game over

- бесит, - бурчит себе под нос ынки. ничего конкретного, только кое-кто. кое-кто играющий у него на нервах и на приставке уже битый час без перерыва и упрямо не замечающий того, как ынки демонстративно вздыхает и натурально изображает вселенскую грусть. это была их пятница. пятница, когда они смотрели по сто фильмов за вечер, смеялись с тупых анекдотов и уплетали мороженое за обе щеки, пока горло не начнет болеть. и ничего, что до следующей такой же пятницы они не могли даже смотреть на сладкое. все это не имело значение, потому что именно эта пятница была их священной традицией и все последствия были лишь приятным воспоминанием. ынки даже помнит, как впервые посмотрел с кентой фильм с возрастным ограничением и краснел на откровенных моментах, как школьница, а старший лишь по-доброму смеялся. после этого он очень старательно избегал фильмов, которые могли бы вызвать у него подобную реакцию вновь. разумеется, кента этот концепт не поддерживал и напротив был сторонником очаровательного румянца на лице своего приятеля. - смущаешься ты красиво. а сейчас кажется, словно всего этого не было и ынки стал частью частью тех самых тупых анекдотов. но на этот раз смеяться совсем не хотелось. размытые блики плыли перед глазами, а звуки игры и громкие комментарии кенты вслух создавали какофонию звуков, что перебивали даже ход мыслей в голове. ынки хотелось только залезть поглубже под одеяло и проспать оставшийся унылый вечер. потому что без кенты под боком фильмы не казались такими интересными, а мороженое становилось безвкусным. ынки чувствовал себя жутким собственником. кента ведь его хен и ничей больше. разве он просит о многом? выделить один день со всей недели только ему. с началом учебы все становилось гораздо сумбурнее. они практически не виделись по будням, совсем не созванивались и редко переписывались, лишь перекидываясь парочкой дежурных фраз и эмоджи. это было не похоже на них и далеко от привычной динамики их отношений. безумие накрывало с головой - ынки скучал. скучал по времени, когда кента был только его и уделял ему больше внимания и самого себя. не приставку холил и лелеял, а с него пылинки сдувал, потому что ынки всегда был важнее. все остальное уходило на второй план. ынки не виноват, что чувствовал злопакостную обиду, противным слизняком присосавшуюся к нему. одиночество и чувство ненужности тяготило. без знакомой тяжести на себе, не спалось даже. глаза не сомкнуть. все кента. он всегда был рядом, а сейчас он не слышит или не хочет слышать: как ворочается ынки в постели, как мнет подушку и как фыркает и ругается шёпотом, нарочно, зная, что слова уловимы. но кента не здесь. тонет в дешевой графике и третьесортном экшене. делается внезапно ребенком и серьёзнеет, как будто решает вселенские проблемы, а на деле лишь бошку кому-то срубил, дело житейское. ынки любит наблюдать, как у кенты желваки играют. у него частенько залегает морщинка между бровей и его прелестные зубы нервно кусают и без того обкусанные губы, совсем неосознанно, но так метко, что ынки практически всхлипывает в голос. становится невыносимо: иметь кенту по близости, но так далеко, что не достучаться. он говорил, что пятница - это их день и что в календарях должны быть приписки об этом. отчеканивал так уверенно, заставляя верить в каждое слово, чтобы потом обо всем забыть. ынки изо всех сил цепляется за остатки разума, чтобы не вцепиться в него и не прибить - пусть хотя бы частично ощутит ту горечь, с которой приходится мириться ему. совесть не позволяет. в отличии от своего товарища, ынки ее еще не растерял. ынки колотит - как в бреду или при горячке. его тянет рискнуть. сделать шаг, даже если идти больше некуда, а дальше - пропасть. в игру могут играть и двое, не так ли? первый ход приходится на довольно знакомую территорию. ладони уютно ложатся на худые плечи, разминая затекшие от долгой игры мышцы. под футболкой у кенты кровь закипает и бурлит - то ли от игры, то ли от физического контакта. но все это не важно, когда он наконец расслабляется и подается назад, выдыхая так, словно сбросил всю тяжесть с плеч. - и что на тебя нашло? - бормочет, старательно скрывая свое желание промурлыкать от умелых рук ведущих по его открытой коже. с плеч пальцы бегут по рукам и по шее. ласкают и парят, временами надавливают - чтобы не терять ощущение реальности. им обоим это нужно. и они это понимают. глаза кенты все еще сосредоточены. белеющие костяшки силой сжимают треклятый джойстик - отпустит и потеряет смысл жизни. но все это фантомное. реальный только ынки и его ладони, от которых так хорошо, что кажется все остальное не имеет значения. на этот раз закипает ынки. ему не хватает близости и внимания. не хватает кенты и его трепетных рук на себе. ему хочется вернуть своего приятеля, даже самыми коварными способами. он делает следующий ход. ведет носом по вороту, так невесомо, едва ощутимо. сладкий запах щекочет кожу и хихикать хочется невыносимо, но ынки держится и продолжает свою маленькую шалость - отступать уже поздно. - хен, мне так одиноко без тебя, - пальцы на джойстике мгновенно застывают. все словно происходит в замедленной съемке. как напрягается чужое тело и как игра оповещает о проигрыше. главное не промахнуться. главное продолжать. - знаешь, а я ведь мог бы сделать тебе так хорошо. но я слишком устал привлекать твое внимание. пауза растягивается на вечность. забытый всеми джойстик в руках норовит вот-вот упасть, а кента будто бы и не дышит вовсе. боится упустить самое важное. - не испорть ты мне настроение, я бы отсосал тебе так, что ты бы имя свое не вспомнил, кончая мне в глотку. и знаешь что, - переходя на шёпот, у самого уха произносит, - я не знаком с такой вещью, как рвотный рефлекс. и кента забывает. и имя свое, и про приставку, которая едва не остаётся сломанной от переизбытка энтузиазма у старшего. кента проигрывает дважды за вечер. но это, пожалуй, были самые лучшие проигрыши в его жизни. все-таки, пятница - это волшебный день недели.