livewire

      — Тогда давай так: когда будет меняться погода, я буду приходить к тебе и мы будем проводить время вместе. Всего 5 встреч: солнечный день и ясная ночь, дождливый день и дождливая ночь, и наконец, самое редкое — туман. А потом, если ты скажешь, что тебе не нравится проводить со мной время, я тут же отстану.       — Ты же знаешь, я не…       — Чеён, — строго оборвала младшая, затем смягчившись, — пожалуйста. Только 5 раз и всё, хорошо?       — Ладно, — вздохнула Пак, — но только при одном условии.       — Всё, что пожелаешь.       — Ты не тронешь меня, если я не попрошу об этом.       — Хорошо, я не буду дотрагиваться до тебя, если ты не захочешь, — ответила Лалиса и улыбнулась, — обещаю.       И вот тогда у Лалисы появляется неписанный документ, та самая договорённость, скреплённая лишь пожатием рук, словно они деловые партнёры.       Любить тяжело. Любить девушку, которую когда-то предали, — ещё тяжелее. Это словно влюбиться в далёкую-далёкую звезду, которую видишь каждую ночь, но не можешь прикоснуться. Больше всего в жизни Чеён боится прикосновений — к рукам, телу, а главное, к душе. И стоит ли говорить, что она уже давным-давно разбита на маленькие кусочки, которые склеить невозможно, а если и есть шанс, то лишь один на миллион.       Чеён потеряла смысл жизни три года назад, когда её предали, разрушили её невинную душу, которая и без того была хрупка. Лалиса хочет скрепить, собрать и восстановить её заново. Она хочет залечить боль Пак своей любовью, нежностью. Манобан знает историю старшей лишь понаслышке, от каких-то давних знакомых, не знает подробностей, но будто бы чувствует всю боль Чеён сама. Когда Лиса закрывает глаза, ей кажется, что она видит всё глазами Пак, чувствует её сердцем и дышит вместе с ней, а после становится так больно, что тяжело дышать. Лалиса никогда не чувствовала таких страданий. Да и что может быть больнее мук любимого человека?       Полгода назад Чеён спасла её, спасла от самой себя. Пак, скорее всего, и не помнит этого. Удивительно, но случайно брошенные слова могут изменить человека до неузнаваемости.       Вот уже некоторое время Лиса испытывала депрессию, но тщательно скрывала это от родителей и всех остальных. Когда девушка приходила домой, она сразу же ложилась спать, затем просыпалась, пила воду и снова спала. В груди зияла дыра, в дыре — пустота. Вот, что она тогда ощущала.       Лалиса решила сделать исключение впервые за долгое время — задержаться после университета на полчасика и пройтись по парку. День был очень пасмурным, а тучи бесконечно тёмными и густыми — примерно так она себя и чувствовала. Люди обычно не гуляют в такую погоду, потому что есть высокий шанс попасть под ливень и промокнуть до ниточки. Манобан такие прогнозы были нипочём, промокнет ли она, заболеет ли — это её несильно волновало. «Хоть как-то вырвусь из повседневности», — думая об этом, грустно усмехнулась Лиса.       Она немного прошлась, а затем подуставши от «новых впечатлений», решила отдохнуть на первой попавшейся лавочке. Лалиса воткнула любимые наушники в уши, включила первую попавшуюся, как всегда грустную мелодию и прикрыла глаза.       Чувство неопределённости охватило её, и на миг почему-то стало страшно. Просто так, без причины, тело схватила дрожь, будто приближалось что-то такое ужасное, что она даже себе вообразить не могла. Манобан испугалась настолько сильно, что у неё невольно потекли слёзы.       В голове стали проматываться прошедшие дни — скучные и унылые, как и она сама. Одиночество начало съедать её кусочек за кусочком, а душа норовила исчезнуть из груди (или она уже это сделала?). Однако вместо логического конца, вместо моральной смерти, которая приближалась и зазывала Лису, перед собой она увидела девушку с длинными светло-русыми волосами и грустным взглядом. Взглянув на Лалису, девушка слегка улыбнулась, а затем невзначай спросила:       — У тебя есть с собой зонтик? Кажется, скоро будет дождь.       Такой неожиданный диалог очень смутил Лису, она лишь промолчала и отвела взгляд.       — Ты, наверное, думаешь: «Без разницы, промокну я или нет», — начала девушка, — но знаешь, — она вздохнула, — ты должна хотеть промокнуть или хотеть остаться сухой. Хотеть, понимаешь? — Лалиса кивнула, — Я очень люблю дождь, мне нравится бродить под ним и впитывать в себя, нравится слушать, как грузные капли ударяются о сухой и пыльный асфальт, а затем вдыхать запах… Этот запах… Я не боюсь промокнуть, потому что дождь почти часть меня. Думаю, в этом вся суть.       Манобан была настолько шокирована этими словами, что кроме как открыть рот и кивнуть ничего не смогла. Девушка улыбнулась.       — Ты, наверное, считаешь меня странной. Я тоже так считаю. Ну, в любом случае, держи зонтик, — она протянула зонт, — не промокай зря, если не любишь дождь, и не грусти. Удачи.       После этих слов Чеён исчезла так же неожиданно, как и появилась, оставив Лалису наедине со своими мыслями и небольшим аккуратным зонтиком. Впервые за долгое время Лиса улыбнулась, искренне и ярко.       И кто знает, сколько она просидела там на лавочке под зонтом, размышляя над словами незнакомки. Но в тот момент она поняла, что хочет жить, по-настоящему жить. Хочет любить дождь или солнце, вдыхать и выдыхать, радоваться и плакать. И, наконец, заполнить дыру в сердце.       Чеён невероятная. Чеён потрясающая. И так далее, и тому подобное. Лалиса готова перечислять до бесконечности, приводя при этом факты и продолжая восхищаться. А ещё, она очень красивая, особенно, когда улыбается. Жаль, что застать эту улыбку можно только изредка, но зато она такая редкая и такая сияющая, что за ней хочется следовать, как за маяком. Ещё, Пак любит белые хризантемы, а на их фоне безумно красива.       Вот уже некоторое время Лалиса просто наблюдает, не трогает и гордится тем, что встретила такого человека. Иногда она смеётся про себя и думает, что похожа на сталкера, но всё равно продолжает невзначай искать возлюбленную глазами. А когда находит, радуется как дитя.       И только спустя месяц она решает подойти на секунду и спросить у старшей конспекты по истории, потому что пропустила несколько занятий. Чеён по-настоящему добрая, потому не отказывает и помогает. Затем Лалиса подходит ещё пару раз по каким-то выдуманным причинам, а потом ночами пищит в подушку, потому что Пак очень милая.       Однажды Манобан дотрагивается до плеча Чеён, чтобы девушка обратила на неё внимание, а Пак чуть ли не отпрыгивает и выглядит очень запуганно. Тогда Лиса осознаёт, что хочет охранять Чеён. Всегда.       Вскоре они становятся приятельницами. А Лалисе этого не хватает, потому она предлагает такую авантюру.       За окном жаркое лето. Луч за лучом проникают в небольшую комнату, обжигая, кажется, каждый миллиметр вокруг, а вместе с тем и каждую клеточку Лисы. Договориться одно, а действительно начать общаться с объектом своих воздыханий — другое. В голове очень пусто, а жара вообще не помогает думать. Манобан расплывается по столу и глубоко вздыхает. «Мысли, мысли, где же вы?» — кричит она про себя и впивается ноготками в блондинистые волосы. «Уровень "сложно"», — вторит ей в ответ мозг, а она слегка бьётся лбом о стол. Первое в её плане — солнечный день. Лалиса хочет быть настолько солнечной перед Чеён, насколько это возможно, чтобы быть ярче даже чем само светило на небе. Хотя с Пак Чеён Лалиса просто не может не сверкать. Уж слишком прекрасна эта Пак Чеён.       Вскоре Лиса приходит к выводу, что не стоит устраивать что-то бомбезное, что выходит за рамки её обычного, чтобы впечатлить Чеён. Тут скорее надо показать настоящую себя, вывернуть на изнанку до самых косточек, чтобы уж если Пак разочаруется, то сразу. Будет не так больно.       Потому первым местом становится парк аттракционов, для жаркого дня — в самый раз.

miley cyrus — malibu

      Когда Лалиса звала Чеён в этот парк, она даже и подумать не могла, насколько попадёт в точку. Ещё никогда девушка не видела Пак такой весёлой и яркой, она будто светилась изнутри. Потому главным двигателем сегодняшнего дня была именно старшая.       — Смотри, смотри, побежали на этот аттракцион, скорее! — первое, что услышала Манобан, только ступив на территорию парка.       Это место было таким ярким и прекрасным, что Лалисе хотелось петь. Повсюду были счастливые люди и дети, все они жили и дышали. Яркие шарики: жёлтые, зелёные, красные и синие, смешивались в одну прекрасную радугу; слышались счастливые и пугливые крики, кто-то даже хлопал в ладоши, а Чеён хлопала с ними. Манобан даже не могла выбрать, кто был ярче — всё вокруг или Пак. Рядом с ней Лиса чувствовала солнечные лучи где-то внутри, в самом сердце, и улыбалась оттого широко-широко.       Первым делом Чеён потащила Лалису на крутящийся огромный аттракцион. Солнечные лучи падали на светлую кожу Пак, обрамляя её, кажется, Чеён впитывала это солнце, затем выдавая его ещё более ярким светом. Она смеялась и улыбалась, точно ребёнок, кричала на аттракционе, что есть мочи. Ветерок дул вместе с движением, но двигалась не только эта карусель, двигались все люди вокруг: кто-то размахивал руками, кто-то то и дело поправлял волосы, а Пак протянула руку в сторону Лисы, пытаясь достать. Лалиса поспешно протянула руку в ответ, прикосновения, конечно же, не вышло, но Манобан чувствовала, будто оно было, будто Чеён дотронулась до её сердца.       Вдоволь накатавшись на этом аттракционе, Пак захотела сладкой ваты. А получив её, радовалась, ну точно дитя малое. Лалису эта картина умиляла бесконечно. Пока Чеён уплетала сахар в обе щёки, Лиса решила взять диалог на себя.       — Вижу, ты очень любишь парки аттракционов, — начала младшая.       Чеён кивнула, облизывая пальчики.       — Я тоже их люблю, тут всегда очень весело и солнечно, даже если идёт дождь.       — Когда у меня творческий кризис, я часто бываю тут, это очень освежает мысли, — ответила Чеён.       — Точно, точно. Я вот люблю гулять под дождём, когда мне нужно подумать над чем-то, — многозначительно протянула Лалиса и задумалась о чём-то.       — О, так ты полюбила дождь? — неожиданно спросила Чеён.       — Т-ты… ты помнишь?       — Ну конечно, я отдала тебе свой любимый зонтик, хах, — подмигнула Пак.       — Блин, блин, я верну, он у меня целый лежит, — засуетилась Манобан, не зная, куда деть взгляд.       — Ты чего? — рассмеялась Чеён. — Если я отдала тебе, значит он мне не так уж и нужен.       — Ну смотри…, — Лиса замешкалась, а потом продолжила, — Сейчас будет немного неожиданный вопрос.       — М?       — Какой у тебя любимый цвет? — на полном серьёзё спросила Лалиса, будто от этого вопроса зависила чья-то жизнь.       — Голубой, — улыбнулась Чеён, — а у тебя?       — У меня синий и все его оттенки.       — О! Это же почти, как у меня.       — Точно. Ты доела уже? — оглядывая Пак, спросила Лиса.       — Угу, — кивнула та в ответ.       — Куда дальше пойдём? На какой аттракцион этот, — она ткнула пальцем в один, — или на этот? — указала на соседний.       — Оба! — жизнерадостно отозвалась Пак.       — Ну, тогда чего мы ждём? — улыбнулась в ответ Манобан.       После они, кивнув друг другу, ринулись наперегонки до первого аттракциона. Чеён тут же выбралась вперёд, но Лалиса старалась не отставать. Они смеялись так звонко и задорно, почти в унисон. А Лисе очень хотелось остановить время и просто утонуть в этом моменте.       Американские горки. Довольно сурово, но отказываться никто не стал, и вот уже через пару минут они сидели там и крепко-накрепко держались за поручни. Лалису пробирала дрожь, но рядом с Пак на самом деле было не так уж страшно, а ту лишь забавляло.       И вот, аттракцион заработал, а они со всей мощи ринулись вниз. В ушах звенел ветер, а его перекрикивали Лиса и Чеён по очереди. Знакомые пейзажи проносились с огромной скоростью. В такие моменты осознаёшь, как неумолимо бежит время. Но если бы оно не бежало, не было бы так весело, верно? Живот тянуло, а кожу пробирали мурашки, чувство адреналина охватывало каждую клеточку. А рядом — мечта, недостижимая и такая прекрасная. Манобан была счастлива, что рядом лился мелодией смех Чеён, чистый и красивый. И проблемы забывались, стираясь из жизни, будто их и не было никогда, исчезая и растворяясь в скорости американских горок.       Они вышли оттуда счастливые и растрёпанные, было жарко, но очень круто. Мимо то и дело пробегали малыши, чистые и такие радостные, что улыбаешься автоматически сам. Кто-то плакал вдали, дёргая отца за штанину, и выпрашивал сладкую вату или карамелизированное яблоко, а кто-то прыгал, пытаясь достать, кажется, до небес. Тогда Лалиса и сама подпрыгнула, протягивая ладонь к солнцу. А затем ещё раз и ещё.       — Что делаешь? — поинтересовалась Чеён, а потом, махнув рукой, тоже начала прыгать       — Пытаюсь достать солнце с небес, — пытаясь отдышаться, ответила Лалиса.       — Тогда, я сделаю тоже самое, — загадочно улыбнулась Пак, а затем подпрыгнув снова, положила руку на плечо Лисе.       Руку она, конечно, тут же убрала. Но Лалису это очень сильно вдохновило, она решила, что душа Чеён не такая уж и закрытая, как кажется, стоит только постараться.       — Можно, я тоже достану до солнца? — с надеждой спросила Манобан, а затем, понимая, что ляпнула, поспешно добавила, — блин, ты не можешь, прости, я понимаю.       — Давай, — коротко ответила Пак и взглянула, кажется, прямо в душу Лисы.       Лалиса накрыла своей ладонью запястье Чеён, да так аккуратно, будто Пак сделана, как минимум, из фарфора. После 5 секунд Манобан испуганно отдёрнула руку, боясь, что прикосновение было слишком долгим. Однако глаза Пак говорили обратное, она кивнула и развернулась, напоследок кинув:       — Пойдём дальше, а то так парк скоро закроется.       И, следуя за Чеён, Лиса в который раз поняла, что ей хотелось бы следовать за этим человеком всю свою жизнь, как за огоньком.       Следующий на очереди был аттракцион с машинками. Чеён оказывается более жестокая, чем кажется на первый взгляд! Она гонялась на этой маленькой машинке, точно сумасшедшая, то и дело подрезая Лалису или специально врезаясь в неё. А потом отъезжала и кричала: «Догоняй!», затем звонко смеясь. Манобан не оставалось ничего, кроме как догонять, что у неё, кстати, не выходило. Пока Лиса пыталась достать Чеён, та уже делала нехилый такой круг, снова врезаясь в неё. «Ах, ты!» — кричала она старшей в ответ и улыбалась.       Однако аттракцион вскоре кончился, как и этот прекраснейший солнечный день. Светило норовило зайти за горизонт, а небо медленно покрывалось сначала оранжевыми красками, а потом лилово-розовыми.       — Спасибо, что согласилась пойти с таким человеком, как я, — вдруг пробурчала Чеён.       А Лалису эти слова так возмутили, что она недовольно топнула ногой.       — Чего ты такое говоришь? Ты самый прекрасный человек, которого я только встречала! Честно!       Пак мягко улыбнулась, но промолчала на это, затем ответив:       — Знаешь, мне было правда очень весело. Я буду ждать солнечную ночь, — произнесла Чеён и сложила руки за спиной в замок, сказав напоследок, — До встречи, — и скрылась за горизонтом точно солнце.       И что бы не случилось, Лиса навсегда запишет этот день в памяти, как нечто ценное, хрупкое и бесконечно важное.       Следующее утро встречало Лалису лёгким одиночеством и меланхолией, однако позже воспоминания вчерашнего дня и пережитые тогда эмоции перекрыли всё. Манобан ходила весь день и улыбалась, точно сумасшедшая.       Придумать следующую встречу было очень тяжело, как и просто сконцентрироваться на чём-то. Чай был разлит, ноготь сломан, а локоть оцарапан, — но Лиса продолжала чувствовать себя самым счастливым человеком на Земле. В груди стучало сердце, а душа улетела уже давным-давно куда-то далеко. Лалиса бегала по дому, кружась и имитируя балы, танцевала вальс и по-прежнему улыбалась. Счастье окутывало каждую её клеточку, пропитывало всё нутро. Во истину прекрасное чувство.       Прошло три дня прежде, чем Манобан придумала следующую прогулку.

oh wonder — shark

      Солнце начинало потихоньку заходить, а сердце Лалисы билось уже где-то в пятках. Темнело довольно быстро, но это время было таким долгим для Лисы, мурашки не сходили с её кожи ни на секунду. Ладно ещё парк аттракционов, он нравится многим, а вот идея, пришедшая ей в этот раз…       Манобан не могла даже спокойно выбрать себе одежду, всё делала, будто по интуиции, а мыслями была где-то далеко отсюда. Волнение настолько сводило живот, что ей казалось, что оно скоро выйдет наружу и её попросту вывернет. Руки дрожали, а сердце то и дело «плясало», — то быстрее, то медленнее.       С горем пополам выйдя на улицу, Лалиса шла очень медленно, будто её ведут, как минимум, на казнь. Тьма уже давно сгустилась над стройными улочками, а на небе во всю сияла огромная белая луна, окружённая россыпью белоснежных звёздочек. Они светили так ярко, что Лисе на секунду показалось, будто она сейчас ослепнет. Ветерок дул лишь слегка, потому до кожи он лишь касался, так аккуратно и нежно, что Манобан начинала немного успокаиваться.       Когда девушка дошла до места встречи и не обнаружила там Чеён, она уже было хотела рассмеяться, развернуться и уйти, лишь бы это сжирающее её душу волнение ушло до конца.       Однако, видя машущую руками Пак, Манобан тут же расплылась в счастливой улыбке, а её сердце пропустило несколько ударов. Присутствие Чеён сразу же успокоило девушку, и от прежних переживаний осталось лишь лёгкое волнение и ожидание чего-то интригующего.       Пак Чеён была как всегда бесподобна: длинные светлые волосы, спадающие с плеч; лёгкая белая рубашка, аккуратно заправленная в чёрные джинсы и бесконечно добрый взгляд. Глаза её, кажется, блестели ярче звёзд на небе, а полуулыбка, озаряющая её лицо, сверкала будто первый снег на солнце. «Глаза-сердечки», — так можно было описать взгляд Лалисы в тот момент, она буквально застыла на месте, Чеён пришлось даже потрясти перед ней руками, чтобы она очнулась.       — Ну, куда сегодня пойдём? — мягко улыбнувшись, спросила Пак и аккуратно убрала мешающую прядь волос за ухо.       — Сначала… давай просто пройдёмся.       — Хорошо, — ответила Чеён, а затем продолжила, — люблю гулять в это время суток. Самое забавное, — она усмехнулась, — я даже не знаю, что тут светит ярче: разноцветные вывески магазинов или же звёзды на небе.       — Твоя улыбка, — на автомате вырвалось у Лалисы вместе с осознанием сказанного, — Ой, ой, ой, прости, — она замахала руками из стороны в сторону, затем прикрывая ладошкой рот.       — Приятно слышать, — улыбнулась Чеён, — у тебя тоже красивая улыбка.       Лалиса заметно смутилась, потому в ответ лишь промолчала.       — Смотри, витрины такие красивые! Обожаю, — пыталась продолжить диалог Пак.       — Да, они сияют так ярко, но в тоже время красиво. Всё-таки, красота есть и в искусственном, мне кажется, — ответила Манобан и оглянулась, — а самое главное, людей практически не встретишь и можно подумать о чём-то своём, ну, или поговорить с другом.       — С другом, говоришь… — грустно протянула Чеён, — знаешь, за всю жизнь у меня было не так уж и много друзей.       — Почему? — ошарашенно спросила Лиса и даже остановилась.       — Не знаю… Наверное, я довольно скучный человек, поэтому со мной никто не может долго находиться, — ещё больше погрустнела Пак и грустно усмехнулась.       — Ты чего? Ты самый классный человек из тех, что я встречала. С тобой можно говорить обо всём и ни о чём, сколько угодно, а улыбаешься ты, и правда, очень красиво, — выпалила всё на одном дыхании Лалиса, а затем опустила взгляд.       — Спасибо, ты классная, — вновь улыбнулась Чеён, — мне с тобой очень легко.       — Мне с тобой тоже.       После они просто шагали друг рядом с другом, болтали о чём-то, иногда прерывая тихие разговоры звонким смехом. Луна освещала им путь, а россыпь маленьких жёлтых фонарей, тянувшихся вдоль улицы, где они шли, помогали ей в этом. На улице было довольно тихо, даже машины проплывали редко, причём, каждая будто старалась не нарушать покой, сложившийся вокруг. Водители были уставшие: кто-то грустный, а кто-то весёлый, но каждый был где-то в своём мирке. Лалисе нравилось заглядывать в окошки машин на ту самую секунду, когда они проезжали мимо. Нет, она не смотрела ни на одежду, ни на что-то ещё, не оценивала и не представляла, чем живёт человек. Она всего лишь заглядывала им в глаза, а после улыбалась. Она всегда считала это странным, однако Чеён, кажется, так не казалось, потому что та улыбалась в ответ.       — Я думаю, ночь — не обязательно лишь тьма. Ночь — загадочное и красивое время, тихое и умиротворённое, но не злое, вообще ни капли, — произнесла вдруг Манобан, заглядывая в глаза Чеён.       — И это верно, мне кажется. В детстве я боялась темноты, а сейчас понимаю, что боятся особо нечего. Она, как и животные, чувствует страх. А если ты не боишься, она лишь окутывает и обнимает тебя, не пытаясь навредить, — задумчиво ответила Пак, убирая волосы на одно плечо, — жарко так.       — Угу, — кивнула Лалиса, — я думаю, пришло время пойти в место, которое я планировала изначально. Это недалеко отсюда.       — Ммм… — заинтересованно протянула в ответ Чеён.       После они шли молча, но не потому, что им не о чем было говорить, а просто потому, что слова казались какими-то лишними и ненужными, — обе чувствовали это. Иногда в молчании узнаёшь человека куда больше, чем во время пустых разговоров. Просто чувствуешь его интуитивно и всё.       — Зачем мы пришли к университету? — спросила Пак, осматривая высокую постройку.       — Чщ… — приложила палец к своим губам и улыбнулась Лалиса, а затем прошептала, — Пойдём.       Спустя некоторое время они оказались на огромной крыше университета.

ryan gosling & emma stone — city of stars

      Чеён выбежала со ступенек наверх и, раскинув руки в стороны, вдохнула поглубже. Затем взглянула на небо.       — Это… это нереально, — счастливо проговорила она и протянула руку Лисе, — иди сюда, чего ты там стоишь? Тут так красиво!       Лалиса аккуратно прошла вперёд, — она впервые была на крыше, потому дрожь пробивала её. Чеён усмехнулась этому, а затем обхватила своей ладошкой ладошку Лалисы и притянула её вглубь крыши.       — Ты просто посмотри! Небо усыпано яркими огоньками, просто глянь, как они сияют, — не отпуская руку Манобан, она продолжила, — вот, подними её вверх, — она указала на руку, — позволь свободе охватить всю себя.       Лалиса застеснялась, но выполнила, о чём сказала старшая. И, прикрыв глаза, она поняла что чувствует себя, будто летает. Холодок пробирался ей под кожу, потому что ветер тут был немного сильнее, но ладошка Чеён согревала, кажется, её всю.       — Ты права… это что-то внеземное, — довольно протянула Манобан.       — Вот видишь.       — Особенно звёзды… Представляешь, они освещают весь город. Я думаю, даже если бы не было фонарей вокруг, город был бы всё таким же светлым.       — Я очень люблю смотреть на звёзды и мечтать о чём-то. О других галактиках, мирах и возможностях. Где-то там на далёких светилах такие же существа, как мы… Скорее всего, мы не увидим их и даже не сможем их представить, потому что они выглядят совершенно иначе, но внутри… Мне кажется, внутри они такие же как мы, с теми же недостатками и хорошими качествами, с любовью и ненавистью. Ведь что такое понятие человек? Человек — сборник мыслей, чувств и ощущений.       — Тогда, может, звёзды — тоже люди? Вдруг у них есть чувства, — сделала вывод Лалиса и села.       — Скорее всего, именно так. Я, кстати, немного разбираюсь в созвездиях, — ответила Чеён и села рядом, — но, в любом случае, они недосягаемы для нас, но мы можем смотреть и вдохновляться.       — Ты же тоже… — тихо проговорила Манобан и замолчала.       — Что тоже?       — Ну… как эти звёзды. Недосягаемая, — смутившись, пробурчала Лалиса.       — Ты действительно так думаешь? — с хитрым прищуром произнесла Пак, а затем аккуратно приобняла младшую.       Лиса такого жеста вообще не ожидала, поэтому на несколько секунд забыла даже как дышать.       — М-можно обнять тебя? — неуверенно спросила она, на что Чеён слегка кивнула.       Манобан протянула руку и аккуратно приобняла в ответ. Прикосновение было лёгким, почти невесомым, отчего Чеён не чувствовала привычного отягощения.       — Довольно холодно сегодня, не так ли? — хитро произнесла Пак.       — Давай просто посидим вот так немного.       Чеён ничего не ответила, лишь прижалась немного ближе. Сколько они просидели вот так в тишине и в обнимку — неизвестно. Лишь небесные светила были их компаньонами.       Дорога назад была для Манобан, как в тумане, она всё ещё пыталась осознать всё, что было. Но этот день стал вторым в списке: «Никогда не забуду».       Прошло долгих полторы недели, прежде чем Лалиса дождалась дождя. Он шёл с самого утра, лишь иногда передыхая и пытаясь отдышаться. В этот раз Манобан хотела сделать их встречу довольно простой. Она хоть и знала, что Чеён любит гулять под дождём, но решила оставить это на потом. Потому Лиса набрала выученный наизусть номер и пригласила девушку к себе домой.

iu — peach

      Перед приходом Пак, Лалиса решила сделать свой уголок немного уютнее: достала любимые цветные подушечки из шкафа, парочку пледов, если вдруг станет прохладно и кучу настольных игр. Также, она купила своё любимое печенье (вдруг Чеён понравится) и достала кучу всяких вкусностей.       Чеён пришла налегке, прихватив с собой лишь смартфон, в светлых джинсовых шортах и чёрном топе, Лалиса же была одета в длинную свободную футболку и шорты. «Совсем по-домашнему», — примерно так звучало в голове у обеих.       За окном во всю стучал дождь, капли катались по стеклу одна за другой, точно наперегонки, а в приоткрытое окно проникала свежесть.       Пак вела себя довольно сдержанно, по-видимому, ей нечасто удавалось сидеть у кого-то из своих друзей в гостях. А Лиса хоть и чувствовала привычный успокаивающий уют своей квартирки, но как обычно переживала.       Понемногу они начали расслабляться, вслушиваясь в звуки за окном. И вот уже через 5 минут весело что-то обсуждали.       — А! Точно! В общем, я подготовила несколько настольных игр, ты не против? — спросила Лалиса и поднялась с дивана.       — Нет, конечно.       — Что тебе больше нравится: уно, дженга или монополия?       — Давай в уно для начала, а потом решим, — откидываясь на подушку за спиной ответила Пак.       — Чеён, — вдруг произнесла Лалиса, подходя с колодой цветных карточек в руках.       — Что такое? — удивилась девушка, возвращаясь в прежнее сидячее положение.       — Сейчас будет очень странный вопрос, но… — Лиса почесала затылок и продолжила, — тебе когда-нибудь давали прозвища? Ну, дружеские.       — Нет, — просто ответила Чеён и пожала плечами.       — Я думала над этим и, в общем,… Как насчёт Розэ? — Лалиса не знала, куда деть свой взгляд, потому что вопрос казался ей до жути смущающим.       — Хорошо, я не против. Должно быть, это забавно, — простодушно улыбнулась Чеён и сложила ладошки на ногах.       — Правда? — засияла тут же Лиса. — Тогда, Розэ, не хочешь ли перейти на пол? Я накидаю туда всяких подушек и одеяло, просто там больше места и удобнее играть.       — Давай, — пожала плечами Чеён и стала наблюдать за метавшейся туда-сюда Лалисой.       Устроив «уютное гнёздышко», Манобан по-хозяйски похлопала ладонью о ладонь и указала рукой на ложе, чтобы Розэ усаживалась туда.       Пак послушно села, осматривая обстановку вокруг себя. Обои кремового цвета, были украшены блёстками; комната была заставлена несколькими белыми креслами и уютным диванчиком, на которым девушка сидела прежде; в конце, у окна, стоял рабочий стол, сделанный из светлого дерева, вещей на нём было не так уж и много, в основном, несколько книг, сложенных в одну стопочку на углу стола; монитор компьютера был уклеен цветными стикерами, что немного позабавило Чеён, видимо, у хозяйки была не очень хорошая память; а над диванчиком висела небольшая фотография, где была маленькая Лалиса со своей семьёй.       — Ты же из Таиланда, верно? — спросила Розэ, переводя взгляд на глаза младшей.       — Ага.       — А я из Новой Зеландии, представляешь? — улыбнулась Чеён.       — Правда? — вышло немного громковато, ведь Лалиса не ожидала такого факта из биографии Розэ.       — А ещё, я немного удивилась, когда ты предложила мне прозвище «Розэ», ведь оно так похоже на моё английское имя.       — Ого! И как тебя зовут?       — Розанна, сокращённо — Рози.       — Рози… — расплылась в улыбке Лалиса, — очень красивое имя.       — Спасибо, — улыбнулась в ответ Чеён, — ну так что? Будем играть?       — А, да, да, сейчас, — засуетилась Лиса, хватая колоду, — ты знаешь правила?       — Знаю, люблю эту игру.       — Отлично! — весело ответила Манобан и начала раздавать карты.       Игра была забавной — они шли ровно. А Лалиса то и дело залипала на губы Чеён, которые она слегка прикусывала, когда задумывалась над ходом, а ещё на то, как она морщила лоб и сводила брови к переносице. А позже, конкретно так завалив Лису, Розэ вышла победителем и так сильно радовалась, что Лиса вообще не расстроилась от проигрыша. Было наградой — видеть вот такую вот счастливую Чеён, которая не переставала улыбаться.       Сыграв ещё пару партий в уно, они решили не брать другие игры и включить какой-нибудь фильм.

the neighbourhood — daddy issues

      Лалиса решила сделать им по чашечке какао, прихватив с собой множество печенек. Уже через пару минут их уютное ложе превратилось в самый апогей уютства: два пушистых лазурных пледа и мягкие подушки им в цвет; две чашки ароматного какао и тарелка печенек рядом; прохлада и дождь за окном в контрасте с теплом тут — душевным и физическим; ну, а в ноутбуке — «Завтрак у Тиффани». Всё такое родное и домашнее, что хотелось пищать.       Они смотрели практически не отрываясь, будто впервые, такое заезженное, но по-прежнему любимое. В середине фильма Чеён вдруг стало неудобно, потому она решила устроить свою голову на плече у Лисы, та машинально вздрогнула, но не стала больше никак реагировать, будто боялась спугнуть сложившееся доверие. Всё, что она себе позволила — на несколько секунд коснуться волос Пак, после сразу же отдёргивая руку.       Сейчас Розэ была похожа на котёнка — беззащитного и такого доброго, что хотелось сопровождать её всю жизнь, удерживая от всех опасностей и разочарований, боли и слёз. Хотелось просто быть по-настоящему рядом.       После фильма они некоторые время ещё лежали в том же положении, что-то обсуждая. «Чеён на самом деле такая домашняя, — подумала Лиса, — удивительно, как ей удаётся быть такой разной — весёлым ребёнком, ночным романтиком и самим понятием "дом"».       Вскоре с закатными лучами и кончившимся дождём, закончилось и время, отведённое на встречу. Розэ даже успела подумать, что ей совсем не хочется уходить, лишь остаться в этих объятиях. Желательно навсегда. Однако договорённости есть договорённости. Потому через некоторое время Чеён уже стояла в дверях, шнуруя свои кроссовки.       И, вместо прощальных слов, она оставила на щеке Лалисы лёгкий чмок.       Этот день, несомненно, стал частью списка воспоминаний «Лучшее», возможно, даже возглавив его.       Чувство влюблённости, несомненно, самое прекрасное. Закрывая глаза, ты представляешь, как летаешь где-то далеко в белоснежных облаках, а они такие мягкие и пушистые; ты будто погружаешься во что-то настолько воздушное, что и сам становишься таким — славным и добрым. И сразу хочется творить, ты обретаешь такое долгожданное вдохновение, вооружившись которым, сможешь достичь всех на свете вершин, ведь то, что тобой двигает — вера. Вера в что-то доброе и бесконечное, такое непостижимое и одновременно близкое, в мечту и свет. Ты просто летаешь на своих собственных крыльях, без всякой техники и становишься тем самым лучом, о котором всегда мечтал.       Влюблённые люди по-особенному красивы.       Вот уже сколько времени Лалиса цветёт и распускается, точно первый весенний цветок — подснежник, такой же белый и чистый, а ещё самый смелый, потому что не испугался ещё отступающих холодов. Она улыбается искреннее и ярко, что ей даже начинает нравиться собственное отражение в зеркале, ей на миг кажется, что жизнь не так уж и жестока, потому что в ней есть место такому вот прекрасному — человеческим чувствам и, конечно же, великолепной Чеён.       Лиса гуляет чуть чаще, а размышляет — немного меньше, хоть она привычно анализирует и раскладывает, но теперь ей нравится ощущать всем своим естеством этот мир.       Однако иногда на замену радости и счастью приходит грустное осознание — осталось всего 2 встречи. «Две встречи, которые решат всё и подытожат, останется ли Чеён с такой как я? Или время, проведённое вместе, для неё ничего не значило?», — сжимая коленки и утыкаясь в подушку, размышляла Лиса.       Вскоре на замену всему плохому и хорошему пришёл вывод, что бесполезно сейчас думать об этом, что важнее — сконцентрироваться на следующей встрече. А ведь придумать что-то для дождливой ночи бесконечно трудно, но, с горем пополам, Лалиса решает, что раз уж Розэ так любит дожди, прогуляться ночью под дождём с ней — самый лучший вариант. Тем паче, ночь — самое загадочное и так же самое честное время. Люди, как правило, ночью раскрываются даже не хуже, чем под действием алкоголя.

coldplay — don’t panic

      Несмотря на то что встреча предназначалась в дождливую ночь, Лиса решила устроить пикник. Она знала одно красивое место с навесом, которое располагалось прямо напротив зелёного парка. Да и приготовлений нужно было не так уж много: еда, теплые напитки и… пожалуй, пледики.       Дождь лил с утра, а небо было затянуто тучами, потому звёзд и луны не было видно. Вокруг было темно и довольно суетливо, вразрез их прошлой ночной прогулке. По спине Лалисы даже пробегали мурашки, пока она приготавливалась там, ожидая Чеён. И не от волнения, как обычно, а потому что было действительно темно и немного страшно. И, хотя яркие жёлтые фонари по-прежнему старались освещать ночным путникам дорогу, звёзд они не могли заменить.       С приходом Розэ стало заметно светлее: и кто его знает, исходил ли этот свет от самой девушки или же Манобан просто воспринимала её именно так. Ночь была довольно прохладной, потому Чеён была одета в небольшую толстовку и джинсы, а волосы её были собраны в аккуратный высокий хвост. В общем, выглядела она как и всегда бесподобно.       Разговор отчего-то не начинался сразу так же легко, как обычно, будто появилась какая-то натяжка.       — Привет, — отозвалась первой Лалиса.       — Привет, — просто ответила ей Розэ, — что будет сегодня?       — В общем, не знаю, любишь ли ты пикники… Но я решила устроить его, — сказала Лиса и смущённо накрыла нос пальцем.       — Прекрасно! Я просто обожаю пикники, — улыбнулась Чеён и продолжила, — правда, никогда не находилась на пикниках во время дождей.       — Надо же с чего-то начинать, — пожала плечами Лиса и начала раскладывать вкусности.       Да уж, девушке пришлось постараться на славу, чтобы подготовиться к этому пикнику: что-то она покупала в магазине, а что-то готовила сама. Хотя Манобан всегда считала, что её кулинарные навыки были далеки от совершенства.       — Я плохо знаю твои вкусы, поэтому… Брала в основном то, что нравится мне, прости если что, — растерянно пробурчала Лалиса, попутно открывая всякие плошки.       За пределами навеса крупными каплями падал дождь, разбиваясь об асфальт и создавая сногсшибательный запах. Плед согревал, потому холодно совсем не было, а теплая Пак рядом грела ещё сильнее.       Меню было довольно обширным: пара кусочков медового пирога; бутерброды; канапе с помидорами-черри, индейкой и курицей; несколько зелёных яблок, бананов и других фруктов; множество различных видов и печенек и даже салат цезарь! А также, несколько видов напитков: какао и чай с мятой, если станет вдруг холодно, и соки. Лиса пыталась взять как можно больше, чтобы Пак понравилось, хоть что-нибудь.       — Поразительно! — счастливо хлопнула в ладоши Чеён.       — Что? — испугалась Лалиса и вжала голову плечи.       — Ты угадала всю мою любимую еду, вот что! Ах, тут даже цезарь.       Пак так лучезарно заулыбалась, что Лиса успела даже подумать, что она готова готовить всё это, когда угодно, лишь бы Розэ была всегда такой счастливой. Старшая бегала глазами от одного блюда к другому, облизывалась, а затем пробовала всего по чуть-чуть, после довольно жмурясь.       — Очень вкусно, — вынесла она свой положительный вердикт и кивнула сама себе.       — Ты правда так думаешь?       — А то!       Лалиса блаженно выдохнула, нервы начинали понемногу уходить, а вместе с тем появляться голод. Потому Лиса, недолго думая, сунула канапе себе в рот и начала жевать. На удивление, было и правда не так уж плохо, как она думала.       — Очень красивое место, — произнесла вдохновлённая Чеён, — я так рада, что нахожусь здесь с тобой.       — Знаешь, я так боялась, что тебе может не понравиться, — честно призналась Манобан, сжимая низ кофты, — что ты захочешь сразу же уйти.       — Очень зря, — недовольно буркнула Розэ и сложила руки на груди, — да и к тому же, даже если бы мне не нравилось место или еда, я бы никогда не ушла. Прежде всего, потому что ты организовала всё это для одной меня.       — Знаю. Но мне всё равно было страшно. Я до сих пор боюсь, что всё время, которое мы провели вместе, в один день окажется всего лишь сном… Прекраснейшим сном. А проснувшись, я обнаружу, что ты по-прежнему моя недосягаемая мечта.       — Но это не сон, понимаешь? И мне действительно нравится общаться с тобой, — улыбнулась Пак, — и, по правде, я тоже очень этого боюсь. Я хотела бы дружить с тобой, честно, но ты можешь уйти от меня так же как и все, — грустно закончила Чеён и опустила взгляд в пол, пытаясь, по-видимому, не заплакать.       — Я никогда не брошу тебя! Потому что… — начала Манобан и вдруг замолчала, понимая, что чуть не сболтнула лишнего.       — Потому что? — переспросила Розэ.       — Потому что… — пыталась придумать оправдание Лалиса, но не смогла, — ну, неважно. В любом случае, я тебя не оставлю. Клянусь, — чересчур серьёзно сказала девушка.       — Приятно слышать такое. Однако это могут быть всего лишь слова, — пожала плечами Чеён.       — Я докажу тебе это. Правда, позже.       Серьёзная беседа ушла в далёкий ящик, заменившись шутками. Лалиса взяла яблоко и начала говорить, словно она в рекламе: «Свежее, зелёное, из лучших сортов! Яблоко — это не только витамины, но ещё и модное украшение к вашей зелёной сумочке!». «Если вы позвоните нам сейчас на номер, который видите на экране, вы сможете получить в подарок этот наипрекраснейший банан!», — вторила ей в ответ Чеён. «Мы за здоровое население», — произнесли они одновременно, показывая большой палец вверх. А затем воздух вокруг наполнился диким, истеричным смехом.       Остатки пикника они проводили примерно так же: придуриваясь и шутя.

subin — this place

      Однако пикник был не единственным в плане этой ночи.       Как уже говорилось, место, где они сидели, находилось напротив парка, потому Лалиса решила отправиться именно в этот парк. Вещи они собрали быстро, да и еды практически не осталось.       Дождь на время прекратился, потому сейчас они брели друг рядом с другом по стройным запутанным улочкам, окружённым высокими зелёными деревьями. Тучи немного разошлись, давая возможность выглянуть луне. Она, казалось, светила изо всех сил, ровно настолько, насколько могла, будто бы шептала: «Удачи», успокаивая Лису.       Воздух был свеж и по-ночному прохладен, а Чеён требовалось спасительное тепло сейчас. И всегда требовалось. Она невольно прокручивала у себя в голове всё, что было раньше, позже осознавая, что это было именно «раньше», она будто разграничила у себя в голове жизнь на «до» и «после». На сердце стало чуть легче, если то было прошлое, то сейчас время для настоящего, так?       Переносить предательства всегда очень сложно, особенно, когда это предательства человека, которого ты любил с самых ранних лет. Что важнее, тот человек в оправдание произносил что-то неразборчивое, вроде: «Это всё ради тебя» или «Поверь, я лучше знаю, как тебе будет лучше». Нет, нет, нет и ещё раз нет. Откуда тот человек мог знать, как ей будет лучше? Кто он такой, чтобы решать за неё? Почему вообще появляется эта слепая уверенность в правильности своих взглядов? Чеён не такая. Чеён и сама может пожертвовать, чем угодно ради близких, она бы всё перенесла, всё выждала и всё простила. Кроме этого.       С тех пор Розэ не запоминала сны, ведь они так же появляются, а затем исчезают. Больше она не всматривалась в лица, не различала случайных прохожих и редко поднимала взгляд на мир. Собрать осколки души было тяжко, ломать и без того сломанное — нет смысла. И больно.       Одинокая слеза вдруг прокатилась по её щеке от нахлынувшего. Чеён попыталась отвернуться, однако от зоркого взгляда Лалисы это не ускользнуло.       — Можно? — лишь спросила она.       Понимая с полуслова просьбу, Пак кивнула.       До щеки девушки дотронулось тепло, дотронулось то долгожданное, чего она искала. Будто бы спасительный круг или путеводная звезда. Чеён раскрыла широко глаза от шока, неужели кто-то пробил установленную ею каменную стену?       Лиса провела аккуратно пальчиком, пытаясь стереть слёзы Розэ, а вместе с тем — и всю её боль. Тогда от прежних переживаний не осталось и следа.       — Вот здесь, полгода назад, — начала она и оглянулась, — ты спасла меня. Не знаю, была ли важна для тебя та встреча, но для меня она стала самым важным. Мне было очень плохо, я страдала, как и ты, потому знаю, что ты сейчас чувствуешь, совсем не понаслышке. Но знаешь… — улыбнулась она, — когда ты заговорила со мной, когда сказала, что дождь надо любить, а жизнью — жить, я поняла, что дождь действительно мне нравится. А ещё, что я не хочу больше всего лишь существовать. Ты освещала мне путь своей добротой и, возможно, наивностью в чём-то, скорее всего, даже не зная об этом. Ты защитила меня однажды, теперь я хочу защищать тебя. Всегда.       Чеён была ошарашена, она не могла пошевелиться и даже сказать что-то, продолжая от чего-то плакать. Тогда Лалиса, не спрашивая разрешения, приблизилась к ней и, схватив за щёки и смотря в глаза, произнесла фразу, разрушившую весь барьер девушки навсегда:       — Пак Чеён, я люблю тебя.       И, недолго думая, она приблизилась к губам девушки, сминая их в нежном поцелуе. Розэ как-то говорила, что ждёт доказательств поступками, потому Лалиса пыталась вложить в этот короткий поцелуй всё, что чувствует, что ощущает и чем живёт.       Тут же со всех сил пошёл дождь, будто небо вместе с Чеён надломилось. Розэ больше не плакала, лишь хваталась за тёплую руку Лисы, которая бежала, пытаясь найти укрытие.       — Чёрт, как не вовремя, — недовольно цокнула младшая.       Не найдя места, где можно укрыться, Лалиса сняла свою толстовку и накинула её на голову Пак.       — Я правда теперь люблю дождь, — улыбнулась она, — я знаю, тебе нужно подумать. Я буду ждать твоего ответа, помни, у нас есть ещё туман, — договорила она, а после ринулась бежать куда-то к своему дому, исчезая в каплях дождя, оставляя все ещё ошарашенную Розэ в одиночестве.       Лалиса бежала быстро, как только могла. И, точно сумасшедшая, то плакала, то смеялась. Её эмоции, а точнее их переизбыток, смешивались вместе с дождём, а сердце отстукивало бешенные ритмы. «Неужели, я и правда сказала это?», — проносилось в мозге, который всё ещё не мог до конца осознать произошедшее. Если честно, Лиса даже не могла понять, хорошо ей сейчас или плохо, но она чувствовала, чувствовала всё вокруг по-настоящему ясно, чувствовала этот дождь, этот воздух и чувствовала, что она точно чокнутая.       Перед самым своим домом девушка остановилась и, расставив руки в стороны, впитала последние капли дождя, аккурат упавшие ей на лицо.       Ливень кончился, а вместе с ним наступал рассвет, окрашивая всё вокруг в свои любимые светлые краски. От розовых до фиолетовых, почти как влюблённость, такая разная — болезненная, яркая, нежная, светлая. Почти как её чувства — готовые в любой момент освещать всё вокруг ослепляющим солнцем, а ещё, согревать ими Чеён.       Следующий месяц Лалиса провела ни на день не забывая Розэ. Однако девушка пыталась что-то делать, создавать что-то своё, находить себя в различных проектах. Частенько она выдвигалась куда-нибудь со своими старыми, но верными друзьями, они гуляли, веселились. Беспокойство за Чеён было с Лисой всегда, но она сразу дала себе установку, что Пак в любом случае нужно время, и младшая будет уважать любой её выбор, даже если та в итоге скажет ей убираться из её жизни навечно. Туманы что-то зачастили в их краях, потому бывали почти каждую ночь. И каждый раз Лалиса с замиранием сердца обновляла свой смартфон, где могло бы высветиться сообщение от Розэ. Однако никаких сообщений не поступало, а надежда, казалось, каждый день по чуть-чуть да угасала.       Лиса не пропускала переживания в своё сердце, лишь держала при себе светлое чувство почти что клятвой, она обещала себе не страдать и не убиваться, лишь позволять бесконечно сильно скучать. Скучать так, что хотелось рыдать. А после она представляла их будущие совместные моменты: как Чеён напишет, скажет, что определилась и выбор будет в её сторону. От таких мыслей приятно сводило живот, а Лалиса расплывалась в улыбке, слишком уж фантазия была хорошая.       И, вскоре, этот день наступил.

oh wonder — livewire

      На календаре было 3 августа, точнее, оно уже кончалось, потому что город медленно окутывала ночь. А вместе с сумраком, опускался молочный туман, он обнимал каждую частичку улицы, скрывал за собой и прятал всё: радости и слёзы, боль и разочарование.       Лалиса привычно обновляла телефон, скучающе и практически не надеясь на что-то. Она перекатывалась из одного угла кровати в другой, дрыгала ногами, а затем опускала голову вниз, чтобы стало чуть-чуть прохладнее.       Вдруг засветилось цветное уведомление, смартфон в руках завибрировал, а сверху появилась одна единственная фраза: «Выйди на улицу». Сначала Лиса вообще не поняла, от кого это было и хотела благополучно забыть, как огромная доля надежды охватила её душу. Девушка судорожно зашла в смс, видя новое сообщение от человека, которого она ждала, кажется, всю жизнь. Лалиса ещё пару раз обновила, всё ещё пытаясь осознать.       На выбор одежды не было времени, как была девушка в пижаме, так же она и выбежала. Лифт казался чертовски медленным сейчас, потому Лиса, не желая терпеть и секунды, рванула по ступенькам вниз. Их казалось слишком много, они путались у неё под ногами, пару раз она даже чуть не упала. Но отчаянно бежала, бежала и бежала. Руки дрожали и не поддавались её контролю, она с трудом нащупала кнопку двери подъезда и, раскрывая её настолько, насколько это возможно, увидела знакомое лицо перед собой.       Чеён стояла в длинном лёгком лазурном платье, окружённая белым облаком тумана и… Улыбалась. Чисто и искренне.       Лалиса не могла поверить, ей казалось, будто ей всё это снится, она так и стояла в дверном проёме, не двигаясь. Когда Чеён обхватила свой локоть рукой и отвела смущённый взгляд в сторону, Лиса, плюнув на всё, ринулась к ней, зажимая в самых крепких объятиях.       — Я уже думала, что ты не придёшь, — сквозь слёзы прошептала Лиса, сжимая Розэ ещё крепче, чтобы она не растворилась в тумане, словно мираж.       — Я же обещала, — прошептала ей в ответ Чеён и отпрянула, а затем, пристально смотря в глаза договорила, — И я всё наконец решила, прости, что так долго.       Между этой её фразой и последующим действием прошло от силы несколько секунд, но и они показались Лалисе целой вечностью.       Сократив расстояние до минимума, Розэ аккуратно прижалась своими губами к губам Лисы. Та, не теряя времени, смяла их в ответ, а затем нехотя отошла.       — Вместе? — спросила шёпотом Лалиса, понимая, что остальные слова сейчас лишние.       — Вместе, — ответила ей Чеён, целуя Лису снова, а после углубляя поцелуй.       Иногда пробить чью-то броню намного проще, чем нам кажется.