Friends. Friends?

NF – I Just Wanna Know - Мусор… - тяжелый ботинок приземляется прямо на плечо, оставляя грязный след на белой школьной рубашке. Больно. Тяжело. Хорошо… Джехён, жмурясь от боли, заходится кашлем, удивляясь отсутствию привкуса крови во рту. Чертов Ли Тэён знает, как бить так, чтобы ты не умер, но и живым себя не чувствовал. Вечные прихвостни Тэёна – Доён и Юта – уже даже не смеются, как раньше, а просто ждут, уткнувшись в телефоны, пока Тэён закончит с ежедневным ритуалом избиения. Вот так просто, будто купить хлеб по пути домой. Джехен терпит это с понедельника по пятницу. У него припасено пять одинаковых белых рубашек, потому что стирать каждую ночь ему надоело ещё в десятом классе. Да, кажется, тогда это стало происходить почти каждый день… Тэён наконец оставляет его скрюченным за углом школы, бросив напоследок усталый презрительный взгляд. Сегодня вторник, и он только разминается. К пятнице все тело Джехена будет разукрашено пятнами всех оттенков желтого и лилового и всех степеней давности и тяжести. Надо отдать ему должное, он никогда не трогает лицо, шею и другие открытые участки тела. Хотя, сдается Джехену, это не от доброты душевной, а меры предосторожности. Джехен терпит это в общей сложности уже третий год, конечно, с перерывами на каникулы, периоды экзаменов, да и так, по настроению. Родители уверены, что их сын занимается борьбой, и потому всегда шипит, если случайно задеть его никогда не проходящие ссадины. В каком-то смысле, они правы. Только борьба слегка односторонняя. Сегодня вторник, значит, впереди ещё три дня Тэёна. Джехен смеется, как безумец, отряхивая школьные брюки – их у него, к сожалению, всего две пары. В этот раз Тэён даже не закинул его рюкзак в помойку, надо же! Кажется, у нас прогресс… Хотя, скорее он просто забыл. Вся школа знает, но молчит, как и Джехен. Сычен, его единственный друг, кажется, единственный, кого подобный расклад не устраивает, но тягаться силами с Тэёном и его шайкой - без шансов. Особенно, когда ты хрупкий женоподобный китаец, с трудом понимающий корейский язык. - Я принес тебе новые пластыри… С пингвинами, - говорит он в среду, протягивая пачку обрабатывающему раны в школьном туалете Джехену. - О, у меня были такие осенью. Спасибо! – толку от них мало, Джехен знает, но нужно было вносить хоть какое-то разнообразие в рутину, притворяясь, что раны вообще имеет смысл лечить. Какой бред. Четверг Тэён пропускает. Сразу после уроков у него дополнительные занятия, как и полагается выпускнику старшей школы перед финальными экзаменами. Джехен и это знает, поэтому по четвергам позволяет себе неспеша пройтись по парку по пути домой, съесть мороженое и улыбаясь напевать песни себе под нос, предвкушая конец недели. Пятница – время Джехена. Бок все еще покалывает, хотя Тэён был сегодня «нежен», надев легкие кеды, преимущество которых тело Джехена успело оценить. Джехен скидывает пятую школьную рубашку в корзину для белья и залезает под душ – грязь стекает с его разноцветного тела, довольно привлекательного, честно говоря, если бы не бесконечная череда ссадин и гематом. - Джехен, милый, ужин через двадцать минут! – мама стучит в дверь, время ровно 18:40. Джехен улыбается – все точно, как и всегда. Черный шелк рубашки приятно холодит кожу, когда он готовится к выходу. Мама снова покачает головой на светлые «домашние» джинсы, слишком облегающие длинные ноги сына, но подобную погрешность можно списать на юный возраст и «ох, эта нынешняя мода…». Джехен слегка брызгает любимым парфюмом на запястья и немного за уши, поправляет прическу и довольно улыбается своему отражению – сегодня даже прекраснее, чем в прошлую пятницу. С первого этажа уже слышатся оживленные беседы и звук бокалов – ужин через две минуты. Огромный стол как обычно накрыт изысканно, без единого пятнышка или крошки. Несколько разных вилок и ложек для разных блюд лежат рядом с дорогими фарфоровыми тарелками, прислуга уже разливает вино по бокалам. Джехен молча проходит к столу, не смотря на остальных, садится на свое место, спокойно берет в руки бокал красного сухого и, улыбаясь предстоящему вечеру, поднимает бокал, когда отец дает команду к началу ужина. Тэён, сверкая черными глазами, поднимает бокал и смиренно учтиво кивает Джехену, сидящему напротив него. О да, детка, злись. Сегодня на Тэёне белая рубашка со слегка длинными рукавами, скрывающими даже костяшки пальцев. Конечно, они небось сбиты, да, Тэён-и? Разговоры за столом как обычно о новой политике государства по отношению к частному бизнесу, о замечательной новой программе филармонии, о каникулах в ОАЭ и о предстоящей учебе за границей двух парней. - Превосходная идея! – госпожа Ли с горящими глазами поворачивается к сыну. – Тэён-и, правда здорово? Вы с Джехеном будете вместе учиться в Австрии! Вино попадает не в то горло, видимо, потому что Тэён начинает кашлять, вымученно улыбаясь матери и пряча глаза от парня напротив. Джехен смеется. Сука… Ужин продолжается в своем привычном виде, две семьи ведут светские беседы, прислуга подливает взрослым алкоголь – Джехен и Тэён могут выпить лишь по бокалу. Джехен наслаждается каждой минутой, слушая разговоры только тогда, когда Тэён вежливо улыбается и рассказывает про свои успехи в учебе, когда его спрашивают. Время близится к девяти. Сейчас отец скажет то, что говорит каждую пятницу уже многие-многие года, и Джехен терпеливо ждет. - Джехен, - господин Чон не изменяет традициям. – Можете идти наверх. - Да, папа. Ещё раз подарив всем вежливую улыбку Тэён послушно встает и идет за Джехеном наверх, в комнату, как и каждую пятницу. Он не видит его лица, но он знает, эта сука довольно смеется.

DAE HYUN X JONG UP (B.A.P) – Try My Luck Джехен не включает в комнате общий свет, лишь одна слабая настольная лампа едва освещает пространство, слишком большое для такой маленькой лампы. - Одна из моих рубашек скоро придет в негодность… - начинает Джехен, и Тэён знает, к чему тот клонит. – Кажется, мне понадобится еще одна-две, если ты продолжишь в таком же темпе. - Откажись от Австрии, и не продолжу, - Тэён устало вздыхает и подпирает спиной дверь. - Да ни за что! – Джехен заходится победным смехом. – Как же я без тебя буду, Тэён-и? Да и к тому же, не в моей власти отказываться, и ты это знаешь. Так что, жить нам с тобой долго и счастливо… Джехен открывает окно, садится на подоконник боком, одну ногу свесив на пол, и достает из-за штор пачку сигарет. - Ты еблан? Если они услышат запах… - Тэён нервно топчется. - Не услышат, забей. Они ведь вообще ничего не замечают, правда? – подмигнул Джехен, прежде чем удовлетворенно затянуться. Тэён стоит еще несколько секунд в нерешительности, думая, что Джехен вообще-то прав, да и курить ужасно хочется, особенно когда Джехен так соблазнительно подносит сигарету к пухлым губам. - Если бы моя мать не слушалась твою так беспрекословно, черт… Я бы уговорил её, - ворчит Тэён, подкуривая сигарету из пачки Джехена. - Если бы то, если бы это… Смирись, Ли Тэён, у тебя нет выбора. И никогда не было… - Джехен сладко улыбается, смакуя горечь, которую приносят эти слова. - Да я же тебя там похороню. - Да ну? Правда? В Европе гомофобия не в почете, и твоих дружков там не будет, так что ага, удачки! - Сука… Джехен тушит сигарету об специально стоящий для этого стакан, забирает у Тэёна сигарету, которую тот еще не успел докурить, и бросает в этот же стакан. Тэён бы возразил, но лунный свет слишком выгодно падал на это лицо и черный шелк, под которым скрывалось совместное творение природы и Тэёна. От природы там было шикарное тело, а от Тэёна – «внешняя отделка». Заметив взгляд Тэёна Джехен хитро улыбается и тянется к верхней пуговице рубашки. - Хочешь посмотреть? Он не дожидается ответа, расстегивает несколько пуговиц, открывая грудь, и встает с подоконника, чтобы подойти к парню вплотную. На языке ругательства и желание вмазать еще, но Тэён сдерживается, рассматривая фиолетовые пятна на плоской груди с уже заметно проступающими мышцами. Джехен мог бы дать сдачи, но предпочитал подставляться под кулаки. - В понедельник сломаю тебе ребра, - голос Тэёна слегка ломается. - Да-да, конечно-конечно… - Джехен издевательски улыбается, облизывая губы. - Когда же ты наконец сдохнешь?.. Джехен в ответ лишь усмехается и хватает Тэёна за петлю для ремня на джинсах, рывком притягивая к себе еще ближе. Губы Тэёна слегка красные от вина и все еще хранят терпкий привкус бордо, когда Джехен грубо впивается в них, придерживая затылок Тэёна рукой. - Блядский педрила… - злится Тэён, вырываясь из захвата, и трогает влажные губы пальцами. - Кто бы говорил, - смеется Джехен, кивком указывая на бугорок черных джинс Тэёна. Джехен скидывает рубашку на пол, садится на подоконник, широко расставив ноги, и прожигает Тэёна таким неприличным взглядом, за который тот отплатит ему в понедельник после школы. Тэён злится, часто дышит и ругает свой организм за чистой воды предательство. - Так и будешь стоять? – Джехен кладет руку на свой пах, чувствуя тесноту облегающих джинс. Он надел их специально – с Тэёном это всегда прокатывало. - Я тебя ненавижу, - хрипло говорит Тэён, прежде чем встать между ног, потянув Джехена на себя за бедра. Поцелуи Тэёна всегда нежные, даже когда страсть сносит разум в этой знакомой с детства комнате. Они были нежными, когда им было десять, когда это были невинные поцелуи в щеку. Когда они играли в приставку и вместе посещали элитный клуб дополнительного образования для богатых детей. Они прекратились, когда их настиг переходный возраст, а на лице появились первые признаки бурления гормонов. Они были отчаянно-болезненными, когда в девятом классе один из них обнаружил, что ни одна девочка не сравнится с привлекательностью Тэёна. И они были безумными, когда спустя года унижений и самокопаний Тэён сломался, не в силах противиться своим грязным желаниям. Ровно в 11 госпожа Ли постучит в дверь, напоминая сыну, что пора возвращаться домой. За десять минут до этого Тэён, чертыхаясь, нехотя будет натягивать на себя джинсы, обещая Джехену переломать все ребра после школы. Через минуту после этого он снова будет стонать в рот Джехену, когда тот прижмет его к стене, мешая застегнуть ширинку. Ровно в 15:30 в понедельник уже Тэён будет прижимать Джехена к стене школы, выбивая вздохи мазохистского наслаждения, крепче сжимая зубы и поправляя широкую рубашку, прикрывающую позорное доказательство садистского наслаждения насильника и желания. Возможно, Австрия с её толерантностью – не так уж и плохо.