***
— Грейнджер, Гермиона! — суровая женщина в зеленой мантии, называвшаяся профессором МакГонагалл, громко прочитала имя, написанное на пергаменте. Невысокая одиннадцатилетняя девочка с копной каштановых волос и карими глазами, на дне которых плескались детское восхищение и недетская горечь, гордо подняла подбородок и неспешно подошла к табурету, на котором лежала старая шляпа. Натянув шляпу на голову, девочка села на табурет. «В тебе много злости, дитя, — услышала она тихий голос в своей голове и поняла, что это говорит ей шляпа, — много ненависти и обиды. Ты хочешь отомстить. Ты хочешь власти. Но ты умеешь терпеть, умеешь выжидать, ты способна молча сносить любые оскорбления. До поры до времени… Ради близких и друзей готова на все, не прощаешь предательства. Я помогу тебе достичь желанного, но помни, что все зависит от тебя. Удачи!» Девочка, скорчившись на неудобном табурете, молча слушала речь шляпы. Этот небольшой кусок ветоши сумел понять её, да так, как не мог понять никто другой, даже её собственные родители. Поэтому она была рада любому вердикту этой мудрой тряпки. — СЛИЗЕРИН! — крикнула шляпа на весь зал. Девочка молча стянула её с головы и поспешила к зеленому столу. Да, она была рада даже этому факультету. Он поможет ей, поможет добиться поставленной цели. Она села за стол возле очень толстого мальчишки, фамилия которого, как она помнила, была Гойл. Он ничего не сказал, но и она тоже не хотела говорить. Распределение шло своим чередом. По другую руку от Гермионы присела некая Дафна Гринграсс, а напротив — Драко Малфой, блондин с тщательно прилизанными волосами. Он и стал первым, кто заговорил с девочкой. — Значит, твоя фамилия Грейнджер? — растягивая слова, спросил он. — Не помню такую среди чистокровных… И о полукровках я не слышал… Значит, твои родители магглы? — Магглы… — протянула Гермиона. — Не знаю, что это значит, но звучит очень приятно. Приятно-оскорбительно. Мои родители — редкостные гады, поэтому можешь говорить о них всё, что хочешь. Мальчишка поднял брови. — Получается, ты — грязнокровка? — уточнил он и, не дожидаясь ответа, закричал так, что его услышали все сидящие за зеленым столом. — В Слизерин попала грязнокровка! Реакция соседей Гермионы оказалась одинаковой — они с одинаково брезгливым выражением на лице поспешили отсесть подальше. — Тебе здесь не место, грязнокровка, — довольно прошипел Малфой. — Скоро ты сама попросишь директора перевести тебя. — Не надейся, — прошипела Гермиона в ответ. Серые глаза сверкнули и удивленно уставились на девочку.***
Серые глаза сверкнули и удивленно уставились на меня. — Грейнджер? — Малфой все еще не мог отойти от шока. — Что ты здесь делаешь? — В школу еду, Малфой, — усмехнувшись, отвечаю я. — Сегодня первое сентября, все дети идут учится. А ты не знал, да? Он шипит и толкает меня к двери одного из купе. Я безмятежно улыбаюсь и смотрю в его обычно холодные, но сейчас горящие каким-то диким огнем глаза. Малфою было плохо. Очень плохо. Кожей я чувствую, что он жаждет сорвать на ком-то свою злость. Я просто не вовремя подвернулась ему под руку. Он тяжело дышит. Смотрит на меня так, словно хочет прожечь во мне дыру. Хочет причинить боль. Причем именно физическую, а не душевную, как это было все годы обучения. — Как ты умудрилась обойти Комиссию по чистоте крови? — продолжая нависать надо мною, шипит он. — Ты ведь грязнокровка… Как? Он теряет контроль. Это уже было плохо. Особенно для меня. В Слизерине в первую очередь учат сдержанности. Слизеринцы всегда могут сдержать свои эмоции. И Малфой всегда был самым спокойным из всех учеников зеленого факультета. Даже я могла позволить себе истерику. Но не он. Значит, случилось что-то настолько неприятное, что он не смог себя контролировать. — У меня есть свои способы решения проблем, — туманно отвечаю я, пытаясь сообразить, как вырваться из его стальной хватки. — Ты без своей свиты… — он наклоняется к моему уху и шепчет: — Не страшно? — Отвали, Малфой, — такая близость вызывает во мне злость. И страх, что я сорвусь и выдам свою тайну раньше времени. — Они сбежали и бросили тебя, — он слегка отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Бросили тебя в Хогвартсе, где Пожиратели жаждут пролить твою грязную кровь. Они предали тебя. А я ведь знаю, что ты не прощаешь предательства. — Ошибаешься, — холодно отвечаю я. — Они не предавали меня. Я сама попросила их отправиться вдвоем. Мы с ними все обсудили. — Лжешь, Грейнджер, лжешь, — он довольно ухмыляется. — Но мне плевать. Потом ты сама признаешь, что они трусы и предатели. Думаю, это будет скоро. И, думаю, это будет на уроках у Кэрроу. Знаешь их? Брат и сестра, милейшие люди. Они близкие друзья моей семьи. — Да? — язвительно спрашиваю я. Часть тайны можно уже рассказать, все равно я не смогу долго скрывать её. — Что-то ты не был очень довольным этим летом, когда они гостили у тебя, не так ли? Он бледнеет. Отскакивает от меня, словно обжегшись. Смотрит диким, больным взглядом. Как будто хочет разорвать, но понимает, что не сможет, просто не хватит сил. Но на ненависть у него ещё есть силы. Я улыбаюсь. Улыбаюсь зло и неприятно. Мне нравится чувствовать его ненависть. Я уже привыкла к ней, шесть лет даром не прошли. Теперь я питаюсь ей. Наслаждаюсь. — Бойся, Малфой, — теперь я наклоняюсь к нему. — Ты тоже слаб. Ты тоже сломлен. Как я. И тебе тоже есть чего бояться, — я медленно отхожу от него, тем не менее не отводя взгляда, и бросаю уже через плечо, уже отойдя на значительное расстояние: — Встретимся на уроках Кэрроу! Ухожу, больше не оборачиваясь, хотя чувствую его серый взгляд, наполненный ненавистью. Глупость. Нам обоим есть кого ненавидеть еще больше, но мы предпочитаем тратить силы друг на друга. Иду медленно, стараясь унять дрожь в руках. Мне тоже страшно, что бы я ни говорила Малфою. Я не гриффиндорка, мне простителен страх. Нужно успокоиться. Один шаг, второй. Не нужно сожалеть о своем решении. Три, четыре. Оно было взвешенным и обдуманным. Я знала, на что иду. Пять, шесть. Нужно извлечь выгоду из своей неприятности. Семь, восемь, девять… Я подхожу к дверям одного из купе, открываю их. Захожу. Собрав все свои силы, сначала натянуто, потом искренне улыбаюсь. — Невилл, Джинни, Луна, рада вас всех видеть! — наслаждаюсь секундным удивлением на их лицах. Удивление быстро проходит, они тоже начинают улыбаться и обнимать меня. — Гермиона! — весело говорит Джинни, усаживая меня рядом с собой. — Я думала, ты уехала с мальчиками. Вы исчезли со свадьбы, я не знала, что с вами. Где вы провели август? И почему ты тут? Что-то случилось? — она бледнеет. — Что с Гарри? — Успокойся, Джинни, — я устало улыбаюсь. — С Гарри все в порядке. Мы были на площади Гриммо. Потом мальчишки полезли в Министерство, а я осталась с Кикимером. Я прождала их целый день, не спала всю ночь, но только утром Кикимер принес мне письмо. Они написали, что не хотят подвергать меня опасности, и просили уехать из страны. — Почему же ты не уехала? — удивляется Невилл. — Я должна им помочь, — ложь давалась мне легко. — В Хогвартсе самая большая магическая библиотека. В ней я найду всю необходимую информацию. — Какую информацию? — не выдерживает Джинни. Я вздыхаю, размышляя, стоит ли им рассказывать или нет. Рассказывать ужасно не хотелось — я пообещала Гарри, что никто не узнает о задании Дамблдора. Но… Гарри с Роном предали меня. Бросили. Пусть и прикрываясь лживыми словами о моей безопасности. А Джинни, Невилл и Луна смогут мне помочь. Я снова вздыхаю. Нужно рассказать. Надеюсь, они меня не бросят. — Что вы знаете о крестражах? — выпаливаю я, внимательно наблюдая за их реакцией. Удивление. Непонимание. Да, они ведь светлые маги, никогда не сталкивали с по-настоящему тёмной материей. А вот мне приходилось, причем ещё до того, как Гарри рассказал мне об этом. Ладно. Не думать о мальчиках. Не думать. Нужно просто забыть. Не вспоминать ту боль, которую я почувствовала, когда прочитала их письмо. И не вспоминать то, что за этим последовало. Не вспоминать. Вдох. На меня смотрят. Я слегка улыбаюсь, показывая, что у меня все в порядке, и начинаю рассказ. Потом достаю из сумочки книгу «Тайны наитемнейшего искусства», показываю им ритуал создания крестража. Закончив рассказ, вновь внимательно смотрю на них. Они похожи на маленьких птенчиков, выпавших из гнезда. Они ехали сюда, полные решимости свергнуть режим Снейпа и Кэрроу, но теперь столкнулись с суровой действительностью. С силами, которые превосходят их во много раз. Но я знала — если противник сильнее, нужно быть хитрее. Я ободряюще улыбаюсь друзьям. Вместе мы справимся. — Ребята, все будет хорошо! — я снова улыбаюсь и с радостью вижу, как светлеют их лица. — Но в одиночку мы не справимся. — Значит, нужно собирать «Отряд Дамблдора», — задумчиво предлагает Луна. — У меня ещё остался зачарованный галлеон. Думаю, их многие сохранили. — Разумная идея, — киваю я. — Но этого мало. — Что ты задумала? — с азартом спрашивает Невилл, предвкушающе улыбаясь. Я тоже улыбаюсь. — Расскажу в Выручай-комнате. Но не сегодня и даже не завтра. Нам не нужны лишние подозрения. Лучше выждать месяц-другой. Заодно и поймём, с кем имеем дело. Ложь лилась легко. На протяжении этого августа я научилась лгать. Лгать ради своей выгоды. И только своей. И прежде чем начать это опасное мероприятие, я должна убедить в его правильности саму себя…