Душа Флауи

Фриск с трудом разлепила заплаканные глаза и сразу зажмурилась от яркого дневного света. В комнате было душно. Девушка попыталась сделать глоток воздуха, но что-то сдавливало её грудную клетку. Кареглазая захотела сесть, но руки и ноги не слушались. Вдруг на секунду по телу прошла дрожь, неся с собой глухую боль. Издав звук, похожий на смесь стона и скуления, девушка привлекла внимание дремавшей Ториэль, сидевшей на кровати у неё в ногах. Вздрогнув, Тори вскочила и подбежала к шатенке. У неё был сильно измученный вид, и тряслись руки. — Фриск? Дитя моё, ты проснулась?.. — нервно лепетала Ториэль. — Ты в порядке? Что болит? — *кашель* Всё болит… — процедила кареглазая. — Почему моё тело не двигается? Тори отстранилась и поникла. — Понимаешь… — выдавила она. — Тебя всю тресло от боли, и мы вызвали доктора. Он вколол тебе сильное обезболивающее… Фриск, твоя душа… Она полностью… серая… Фриск отстранённо хмыкнула. — Я знаю, мам… — Ты… Что?! — изумлённо завопила Ториэль. — Так ты всё это время знала? И не сказала?! Мы бы смогли помочь раньше, чем всё это переросло в трагедию! Ты совсем не любишь нас?! Знаешь, как мы волновались?! У меня чуть душа не треснула! А Азгор чуть с ума не сошёл! Ты бы знала, как его трясло!!!.. Зачем ты так с нами?.. — Прости, мам… — девушка виновато отвела взгляд. — Я… Я просто думала, что могу справиться сама. Я не хотела жаловаться вам, не хотела обременять своими проблемами… — Не хотела значит?! Мы твои родители, Фриск!!! Да, неродные! Да, Азгор вынужден жить отдельно! Но мы всё ещё твои родители!.. А другие? Думаешь, им было всё равно? Ты всем нам важна. Мы хотим хоть как-то отблагодарить тебя за спасение из подземного заточения! А Азриэль… Ториэль вдруг пронзительно посмотрела в глаза шатенке. — Что за история с Азриэлем?! Почему?! Как?! Когда?!.. Тори рухнула на кровать. Из её глаз потекли слёзы, и она закрыла лицо руками. — Ты же знала, как я безумно скучаю по сыну… Зачем так жестоко?.. Фриск молчала. Она смотрела на мать и чувствовала, как внутри снова просыпается глухая боль. «Теперь у меня душа отчаинья?.. Моя решимость… Так больно…» — подумала девушка, свернувшись в клубок. Эта мысль впилась в душу, словно игла… Не получив ответа, Ториэль ушла.       Пролежав на кровати около часа, Фриск вдруг поняла, что чувствует онемевшие ноги и руки. «Действие обезболивающего проходит» — решила кареглазая и попыталась подняться. Сев на постели, она огляделась. Сама кареглазая была в одной белой ночной рубашке. В комнате всё было как обычно. Стол на месте, на нём стоит ноутбук. Разноцветные подарочные коробки были сложены под стол. Шкафы с одеждой, стул, окно, — всё как раньше. Но что-то не так… На подоконнике пусто. Девушка печально всмотрелась в еле заметный круглый тёмный след от горшка. По стеклу лениво постукивал мелкий дождик. Солнце скрылось за большими свинцовыми тучами. На улице было грустно и пусто. Фриск вытянула вперёд руку и призвала душу. Волна боли прокатилась по её телу. Девушка взглянула на сердечко. На серое, дрожащее сердечко. Шатенка вдруг почувствовала что-то. Она провела пальцами по щеке, смахнув одинокую слезу. Спустя какое-то время Фриск медленно сползла с пастели и направилась к двери. В коридоре второго этажа было тихо и темно. Шатенка приблизилась к комнате Чары. Не было никаких признаков жизни. Был слышен лишь дождь, будто окно было раскрыто настежь. Немного подумав, она постучала. Но ничего не произошло. Девушка прислонилась к двери и тихо произнесла: — Мне жаль… Мне очень жаль, Чара… Она зажмурилась от переполнявшей её тоски и печали. Из глаз рекой потекли слёзы. Из комнаты Ториэль доносились звуки рыдания. Девушка повернулась на звук и схватилась рукой за голову. — Мне жаль. Я всех вас подвела…       На мягкий ногах кареглазая спустилась по лестнице на первый этаж. Здесь всё ещё был накрыт праздничный стол, стояли стаканы с напитками и тарелки с едой. В некоторых местах были опрокинуты и притоптаны вещи, будто в гостиной была толкотня и давка. Шатенка судорожно вздохнула, когда её взгляд упал на дыру в полу, вокруг которой лежала земля и осколки. Девушка приблизилась к дыре и, упав на колени, положила на неё руку. — Флауи… — наклонившись к дыре, шёпотом позвала Фриск. Тишина. — Азриэль… Азриэль, если ты ещё здесь, возвращайся, пожалуйста. Но никто не пришёл. — Я… Я всех подвела, не так ли? — тихо проговорила шатенка, смотря в окно, на улицу, где дождь уже превратился в ливень. — Я была слепа к другим… И это моё наказание. По телу Фриск снова прошла дрожь, заставив её свернуться в комок. По этажу пронёсся жалобный стон. — Я всё потеряла. — заплакала шатенка. — Я потеряла ВСЁ. Боль в душе была нетерпима. Она, словно нож, вонзалась в тело Фриск снова и снова, ни на секунду не останавливаясь. Отчаянье поглатило девушку. Она билась в истерике на полу, корчилась от боли и шептала: — Я всё потеряла.       Ливень за окном перешёл настоящую грозу. Тучи заполонили собой небо. Где-то вдалеке слышались разкаты грома. Дождь бешено барабанил по стеклу, словно жаждил разбить его и ворваться внутрь дома. Гудел ветер, пролетая сквозь кроны деревьев, унося с собой листву и ветки. Это был настоящий ураган. Фриск лежала на полу и смотрела в окно. Её волосы были растрёпаны, кожа бледна, глаза пусты. Её не мигающий взгляд был устремлён на улицу. Казалось, что шатенка умерла. Но сердце, яростный стук которого раздавался по всему этажу, подавало надежду. Скованная отчаиньем, кареглазая лежала на полу около дыры, ушедшая глубоко в себя. Она не чувствовала себя такой брошенной даже после трагедии в лаборатории Гастера. Тогда она чуть не потеряла Флауи, а сейчас она потеряла абсолютно всё. Ничего уже не будет прежним. Она всех подвела. Девушка наконец моргнула. «Можно ли всё вернуть?» Приподнявшись на локтях, Фриск попыталась выйти в меню, но ничего не произошло. «Без решимости я больше не игрок…» — зажмурилась девушка. — «Я больше не могу сбросить. Я потеряла последнюю возможность на исправление ошибок…»       В окно ударила ветка, принесённая ураганом. Кареглазая сидела с закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону. От неожиданного громкого звука девушка вздрогнула и обернулась на окно. Её задумчивый взгляд прожигал стекло. «Можно ли всё вернуть?» Шатенка поднялась на ноги и подошла к окну, приложив руку к стеклу. Девушку сразу обдало ледяным холодом. Тяжело вздохнув, Фриск прислонилась головой к стеклу. Его мрачный холод остужал горячую кровь шатенки и замедлял её мысли. В окно снова что-то ударило, и Фриск отстранилась прочь. На её лице было странное выражение. Она улыбалась? «Может… Я смогу попросить помощи у Гастера? Он ведь учёный? Он точно должен знать, как вернуть мою решимость.» Кареглазая наспех надела сапоги, накинула куртку и вышла на улицу. Не чувствуя страха и холода, шатенка бежала по направлению к дому Санса и Папайруса. «Гастер — моя последняя надежда!»       Через некоторое время Фриск осознала, как легко она одета. Стуча зубами от холода и сырости, шатенка упорно приближалась к цели. В небе сверкнула молния, в след за ней раздался гром. Ничего не видя и не слыша, девушка бежала по глубоким лужам. Спустя мгновение кареглазая уже стоит перед нужным домом. Девушка дёрнула дверь, но та оказалась заперта. Тогда Фриск начала стучать. «Мне нужен Гастер! Он дома?» — думала девушка. — «А Санс и Папайрус?..» Она вдруг вздрогнула и отошла от двери. Вся её одежда промокла насквозь, волосы были растрёпаные и сырые, в сапогах хлюпала вода, из-под куртки торчала белая ночнушка. Девушка ещё раз выругалась на себя за то, что так легко оделась. «Нельзя, что бы они увидели меня такой!» — зажмурилась шатенка. За дверью послышался высокий голос Папайруса: — КТО ТАМ ПРИШЁЛ В ТАКОЙ УРАГАН? КТО БЫ НЕ ПРИШЁЛ, ЕМУ НЕ ПОМЕШАЕТ ПОСКОРЕЕ ЗАЙТИ В ДОМ! Шатенка чихнула. — НАДО БЫСТРЕЕ ОТКРЫВАТЬ! Фриск рванулась в сторону и забежала за стену дома. Глаза слипались от усталости, нос шмыгал, а горло начало першить. «Но как же я войду, если там Папс?!» — судорожно думала кареглазая. Входная дверь распахнулась, и на улицу высунулся высокий скелет в броне. Он беспокойно огляделся и непонимающе воскликнул: — НИКОГО! НО КЛЯНУСЬ, Я КОГО-ТО СЛЫШАЛ! Откуда-то из дома послышался голос Санса: — Может над тобой подшутили, Папс. Зайди в дом, а то уже весь мокрый. — ДУМАЕШЬ ЭТО РОЗЫГРЫШ? — Агась. Кареглазая вдруг поняла, что хочет чихнуть. «Нельзя! Заметит! Надо уходить! Но куда? Тут везде лужи, если я по ним побегу, то будет слишком громко!» Вдруг кто-то подкрался сзади к Фриск и зажал ей рот. От испуга шатенка передумала чихать и начала брыкаться. Не смотря на это, что-то схватило и подняло её на руки. Глаза девушки закрылись, и она потеряла сознание.       Фриск открыла глаза и поняла, что находится в каком-то помещении. Она лежала на твёрдой кровати, будто на железном матрасе. Её лоб грела горячая мокрая тряпка, тело было укрыто одеятом. Боль души смешивалась с болью в голове. Рядом с кроватью весела её куртка и стояли сапоги. «А я в чём?!» — вздрогнула кареглазая и, приподняв одеяло, посмотрела на себя. Она была одета в ту же самую белую ночную рубашку, но уже сухую и тёплую. Успокоившись, шатенка села и огляделась. Она была в секретном подвале Гастера. «Я на месте! Но как?!» В противоположном конце помещения сидел Гастер, подперев рукой голову, и строго смотрел на девушку. Рядом с ним на столе стояли две кружки, от которых исходил пар. Вдруг скелет взял одну из кружек и начал помешивать содержимое ложкой. — Гастер! Я… — затароторила девушка, но учёный перебил её. — Фриск. При всём уважении. Что на тебя нашло? — с укором произнёс Гастер. — Вы всё знаете? — поникла шатенка, теребя в руках кончик одеяла. — Конечно знаю! Как мне не знать! — иронично усмехнулся скелет и, взяв в руку вторую кружку, подошёл к девушке. — Нашла в чём идти в такую погоду! Ты бы ещё купальник одела! Кареглазая чихнула в знак согласия и приняла кружку с чаем. — Так вы об этом. — неловко улыбнулась Фриск. — А я-то подумала… Она сразу замолчала, увидев пронзительный взгляд учёного. — А ты о чём подумала? — твёрдым тоном спросил скелет. — Я… Я? Я об этом и подумала… — Ты снова врёшь мне? «Он прав! Что я творю? Я же пришла к нему за тем, чтоб он помог мне с душой!» — мысленно злилась на себя шатенка. Она тихонько отпила чай и печально посмотрела Гастеру в глаза. — Вам не рассказали? — Кто? О чём? — скелет прищурил глаза. — Я думала Санс и Папайрус рассказали вам о моём дне рождения. Учёный задумчиво отвёл взгляд. — Я не поднимался в дом уже третий день… Вполне вероятно, что они просто физически не смогли посвятить меня в курс дела. — с ноткой вины произнёс скелет. — Так, что произошло? Фриск вздохнула, села по-удобнее и рассказала Гастеру всё, что произошло. Ничего не утаивая, в подробностях. Учёный внимательно слушал, помешивая свой чай ложкой, и задумчиво глядел шатенке в глаза. На моменте своего поцелуя с Сансом, девушка замешкалась, заметив, как посерьёзнел Гастер. Было видно, что он винил во всём сына. Фриск погрустнела. «Теперь и Сансу из-за меня достанется» Гастер подбадривающе кивнул в знак того, что ждёт продолжения. Кареглазая отвела взгляд и продолжила. Закончив свой рассказ, девушка молча уставилась на свой уже остывший чай. Скелет отпил из своей кружки и посмотрел на шатенку. — Покажи. — равнодушно сказал учёный. — Что? — дёрнулась Фриск. — Душу. — Сейчас. — не охотно согласилась она. «Я знаю, что мне нужна его помощь. Я знаю, что мне нужно сотрудничать, но… Всё ещё противно от мысли, что я жалуюсь кому-то…» — нахмурилась кареглазая. Она вытянула вперёд свободную руку и призвала душу. Увидев серое сердечко, Гастер даже не дёрнулся, хотя прекрасно понимал, что это ужасная трагедия. Он осторожно протянул руку и коснулся души. Фриск судорожно вздохнула от прокатившейся по телу, глухой боли. — Больно, да? — печально поинтересовался скелет. — Не совсем… — Когда ты поймёшь, что мне можно доверять? — безэмоционально бросил Гастер и, захватив летающее сердечко рукой, пошёл к столам с бумагами и приборами. — Простите… Она и правда болит… — прошептала девушка, наблюдая за действиями учёного. Гастер поставил кружку на стол и, не раздумывая, начал копаться в папках. Его костяные руки со злобой и нетерпением расшвыривали разноцветные папки с бумагами. Было видно, что скелет напряжённо ищет. Ищет что-то очень важное. — Что вы ищете? — осторожно поинтересовалась кареглазая. — Ищу то, что должен был забрать из старой лаборатории… Точнее, из под её обломков. — пробормотал скелет. — А что это за вещь? — Это формула решимости. С её помощью я смогу изготовить искусственную решимость. — И тогда… Я смогу сбросить? — дрожа от страха, спросила девушка. Скелет замер, повернулся к шатенке и пронзительно посмотрел ей в глаза. Его испепеляющий взгляд заставил Фриск стыдливо отвернуться. Учёный устало прикрыл глаза и вернулся к поиску бумаг. — Возможно… — тихо произнёс он. — Но не торопись с этим. Это самый плохой вариант в твоём выборе. — Знаю… — вздохнула кареглазая. — Было бы легче, если бы у меня был этот самый выбор. Что же мне ещё делать, ве… В стену рядом с Фриск прилетела горящая папка. Девушка испуганно дёрнулась и закуталась в одеяло. Скелет брал одну папку за другой, быстро листал тут же, поджигая магией, яростно откидывал их в стены. — Что это за мусор?! Я не могу найти формулу! — Ч-что? — занервничала шатенка. — Как? — Ничего не понимаю! — воскликнул учёный и замер, осматривая стол. — А вы случаем не помните её? — с надеждой спросила кареглазая. — Я работал с этой формулой сотню лет назад! Как я могу её помнить?! — повысил голос Гастер. Фриск виновато отвела взгляд. Скелет устало повесил голову, а затем молча подошёл к стулу и сел. — Прости, что накричал… Но формулы нет. — закрыв глаза подытожил учёный, запрокинув голову назад. — Мне очень жаль, Фриск. Девушка сидела неживая и немёртвая. Её взгляд смотрел куда-то сквозь скелета. «Значит… Это конец?» — Фриск вдруг тихо заплакала. — «Это всё… Всё моя вина… И ничего уже не исправить… Последняя надежда умерла. Это тупик. Ториэль и Азгор теперь ненавидят меня. Чара только сейчас узнала, что Флауи — её брат. Она тоже будет презирать меня… Монстры вокруг. Теперь они потеряли игрока. Игрока, который являлся героем и их символом надежды… Они все ненавидят меня. Я лишняя.» Кареглазая вдруг застыла. «Тоже самое говорил Азриэль… Так вот, что он чувствовал всё это время!» Девушка прижала одеяло к лицу и начала рыдать. — Прости меня, Азриэль! Прости меня! Я такая дура! Вернись! Умоляю! Гастер молча наблюдал за истерикой шатенки. Закинув ногу на ногу, он взял со стола лупу и стал рассматривать серую душу. — Я вижу, как дрожит её магия. — сказал сам себе учёный. — Я вижу, как она чётко реагирует на эмоции хозяина… Он грустно глянул на девушку и снова посмотрел на душу. Фриск не переставала рыдать в одеяло и отчаянно шептать что-то под нос. В помещении была невыносимо тяжёлая обстановка.       Спустя час, девушка молча лежала на кровати, с головой накрывшись одеялом. Иногда слышались её тихое дыхание и всхлипы. Гастер сидел, подперев голову руками. Перед ним стояли две кружки с остывшим чаем, и левитировало серое сердечко. Глаза скелета были прищурены, неморгающий взгляд устремлён на душу. Вдруг учёный выпрямился, залез в шкафчик под столом и достал какой-то прибор. — На улице уже закончился дождь. — сообщил он. Фриск ничего не ответила. Учёный спрятал прибор и снова посмотрел на душу. — Что для тебя решимость? Шатенка тихо всхлипнула. Одеяло начало неспеша подниматься, и вскоре кареглазая уже сидела на кровати, непонимающе смотря на скелета. — Зачем тебе решимость? — посмотрел на неё Гастер. — Я хочу всё сбросить… — с трудом выдавила Фриск. — И всё? Хочешь просто сбежать от проблемы? Хочешь стереть всем память, будто ничего и не было? — У меня нет другого выбора! — снова начала плакать девушка. — Это моя последняя надежда! Гастер всем телом развернулся к кареглазой. — А ты уверена, что это сработает? — В-всмысле? — замерла шатенка. — Ты уверена, что это всё исправит? Это сотрёт память… Всем ли? — Я… Нет… — в ужасе прошептала Фриск. — А как же Санс? Я? Чара? Азриэль? Все мы существуем за пределами таймлайна. — холодно произнёс скелет. — Ты уверена, что мы простим тебе это? — Но как тогда?! — давясь слезами, закричала шатенка, подавшись вперёд. — Как мне тогда быть?! Это был мой последний шанс! — Не совсем… — слегка улыбнулся учёный. — А ты не пробовала идти напролом? — Это как? — поражённая его весельем, поинтересовалась Фриск. — Так… Просто. Как поступают в такой ситуации. Попросить у всех прощения. Шатенка непонимающе взглянула на учёного. Тот самодовольно усмехнулся. — Не думала? — Но… Но это будет бесполезно! Я же такое натворила! Они не станут слушать меня! — возразила Фриск. — В таком случае тебе нужна помощь. — …Вы хотите помочь мне? — удивилась девушка. — Прости, но нет, Фриск. Я для них вообще незнакомый скелет. Меня они тем более слушать не станут. Тем более после того, что произошло в старой лаборатории… — Вот как... — поникла кареглазая. — Фриск, я имею ввиду, что тебе нужна помощь кого-то близкого… — Чара? — Ещё ближе… — Т-ториэль? — Ещёёёёёё ближе… — терпеливо повторял учёный. Шатенка смутилась. — Правильно. — усмехнулся скелет. — Азриэль? — тихо спросила Фриск. — Верно! — воскликнул Гастер. — — Но он ушёл… — опустила взгляд девушка. — Далеко ли? Ты же знаешь, что он не уйдёт далеко от тебя. — Но… Он мог! Вдруг он уже на другом конце света! — Ты плохо его знаешь, если думаешь, что он бросит тебя. — прикрыл глаза учёный. — Я очень долго живу и многое видел. Я видел, как он родился, как он взрослел, как умер, и как потерял надежду… А так же я видел, как он однажды влюбился… — Я знаю… — тяжело вздохнула кареглазая. — Тогда, ты знаешь, что он не ушёл далеко. Фриск молча сидела на кровати и задумчиво качалась взад и вперёд. Гастер встал, подошёл к шатенке и отдал ей душу. — Мне кажется, это ваше. — весело произнёс учёный. Девушка посмотрела на сердечко и слегка улыбнулась: — Большое спасибо, Гастер. — Не за что. — подмигнул ей скелет. — Тебе уже лучше? Тогда надо спешить. — Вы правы. У меня не так много времени. — сверкнула глазами Фриск и, спрыгнув с кровати, пошла за одеждой. Гастер растерялся. — Думаю, тебе следует пойти домой и переодеться прежде, чем пойдёшь на поиски. — Ой! — неловко засмеялась кареглазая. — Я уже забыла. Конечно переоденусь. Они попрощались, и Фриск села в лифт, ведущий наверх.