Убийство в полнолуние

Ночь раскинула свои объятия над тихим городом. Полная луна красовалась на небе, освещая покрытые мраком улицы, среди которых можно было встретить редкие горящие фонари, света от которых едва хватало осветить хотя бы двери домов, над которыми они висели. Обитатели одного из таких жилищ мирно спали в своих кроватях, сморённые тяжелой дневной работой. Молодая пара опочивала в своей кровати, обнявшись и накрывшись одеялом, чтобы не замерзнуть в эту осеннюю ночь. Фонарь на стене их дома погас от порыва ветра, а дверь тихо отворилась, впуская ночного посетителя в дом. По тёмному, мрачному коридору, на цыпочках, словно вор, пробиралась к комнатам мрачная фигура в чёрном плаще, капюшон которого полностью закрывал лицо ночного посетителя. Пробираясь к спальням и чуть дыша, фигура в плаще остановилась возле входа в спальню, где мирно спала молодая пара, рядом с которой стояла колыбель младенца. Из-под плаща показалась рука в перчатке с тонким, но острым кинжалом. Небольшой луч лунного света проник через витражное окно, попадая немного на фигуру вошедшего и освещая губы, растянутые в безумной улыбке. Фигура подошла поближе к кровати. Шорохи подола плаща тихо сливались со стрекотанием ночных насекомых. Рука с кинжалом приблизилась к спящему мужчине, в мгновение ока перерезая ему горло. Жертва только и успела, что открыть уже застывшие глаза. Струя горячей крови полилась по кровати. Женщина, что лежала рядом, почувствовала что-то мокрое и теплое, потому медленно и с неохотой открыла глаза, но её настигла та же участь, что и мужа. Затем, фигура повернулась к люльке, где спал младенец, морща носик. Рука, с уже окровавленным кинжалом, была занесена над младенцем. Секундная задержка. Кинжал вошел ровно между ребер, протыкая детское сердце. Тихий вскрик и вновь тишина Вытащив кинжал из мертвого тела, рука фигуры скрылась под темным плащом, а сам же ночной гость вновь двинулся в темный, мрачный коридор, выходя и тихо закрывая дверь, после чего, скрываясь в темноте ночных улиц. На следующее утро в городе кипела жизнь как и всегда. Торговцы открывали свои лавки, в церкви звучал утренний колокольный звон. Только вот местная охрана порядка была вновь ошарашена очередным убийством, которое как две капли воды повторяет предыдущие. Оставался лишь не ясен мотив убийцы, ведь деньги и более-менее ценные вещи всегда оставались на местах, а ритуальных знаков, кои оставляют язычники и колдуны - тоже нет. Гилберт наблюдал вместе с другими горожанами, как охрана осматривала дом. Когда же парню надоело глядеть на это, он пошел на площадь, где совсем недавно открылись лавки продавцов, на фоне играли колокола местной церквушки, а с ней находилось здание суда и стражей города, в центре небольшой фонтан, рядом с которым крутились ребятишки пускающие бумажные кораблики. Молодого парня не столько беспокоили эти убийства, как факт того, что следующей жертвой может стать его сестра. О, его любимая сестренка Юльхен, маленькая и наивная девчушка в глазах своего брата, которая стала встречаться с этим проклятым колдуном Иваном... Почему колдуном? Сам Байльшмидт был верующим человеком и исправно посещал вместе со своей сестрой церковь, молясь Богу о погибших родителях. Но как только сестра стала видеться с этим человеком, то она всё больше стала отдаляться от церкви и самое главное - от брата. Этот человек, если его можно так назвать, околдовал его любимую сестренку! Все разговоры у сестры были только и только о нём. Но это не самое страшное. Вскоре его сестра переехала жить к этому исчадию ада, и они почти перестали видеться. Гилберт шагал по площади, где стояли палатки торговцев, но вот он заметил её - свою маленькую сестренку, и тут же направился к ней: — Юльхен, — словил Байльшмидт за руку собравшуюся уйти девушку. — Как ты? — с тревогой в голосе спрашивает парень, в глазах которого стоял неподдельный страх за единственного родного человека. — Ты опять за свое, — усмехнулась девушка, погладив старшего брата по волосам. — Со мной всё в порядке, не переживай. Мой любимый меня защитит, — сказав это, девушка развернулась, убирая свою руку из хватки и скрылась в толпе. По щеке прусса скатилась слеза, а его всего стало трясти. Не помня себя, парень отправился в бар и начал глушить свои чувства выпивкой, пропивая все свои деньги. Гилберт сидел до последнего, пока его не выперли на холодную улицу, буквально выкинув из таверны. Парень поднялся на ноги и шатаясь, поплелся домой. Пройдя несколько домов, он облокотился плечом об угол одного из них и взглянул на пустую улицу, освещённую лишь полной луной, такой же одинокой, как и сам он. Внезапно, его взору представилась фигура, уходящая из чьего-то дома. Повинуясь неизвестному порыву, Байльшмидт сорвался с места и побежал за удаляющейся тенью в лунном свете. Неизвестная фигура удалялась из города, но немного протрезвевшему парню удалось схватить за руку и дернуть на себя этого человека так, что капюшон слетел с головы незнакомца… — Юльхен… — Гилберт окончательно пришел в себя, глядя на лицо сестры, на котором была безумная улыбка и пустые глаза, что светились фиолетовым светом, а на лице были пятна крови Девушка с минуту смотрела на парня, а затем вновь повернулась и продолжила свой путь. У парня не осталось сомнений в том, куда она идёт… В дом того Ивана. Вновь последовав за сестрой, Гил остановился у калитки. Его взору предстала поистинне ужасная картина: его сестра, как безвольная кукла с застывшим безумием на лице, была в руках этого демона, который с некой извращенной нежностью поглаживал её по щеке, размазывая капли крови. В её руках был окровавленный кинжал, который она не отпускала даже сейчас, безвольно лежа в руках у колдуна, который заметив парня, поднял на него свой взгляд и ласково заговорил: — Гилберт, — улыбнулся он. — Разве она не прекрасна? — раздался смех колдуна в тишине ночи — Что ты… — парня всего трясло. Его сестра, его маленькая девочка, которую он поклялся защищать — Что ты с ней сделал!? — прокричал парень. — Я сдам тебя церкви и страже! — не унимался он. — А ты подумал о том, что станет с ней? — безумная улыбка появилась на лице колдуна, — Ведь её первой и убьют, — Иван приподнял безвольную куклу и прижал ближе к себе, целуя в щеку. — Но если ты промолчишь, то сохранишь ей жизнь, — колдун смотрел на пруссака из-под полу-опущенных век, — А теперь иди и подумай над этим. Словно ведомый, Гилберт вернулся в город, придя в себя, и осмотрелся вокруг. Это была центральная площадь города, где казнили убийц и ведьм. Прямо перед парнем стояла церковь, а рядом здание, где была стража города. Как цинично было привести парня к этому месту... заставив его принять решение и стоять перед Богом и законом... Байльшмидта всего трясло. Он не знал что делать и как поступить. Парень опустился на колени прямо посередине площади, смотря на здания, задыхаясь от немой истерики...