Любопытство — не порок

      Митараши Томо развлекался тем, что тыкал затупившимся кончиком карандаша в щёку самым возмутительным образом спавшего на парте соседа. Иногда складывалось впечатление, что тот только ради сна на лекциях и появляется, потому что дома поспать было нереально… Ну или ночью просто не давала нормально отдохнуть подработка.       Хотя, как уже не раз отмечал Томо, его сосед, если растолкать и заставить отвечать, отчеканивал всё от и до беззапиночно и на одном дыхании, а после, уронив лоб на столешницу, вновь отключался. Раз эдак на шестой над подобным даже перестали посмеиваться, тем более что сам предмет насмешек никак на подтрунивания не реагировал.       …То ли он учился по блату, то ли просто был феноменально везуч, но никто из преподавателей его не дёргал и ничего сверх нормы не требовал. Не говоря уже о том, что со всякими мелочами он справлялся с завидным профессионализмом; однажды обмолвился, что у его семьи была небольшая частная клиника, так что будущая профессия была предопределена и практики ещё до поступления у него было предостаточно.       — Ещё раз ткнёшь меня карандашом, Митараши, — расслышал Томо свистящий шёпот, — и на следующем занятии по перевязке станешь наглядным пособием.       — Три минуты до конца лекции, Куросаки.       Дни в медико-стоматологическом университете тянулись долго и были на редкость однообразны. Куросаки Ичиго тоже был одним большим постоянством: рыжей кляксой выделялся среди толпы, меланхолично отмахивался от назойливых одногруппников, спал на лекциях… И словно бы по расписанию ругался на свой мобильный, из раза в раз выдававший злосчастное «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».       Кому именно он с таким упорством названивал последние два с половиной месяца, Куросаки Ичиго не рассказывал вплоть до того дня, как Митараши Томо не умудрился выхватить телефон у него из рук и посмотреть на имя контакта… Собственно, безликая цифра – десятка – ему ничего не сказала, но вот голова после полученного подзатыльника болела весь день.       — Моя… подруга, — запнувшись уже в самом начале, всё-таки сдался под напором вопросов Ичиго, — учится в Тодае. Я, собственно, поступил так далеко от дома только из-за неё: думал, хоть видеться будем почаще… Но как-то не складывается.       — Из Каракуры в Токио ради девушки? — Томо показательно присвистнул и уклонился от второго подзатыльника. — В любом случае, чего стоит просто съездить к ней? От нашего медико-стоматологического до Тодая не так уж-то и далеко.       — Меня срисуют ещё на подъезде. Огребу так, что вместо практики в больнице стану её пациентом.       — Огребёшь от того?       — От кучи опекающих её друзей.       Больше к тому разговору Митараши Томо предпочитал не возвращаться, хотя узнать, что даже Куросаки Ичиго не чуждо человеческое, дорогого стоило. В противном случае, пришлось бы довольствоваться словно бы с робота составленной характеристикой: волосы его действительно были рыжими, а не крашеными, он постоянно не высыпался, словно учился или работал ночи напролёт, постоянно отбрыкивался от всех спортивных клубов, хоть и мог с лёгкостью вознести каждый к вершине… Раз в неделю превращался в сущего ангела, созваниваясь с младшими сёстрами.       Зато отныне говорить Ичиго начал обо всём, лишь бы не касаться темы своей подруги и всего, что с ней связано – разве что имя после двух дней пытки назвал, Цунаёши. Всяких разных Цунаёши в огромном Токио было пруд пруди, да и в Тодае таких училось шестеро, как минимум, но на фамилию, чтобы хоть как-то сузить круг поисков, Ичиго не разорился; видимо, подозревал, что Томо может кинуться искать. Собственно, в подозрениях своих он не ошибся.       Вычислить, какая именно Цунаёши ему нужна, у Томо получилось со второй попытки. У первой примеченной была куча громких подруг, которые вполне подходили под описание «опекающих»: носились вокруг неё, помогали с заданиями, страховали побеги по клубам… Как выяснилось, она просто была довольно богатой и собрала вокруг себя своеобразный фанклуб, к тому же, у неё уже был парень, на встречи с которым она и срывалась иногда прямо с лекций посреди учебного дня.       Рядом со второй Цунаёши людей крутилось намного меньше – Томо приметил всего троих или четверых – но почему-то все они были парнями и вели себя как на подбор странно: двое часто горланили обо всём и ни о чём, третий вечно улыбался, встревая между ними, а четвёртый, сочтённый Томо членом их компании только из-за того, что к нему периодически подходил кто-нибудь из первых трёх, старался держаться особняком и ни во что не лезть.       …Невысокая и нескладная, вечно растрёпанная, словно куда-то спешит, вздрагивающая от резких звуков под боком и часто крутящая головой из стороны в сторону, будто на неё может кто-то накинуться из-за угла – такой была Савада Цунаёши. Митараши Томо на такую бы и внимания не обратил, если, конечно, не считать, что из-за шумного окружения на неё косился каждый третий… И это самое окружение, и правда, как обронил Ичиго, могло кинуться на тех, кто недобро смотрел или что-то наговаривал на почему-то такую важную для них Саваду Цунаёши.       — Ты, что, вконец страх потерял? — схватив Томо за ухо на выходе из общежития, поинтересовался Ичиго. — Прогуливать лекции Тацуши-сенсея это самоубийство, какой дурак идёт на него по доброй воле?       — Сказал тот, кто на его лекциях спит, — ойкнув и схватившись за чужую руку, парировали в ответ.       — Посещаемость, Митараши.       Томо криво улыбнулся и попытался повторно высвободиться, но не преуспел; показал кулак паре усмехнувшихся одногруппников и, прошипев сквозь зубы, что он это Ичиго обязательно припомнит, кое-как засеменил за ним в сторону учебного корпуса.       Он планировал сделать ещё одну-две вылазки к Тодаю, раз уж так удачно всё сложилось, уж очень хотелось всё-таки понять, что же такого особенного в этой несуразной Саваде Цунаёши. А ещё между делом разузнать, как она умудрялась жить без мобильного телефона: сколько Томо ни приглядывался, ни разу не видел, чтобы она им пользовалась – не зря Ичиго не мог ей дозвониться…       — Нет, правда, — полушёпотом доложил Томо, не сумев и пол-пары молча просидеть. Тацуши-сенсей размеренно начитывал лекцию из книги, и Ичиго снова почти отрубился на парте, что-то неразборчиво пробормотав про желание досмотреть сон. — Я видел, как звонили парням из её окружения, а они уже, покивав в трубку, передавали что-то ей.       — Разговорчики, Митараши! — кинув взгляд на задние ряды, кратко изрёк Тацуши-сенсей.       Томо втянул голову в плечи и попытался спрятаться за спиной сидевшего перед ним одногруппника.       — Готов поспорить, тебя уже срисовали и запомнили, — фыркнул в парту Ичиго. — Ещё пару раз поиспытываешь судьбу, и выловят где-нибудь на улице.       — Тебя послушать, так твою Цунаёши какие-то маньяки окружают, — только и закатил глаза Томо.       Ичиго ничего не ответил, хотя за озвученное «твоя» больно наступил под партой на ногу.       Сам напросился – Митараши Томо понял это без чужих комментариев, когда в воскресение на выходе из общежития его цапнули за шиворот и резко утащили за угол. Вроде бы шедший следом Ичиго словно бы в воздухе растворился, готовый, похоже, отдать одногруппника на растерзание, лишь бы самому остаться незамеченным и непричастным. Собственно, Томо отдуваться за двоих не собирался, поэтому сдал имя Куросаки Ичиго сразу же, как его спросили, на кой чёрт несколько дней подряд крутился рядом с Тодаем и высматривал Саваду Цунаёши. Будет этому рыжему гаду наука, что кидать друзей на произвол судьбы чревато отдачей.       — Куросаки?! — Томо не ставил целью запоминать имена опекаюших Цунаёши парней, но этот белобрысый с сигаретой в зубах точно был самым нервным и опасным. — Он, что, тоже здесь учится?       Томо кивнул, мысленно смиряясь, что за выдачу этой информации от самого Ичиго ему точно влетит… Но уж лучше так, переводя стрелки на другого, чем огрести по полной, оказавшись под подозрением в чём-либо в одиночку.       — Ого, а я и не знал, — добродушно хохотнул второй из устроивших засаду парней.       За спиной у него висела спортивная сумка, и будь Томо проклят, если он ошибается, что в таких обычно носят бейсбольные биты…       Его, что, в случае отсутствия убедительных ответом собирались забить и скинуть в Токийский залив? Шутка про маньяков как-то резко перестала казаться такой уж-то смешной.       — Дай угадаю, это Спаннер нас всех обвёл вокруг пальцев по просьбе Джудайме. А то мы ведь проверяли ближайшие университеты, чтобы там никого подозрительного не было. — Сигарету неожиданно вытащили изо рта и затушили, как если бы она была нужна не только из-за пристрастия к курению. — И где этот чёртов Куросаки сейчас?       Томо как можно невозмутимее пожал плечами. Он, конечно, мог бы сказать, что из общежития они вроде как выходили вместе, и Ичиго умудрился незаметно убраться обратно в здание – и вряд ли снова высунулся наружу, опасаясь быть замеченным – но подставлять одногруппника настолько Томо уже не рискнул. Может и обидеться.       — То есть… — спортивную сумку на плече как-то очень нехорошо поправили, — ты намеренно привлёк и отвлёк наше внимание?       Томо мотнул головой. А после, будучи сражённым неожиданным открытием, ударил себя ладонью по лбу. Это не он сам попался, потому что любопытство сыграло с ним дурную шутку – его просто подставили, на этом самом любопытстве сыграв! И сейчас, пока опекающие Цунаёши друзья, самые, похоже, активные и внимательные, отвлеклись, кинувшись на поиски несколько раз мелькнувшего в их поле зрения Митараши Томо…       Что же, с Ичиго за всё это причитается.       — Я хотел взять с собой Кона, но… — Ичиго бездумно почесал затылок. — Он в школе такое иногда чудил, что мне месяцами аукалось. Повторения что-то не хочется.       Цунаёши понимающе кивнула. Кона редко хватало на целый день притворства: ему быстро становилось скучно, и он начинал привлекать к себе внимание всякими глупостями и откровенными заигрываниями с каждой третьей девушкой. И если в каракурской школе это дурачество либо быстро забывалось, считаясь чем-то вроде местной шутки, либо встречалось кулаком Арисавы Тацки, то в университете сплетни витать будут вплоть до выпуска. И покоя тогда Ичиго не будет.       — Я у Хибари-сана узнала, что тут на углу есть неплохое кафе, — с улыбкой доложила Цунаёши, беря Ичиго за руку и задавая направление. — Ну, не то чтобы он мне об этом сказал, но… В плохом кафе он сам бы сидеть не стал.       В ответ лишь неопределённо фыркнули. Если уж кому-то из окружения Цунаёши и не было абсолютно никакого дела до Ичиго, так это Хибари Кёе: Хаято вполне мог подбить Такеши с Рёхеем разыграть недовольство, но вот Хранитель Облака любую не касающуюся лично его мелочь мог со спокойной душой проигнорировать. Судя по тому, что Цунаёши без проблем встретила Ичиго за территорией медико-стоматологического университета, Хибари сторожить её в Тодае не взялся – Ичиго оставалось только выбраться из общежития через запасной выход и перемахнуть через ограду, где его уже ждали.       — Митараши, кстати, всё удивлялся, как ты живёшь без мобильного, — запоздало вспомнил Ичиго.       Кафе оказалось неплохим, но дороговатым, сам бы Ичиго такое не выбрал. Хотя на предложение Цунаёши заплатить полностью ответил упрямым отказом.       — На самом деле, это довольно удобно, — пожала плечами Цунаёши. — Никто не названивает лично мне, так спокойнее, с мамой или Дино-саном я всё равно могу связаться в любой момент… А Спаннер, если захочет, может позвонить на любой автомат, когда я буду проходить мимо него в городе.       — Мне было бы удобнее, будь у тебя мобильный, — развёл руками Ичиго, — но раз уж без него тебе легче…       К тому же, ему всё равно не составляло труда встретиться с Цунаёши – в любое время суток, если бы понадобилось, хотя обычно просто по вечерам или уже после отбоя. Кто-нибудь вроде Рукии, конечно, показательно бы погрозил пальцем, мол, использовать сущность шинигами, просто чтобы повидаться с Цунаёши – это злоупотребление возможностями. Хотя, нет, кто-то вроде Рукии знатно бы над этим посмеялся и вспоминал потом при каждом удобном случае, так что ей лучше об этом никогда не рассказывать.       Поздние побеги Цунаёши из общежития мог заметить любой из Хранителей, но если она исчезала прямо из своей комнаты где-то поздно вечером и через окно – в одно мгновение и возвращаясь всегда до того, как её отсутствие будет замечено – то и придраться было не к чему. И знать об этом никому не обязательно; знающий Спаннер, сообщающий, что кто-то вроде Гокудеры Хаято решил нанести визит совершенно внезапно, не в счёт. Благо, Хаято неспособен увидеть, как дожидающийся окончания разговора Ичиго, сидящий на подоконнике, шутливо прицеливается в него пальцами или же изображает подвешивание на невидимой верёвке.       Что же, раз уж теперь о том, что Куросаки Ичиго учится через пару кварталов от Тодая в медико-стоматологическом, стало известно, то можно будет видеться спокойно и… Официально, если можно так выразиться. Конечно, Хаято будет недоволен, ну да что с того – Цунаёши сможет уговорить Такеши или Рёхея отвлечь его внимание. Рассказывать о том, что Ичиго будет буквально по соседству, сразу было не самой лучшей идеей, но теперь, два с половиной месяца спустя, когда уже все привыкли к своим университетам – пусть даже Цунаёши держится в Тодае исключительно благодаря обеспечению и ещё какому-то там вмешательству отца, сама она подобное не потянет – никто не сорвётся с места, уповая на перевод.       И если будет нужно, Цунаёши позже попросит Хром тайно привезти её телефон.       …А перед Митараши Томо нужно будет потом всё-таки извиниться. Хотя он, наверное, всё равно виноват сам, нечего было излишне любопытствовать.