только вам с Николь скажу! Хибари улетает, а я так не хочу с ним расставаться! Хранитель Облака удивлённо на него воззрился. – Как это связано с твоей работой? – Потому что горечь от расставания с тобой не передать словами, остаётся только окунуться с головой в работу! – Мукуро подмигнул. Пока Кёя размышлял, не запрещает ли контракт туманнику рассказывать о своей роли (память услужливо подсказала Хибари, что речь, вероятно, шла о съёмках в фильме-сказке, куда затесался Мукуро), Тереза огорчённо всплеснула руками: – Как, Хибари, вы уже улетаете? – Да, – коротко подтвердил тот. Билеты он ещё не покупал, но такие мелочи его не волновали – если свободного места не найдётся, всегда можно воспользоваться вертолётом Вонголы. Вертолёт Кёе нравился, а главное – он почти научился его водить. Осложнялось дело тем, что никто из преподавателей не желал садиться в одну кабину с Хибари. Камикадзе, цедила сквозь зубы Лар Милч, наотрез отказываясь продолжать обучение. Вырвать ручку управления из каменной хватки Хранителя Облака на высоте сотни метров почти не представлялось возможным, как и оглушить его, чтобы перехватить управление. Лар опасалась, что для этого нужно капитально проломить Кёе череп, причём живучий Хранитель ещё какое-то время не будет отключаться. Да и стрелять в таких условиях небезопасно. Лар цинично говорила, что Хибари ей не жалко – он наверняка выживет что при выстреле, что при падении. А вот на новый вертолёт тратиться придётся. – А это вы всего на пару дней в Италию или Мукуро так долго скрывал вас? – поинтересовалась Тереза. Кёя неопределённо пожал плечами, искоса наблюдая за молчащей Николь. Немногословные люди его настораживали. Хотя дело, наверное, было в том, что Тереза забыла о подружке и наслаждалась компанией Рокудо. Кёя посочувствовал обеим: Николь за то, что она, по сути, оказалась на чужом свидании, а Терезе… ну, Хибари смутно представлял, как можно наслаждаться компанией Мукуро, хотя ему и пытались доказать обратное. Поэтому Хранитель Облака решил посочувствовать. И заодно себе, который безвинно оказался во всё это втянут. В общем, свидание не удалось. – Скрывал, скрывал, всё себе хотел оставить, – охотно закивал туманник. – Всё думал – вот покажу я кому-нибудь нашего Хибари, так он у меня всех девушек отобьёт! Кёя задумчиво уставился в тарелку, где остались всего пара листочков салата. Мукуро убивать нельзя, Мукуро ещё пригодится, уговаривал он себя. Вот в понедельник, перед отъездом, можно. А сейчас иллюзионист ещё нужен… – Но я готовил почву! – меж тем продолжал Рокудо. – И я готов от души поделиться – вот он, замечательный во всех отношениях Хибари. Чуткий, очаровательный, скромный, я бы даже сказал, стеснительный… опасно его выпускать в люди. А может, всё-таки, не так и нужен, обойдутся Хром? – Да, я очень опасен для окружающих, – проговорил Хранитель Облака с нажимом, надеясь, что его намёк дойдёт до Мукуро. Тот ухмыльнулся – намёк явно дошёл, но нужного эффекта не возымел. – Ты не представляешь, – добавил он, повернувшись к Терезе и прижимая ладонь к груди, – чего мне стоило уломать его прийти сюда: угрозы, подкуп, шантаж… – И он даже не врёт, – вставил Кёя. Девушка засмеялась, оценив его совершенно серьёзное лицо. – А говорили, что у вас нет чувства юмора! Вот ведь как шутите. – А я не шучу. – Ойя-ойя, я тебя наручниками не приковывал, чтобы притащить сюда! – фыркнул Рокудо. – Это ты у нас любитель. – Надо было воспользоваться ими в машине, чтобы не пускать тебя за руль. – Жестокий! – туманник всплеснул руками и в запале обратился к хихикающей Терезе. – Вот скажи мне, дорогая, разве я плохо вожу? Я же подвозил тебя! – Я люблю быструю езду, – кокетливо подмигнула девушка. Кёе захотелось оказаться где-нибудь подальше. Судя по отстранённому взгляду Николь, которая небрежно крутила в пальцах вилку, ей тоже. – А вы, молчаливая синьорина? – галантно обратился к ней Мукуро. – Что мы всё о нас да о нас, расскажите о себе. Какие у вас интересы, кроме защиты животных? Николь ненадолго задумалась. На лице её отразилось обычное для простых смертных, общающихся с Рокудо, выражение – чем я могу поразить такого человека? По сравнению с внешностью иллюзиониста и производимым впечатлением любая жизнь казалась скучной и однообразной. Впрочем, если сравнивать с его бурным прошлым, скучной и однообразной покажется не одна, а несколько жизней, то есть, перерождений. – Да как все, – Николь пожала плечами. – Кроме учёбы и работы ни на что времени и не хватает. А если появляется, то с животными вожусь, волонтёрю… ещё кино люблю, музыку… – Надеюсь, мою? – лукаво спросил Рокудо. Николь чуть улыбнулась. – Разную. И вашу тоже. Когда вы подарили Терезе билет на свой последний концерт, второй билет она просила для меня. Спасибо. – Обращайтесь! – туманник расцвёл. – Теперь можете и напрямую. «Зачем я здесь сижу? – размышлял Кёя с тоской. – Может, просто встать и уйти? Травоядное тогда не выполнит свои условия и наверняка какую-то гадость придумает в моё отсутствие. Ну почему именно сейчас никому не приходит в голову напасть? Когда на меня вообще последний раз нападали? Неужели меня уже вся итальянская мафия знает и обходит стороной? Может, не стоило так быстро зарабатывать репутацию, вбивая её всем в мозги, раскалывая для лучшего усвоения черепушки? Хоть бы случилось что-нибудь!» Словно в ответ на эти мольбы его смартфон торжественно взял первые аккорды гимна Намимори. Девушки вздрогнули от неожиданности, а Рокудо подозрительно покосился в сторону источника звука, справедливо полагая, что Кёя мог как-то подстроить имитацию звонка, чтобы улизнуть. Хибари вытащил телефон, поднялся и извинился, сказав, что ему нужно взять трубку. На своё подозрение иллюзионист получил в ответ выразительный взгляд – один из многих в коллекции Хранителя Облака. Но сейчас взгляд Хибари особо угрожающим не был. Туманник без труда понял – звонят из особняка Вонголы. А по более спокойному, нежели уставшему (конечно, на людях Кёя не стал бы закатывать глаза, но он умудрялся передавать это движением бровей) выражению Мукуро определил, что входящий от Ямамото. Разумеется, он встревожился, но виду не подал – Кёя ответит и потом всё передаст ему, поэтому иллюзионист с очаровательной улыбкой вернулся к беседе с девушками. Хибари, мысленно благодаря Такеши, быстро зашагал к выходу из кафе. По дороге он принял звонок и отрывисто бросил: – Если происшествие не смертельно и не срочно, то подожди минуту. Но я надеюсь, что оно именно такое, потому что… – Кёя вышел за дверь и выдохнул, – …я сейчас кого-нибудь покалечу. – Хибари, где вы? – голос Ямамото мог бы показаться спокойным постороннему, но бывший глава ДК без труда различил в нём тревожные нотки. Если, как правильно возмущался Цуна, его Хранители не могли или не хотели взаимодействовать друг с другом, это не вовсе не значило, что за десять лет они не изучили друг друга досконально. – В кафе, а разве Мукуро… – Кёя нахмурился. – Травоядное тебе не говорило, куда собирается? И во что меня хочет втянуть? – Так, секунду… – по тону Ямамото было очевидно, что туманник говорил ему много, даже слишком много, и вычленить оттуда хоть что-то… – О, он собирался на свидание сегодня! Погоди… ты всё-таки… всё-таки пошёл с ним?! – Мне совершенно не нравится неподдельная радость в твоём голосе, – с досадой буркнул Кёя, отходя от двери, чтобы не сталкиваться с посетителями. – Но да, мы на этом чёртовом свидании. Пожалуйста, скажи, что вам без меня не справиться. – Нет-нет, ну что ты! У нас всё в полном порядке, с нами Хром, дел на вечер никаких, девочки не звонили… Отдыхайте! – Я тебя ненавижу, – искренне произнёс Хибари. Такеши засмеялся. – Да ладно тебе, ходить на свидания – это весело. – Это игра такая, – передразнил его Кёя. – Ну почти. Или тебе девушка не понравилась? – Мне всё равно. – Значит, не понравилась. – Понравилась, не понравилась – тебе какое дело? – начал заводиться Хранитель Облака. – Ты что, тоже мечтаешь меня женить? – Нет, ну зачем так кардинально? – успокаивающе заметил мечник. – Но ты мог хотя бы попробовать встречаться с кем-нибудь! Вдруг тебе понравится? – Кёя скептически промолчал. – Ну вот эта девушка, как её зовут? – Николь. – Николь, красивое имя. Чем она занимается? – Защитой животных. – Вот! У вас явно общие интересы! – Ямамото, – Хибари свободной рукой прикрыл глаза, – если девушка скажет, что ей интересен бейсбол, ты сразу будешь с ней встречаться? – Это называется «общие интересы», – нравоучительно пояснил Такеши, – и встречаться я буду в том случае, если мы друг другу понравимся. А так можно дружить. – Очень смешно, – Кёя пожалел, что не может голосом передать весь тот скепсис, который Такеши сейчас не наблюдает в его глазах. Может, записать видео? – Погоди, а твоя прошлая девушка разве не… – Почти, она была чирлидершей, – не стал спорить Ямамото. – А до неё… и полгода назад… – Хибари ненадолго задумался. Он обладал практически всей информацией о семье, но многие сведения его совершенно не интересовали. – Ямамото. Да ты бабник похлеще Мукуро. – Нет, я просто общительный, – Такеши засмеялся. – Ты хочешь поговорить о моей личной жизни? – Я не хочу говорить о своей личной жизни. – Так у тебя её нет. – Отлично, меня это устраивает. – Но почему? Кёя вздохнул в очередной раз. – Ты знаешь, кто такие асексуалы? – Ну… в общих чертах, – осторожно предположил мечник, размышляя, можно ли это понятие охарактеризовать ёмким «это как Мукуро, только наоборот». – А что, ты у нас асексуален? – Возьми за рабочую гипотезу, пока я не решу иначе. – Мне кажется, ориентация – это не то, что просто берут и решают, а потом передумывают… – засомневался Такеши. – Тебе кажется, – отрезал Хибари, искренне полагавший, что в своём теле он будет сам решать всё вплоть до подобных мелочей. А вот что касается более крупных проблем… Кёя машинально поскрёб ногтями руку. Затем задрал рукав и мрачно уставился на красноватую сыпь. Снова поскрёб её. – Не чеши, – Ямамото то ли услышал что-то, то ли догадался о происходящем. Хибари спустил рукав обратно и поморщился. – Травоядные. Толпы травоядных. Везде. Всегда. – Твоя аллергическая реакция на толпы – это психосоматика, – уверенно диагностировал бейсболист довольно очевидную вещь. Кёя поморщился снова. Они неоднократно говорили об этом, но его упрямство по твёрдости могло сравниться разве что с его непробиваемым черепом. – И что? – И ничего, – сдался (пока) Ямамото. О Хибари Кёе ходили легенды ещё в школе, а сейчас они не исчезли, а обросли кучей подробностей. Так что чёрт его знает… – Так у вас там ничего срочного? – в голосе Кёи звучало что-то похожее на надежду. – Нет-нет, всё в норме. – А может, всё-таки… – Нет, Хибари, сиди там и социализируйся. – Ты меня сейчас как будто проклял. – Выше нос, – попытался подбодрить его Такеши. – Зато потом можешь с чистой совестью говорить, что на свидании ты был, и тебе не понравилось. – А вы мне будете говорить, что не понравилось с одной, так иди с другой, – подозрительно отозвался Хранитель Облака. – Ну а что ты хочешь? – Убить кого-нибудь хочу! Нафиг было взрослеть? – В детстве всё было проще, – философски согласился мечник. – Цуна вернётся, ты с ним поговори – может, Вонгола ввяжется в какой-нибудь конфликт… – И снова твои шуточки. Савада – и в конфликт. – Логично, – не стал отрицать Ямамото. – Тогда отомсти Цуне. Давай его уже женим. С ним хоть проще, у него уже есть, на ком. Или Гокудеру… – А он уже вернулся? – Ага. Ой, и кидается в меня чашкой, услышав про женитьбу. Поймал! Гокудера, я сейчас обратно брошу! Кёя прислушался к свисту в динамике и мысленно подсчитал, с какой скоростью полетел «снаряд». Раздался звон разбитого стекла, а затем далёкая ругань Хаято – судя по отдельным словам, тот кофе, что не вылился в первый запуск, оказался на волосах подрывника. – Развлекаетесь, пока я тут страдаю, – пасмурно заметил Хибари. – Предлагаю шутки про свадьбу отнести в разряд табуированных. Уверен, Гокудера и Рёхей меня поддержат. – А вот Мукуро вряд ли. Да и Ламбо тоже, его же пока никто не трогает. – И решающее слово, как всегда, за Савадой, – проворчал Кёя. – Угадай, хочет ли он слышать такие шуточки? – Да брось, это забавно. – Это не забавно, а стереотипное мышление современного общества, которое не может смириться с тем, что человек органично и гармонично чувствует себя в одиночестве. – Хибари, ты, наверное, с Франом переобщался, – обеспокоенно предположил Такеши. – Ещё это выгодно с точки зрения маркетинга. А шутки банальны. Как будто других тем нет, со всех сторон обмусоливаете. – Ладно, когда наберёшь сотню причин, почему к тебе не стоит лезть с этим вопросом, запиши и перешли нам всем, идёт? – Мне не нравится и я вас побью. – Доходчиво, – вздохнул Ямамото. – Хватит и одной этой. А ты думаешь, я не понял, почему ты, обычно сдержанный и лаконичный, со мной треплешься вот уже минут пять? Ты время тянешь. Хватит, вали обратно к людям. Рассуждать на тему, что ты хочешь бить людей в самом незаконном смысле этого слова, а нельзя, можно бесконечно. – Когда я вернусь, я двину тебе в глаз, учти. – Учёл. А к Дино вы нормально съездили? – Да, – Кёя немного остыл. О работе говорить проще. – Передали с рук на руки. – Он ничего про Цуну не спрашивал? Хибари, довольный сменой темы, передал их разговор с боссом Каваллоне. Затем, настороженно оглядевшись, понизил голос: – А что там с шантажистом? Кажется, вы там что-то выяснили, когда я был не… не тогда. Не в том времени. Гокудера упоминал об этом, но вскользь, было некогда обсуждать подробности. – Точно. Мы совсем замотались, чтобы рассказать, но всё под контролем, ты не думай! – Да у нас вся эта чёртова неделя под контролем, только я до сих пор не понял, под чьим! – сдержанно процедил Кёя. Такеши печально вздохнул в микрофон и пустился в объяснения: – В общем, пока проходила кутерьма с Базукой, нам пришла смазанная фотография с кем-то, похожим на Цуну. Фокус был на газетном ларьке, где отчётливо видно дату вторника, и Гокудера определил, что язык бирманский, а следов редактирования нет. Может, Цуна решил вернуться в Японию, остановившись по дороге в Мьянме? – Думаешь, мы тут с ног сбиваемся и переживаем по поводу его семейного обеда, а он тем временем рванул в Намимори и прилетит с Наной-сан? – Хотелось бы так думать, – мечтательно протянул Такеши. – На всякий случай мы связались с теми членами семьи, кто работает в аэропорту. Ничего подозрительного – уточнили список пассажиров, которые летят с Наной-сан. Сравнили с предыдущим списком, хотя особо бессмысленно – если бы произошли какие-то изменения, нам бы точно сообщили. А так всех уже по десять раз проверили. Шутка ли – мать наследника одной из крупнейших мафиозных семей. Цуна нигде не замечен. – А между тем Емицу-сан уже должен был её встретить, – закончил Хибари, посмотрев на часы. – Мне кажется, если бы там оказался Савада-младший, мы бы уже как-то узнали сей факт. – Полагаю, что да, – Ямамото помолчал немного и уточнил. – Я так понимаю, с Дино всё чисто? – Ну да, либо он очень хороший актёр, – Кёя, поглядывая на своё отражение в окнах кафе, машинально провёл пальцами по волосам и поправил воротник рубашки. – Но, насколько я знаю коня, его игра проявляется иначе. Да и не такие это для него деньги, конечно. Ну да мы всё уже обсудили. Вы что-то ответили? – Мы решили придерживаться прошлой тактики. Скоро Цуна уже вернётся, и будет всё равно, где он был всю неделю. Вот он, наследник, всё у нас в порядке. – А если не вернётся? Или не скоро? – А уже будет без разницы. Если Цуна не вернётся завтра на свою семейную встречу, то мы до понедельника не доживём, – радостно пояснил Такеши. – Так что нам будет абсолютно плевать на шантажиста. Кёя изогнул бровь, не зная, что ответить на подобный оптимизм. Спохватившись, что Ямамото его не видит, он спросил: – Значит, вы ничего не ответили? – Ответили. Мы ему написали, что он обознался, и это не босс Вонголы. – Возможно, стоит уже совсем игнорировать переписку, если вы там все подались в фаталисты, – предположил Кёя. Его этот шантажист уже порядком достал. Проследить нельзя, взять при передаче денег – тоже. Хотя… – Слушай, а если уже всё равно, давай согласимся на его требования и побьём? Я хоть душу отведу. Ямамото повторил его слова в сторону, передавая Гокудере. Тот что-то ответил, но Кёя не разобрал. – А давай, – после некоторого размышления определился Такеши. – Нас он тоже достал. Так что, если что-то ответит, так и сделаем. – Надеюсь, он ответит, – искренне произнёс Хибари, у которого кого-то побить руки чесались в прямом и переносном смысле. – Вали уже на своё свидание, – вернул его с небес на землю Ямамото. – И оба валите домой! – вдруг раздался в динамике недовольный голос Хаято. – Уже давно пора. Надо насчёт завтра решать. – Тот редкий случай, когда я готов выполнить твой приказ, – фыркнул Кёя и сбросил звонок. Постоял немного и, набрав полную грудь воздуха, как перед нырком в воду, вернулся в кафе. – Ты где так долго ходил?! – возмутился Рокудо. Кёя сообразил, что туманник не находил себе места всё это время, не понимая, о чём так долго можно говорить с Ямамото и что могло случиться в особняке. Ничего, пусть понервничает, мстительно подумал Хибари. Вежливо улыбнувшись взволнованным девушкам, он сел на своё место. – Извините, это по работе. Ждут не дождутся, когда у меня уже отпуск кончится, хотя всё и без меня в порядке, – Мукуро при этих словах перевёл дух. – Пропал один… важный для всех нас документ, его искали и вот сейчас, похоже, нашли в бирманском зале. Чего только не бывает! Ещё вот отчёт забыл занести начальству, оставил на столе, сейчас по телефону руководил его поисками в кабинете. – У археологов крайне увлекательная жизнь, – хмыкнул Рокудо, торопливо переводя всё сказанное на вонгольские реалии. – Погоди, серьёзно, в Мьян… бирманском зале? Как его туда забросило? – А я знаю? Не я забрасывал, не я нашёл. Добрые неравнодушные люди подсказали. Хотим вручить вознаграждение, вот прямо непосредственно в руки. Очень надеюсь сделать это лично, – пояснил Кёя. – И хватит о работе, у меня отпуск. Вряд ли девушкам интересно слушать что-то такое. Хотя… – он мельком глянул на часы и покачал головой, – пожалуй, нам пора. Мне же ещё собираться перед отъездом… Иллюзионист хотел запротестовать, но вспомнив про «ждут не дождутся», передумал и скорбно вздохнул. – Извините, дорогие синьорины, за столь смазанное окончание вечера. Я сделал всё, что мог. – Был рад знакомству, – искренне соврал Кёя. – Мы вас доставим по домам, – Мукуро поднялся на ноги, обогнул стол, наклонился и поцеловал руку Терезы. Затем повернулся к Николь. – Где вы живёте? – Николь сегодня ночует у меня, так что надолго мы вас не задержим, – отозвалась Тереза, тоже вставая. Подруга молча кивнула. Кёя, коварно оплативший заказ, пока возвращался к столику (чего только не сделаешь, чтобы потянуть время до возвращения!), первым направился к двери. Настроение у него скакало. Свидание определённо не удалось, а значит, Мукуро больше не будет ставить подобного рода эксперименты. Если бы Хибари просто отказался, то иллюзионист бы не успокоился, пока не довёл бы дело до конца, а так удалось отделаться малой кровью. Точнее, кто какой кровью отделается – покажет ближайшая драка. С другой стороны, накопившееся раздражение и напряжение держали его на взводе. Кёе хотелось поскорее оказаться подальше от мест и людей, на которых нельзя выплеснуть эмоции. Разумеется, он умел вести себя в обществе и взаимодействовать с людьми, но делать это по указке Мукуро… С этими мыслями Хибари сомкнул пальцы на запястье Рокудо, который потянулся к ручке водительской двери. – Забыл? Обратно машину веду я. – Но я знаю дорогу до дома Терезы! – Навигатор тоже знает, – спокойно парировал Кёя. – Мы договорились. В качестве напоминания о договоре он сжал пальцы, и туманник вынужден был уступить – со сломанным запястьем всё равно за руль не сядешь. Девушки, ничего не заметив, устроились позади, Мукуро, нахохлившись, плюхнулся рядом с водительским сидением. – Пристегнись, – напомнил Кёя, настраивая зеркало и регулируя положение водительского кресла. Иллюзионист взялся за ремень и задумчиво повертел пряжку. – Зачем? Ты водишь так ску-учно. По правилам. Никакого воображения. – Пристегнись, – с нажимом повторил Хибари. Рокудо душераздирающе вздохнул и, выполняя приказ, обернулся к пассажиркам: – Хибари так любит всё контролировать, поэтому не хочет пускать меня за руль. А с ним мы соберём все светофоры, да и плестись будем на минималках по пробкам… – Слушай, ну как же ты меня задолбал! – в сердцах бросил Кёя, заводя мотор. Мукуро, которого насторожило что-то в голосе бывшего главы ДК, резко выпрямился в кресле, и вовремя – его вдавило в спинку сидения, в ушах засвистело, а автомобиль, вильнув бампером, вылетел с парковки. Лихо вписавшись в пару поворотов, Хибари сбросил скорость и поехал дальше как обычно, хмуро вглядываясь в дорогу. Иллюзионист, убедившись, что в ушах больше не стоит визг, с которым по асфальту прошлись шины, медленно перевёл дух. Машина чинно остановилась на перекрёстке. – Ты что, спятил? – в голосе Рокудо слышалось восхищение. – Где ты так водить научился?! – А ты никогда не думал, где я вообще учился водить? – поинтересовался Кёя. Красный сигнал сменился на зелёный, и автомобиль мягко и плавно двинулся дальше. – Это на мотоцикле я сам научился, а за руль меня посадил конь. – Тебя учил водить Каваллоне?! Так почему с тобой так уныло ездить, если тебя учил гонщик?! – Потому что мне так нравится! Потому что лихачить я предпочитаю на мотоцикле! Потому что гонять надо на специально сконструированных гоночных машинах, а не на обычном авто! – Мне кажется, сейчас мы узнали о вас больше, чем за всё время, проведённое в кафе! Хранители синхронно оглянулись, вспомнив, что они не одни. Хибари тут же вновь сосредоточился на дороге, а туманник ослепительно улыбнулся девушкам. – Хибари очень скрытный. Как видите, я сам о нём узнаю много нового, несмотря на долгое знакомство. – Хибари, вы умеете кататься на мотоцикле? – продолжала меж тем восхищаться Тереза. – Умею. Не переживайте, я больше не буду повышать скорость, дальше поедем спокойно, – пообещал Кёя. – Прошу меня простить, но Мукуро меня уже достал своими комментариями. – Я тебя и теперь буду доставать, ещё больше! – иллюзионист аж дрожал от восторга. – Ты даже не представляешь, как! Да я сам ещё не представляю! Но обязательно придумаю! Хранитель Облака проглотил все свои комментарии по этому поводу и только крепче сжал руль, чтобы подавить желание вцепиться в шею оживлённо чирикавшего Рокудо. Под его болтовню и смех девушек они довольно быстро доехали до дома Терезы – она жила совсем недалеко от кафе. Когда все вылезли из машины, иллюзионист в очередной раз трагически вздохнул. – Ещё раз извините за столь скомканное окончание вечера, но нам правда пора. – Понимаю, – успокоила его Тереза. – Не переживай, нам понравилось. – Серьёзно? – приподнял бровь Мукуро. – То есть, я знаю, что со мной не соскучишься, но… – Как двойное свидание, пожалуй, действительно не очень, – девушки переглянулись, – но как дружеские посиделки – вышло весьма удачно. – Откровенно говоря, мне на свидание не хотелось, – призналась Николь. – Ну, в смысле, на двойное. Но Тереза очень настаивала. Так что я рада, что так получилось. – Я тоже, – Кёя покосился на Рокудо. – Примерно та же ситуация. – Мы могли бы просто дружить, – предложила девушка. – Всегда приятно иметь друга в другой стране. – Да, наверное, – неопределённо ответил Хибари, имевший своё мнение на сей счёт. – А теперь нам пора. Прощайте. Он сел обратно в машину, а через пару минут к нему присоединился и туманник, который предпочитал прощаться дольше и веселее. Когда девушки направились к дому, Мукуро перестал улыбаться и расслабил мышцы лица. – Всё, я устал. – А представь себе, как устал я. – Ты не выглядишь усталым, – иллюзионист покосился на спутника. Тот прикрыл глаза, но не ответил, задав встречный вопрос: – А ты с чего бы? Тебе же это всё нравится. – Нравится, – Рокудо повёл плечами и невесело усмехнулся, – но мне кажется, что это не совсем я. Как будто я пытаюсь обмануть самого себя и всех вокруг, пытаюсь восполнить то, чего у меня раньше не было. – Нормального человеческого общения? Мукуро пожал плечами. Его в принципе очень многое в себе беспокоило, просто он не желал признаваться, что склонен к самоанализу. – С другой стороны, если такой ты – это не ты, то какой ты на самом деле? Тот, который хочет разрушить мир? – теперь плечами пожал уже Кёя. – Так нельзя разрушать, Савада отругает. – Мукуро ку-фуфукнул в кулак. – Поэтому давай предположим, что данный ты, который был сейчас – второй по старшинству. – Звучит так, будто у меня множественное расстройство личности, а мы выясняем, какая личность когда главенствует. – Если бы это было правдой, то Фран бы плюнул на всё и посвятил тебе свой диплом, – уверенно отмёл диагноз Хибари. – А может, и целую диссертацию. Парень далеко пойдёт. – Ага. И чем дальше от меня, тем лучше, – согласился Мукуро. – За руль меня не пустишь? – Кёя, уже заводивший машину, выразительно зыркнул в его сторону. – Понял, понял. Я пока позвоню, узнаю, с чего бы нас так поспешно дёрнули и не дали насладиться обществом прекрасных дам. Пока он доставал смартфон, Хибари, спохватившись, кратко пересказал ему историю с фотографией. Мукуро, цветисто послав шантажиста куда подальше и пожелав ему встретиться с Хибари на узкой дорожке, набрал номер Ямамото. – Ну что, как у вас дела? – поинтересовался туманник, выслушав радостное приветствие и включив громкую связь. – Да всё отлично! – позитив Такеши буквально выплёскивался из динамика. – Только по дороге сигареты для Гокудеры купите, ладно? – Так у него же ещё целая пачка была. Или две. – Перенервничал, всё скурил уже. Рокудо недоверчиво прищурился. – Tout va très bien, Madame la Marquise, – произнёс он и, заметив недовольный взгляд Кёи, тут же перевёл. – Всё хорошо, прекрасная маркиза. Французская песенка. Всё хорошо, только дом сгорел и все умерли. – Типун тебе на язык! – Хибари мотнул головой. – Лучше я сам всех убью. – И особняк подожжёшь? – мечник засмеялся. – У нас правда всё хорошо. – А давай без субъективной оценки, только факты, – предложил Рокудо. – Как знаешь. Сигареты кончились, Гокудера заперся в комнате, там что-то взрывается. – То есть, к нашему возвращению реально может что-то сгореть, – проворчал Мукуро. – Нас хоть подождите, я хочу любоваться на пляску огня, а не на дымящиеся руины. – Твою песню французскую надо петь Саваде, – пробормотал Хибари, краем глаза присматривая магазины вдоль дороги, – когда он вернётся и увидит, что мы без него натворили. – А мне кажется, мы неплохо справляемся, – возразил Ямамото. – Нас даже никто не спалил. Ну, почти. Главное, что нас никто не сдал! – Сомнительное утверждение, – откликнулся Кёя. – Учитывая наличие шантажиста – может, кто-то и сдал. Или сам воспользовался. Кстати, есть новости по этому травоядному? – Нет, пока порадовать тебя нечем, – посочувствовал Такеши. – Тогда какого чёрта вы нас выдернули домой так рано? – праведно возмутился туманник. – Это вас Хибари подбил? Хибари, какой позор, вот уж не думал, что ты будешь кого-то просить о помощи, чтобы свалить со свидания! Я разочарован. – Я?! – Кёя чуть не пропустил поворот, возмутившись подобными обвинениями. – Я сейчас разгонюсь и резко тормозну, чтобы тебе ремень безопасности что-нибудь сломал! Жаль, что ты пристегнулся, а то бы и о приборную панель носом приложился… – Да нет, это Гокудера психует без никотина, – заступился за Хранителя Облака Ямамото. – Вот и объявил всеобщий сбор. – Потому что если Гокудера нервничает, то давайте мы все будем нервничать, – проворчал динамик голосом Ламбо. – И никто не будет развлекаться. – Устами младенца, между прочим! – Мукуро потряс указательным пальцем в воздухе. – Вот приедешь – сам и выскажешь ему всё, что думаешь, – ловко ушёл от ответственности Ямамото. – Только сигареты не забудь, без них я бы не стал не только делиться своим мнением, но и вообще к Гокудере заходить. Да, и огнетушитель. – Тоже купить? – Захватить. У нас большой запас огнетушителей, медикаментов, шоколада и всего, что нужно для быстрого ремонта помещений, – вздохнул Такеши. – Набор первой помощи, – фыркнул Мукуро. – Но это всё равно не оправдание, что вы мне сорвали свидание! Нам. – Тебе, – поправил Кёя. – Типа, пока своей семьи нет, возвращайся в нашу, – усмехнулся Ямамото. Иллюзионист возмутился. – А как у меня своя семья появится, если вы меня со свидания вырываете? Хибари, пользуясь тем, что припарковался у обочины, с чистой совестью закатил глаза. – Ты ведёшь себя как подросток, которого родители не пустили на гулянки. – Вот именно, вы мне не родители, почему вы меня куда-то не пускаете? Я уже совершеннолетний! – И этим активно пользуешься. – Ладно, ждём вас дома, – свернул разговор Ямамото, – не ругайтесь там, а то в аварию попадёте. – С Хибари? В аварию? – Рокудо расхохотался, а потом вдруг замолчал и горячо зашептал. – Слушай, а ты в курсе, что нашего жаворонка водить учил пони? И как он умеет водить? Кёя душераздирающе вздохнул и вышел из машины. Туманник, пользуясь его отсутствием, принялся болтать ещё оживлённее. Когда Хранитель Облака вернулся из магазина и закинул на заднее сидение блок сигарет, Рокудо уже закончил разговор и расслабленно сидел, прикрыв глаза. Хибари сел на водительское сидение, радуясь, что иллюзионист не занял его место. – Поехали? – на всякий случай спросил он, закрывая дверь. Свет погас, и салон погрузился в полумрак – на улице уже стемнело. – А если Цунаёши не вернётся завтра? – Чего? – Кёя подумал, что ему послышалось. Пальцы замерли, не успев вставить ключ зажигания. – Я говорю, что мы будем делать, если Цунаёши завтра не вернётся? – в тёмной машине загорелся алый огонёк, отбрасывающий инфернальный свет на кожу – Мукуро открыл глаза и повернулся к собеседнику. – Вдруг он совсем улетел? – Ты только что говорил с Ямамото. Позвони ему, пусть ещё раз скажет, что всё будет хорошо. – А я не хочу спрашивать его, чтобы он говорил, что всё будет хорошо, – Рокудо помотал головой и скривил губы. – Я хочу спросить тебя, чтобы ты дал объективную оценку. – Объективную оценку уже дал Ямамото, – проворчал Хибари, хмурясь. – Нам уже всё равно будет, потому что мы не переживём, если Савада не появится на завтрашней семейной встрече. – А если переживём? Что нам делать? – Страдать, – огрызнулся Хибари, – потому что если переживём, то сильно пожалеем. И Савада пожалеет, потому что я его найду и тоже заставлю страдать. Он слишком много себе позволяет! Конец ему, короче, я завершу то, что мы в детстве не доделали. А если перестанешь ныть, то тебя с собой возьму. Хотя нет, не возьму, а то Савада поймёт, что ты где-то рядом. Я тебе потом позвоню, когда его поймаю, присоединишься к воспитательному разговору. Мукуро нервно ку-фуфукнул, но всё же расслабился. – Вот поэтому я спросил тебя. Ты умеешь успокоить. – О да, я же психолог от бога, – мрачно буркнул Кёя, всё же заводя автомобиль. – Но, поскольку у нас в Японии нет богов психологии, то этот бог какой-то не тот. Зловредный и циничный. – В самый раз. Вот теперь – поехали! Гони, как тебя учил пони! Хибари показал ему кулак и чинно влился в поток машин.