На нашей стороне

— И не будьте жмотами там. Жертвуйте деньги нищим, врагов своих прощайте. За все ваши поступки воздастся вам. И за плохие, и за хорошие. Так что не мудачьте, аминь. Такими словами закончил проповедь святой отец. Захлопнул толстую книгу и собирался было пойти по своим делам, но был остановлен желающим исповедоваться человеком. — Опять ты? Иди нахуй, сын мой, — брезгливо сморщился Босс, ускоряясь, но мужчина подхватил его за ткань рясы и потянул на себя. — Святой отец, не отлынивайте от работы. Мне очень нужно душу очистить. — Нет у вас души, пидоры рыжие, — взгляд ясно выражал только одну мысль об одном конкретном направлении движения, но рыжий упорно игнорировал этот взгляд, как и слова священника. Делать было нечего. Они зашли в кабинку для исповеди и сели по своим местам. Через решетку прихожанин мог видеть, как святой отец раскуривает дорогую толстую сигару и дымит прямо в лицо посетителю. — Что там у тебя? Хотя, я знаю. Давай быстрее изливай свой понос словесный и вали. — Вы самый хороший священник из мною встреченных, — подстегнул мужчина, — Итак, я согрешил. Нет мне прощения, но вы бы видели её прелестные розовые щечки, эти маленькие ручки и возгласы «Не надо, дядь, я не хочу, стойте!». — Снова твои влажные педофильские фантазии, Поперечный? — Босс просунул сигару и ему, лишь бы тот пиздел чуть поменьше. — Отчего же фантазии сразу? — возмущённо повысил голос посетитель, — Я вам тут душу раскрываю. Короче говоря, сладкий персик у неё был, я не насиловал, нет, только пальцами да спустил на неё. Мамаша ничего не узнает. Она думает, что я с ней встречаюсь, ха. Быть может, прихожанин и не шутил. Быть может, Боссу это было абсолютно побоку. Он медленно курил и уже извлёк флягу с бренди. Слушая эти охуительные истории, мужчина не жалел, что решил скрываться именно таким способом. Представители мафии люди, как правило, либо деловые и важные, либо борзые и отбитые. Нарвавшись на крупные неприятности, Игорь и Стас вынуждены были гаситься из своего солнечного Майами в соседние штаты. И не высовываться хотя бы ближайший год. Ведь те утырки пообещали подогнать мексиканскую флейву головорезов, что не сулило ничего замечательного. Идея пришла спонтанно. Церковь место тихое и уважаемое. Сюда не сунутся просто так со стволом наперевес и не будут искать тебя по храмам, если ты крупный торговец оружием и контрабандой. Боссу повезло, что он скрывал лицо. Теперь же, в роли священника, его лицо и голос выглядели иначе. А Стасу пришлось скрыть личину под чёрной маской. Он врал всем, что обжегся кислотой и стесняется. Молодому сутенёру выпала более унизительная, но такая смешная роль. Поперечный что-то там заливал, вроде как шутки сыпал, Босс властительно кивал и вставлял редкие фразы, ничего не значащие и нейтральные. — Будь у меня такие монашки, я б на детей не заглядывался. Они же ну, всегда до секса голодные. А совращать монашек одно удовольствие. На этих словах Босс и проснулся, зайдясь в басистом смехе. — Иди вон эту попробуй соблазнить. Пимп подошёл, как и всегда, бесшумно. Тощий глист хотел поинтересоваться, когда Игорь будет свободен. Данила странно посмотрел на монахиню и немного скривился своим и так кривым ебалом. — А ты ведь парень, да? — Ебать ты догадливый, — выдал Стас, проходя мимо. Они о чём-то шептались с Боссом, не обращая внимания на Данилу. Выпроводив, его, наконец, сели обсуждать текущие дела. — Джарахов нормально справляется. И всё, дальше я справок не наводил, не сувался. — Ну и хуй с ними со всеми. Если этот хачовский карлик проебётся, самолично потом шкуру сдеру. Разговор прервали люди, пришедшие помолиться. Стас тут же удалился, а Игорь занял положенное ему место. Работа священником давала множественные ачивки. Троллить в проповедях, вешать лапшу на уши недалеким, отношение к тебе как всезнающему, дружба с влиятельными людьми. Однако Босс не впутывался глубоко, боясь быть узнанным. Вечера он проводил в интернете или за просмотром сериалов. Почти затворник. Почти обходился без девиц роскошных, которые всегда окружали его ранее. Теперь только монахини, лики святых и лицо под маской. Молитва у алтаря. Чтение псалма себе под нос. Богатый, в драгоценных камнях крест. Пимп возникает сзади и небрежно садится на трибуну, игриво смотря на Босса. — Слезь. Никакой реакции. — Слезь, сука. Почти полночь. Храм закрыт для посещений. Все давным давно спят. Даже сторож. — А то что? — борзо интересуется Стас, кусая ноготь на большом пальце и заинтересованно рассматривая остальные. Нога на ногу. Самоуправство. Соблазнение от костлявых. — Познаешь кару божью, пидор, — Босс резко разводит его ноги. Сам не знает, зачем поддаваясь на очевидную провокацию. — Тогда и тебе гореть в аду, пидор. Дайте же познать мне божью кару через вас, святой отец. Голос его блядский, тягучий, чарующе развязный. Стас томно потягивается. Наловчился, падла, играть девушку. Тощими руками хватает Босса и прижимает голову к своему бедру. — Я покаюсь, если дадите поцеловать ваш крестик. Игорь достаёт тот дорогой крест и суёт Пимпу под рожу. Тот церемонно прикладывается, откладывая в сторону, а потом берёт лицо Босса в свои руки и глубоко целует. Губы горчат сухим вином. Опять налакался из церковных запасов. Босс гладит стройную спину и прижимается вплотную, вдыхая аромат ладана, порошка и собственный запах Стаса. — Грешники будут выебаны вилами. — Знаю, знаю. Руки нетерпеливо шарят, раздевая. Как же много на священниках одежды. Но Стас уже научился в ней шарить. Немного холодно вот так обнажённым в огромном храме стоять. Теплее становится, когда тела трутся друг об друга. Ласки скупы, торопливы движения, слова срываются с положенных мест и пропадают в тишине. Игорь любит кусаться в поцелуях, а у Стаса много соблазнительно выпирающих костей. Хватается за прекрасные острые коленки, Пимпу щекотно и он по-еблански смеется, закидывая голову. Босс не скупится на минет развратной монашке, придерживая за ляжки цепко и властно. Узкий, узкий товарищ. Распалённый и извивающийся ужом. Прямо таки червь пидор. Они обзываются друг на друга последними словами, пряча истинные чувства. Толкаются и матерятся. В центре храма изливаются. Грязные сидят и пьют родную русскую водку, закусывая просфорами. — Если бы бог был, он давно бы уже сжёг нас прямо здесь, — изрекает Пимп, целуя Босса в плечо. — Всё хорошо, он на нашей стороне.