Второй шанс для Да... Савады Тсунаеши!

      Если бы мне платили каждый раз, как я попадаю в довольно странную, более того, тупую ситуацию, я была бы миллионером. Потому что ведь на самом деле пальцев на двух руках и ногах не хватит для того, чтобы пересчитать все эти странные ситуации. Начнем с моей привычной реальности и закончим этой, где долбанутости хватит, чтобы еще и в мой мир по почте отправить. Нет, не то что бы я была против. Просто некоторые ситуации действительно напрягают. А некоторые хотят отправить меня на тот свет. Уверяю, Ад по мне еще не соскучился. Но кто меня спрашивать будет?       Ко мне подъезжала никто иная, как Бьянки. И, черт возьми, мне даже страшно представить, что она захочет со мной сделать. В каноне Тсуна все же парень. И наивная, неискушенная Гокудера (кого я обманываю?) навряд ли думала о крепкой мужской дружбе, если это так можно назвать. Поэтому ее план заключался всего лишь в том, чтобы убить несчастного ггшку и укатить с Реборном обратно в солнечную Италию. Но что-то пошло не так. И Тунец оказался девчонкой. Более того, Тунцом оказалась я сама. Что наводило на страшные мысли. Быть порезанной для суши в бар Ямамото как-то не очень-то и хочется. А Бьянки и ревность... Вероятно, это самое малое, что она со мной сможет сделать. Да и Реборн ведь паскуда. Ему лишь бы действительно поиздеваться, а не подготовить к роли Босса. Слова против своей бывшей любовнице не скажет. Хотя и слов «за» от него мы тоже навряд ли услышим. Но Гокудера, как истинная влюбленная девушка-мафиози на это, конечно же, внимания не обратит и просто закатает меня в асфальт. В лучшем случае.       Блин, но фигура у нее, конечно, зачетная. Я тоже такую хочу. Надо будет спросить ее как-нибудь, как мне добиться такого же результата. Если, конечно, я сегодня не распрощаюсь со своей жизнью. А то подъехала фифа, сняла шлем с головы, тряхнула гривой странного цвета и так странно покосилась на меня, будто я стою посреди дороги в такую жару в свадебном платье, а рядом со мной стоит Реборн. Ах да, еще где-то на фоне Занзас в роли священника. Точно! Если в этом мире у меня будет свадьба, я настойчиво попрошу Занзаса побыть в этой роли! Отлично, одну кандидатуру утвердили. А пока я разыгрывала сценарий своей свадьбы с незнамо кем, Бьянки продолжала смотреть мне в глаза. Я смотрела в ответ. Потому что, ну, это же нормально, когда два незнакомых человека остановились посреди улицы и глазеют друг на друга. Гокудера фыркнула. Я склонила голову к левому плечу и чуть потянулась вперед. Серьги у нее тоже, конечно, зачетные. Хочу такие же. Бьянки, может, и истинная девушка, а я вот истинная сорока. Не могу пропустить мимо себя ни одной блестяшки. Да и как пропустить, когда они так маняще выставлены напоказ. Но не тырить же.       — Попей, если хочешь. Погода сегодня жаркая, не так ли? — девушка добродушно улыбнулась и протянула мне подозрительную жестянку оранжевого цвета. Подозрительной она была хотя бы потому, что от нее шел еле заметный фиолетовый дымок, запах которого уже заставил бы любого смертного оставить свой завтрак на земле. Как хорошо, что я сегодня не ела. Но на самом деле это довольно странно. Если это обычная закрытая жестяная банка, то как Бьянки умудрилась запихнуть туда свои дьявольские ингредиенты? Дьявольская рука помощи как вариант не рассматривается. Как она что-то впихнула туда, а потом закрыла, как будто так и надо? Ну, она же могла просто подержать банку в контейнере со льдом, где помимо льда находилось что-то еще бесовское? Навряд ли. Да и к тому же, тогда скорее сама банка отравлена, а не ее содержимое. По крайней мере, такой вариант исключать нельзя. Я покосилась на жестянку с опаской. Благо ее в меня не кинули.       — Спасибо за беспокойство, но все нормально, — буркнула я себе под нос. Бьянки нахмурилась. Почему я все еще не получила этим дьявольским агрегатом по лицу — вопрос по-прежнему открытый. Но что бы она не планировала делать, я ей этого не позволю, а потому я протестующе замахала руками и продолжила: — Слушай, давай договоримся? Ты ведь к Реборну приехала? — при упоминании своего возлюбленного Гокудера буквально расцвела, а ее убийственная аура превратилась в нечто розовое и пушистое. Она действительно в него так сильно влюблена? Серьезно? Не то что бы меня сильно волновала разница в возрасте. Но все же Аркобалено там едва ли не под пятьдесят, если не больше. Разница в возрасте уже жуткая. Вообще в голове не укладывается до сих пор. Ведь Аркобалено стали теми, кем сейчас являются довольно давно? Да даже если и не так давно, то явно не в прошлом году. И если ей только сейчас семнадцать, то сколько ей было, когда она впервые познакомилась с Реборном, когда тот еще был во взрослом обличье? Он в любом случае становится педофилом в независимости от того, когда было наложено проклятие и прочие мелочи. Ну, треклятый репетитор! Ты еще меня чему-то учить собрался?! — Я не претендую на Реборна в любовном плане. Потому что... Ну... Мне нравится другой, — я потупила взгляд и смяла в своих мелких ладошках край кофты. Если бы я ещё умела краснеть от смущения — было бы зашибись. Жаль, что понятия стыда из меня напрочь выбили бальные танцы.       — Да? — Гокудера смерила недоверчивым взглядом, а затем в ее голове, кажется, что-то наконец-то перемкнуло, и она кинулась на меня с объятиями, выкинув банку смерти куда-то за спину. Кажется, я слышала чей-то крик и звук падающего тела. Но едва ли это должно было меня волновать больше, чем крепкие объятия, которые в любой момент могут сломать мне пару ребер. Интересно, я что, настолько великая актриса, что Бьянки поверила в то, что у меня есть возлюбленный, так быстро? Блин, осталось только придумать кто это и активно пытаться делать вид, что я действительно в этого человека влюблена. Реальность была сурова. Я так много раз разочаровывалась в людях, что пытаться найти того, от чьего вида у меня действительно бы трепетало сердце, казалось идиотизмом. Хотя это и так идиотизм. Но старшей Гокудере только скажи, что на ее Реборна никто не покушается со своими влюбленными сердцами, и можно наслаждаться тихой и спокойной жизнью, насколько это возможно. — Ну, тогда я побежала его искать! Обрадую своим приездом! — и Бьянки рванула в одном ей известном направлении, напрочь забыв про то, что досюда добралась, вообще-то, на велосипеде, который в наглую оставила на дороге.       Делать мне особо нечего. Велосипед оставлять было нельзя. Во-первых, он не мой. Во-вторых, это все-таки дорога. Хотя касательно первого пункта я не уверена и в том, что велосипед принадлежит самой Бьянки. Покупала ли она себе хоть какой-то транспорт, когда сама прибыла в Японии совсем-совсем недавно? Вполне могло быть и то, что какому-то или какой-то бедняжке просто не повезло оказаться рядом с юной отравительницей, когда ее переполняла ничем не подкрепленная ревность. Что ж, в некотором смысле я даже рада, что в этом фэндоме мне действительно не уготована роль какого-нибудь прохожего. Динамит Хаято, гранаты Ламбо, отрава Бьянки и прочая дребедень от остального народа, что до меня еще не дошел. Все это сопровождает бедных жителей Намимори двадцать четыре на семь. Добавить еще немного народа в мою компанию и у жителей города вскоре появятся первые седые волосы, не связанные со старением организма. Радует, что хотя бы Реборн направо и налево свою хрень не раскидывает. Правильно, зачем? Зачем, когда можно подорвать в доме свою ученицу, а уже от ее криков люди начнут седеть раньше времени?       Пробыв в этой реальности уже какое-то время, я могла смело сказать, что знаю дорогу до своего дома. Весь Намимори по размеру скорее напоминает мне район, в котором я жила. Со своими дворами, тупыми переходами и лавочками там, где их не ждешь. Так что неудивительным уже кажется тот факт, что даже такая топографическая кретинка как я, все же смогла запомнить дорогу домой. Да и как тут не запомнишь, когда ты прекрасно в курсе, что находишься мало того, что не в своей стране, так еще и в другой, несуществующей реальности. Заблужусь здесь и, возможно, на следующем повороте меня будет поджидать смерть. К слову, удивительно то, что смерть Тсуна с Наной не встретили гораздо раньше. Никакого ощущения того, что за мной кто-то следит, я не почувствовала. Оставить семью без охраны в Японии, когда сам работаешь в Италии? Ну, Емицу, это ты можешь. Такой же беспечный, как и многие-многие другие в этом аниме. Наверное, самыми собранными я бы вообще Варию назвала. Нет, ну, может старший Савада таким образом не хотел привлекать внимание к своей семье, но тут уже тогда довольно спорный вопрос в правильности его действий. И я считаю, что нет, Емицу, ты не прав.       На велосипеде дорога до дома заняла не так много времени. Пусть это и велосипед Бьянки, который надо было вернуть владелице (читать, как: «это все равно круче, чем пешком идти полчаса»), но если уж она и заселится в наш дом, никого об этом особо не спрашивая, то проблем быть не должно. Я просто подогнала этот транспорт своей подруге, которая его оставила черт знает где. Навряд ли Гокудеру-старшую вообще тронет этот сущий пустяк. На данный момент все, что хоть как-то ее касается — это Реборн, и соплячка, которая отказалась от счастья, о котором сама не знала. По мнению самой девушки, конечно же. Не сказать, что я была бы сильно против, утащи она моего репетитора вот прямо сейчас куда-нибудь на свидание. Желательно на другой конец света. Но Реборн — это Реборн. Поэтому сначала он домучает меня своими тренировками, а уже потом все остальное. Человек дела, будь он неладен!       — Реборн! — я оставила велосипед во дворе дома, скинула обувь при входе и пошла в свою комнату, на удивление не начав обтирать все углы и считать ступеньки носом. Аркобалено ожидаемо не откликнулся. Ну, больно надо. В конце концов Бьянки его любовница, а не моя. Он человек взрослый, сам разберется. А я ему в няньки уж точно не нанималась. Из комнаты раздалось подозрительное шуршание. Если это что-то опять придумал чертов репетитор... Земля ему пуховик, в общем. — Реборн... — несносный младенец в деловом костюме нашелся сидящим на моей кровати. В окружении жуков. Пожалуй, я сменю город, в котором живу. И плевать мне на топографический кретинизм. Я не готова находится так близко с этими дьявольскими отродьями. — Там это... Бьянки в город приехала, — жуки на лице моего репетитора испуганно замерли. И даже, кажется, сам Аркобалено нервно дернул плечом. Жуки поползли под кровать. Думаю, что терапия старшей Гокудеры заставит их самих в другой город переехать досрочно, даже несмотря на то, что эта дрянь «работает» на Реборна. Что ж, кажется, я знаю, как буду мстить. И тараканам, и Реборну.       — А, моя бывшая напарница, — про то, что она вообще-то его любовница, решил смолчать значит. Я на то и попаданка, чтобы всю чушь заранее знать! Мой репетитор отвернулся от меня и задумчиво, и даже как-то тоскливо посмотрел на голубое небо за окном. Ну да, бежать-то несносному Аркобалено, впрочем, некуда. Оставить меня он ведь так же не может. Задание же. А то уедет он, и я сразу расслаблюсь, и заброшу учебу. И почему-то в голове не укладывается то, что нахождение этого маленького говнюка под крышей нашего дома так же является гарантом нашей с Наной безопасности, какой не было у нас на протяжении всего того времени, что отсутствовал горе-папаша. От Реборна мог быть толк. И есть. Но в голове это все равно как-то не укладывалось. Потому что садист-репетитор и гарант безопасности — самые настоящие антонимы. — Там, кажется, кто-то пришел. Иди открывай, — пинок под зад стал лучшим решением для Реборна, который явно планировал свалить побыстрее из этого дома.       — Доставка итальянской пиццы! — почему-то я совсем не сомневалась в том, что на пороге моего дома окажется Бьянки. И совсем не удивилась я и стилю ее одежды. По крайней мере короткой юбке, которая будет задираться при каждом шаге, уж точно. Наверное, удивляло только то, что в руках у старшей Гокудеры вместо одной коробки пиццы было две. И всего лишь от одной шел подозрительный ядовитый дым. — Где Реборн? — ни здрасьте, ни до свидания. Впрочем, тут каждый второй хамло, а я научилась не обижаться на такие мелочи. Так что пусть живет. По крайней мере, сегодня.       — Реборн? А, он наверху, проходи, — Бьянки счастливо улыбнулась.       — На, — одна отдала мне коробку с нормальной пиццей и покрепче прижала к груди собственного приготовления. Что ж, травить меня, кажется, не собирались. Думаю, это можно назвать миром. — Съешь эту. А Реборну я приготовила сама. С любовью, — Гокудера подавила восторженный вздох и пошла на второй этаж в указанном направлении. Пицца без любви, так пицца без любви. Как будто я буду возражать. Мои внутренности не познают глубин Ада. Это ж подарок свыше. Садисту репетитору придется мучиться самому. И мой живот не собирается быть ему помощником, как, возможно, он рассчитывал изначально. Не думаю, что, пусть и у сильнейшего киллера, желудок будет несколько сильнее, чем у обычных людей. Не переварит эту хрень? Ну, что делать. Там у клумбы такое замечательное место во дворе есть. Труп закопать есть куда.       — Нет, Бьянки, я не могу поехать с тобой обратно в Италию, — для начала пришлось оставить коробку с пиццей на кухне, и уж только потом я подняла в свою комнату. К тому моменту там начиналось очередное преставление. Реборн в лучших киношных традициях задумчиво и хмуро смотрел в окно, а Бьянки, как преданная жена, сидела за его спиной на коленях и плакала. Больше драмы! Больше! Правда, мне сразу вспомнилась женщина Ичиносе из Поющих Принцев. После этого подобные сцены я вообще нормально смотреть не могу. И, даже несмотря на то, что вокруг все должно было быть пропитано драмой, меня пробивало на смех. — Мое задание — вырастить Тсуну. Так что я сейчас занят, — ой не могу. Вырастить. Как комнатное растение, если только. Потому что большой тягой к приключениям я не страдала уж точно.       — Если Десятая не умрет из-за несчастного случая, Реборн не сможет вернуться со мной, — Бьянки театрально смахнула с щеки слезу. Реборн хмыкнул. Я осталась стоять в афиге. Я не поняла, это Бьянки мне только что войну объявила? А как же наше перемирие? Как же хрупок бывает мир и его спокойные дни. Мое моральное уничтожение только что началось. Неужели меня, маленькую хорошенькую меня попробуют убить отравленной кулинарией? Интересно, Гокудера уже продумывает, как она это сделает или ее мысли по большому счету все еще крутятся вокруг возлюбленного? — Что ж, когда Десятая будет мертва, я вернусь за тобой, — Бьянки утерла слезы и спокойно прошла мимо меня вниз, будто только что и не было всей это драмы, и вообще никто никому войну и не объявлял.       — Ядовитый Скорпион Бьянки. Ее особое умение — травить людей ее ядовитой кухней, — Реборн довольно ухмыльнулся. На самом деле, мне бы тоже стоило улыбаться. Этой самой кухней меня хотели отравить, но пока что все еще нет. По этой же причине, вероятно, был доволен и сам Аркобалено. Хотя я ничуть не удивлюсь, если вот прямо сейчас он устроит мне тренировку на выживание. Новые знакомства — новые испытания. И я вот больше, чем на сто процентов уверена в том, что никто не знает, как сильно я не хочу всех этих тренировок и знакомств.       — Так вот почему она такая чокнутая, — Реборн насмешливо фыркнул. Наверняка в его голове только что прокрутилась фраза по типу: «Таким мелким детишкам, как ты, еще этого не понять». И вот на самом деле не надо. Если бы я была мужчиной, а моей женщиной была Бьянки, я бы сто раз подумала о том, что делаю и не стоит ли мне обратиться в отделение психиатрической больницы. — В любом случае, я собираюсь поесть нормальную человеческую еду. Нормальная пицца в нашем доме все еще имеется, — Аркобалено выразительно выгнул бровь, а после просто вышел в окно. Не хочет есть и не надо.       Не сказать, что я сильно доверяю тому, что приносят в дом все эти странные личности. Но еды в холодильнике нет — ее всю утащил Реборн, а остатки разграбил Ламбо. Собственно, именно поэтому Нана сегодня дома и не присутствовала — ушла по магазинам. Мне же лучше. Пока Аркобалено куда-то смылся, отказавшись от своей доли, а мелкий в костюме коровы валялся где-то во дворе с откормленным пузом наперевес, я имела все шансы поесть вкусную пищу в тишине и спокойствии. Благо, что тут еще не было ни вечно орущего и взрывающего Хаято, ни вечно ржущего Ямамото. Тихо и прекрасно. Именно такой выходной день мне и нужен. Сев за стол, я наконец-то открыла коробку с пиццей.       — Ребо-о-о-о-орн!       Пицца была отравленной.