6:48. Дом Кэт.
Несмотря на то, что буквально час назад улицы тонули в черных клубах тумана, сейчас же все было как нельзя прекрасно. Небо расчистилось, вновь появилось солнце и стало будить всех своим светом…
было ли как-то то ухудшение погоды, связано с душевным состоянием Дженнифер? Нет. Но ей все же становилось от этого легче, чем было бы, если бы при ее уходе было все то же солнце.
Итак, вернемся обратно. В доме, не глядя на такой поздний, для учеников и студентов, час все еще стояла гробовая тишина. Лишь на кухне, где готовил завтрак Фогарти, тихо трещало масло в сковородке и закипала вода в чайнике. Сам же парень рассматривал залитую светом улицу, усмехаясь такой перемене погоды. «Погода… явно женщина в не лучшие свои дни» — раз за разом проносилось у него в голове. Так он и сидел в своих мыслях, пока в комнату не вошла сонная Тони.
— Доброе утро, коротышка, — шатен мягко улыбнулся.
— Утра, Фэнгс, — Топаз с шумом опустилась на стул. — Что готовишь?
— Как обычно, лимонные оладушки.
— Побаловать нас сегодня решил? — улыбнулась.
— Не столько вас, сколько одного несчастного, — тяжело вздохнул.
— Да уж… Давно она уехала?
— Около половины шестого.
— Ясно, — шморгнула носом, опустив голову.
Парень, вздохнув, встал и вышел из комнаты. Принес из гостиной плед и набросил его на плечи подруги. Заварил ромашковый чай и поставил перед ней кружку. Розоволосая в свою очередь благодарно улыбнулась. Немного о чем-то подумав, Фогарти пошел заваривать целый чайник успокоительного чая.
— Знаешь, куда ее перевели?
— Нет, — сербая горячий чай, пробормотала она.
— Ее перевели в… — Шерил зевнула, — … военный пансионат Гриндейла.
— Военный? — Змеи нахмурились.
— Ну, вообще он позиционирует себя как учебный пансионат «для трудных подростков».
— Как Сестры Тихого Милосердия? — спросила Тони.
— Типа того. Но все мы знаем, что Сестры не те, за кого себя выдают.
— Точно, — в унисон пробормотали южные.
— Вот и неизвестно, что будет с ней, — Блоссом опустила глаза.
— Шер, не сыпь соль на рану, а? — пробурчала Топаз.
— Извини.
— Ничего. Пора привыкать, ребятки, — Джагхед вошел на кухню и сел рядом со своей девушкой.
— Как спалось? — Змейка положила голову ему на плечо.
— Нормально, пока не услышал, как Катрина пытается слинять
бесшумно.
— Видимо, ей не удалось, — Шер улыбнулась.
— Не-а. Все равно где-нибудь нашумит. С детства такая, — пожал плечами.
Подростки лишь засмеялись. Настроение стало потихоньку подниматься. После чего начались расспросы Джагхеда и Шерил о том, какой Кэт была в детстве.
А вот в спальне Катрины, где Свит-Пи уже не спал, царила полная тишина, прерываемая лишь тихим дыханием брюнета и не ритмичным стуком его сердца. В голове не было ни одной мысли, лишь свистел ветер, в пустой черепной коробке. В животе стало неприятно скручивать, от чего парень перевернулся на бок, подтягивая к нему колени.
Ему было хреново. Не столько от ее перевода, сколько от того, что его девушка просто втихую свалила. И даже не попрощалась с ним. Да ни с кем вообще. Просто. Тихо. Ушла. И это его бесило и удручало. Внутри образовалась сосущая пустота, которая сжирала все, что ей попадалось. Хотелось кричать и все крушить, но юноша лишь сжал кулаки и ударил ими о матрас.
Он не заметил, как рука потянулась к телефону и набрала ее номер. Все, что он услышал — прерванные гудки, сброшенным звонком. Телефон полетел в стену. Свит-Пи сел, спустив ноги на пол и подперев голову руками. Голова гудела от мыслей в голове. Змей чувствовал, что становится все злее и злее. И не знал, что с этим делать. Нет, не так… он знал, что с этим делать, но не хотел. А зачем? Вероника же была права, Кэт тут больше нет и никто нотации читать не будет.
Но почему же тогда ему так хотелось этих нотаций? Уже хотелось.
Поняв, что такими темпами он станет шаблонным сопливым влюбленным мальчиком, которых он всегда ненавидел, Пи встал с кровати. Умывшись и переодевшись, — Да, теперь пол ее шкафа было забито его одеждой. И да, ее она тоже носила. — юноша спустился на первый этаж. Прошел на кухню. Стал заваривать себе кофе, попутно лазя в уже разбитом телефоне.
— Свит, все хорошо? Мы слышали грохот, — осторожно произнесла Шерил.
— М? — брюнет обернулся. — Ничего. Все в норме. Просто телефон упал.
— Телефон так не падает, — встрял Джагхед.
— Ну, это у вас он так не падает, — Змей пожал плечами.
— Он летал к стене, не так ли? — усмехнулся Фогарти, спокойно попивая чаек.
— Возможно, — губы Пи скривились в ухмылке.
Тони молча закатила глаза. «Истеричка», — подумала розоволосая.
— Ладненько. Пора собираться в школу, — Джонс встал из-за стола.
Вскоре ушла и Шерил, заняв душевую в гостевой комнате.
В комнате осталась неполная старая компашка. Фогарти и Топаз с неким сочувствием рассматривали друга, что его просто выбешивало. Едва пар из ушей не шел. Дабы хоть как-то этого избежать, юноша забрал свой кофе с булочкой и свалил из комнаты, оставляя друзей в одиночестве друг с другом и со своими мыслями. Хотя и у самого в голове творилась полная каша. Теперь все было не так плохо, как полчаса назад, но… Чувства стали противоречить друг другу и это не столько раздражало, сколько выматывало. Хотелось сесть, заплакать как в детстве и всё плохое будто выветривалось. Все становилось так легко и просто, что ты долго еще ломал голову, как же так тебе могло показаться, что это было тяжело. Жаль, теперь Свит-Пи не мог так сделать. Ага, будет он сидеть, нюни распустив, как сопливая тринадцатилетка.
А лучше б так и сделал. Может полегчало бы. Кто знает.
8:36. Урок литературы. Ривердейл Хай.
Время тянется ну очень медленно. Прям, пиздец как медленно. Учитель нудно и монотонно рассказывает о какой-то книге или писателе… никто уже не слушает. Змеи мирно спят на последних партах, никому не мешая. Пока Бульдоги не решают снова до них доебаться. Видимо осмелели, ну, или страх потеряли. Кэт-то нет. Или хотели просто нарваться на драку, чтобы тех снова отстранили и они «не портили школу своей отсталостью».
Естественно, зачинщиками стала «элита» команды. Чак и Реджи. Два уебка. Господи, как же Змеи, а в особенности Свитти, их ненавидят. Каждый за свое, но… Их объединяет то, что они до дрожи в коленях их ненавидят и желают намылить им их смазливые рожи. Кастеты во внутренних карманах кожанок аж нервничать начинают. Даже уже давным-давно чистые костяшки рук начинают саднить. Не знаю, есть ли ненависть сильнее этой. Скорее всего нет. Кажется, будь они в средневековье, была б тут уже бойня. Говорю вам.
Так вот о чем я. Клейтон, видимо считающий себя самым умным, смял листок, на котором что-то написал, и бросил в Свит-Пи. Но парень даже не дернулся. А вот Тони, сидевшая перед другом, обратила внимание на этот «комочек», забрав его с парты брюнета. Развернула и стала читать, как оказалось, записку. С каждой новой строчкой ее скулы приобретали все более явный вид. Психанув и наплевав на замечания учителя, девушка встала и подошла к парте футболиста. Тот довольно ухмылялся.
— Думаешь это смешно?! — рыкнула юница, хватая его сзади за шею, впиваясь в нее ногтями. — Еще хоть что-то скажешь в ее или его адрес — я тебя по стенке размажу.
— О, а ты что, тип Мать Тереза? — усмехнулся Чак.
— Да как ты… — она ударила его головой об парту.
— Тони! — Джагхед и Шерил повысили на нее голос.
Фогарти подскочил, закрывая собой подругу от надвигающегося на нее Мантла. От всего этого шума проснулся Свит-Пи. Разлепив сонные глаза, он еще минуты три не мог понять, что происходит.
— Что здесь, блять, происходит? — он встал.
Тони молча протянула ему листик. Взяв его, он начал читать текст написанный кривым почерком парня.
«Хэй, убогий, где шлюшку-подружку потерял? Или она сбежала от тебя, потому что ты ее заебал? О, так значит она приняла мое или Реджи предложение и скоро мы увидим ее под кем-то из нас? Было бы круто, не находишь?». Сказать что Свит был взбешен — не сказать ничего. По сравнению с тем, как был зол юноша сейчас, обычная его вспыльчивость казалась детским лепетом. Его рука, в которой была бумажка, сжималась в кулак, до белеющей кожи, которая в свою очередь через пару минут окрасилась в кроваво-красный. Чак был прижат к стене и, похоже, его ноги уже не доставали до пола. Змей со всей силы наносил удары ему по лицу. Был слышен хруст, кровь была везде. После чего футболист отлетел на парты, сбивая их собой. Но долго отлеживаться брюнет ему не позволил, он поднял того за ворот окровавленного спортивного бомбера.
— Повторишь?! — рыкнул он.
— Кэт — шлюха, — усмехнулся Клейтон. — Это факт.
Не успел Чак договорить эту фразу, как его лицо поцеловало пол, а потом и тяжелый ботинок Свит-Пи. Змей наносил ему удары ногами, не разбирая куда, главное, чтобы попадало по нему. Он не позволит никому так о ней высказываться. В особенности северные ничтожным уебищам.
Думаете, был избит только Чак Клейтон, а все остальные «молча» наблюдали? Не совсем. Только Свит-Пи начал бить Чака, Реджи собирался пойти на южанина, но проход ему преградил Фогарти. Между ними тоже завязалась драка, но не настолько кровавая, как у Пи. Но все же, руки Фэнгса тоже были сбиты. Арчи также пытался пойти остановить Змеев, но ему помешал Джагхед, который узнал, что было в записке. И Эндрюс, поняв злость Свита, решил не лезть. И, к его счастью, вовремя он это осознал. В кабинет влетел разъяренный Везерби, приведенный Шерил. И вновь его громогласный голос скомандовал прекратить. С некой злостью и обидой, Фэнгс отпустил Мантла и тот отошел. Но не Свит-Пи. Для этого парня закон не писан, поэтому даже директора он слушать не стал. И пришлось вводить ему успокоительное, дабы хоть чуть-чуть спасти Клейтона. Ему вызвали скорую и отвезли в больницу. Футболист получил тяжелое сотрясение мозга и всю сломанную правую часть лица. Но на тот момент, Свиту казалось этого мало. Ему хотелось его прикончить, но… все же проблески рассудка где-то там появились и он этого не сделал.
Он уже битый час сидит в кабинете Везерби, выслушивая его вопли. И в конце концов не выдерживает:
— То есть, судя вашей логике, я должен был это проигнорировать? Вы ебанулись? — на удивление спокойно говорил юноша.
— Да как ты смеешь…
— Мне похуй как я «смею». Знаете что, мне похуй сдохнет тот ублюдок или нет. Посадят меня или нет. Мне п-о-х-у-й. Но я не дам какому-то недоразвитому червю оскорблять мою девушку. Ладно я, он бы легко отделался. Но не ее. Не знаю как у вас, у северных, но мы за своих идем до конца. И мне похуй на ваши «моральные принципы». Вы ведете себя как уебки. И вся эта школа лишь инкубатор таких же как и вы. Так что если хотите меня отстранить или исключить — валяйте, — сложив руки на груди, усмехнулся.
Везерби был взбешен словами юноши. Его лицо покраснело, дыхание стало глубже, из-за чего ноздри стали раздуваться. Змея это безумно смешило, что он едва давил в себе смех. Но вскоре, оба взяли себя под контроль и успокоились. По итогу, Пи был отстранен от учебы всего лишь на две недели, чему футболисты были против. Но ничего не смогли поделать, поэтому им пришлось смириться.
Выйдя из школы, Свит направился домой. Но до этого его остановила разозленная Джеллибин и заставила все рассказать ей. Во время рассказа юноши, она стала бинтовать его руку, что пострадала больше всего. Когда он закончил, девочка произнесла:
— То есть… Она уехала… навсегда? Мы ее больше не увидим?
— Что? Нет, конечно. Увидим. И мы вернем ее сюда, слышишь?
— Да… Просто… Почему я узнаю об этом только сейчас? — она подняла на него глаза.
— А разве она тебе не говорила? — удивился. — Странно. Но мне она тоже кое-что не сказала.
— Что?
— Клейтон и Мантл подкатывали к ней. Жаждали увидеть ее под собой, чтобы она стала их… — перевел взгляд в стену напротив, сжав кулаки. — И она ничего не сказала мне об этом, понимаешь?
— Может она не хотела, чтобы ты марал руки об этих ничтожеств? — предположила шатенка. — Не портил себе и так не радужную репутацию.
— Возможно ты права… Но от этого не легче.
— Что-то еще случилось? — она тяжело вздохнула.
— Она просто… Утром сбежала. Даже не попрощалась с нами. А так… ну, трубку не берет. В общем, игнорирует нас. Целиком и полностью.
— Свит… Не говори так. Может, ей просто тяжело и она не может с нами разговаривать. Может, она боится, что станет уязвимой в новой школе. Мы не узнаем.
— Возможно.
— Съездим к ней на выходных? Я так давно ее не видела.
— Конечно съездим. Куда мы денемся? — улыбнулся брюнет.
Придя домой, все что он смог сделать — это разуться, снять джинсовку (т.к., кожанка у Кэт) и рухнуть на кровать. А, ну и достать телефон, снова набирая любимую. Но вновь его встречала лишь запись ее голоса на автоответчике. Хотя, он был рад даже этому, ведь это заглушало вечное: «Это вначале только так плохо, потом все станет легче. Скоро станет легче». И он очень надеялся, что легче действительно станет.
18:58. Бар «Белый Змей».
После долгого меланхоличного времяпрепровождения, Свит-Пи все же соизволил поднять свою задницу — поправочка: охуенную задницу — с кровати и выйти из трейлера. Что его сподвигло на это? А хрен его знает. Просто, ну, вот в голову ему ударило, да и Тони с Фэнгсом уже срывали телефон. И надо было выяснить причину.
Приехав в бар, не обнаружил там друзей-Змеев. Зато, там был Хоакин, что юношу весьма удивило.
— Хоакин? Ты вернулся?
— Привет, Свитти, — парень усмехнулся. — Давно не виделись.
— Да, после того как ты свалил из страны. И как вижу, копам ты не попался, как я пророчил, — хохотнул Пи.
— Ну, как видишь. Хотя, я был близок. Очень, — пожал плечами. — Что ж, не расскажешь мне где все? Никого из вашей компашки не нашел.
— По правде говоря, я и сам не знаю где они.
— Что, правда? А разве с ними нет Кэтти? — улыбнулся.
— Кэтти… — кареглазый опустил голову. — Ее больше здесь нет.
— В каком это смысле?
— Ее перевели в Гриндейл Хай, Хоакин. Теперь она там.
— Какого… хрена? — ДеСантос опустился на стул. — Почему?
Взяв два пива, сел напротив друга и стал рассказывать, что произошло за время его отсутствия, что Пи еще не успел ему рассказать по переписке. Да, все это время Свит-Пи знал где и что происходит с ДеСантосом. Но никому не говорил по просьбе самого парня.
Выслушав всю историю, Хоакин с максимально охреневшим видом уставился на собеседника.
— То есть… Подожди… Ее перевели только потому что она не нравилась родителям северников? Серьезно?!
— Ну да.
— И что, есть идеи что с этим делать?
— Мои идеи никому не нравятся, — пожал плечами.
— Ну да, переехать всех асфальтоукладчиком так себе идея, Свит, — усмехнулся он, на что Пи лишь закатил глаза. — И что, больше никто ничего не придумал?
— Тони предложила бойкотировать. Или игнорировать… Думаешь, я ее слушал?
— В этом и есть твоя проблема, чувак.
— В Топаз? — удивленно уставился на Хоакина.
— В том, что ты никогда никого не слушаешь, — засмеялся голубоглазый. — Ты никого не слушаешь, Свитти. Никогда. Воооооооообще.
— Ну конечно, — вновь закатил глаза. — Не утрируй.
Помолчав немного, юноши рассмеялись.
И вечер, точнее ночь, закончилась для этих двоих в море алкоголя и диком смехе.
***
А вот у Катрины все прошло не так радужно. Ее сразу невзлюбила школьная «элита».
Ну, собственно, не удивительно. Острая на язык и нарвались не на ту. Первый день и сразу наказание за драку. Но зато, она сошлась характерами с одним юношей. По его словам, он встречался с этими тремя стервами. «Но раз он жив, значит все не так уж и плохо» — думалось ДеСантос, в чем юноша, Николас, спешил ее разубедить. «Они злобные мстительные сучки, Кэт», — молвил он. — «С ними надо как с дикими животными. Спокойно и без резких движений». Поняв, что спокойной жизни ей можно здесь не ждать, поблагодарила нового знакомого за информацию и ушла.
В комнате она была одна, что ее весьма радовало. Сделав всю домашку, она заметила, что ей пришло письмо на электронную почту. Примерно такого содержания:
«Рядовой-рекрут Кэтрин ДеСантос,
Добро пожаловать в военный пансионат имени Фезерхеда. В связи с сегодняшними событиями Вы будете наказаны. Но так как это ваш первый день, отбывание наказания переносится на неделю вперед. Надеемся, такого больше не повторится и Ваше обучение будет проходить спокойно.
Ваше расписание будет прислано Вам утром.
С уважением, секретарь полковника Смит.»
Закатив глаза, она шумно выдохнула и, взяв свой дневник, стала заполнять его. Телефон до сих пор разрывался от
его звонков и поэтому, без появляющихся слез на мобильный она смотреть не могла. Внутри образовывалась некая пустота, что была раньше. Она съедала ее изнутри, доводя до тошноты. Но девушка настойчиво это игнорировала, стараясь забить на свои чувства. Хотя все настойчиво протестовало. Ну вот не могла она сейчас показывать насколько слаба и расклеилась. Сейчас ей казалось, что отношения со Свит-Пи — главная
ошибка в ее жизни. Она ненавидела себя за это. За то, что дала себе слабину. За то, что потеряла бдительность и окунулась в этого парня с головой. Как же ее это бесило. Но ничего поделать с собой она не могла.
А в голове все всплывали те строки, зазубренные давно наизусть: «Никого не любить — величайший дар, делающий тебя непобедимым. Так как, никого не любя, ты лишаешься самой страшной боли». Хоть и сейчас была немного другая ситуация, но для Кэт они были равносильны.
Решив попробовать забить на эти мысли, она пошла в душ. Но размышления ее и здесь не оставили. Как же везет тупым людям, которые ни о чем не парятся. Как же этого хотелось и ей. Но это были скорее не размышления, а… самобичевание.
Упершись рукой в стену, она встала под струи холодной воды. Она вновь пыталась себя заморозить — заморозить сердце, чувства и отрезвить мозг.
«Как я могла? — начала размышлять юница. — Я же никогда… Я же обещала себе… Я же знаю никогда ничего хорошего в любви, и чувствах в общем, не было. Сколько из-за этого было начато войн, сколько убийств! А все возносят это, как что-то светлое и прекрасное.
Почему за столько веков эволюции никто не понял, что любовь это кошмарное чувство?! Она всегда груба и разрушительна. Она уничтожает тебя изнутри. Всегда. Она никогда не будет милой и ванильной, как в мелодрамах. Ведь если любовь мила, то это наглая фальшь. Но насколько она должна быть уничтожающая, чтобы от нее отвернулись? Похоже, даже если вся планета сгорит дотла из-за любви, все все равно будут уверены, что это самое светлое чувство… Идиоты…
Любовь… Противное слово… Ее никогда не существовало. Ты просто не хочешь быть одиноким, вот и внушаешь себе, что ты влюблен… Такая же ситуация со светом и тьмой — их не существует. Тьма — это отсутствие света, свет — отсутствие тьмы. А любовь и одиночество? То же самое? Или я просто пытаюсь себе внушить что-то?»
— Да что со мной не так?! — ударяя со всей силы по плитке и разбивая руку в кровь, злится ДеСантос. — Почему это происходит со мной?! Я не хочу! Гребаный Пи! Зачем ты появился в моей жизни?! — продолжая бить в стену костяшками, говорит себе девушка. Кровь стекает по стене и руке. Подставив рану под воду, ее начинает щипать. Но вскоре, так же как и кровь, по ее щекам текут слезы.
Возможно, эта
перезагрузка поможет ей завтра, но не сейчас. Сейчас ей очень больно. Морально.
Но ведь… боль хочет, чтобы ее чувствовали…
