Talpa

      Ночь. Ни луны, ни звезд, небо затянуто тучами. Надвигается буря, а вокруг лишь бесконечное кукурузное поле, и только вдали мерцает огонек. Хромая на одну ногу, девушка продолжает идти. Что бы вновь увидеть цель приходится встать на носочки. Силы на исходе, но она раздвигает упругие стебли и делает шаг вперед, итак раз за разом.       Она многое преодолела: дорога раскаленных камней, лабиринт тысячи кинжалов, ледяной лес, подземелье древнего чудовища и адская пустыня, населенная миллионами скорпионов. Ее кожа больше не ангельски чиста, одежда испачкана свежей алой кровью, из крыльев выдраны почти все перья, потухший нимб висит в воздухе.       И вот осталось совсем немного, уже можно разглядеть силуэт полуразваленной лачуги. Но на израненное лицо ангела вдруг упали две капли дождя. Резкий порыв холодного ветра пробирает до костей, за ним следует второй большей силы, он сбивает Раф с ног. Девушка падает на землю. Нужно двигаться дальше, встать не получается, теперь она как животное ползет на четвереньках. Это помогает развить скорость, но жесткие листья бьют по лицу, оставляя после себя розоватые следы. Дождь усиливается. Грязь засасывает конечности, но среди колосьев виднеются просветы. Девушка не верит своим глазам. Все равно, что ее там ожидает надежное укрытие или радушный прием людоедов.       Из последних сил она выкарабкалась на полянку, коротко постриженная, сухая и колючая трава кажется ей мягкой периной. Раф ложится на бок, тело ноет от усталости и ему не хватит тридцати секунд отдыха. Но больше у блондинки нет. Она не сразу замечает, тьму озаряет свет двух красных глаз. Шум ветра нарушает протяжный рык. Большой, белый пес, скалясь, медленно приближается к девушке, чье сердце замерло от страха. - Альфах! - раздается женский возглас. Пес бросается в ноги своей хозяйки, скулит и тычет холодным, липким носом в щеку блондинки. Женщина затаскивает ее в дом.       На столе горит керосиновая лампа. Блики света играют на стеклянных сосудах и жестяных шкатулках. Пол завален сеном. Под потолком висят ароматные метелки сушеных трав. - Помогите... - шепчет блондинка, пытаясь рассмотреть черты лица незнакомки, сокрытые тень от черного капюшона. - Я здесь, что бы закончить твой путь превращения, милый грешный ангел. Ты будешь жить на земле в уязвимом теле, никогда больше не испытаешь полет на собственных крыльях, хотя через пару лет вовсе забудешь о прошлой, бессмертной жизни. Ты правда хочешь этого? - Больше всего на свете. - Потерпи, будет немного больно... Женщина в черном плаще во грузила ослабленное тельце на стол, отодвинув лампу чуть в сторону. На поясе она носила древний, священный кинжал из амазонита и молитвенную книгу, автору которой несколько миллиардов лет. Впервые за долгие годы они ей понадобятся по прямому предназначению. - Как тебя зовут, дитя? - Рафаэлла... - Будь сильной, Рафаэлла.       Женщина завязала черной летной ей глаза, после чего смогла снять мрачное одеяние. Одно из негласных правил ее касты запрещало давать обнаружить свою личность. Огнено рыжие волосы заплетены в косы, просторная льняная рубаха длинной до щиколотки скрывает фигуру, поверх нацеплены шаманские амулеты.       Она закатала рукава рубахи и сделала несколько небольших надрезов вдоль запястий, стараясь не задевать сухожилья, редкие ручейки бардовой крови струились по ее рукам, перекрывая собой татуировки.

Из преисподни, из пепла Я призываю тьму к себе. Забери ее боль, избавь от запрета, Сожги ее крылья, лиши жизни вечной, Порадуй святейших, треклятых богов! Великая Тенебрис, прими мою кровь, прими ее жертву. Очерни мглой ангельские сердца.

      Священный кинжал вонзился в живот белокурого ангела. Высшие силы покидают ее тело. Глаза девушки ослеплены болью. Бьющийся в судорогах, ангел скоро умрет. Вот и он - последний сладкий вздох.       Порхая на маленьких серо-коричневых крылышках, моль летит к свету, но как только ее тонкие лапки касаются лампы, она сгорает. Буря утихла.       Женщина-шаман выставляет перепачканного пса за дверь, бросив обглоданных куриных косточек на крыльцо. Раны и ссадины на девичьей плоти затягиваются, губы вздрагивают в полу-улыбке. - Как же мне надоели эти сентиментальные ангелочки! - приговаривает женщина, разгребая сено, пока не находит вход в погреб, дверца сама со скрипом распахивается, мощный поток воздуха засасывает внутрь. - Да, забирай-забирай!       Почти без усилий женщина забрасывает обессилившую Раф в неизвестность.