He comes back

Ночь с двадцать восьмого июля на двадцать девятое. Елена допивает остатки жидкости вишневого цвета, с которыми не могла покончить последние полчаса. Она не празднует. Не отмечает. Ностальгирует. Год назад девушка провела эту ночь с Деймоном. Это была не просто ночь. Она была чудесной. Двое давних приятелей изрядно напились и отправились на крышу небоскреба, в котором когда-то жил Сальваторе, и встретили там рассвет, признаваясь в любви и давая клятвы, что никогда не бросят друг друга. Гилберт встает с дивана с бокалом в руке и отправляется на кухню, чтобы помыть его. Она не сразу начинает задуманное. Сначала медлит, проверяет воду на ощупь, а потом уже совершает, что хотела. «Горячая.» — пронеслось у шатенки в голове. Слишком давно не было горячей воды. Она не помнит сколько. Может, месяц, может, полтора. Идея пойти набрать ванну уже не кажется такой абсурдной, учитывая, что сейчас четыре утра, и близится рассвет. Гилберт слишком давно ее не принимала. Но ее мысли перебивает звонок. Кто вдруг решился позвонить так рано? Или же правильнее сказать: так поздно? Елена слегка щурится, когда видит до боли знакомый номер на экране телефона. Медлит. Не знает, стоит ли брать трубку. Но в итоге решается. За спиной десять лет знакомства. Семь лет в школе. Три в университете. Он уехал три месяца назад. Просто взял, забрал документы с учебного заведения и уехал, не сказав ни слова. Но Гилберт не глупая. Она все поняла. — Деймон? — ее голос слегка дрожит, и она не узнает его. Сальваторе молчит. Он не знает, ждала ли его звонка кареглазая. Скорее, нет. Она с легкостью могла забыть его. Но не сделала этого. Не захотела пытаться. — Пустишь? — его губ касается легкая улыбка. Он все еще помнит ее адрес. Номер. Квартиру. Мог бы забыть, но не стал. И также Деймон знает ответ. — Заходи, — подойдя к окну, девушка замечает: его машина здесь, он сам стоит под окнами. Их разделяют, буквально, считанные минуты от встречи. Звонок в дверь. Ей плевать на все. Она мчится открывать дверь. Парень предстает перед ней. Все такой же: бледная кожа, угольные спутанные волосы, спокойные голубые глаза. Елене не хватало его. Всего. Целиком. Он переступат порог, и она, не медля, бросается ему в объятья и шепчет его имя, не веря, что брюнет наконец-то здесь. Перед ней. Будто бы никуда не уезжал. Девушка готова простить ему все дни, недели, месяцы, что его не было. Ее любовь к нему вовсе не стала меньше. Наоборот. И у него то же самое. Деймон в ответ обнимает Гилберт, закрывая ногой дверь, и зарывается в ее, все тех же, слегка волнистых, каштановых волосах, глубоко вдыхая любимый запах. Он скучал. Она скучала. Никто не верил тому, что происходит сейчас, но это правда. Это реально. Не те сны, что снились девушке чуть ли не каждый день. Они не знают, сколько времени так стоят. Им важен момент. Двое боятся хоть на миллиметр сдвинуться. Боятся нарушить воссоединение. Боятся, что все это окажется очередным сном, количество подобных было ужасно много, и это пугало. Первая осмеливается двинуться Елена, поднимая свою голову, и долго смотрит на Деймона, лишь потом подается вперед, накрывая своими губами его. Он, конечно, отвечает на поцелуй, идя на нее, и в конечном итоге валит на диван. Они целуются долго, страстно и жадно, показывая то, как сильно скучали по друг другу. Гилберт все еще не верит, что ее Сальваторе здесь, нависает над ней, то нежно прикусывая нижнюю губу, то грубо целуя, поглаживая бархатистую щечку. Она не знает, уйдет ли он снова или нет, поэтому наслаждается моментом, но Деймон будто читает ее мысли и, отстраняясь, переводит дыхание. — Я больше не уйду. Клянусь, — мягко произносит он и снова целует ее. Оставшееся утро с лица Елены не сходит улыбка до того момента, пока они оба не засыпают на том же диване.