Зажги меня

      В моей душе остались лишь пепел и тлеющие угли, я едва способен согреть себя, но если ты оглянешься, если увидишь меня, разбитого, потерянного и забытого, если увидишь - дай мне шанс разгореться вновь, дай мне вспыхнуть ярким пламенем, осветить твой путь и согреть тебя. Подари мне всего одну искру - искру надежды.       Почти незаметно, день за днём, я схожу с ума. Яд безумия отравляет мой разум, медленно, но верно он добивает меня, превращая в твою послушную марионетку. Моё противоядие - это ты.       Помнишь, как фейерверки расцвечивали небо, как искрились бенгальские огни в руках людей, улыбающихся и таких счастливых? Я смотрел на небосвод и понимал, что так же ярко и озорно, как эти маленькие вспышки, блестят твои глаза, что твой смех искрится так же, как приручённые огоньки. Но в этой праздничной, цветной, хохочущей толпе мне не хватало твоей улыбки, твоего мимолётного взгляда, случайного прикосновения. Но ты мне даже не позволяешь быть рядом с тобой, чтобы любоваться твоей искренней радостью. Ты прячешься, убегаешь, убиваешь меня. В каждом силуэте я вижу тебя, но, подходя ближе, я понимаю, что снова ошибся.       А все началось с самой обыкновенной встречи, чисто случайного стечения обстоятельств... Нет, глупо считать это чем-то просто случайным, теперь я все же склоняюсь к тому, что это была насмешка судьбы. Тогда ты снова опоздал, но никто не был удивлён твоим поздним появлением. Только меня очаровал твой потрёпанный вид, неровные стрелки на глазах, чуть хрипловатый голос. Проклятый итальянец, ты обрёк меня в ту самую минуту.       Многочасовые беседы, шутки, пьянки, которые мы именовали "фуршетами", после премьеры, юбилейного спектакля, в честь дней рождений наших коллег, совместные поездки. Я радовался каждой минуте, проведённой с тобой, я дышал и жил тобой, веря, что вот-вот ты ответишь взаимностью. Однако это невинное счастье было дано мне для того, чтобы после ощутить в полной мере всю боль.       Каждый раз, когда я пою "Le bien", я словно вновь и вновь вижу, как не мои губы целуют твои, как женские хрупкие руки обвивают твою шею, как ты хищно облизываешься, хитро глядя из-под бровей. В это время мои руки касаются обнаженных тел танцоров, но я хочу чувствовать жар твоей кожи, слышать твои стоны, вдыхать аромат твоих волос, эту смесь ванили и муската. Меня бросает в дрожь, но зритель считает, что так оно и должно быть, что все это зависть мучит господина капельмейстера. Нет, его мучит с трудом бьющееся, склеенное из осколков сердце, ревность, безумное желание и осознание невозможного.       Ты знаешь, во что превратил меня, знаешь, что я приду на первый твой зов, что я готов вырвать тебя из клыков самой смерти, знаешь, что я твой покорный слуга, но, словно специально, ты вновь и вновь появляешься передо мной, крепко обнимая за талию своё сокровище, или же нежно шепчешься с ней в коридорах закулисья.       В моей душе тлеют последние угли, я уже не вижу смысла в этой жизни без тебя, но, если ты подаришь мне искру, одну маленькую искорку надежды, я вновь ярко вспыхну для тебя, для тебя, на всю голову звезданутый итальянец, мой Амадеус, мой Микеле Локонте.