Кофе

Черт возьми, как? Когда это произошло? Когда? С каких пор я чувствую себя странно, рядом с ним?       Примерно такие мысли посещали голову Киллера уже около недели. Он пытался выяснить, когда он начал ощущать себя странно хорошо рядом с этим «звезданутым», как он его звал. Сколько себя Киллер помнил, он не ощущал именно такой теплоты. Да он вообще не помнил, когда последний раз ощущал что-то кроме жажды крови и убийства. А буквально недавно, он даже не заметил, когда ему стало жаль своих жертв. Вы представляете? Жалко своих жертв, это абсурд. Нет, он потом запихнул эту жалость куда подальше, ибо он должен выполнять приказ. Но теперь он не рвался в бой, а старался оставаться в стороне. Он начал замечать за собой странные вещи. Иногда чувствовал, как лицо начинало гореть. Частенько сердце стучало сильнее. Да он даже в бою умудрялся вспомнить Оутера и мог зависнуть. Многие уже прикалывались, мол, влюбился. Но нет, такой убийца, как, он в априори не может иметь позитивных чувств. Или может? Да что же это такое? Когда это прекратится, может, я заболел? Да, точно, наверняка после того падения в озеро в Сноудине. Надо наверное сходить к Саенсу. Но какого было его удивление, когда Саенс сказал, что он абсолютно здоров. Так еще и когда он пришел к Саенсу, он даже не назвал его ботаном и не пытался убить. Даже ни разу не угрожал. Что с ним творится? Он заставил Саенса сделать все возможные обследования, но Ученый ничего не обнаружил. Тот, вовсе не понимая ничего, скрылся в синей дымке. Да он даже сказал «спасибо» Саенсу. Ну это вообще уже что-то с чем-то. Что б он и сказал спасибо? Черт возьми, тут явно что-то не так. Может его отравили, а следы яда исчезли? Точно, все именно так. Да, вот только он оказался не в логове Кошмара, а какого-то делал прямо перед дверью Звезданутого. Что он здесь забыл? Он точно помнил, что направлялся к Найтмеру, но почему тогда он здесь? Он ведь думал о том, чтоб сходить к Найту зачем-то, значит, телепортация должна была кинуть его туда, ведь она на прямую связана с мыслями. Он уже занес руку и, собрав ее в кулак, постучал в дверь. Что? Что ты делаешь? Зачем ты стучишь? Да еще и посреди ночи, он же явно спит. Вот же идиот, о чем он только думал? Стучать в пять утра, явно не лучшая идея. Он уже собрался уйти, как дверь перед ним распахнулась. В проходе стоял Оутер, в миленькой пижаме, края которой напоминали облачка. Киллеру захотелось скинуть пижаму, она показалась ему лишней, но он встряхнул головой, отгоняя эти мысли. Оутер протирал глаза, было видно, что он только проснулся. — Киллер? Что ты здесь делаешь в пять утра? — Эээ, — все что смог выдавить Киллер. Пусть сначала эта пижама показалась ему лишней, Звезданутый все равно выглядел в ней мило. А сейчас он стоял и зевнул прямо как котенок. От таких действий к лицу Киллера подступила небольшая синева. Он не знал, что ответить. — Киллер, мне уже холодно стоять здесь, так что проходи, только тихо, Папс спит, — сказал Оутер, пропуская его в дом. Киллер спокойно зашел, а Оутер пригласил его пройти на кухню. Заварив себе кофе для пробуждения, он сел за стол напротив Киллера. — Ладно, ты что-то хотел? Не просто так же ты приперся в пять утра? — спрашивал Оутер, попивая кофе и окончательно просыпаясь. Они были хорошими друзьями, но Оутера правда удивило, что он пришел в такую рань. Киллер не знал, что ответить. Он сам не понимал, почему он сейчас здесь. Он не знал, зачем постучал, не знал, почему сейчас румянец окрашивает его щеки. Не знал и не понимал. — У меня проблема, — все же сказал Киллер. — Какая? — спокойно спрашивал Оутер, продолжая пить свой кофе. — Я не знаю, что со мной происходит, но все говорят, что я влюбился, — сказал Киллер, а Оутер подавился и случайно выплюнул кофе, прямо на Киллера. Он не ожидал, что Киллер вообще способен на такие чувства, что частенько расстраивало его. Убийца же пытался сдержаться, дабы не прибить друга, ну, так думал он. Оутер, увидев, что облил Киллера, мигом подскочил и, схватив где-то с полки салфетки, начал вытирать его лицо, попутно извиняясь за это. А Киллер же, от такой близости, стал еще более синим. Сердце вновь отбивало этот противно-быстрый ритм. Опять это все происходит, как же это выводило и нравилось ему одновременно. Ведь от каждого прикосновения Оутера на душе становилось теплее. Но в то же время, жар явно подходил к щекам. — Т-ты серьезно? Но причем тут я? Ты совета хочешь? — говорил Оутер, смотря не в глаза Киллеру, но продолжая вытирать его личико. — Объясни мне, что такое любовь, — сказал Киллер. Оутер был вновь удивлен, наверное если бы он пил кофе, то Киллер вновь был бы им облит. — Ну, знаешь, это сложно обьяснить, — говорил Оутер, уже вытирая кофту Киллера и немного смущаясь, — любовь, это когда тебе приятно находится рядом с кем-то, твое сердце может начать биться чаще, и тебе не хочется никуда отпускать этого монстра. Ну примерно вот, что значит любовь, это правда сложно обьяснить, — говорил Оутер и, закончив вытирать пострадальца, выпрямился, смотря тому в глаза, немного расстроившись. — А если мне хочется кого-то поцеловать, это любовь? — спрашивал Киллер, не отводя взгляда и смущаясь еще сильнее. Когда до него дошло, что он спросил, он понял, какой он идиот. — Д-да, — смущенно ответил Оутер, тоже не прерывая зрительно контакта. Киллер резко встал со стула и расстояние между ним и его возлюбленным оказалось очень мало. Киллер так еще никогда не смущался, что он вообще творит? Его разум кричит ему бежать сейчас же, но кто его слушает? Сердце-то говорит совсем другое. Теперь-то до него дошло, что это и правда любовь. Он понял, что любит этого скелета, стоящего перед ним. Почему именно он? Он не знал, просто чувствовал то, что Оутер называл любовью. И слова Саенса, что тот не обнаружил никакой болезни. Но любят ли его ответно? Оутер сделал шаг назад, но тут же подскользнулся на разлитом кофе. Но как хорошо, что Киллер был рядом и успел вовремя поймать его, придерживая за талию. Оутер же, почувствовав, что падает, вцепился руками в кофту Киллера, надеясь, что не упадет. Они вновь смотрели друг на друга, не зная, что делать. Точнее, оба знали, что обычно может произойти, но никто не решался сделать первый шаг, боясь, что его отвергнут. — Оутер, я хотел кое-что сказать, — говорил Киллер, глядя куда-то в пол, продолжая держать того за талию. Тот же все так же держал его за свитер, боясь упасть. — Ч-что? — Кажись, я люблю тебя, — продолжая смущаться, говорил Киллер, разглядывая такой интересный пол. — Что? — спрашивал ошарашеный Оутер. — Черт, звезданутый, ты что, не слышал? Я сказал, что, — но ему не дали договорить, втянув в легкий поцелуй. Ни один толком не умел целоваться, но это ни капли не портило момент. Киллер неумело ответил на поцелуй, прижимая Оутера ближе к себе. Такой нежный поцелуй, легкий как облака. Отстранились они из-за нехватки воздуха. Тяжело дыша, они глянули друг на друга. Но встретившись взглядами, они вновь смущенно отвели их. — И что теперь? Я не знаю, что обычно делают после такого, — говорил Киллер, правда не догадываясь, что делать дальше. Он вообще ничего почти не знал о любви. Ну, кроме того, что ему сказал Оутер, ну и, что ему безумно хотелось повалить этого скелета на пол и сделать что-то непристойное. То, о чем все время говорил Ласт и даже предлагал Киллеру. Ох, бедная Ласточка, еле выжил тогда. — Киллер, я...я тоже люблю тебя — говорил Оутер, все еще пытаясь поверить в то, что произошло. — Правда? — спрашивал удивленно Киллер. — Нет, блин, я просто так тебя поцеловал, захотелось мне. — Ты же понимаешь, что я теперь от тебя не отстану? — ухмыляясь, спрашивал или даже утверждал Киллер. — А кто сказал, что я отпущу тебя? Они все так же стояли, Оутер держась за кофту Киллера, а тот придерживал его за талию. Как они еще не упали, не понятно. Тут где-то со стороны прохода послышался небольшой писк. Оба обернулись на него и надо было видеть их смущенные лица. — Блин, батарея села, — сказал Папайрус, держа в руках телефон и снимая этих двоих.