Собственность

В Конг Студиос было непривычно тихо. Легкий ветер, проходя сквозь окна, покачивал занавес, а солнечные лучи освещали комнаты, и сияли так ярко, что можно ослепнуть. Тараканы ползли по стенам, грациозно вырисовывая спирали; крысы пробирались в каждую щель в доме и были не прочь отведать пиццу, проживающую в этом доме с момента его постройки. В доме стоял отвратительный запах дешевого виски, смазки и ароматизированных свечей. Это было по-своему уютно. Стю мирно мылся в душевой кабинке, нежно проводя губкой по расцарапанным рукам, плавно как в рекламе Palmolive. Он тихонько напевал себе под нос песню Джастина Тимберлейка, как вдруг дверь расхуярило в осколки ногой Мердока. Стюарт чуть не обосрался и стукнулся головой об кран, из-за чего вода моментально приобрела красный цвет. - Ооу, Туди, я не знал, что ты моешься... - с ехидной ухмылкой сказал басист, прикусывая губу. Он не устоял и начал любоваться дрыщавым телом Стю, разглядывая каждое сломанное ребро, ключицу, несколько синяков и порезов от струн, которые оставил Мердок. Туди был весь мокрым и мыльным, а сам он дрожал, как в дерьмовом яойном аниме. Вообще-то этот уебан Никкалс мог постучаться, но кого это ебет? Бедняга Туди прикрывался всем, чем мог, но остаток мыла был меньше даже его гениталий. Серьезно, его микрофон семилетнего мальчика оставлял желать лучшего. - М-м-м-м...(спустя 228 м спустя)...м-м-мердок, я же моюсь!!! - прокричал он, краснея. "Да ну нахуй?" - подумал Мердок и зловеще засмеялся, но в силу своего возраста не смог делать это долго, и начал кряхтеть как кошак-спидозник, при чем так мощно, что упал на четвереньки и отчаянно пытался выкашлять волосню. - Кхэ, блять, - последовали еще мерзкие звуки, - ебана. Охуевший Туди вбился в угол душевой кабинки, как кошка при виде крысы. Мердок вытер обслюнявшийся рот и продолжил: - Ммм, а может я... - его рука уже начала расстегивать ремень, - присо... Бля, подожди, - ремень не расстегивался, - сейчас... Стю все еще в ахуе ждал его дальнейших действий. - ДА ЕБАНЫЙ В РОТ! - и тот одним взмахом сорвал свои брюки вместе с труханами, и его гордо возвышенный огурец ослепил парня дважды. Стю завизжал, но Мердок успел ввалиться в кабинку, подскользнувшись, в результате чего прижал того к стенке и заткнул ему рот. Тот почувствовал какую-то неприятную липкую вещь на его ладони, а теперь и на его губах, и заныл в ужасе. - Тшш, малыш, - шептал он, проводя когтем по губам Стю, - это будет наш, хе-хе, секрет... У Туди резко поднялась температура, сердце его херачило как Мег из White Stripes, ведь вода стала адским кипятком. Он шипел от боли, но Мердок думал, что тот горит от вожделения. Он издал ехидный смешок и улыбнулся, показав Стю свой звериный оскал. Его нечищенные зубы впились в обмокшую шею синеволосого, как в свежий кусок мяса, и тот взвизгнул как девчонка. По его коже пробежала дрожь, лицо скорчилось от отвращения. Душевая кабинка стала для Туди адом, а Мердок - шайтаном. Басист наконец-то соизволил отцепиться от него, знатно обслюнявив и еще раз покряхтев. Его лицо тоже скорчилось, человеческое мясо оказалось не таким вкусным. - Ты такой, кхм, сладкий, - скривив улыбку сказал он. Стю неловко отвел взгляд и надеялся, что в дыре, которую пробил Мердок а двери, появится Рассел и обязательно его спасет. А Никкалс же решил внести немного романтики, и своей колючей щетиной прижался к мордашке Туди, и полез целоваться треснувшими губами. Тот начал задыхаться, отлынивать, но Мердок всё-таки сделал это. По щеке Стю стекла кровавая слезинка. Он редко матерился, но это вынудило тихонечко пропищать "блять". - Стю... Надеюсь ты помнишь, - его голос звучал максимально пидорски, как у Бориса Моисеева, - что ты.. Мой? - В смы... И тут Мердок достает ошейник, хер знает откуда, и Стю прихуел дважды. - Г-ГДЕ ТЫ ЕГО ДОСТАЛ!? – тот начал рассматривать абсолютно голого басиста, его волосатую грудь и даже взглянул на его, кхм, огурчик, но он так и не нашел ответа на свой вопрос. Мердок ответил, почесывая щетину: - Малыш, лучше поинтересуйся, как я теперь буду тебя называть… Туди скорчил гримасу тюленя. Тот причмокнул губами и начал надевать на Стю ошейник, но он сопротивлялся, бившись в конвульсиях, поскальзываясь и молясь Будде. - ВСТАЛ, БЛЯТЬ, НОРМАЛЬНО! – Мердок приструнил его криком, и тот опять стукнулся об стенку душа. – Вот так, молодец. Он нацепил на его тоненькую гусиную шейку ошейник, причем так туго, что Стю посинел. - З-за-зачем? – профыркал Туди, пытаясь хотя бы ослабить ремешок. - Я же сказал, - Мердок хотел сделать сексуальную ухмылку, но это больше смахивало на кривую улыбку инсультника, - ты – МОЙ. Туди нервно сглотнул, и дрожащей рукой потянулся за шлангом, пока Мердок нес какую-то ахинею из гейского порно. Но тот резко схватил его руку, потянув вниз, к другому шлангу, и смотря прямо ему в глаза, засмеялся, отвесив свою челюсть на максимум и вывалив ту розовую Анаконду, которую он называет языком. Оттуда повеял отвратный запах того самого дешевого виски, и Стю чуть не потерял сознание, когда тот аромат ударил ему в лицо. В полуживом состоянии Туди отчаянно пытался вырваться из этой Кабинки Люцифера, но Мердок уже вовсе терся об него шлангом. - Атпути… - пробубнил Стю, пошатываясь и рыдая, как пиздюк в детском садике. - Ну, хорошо, мой зайка, - тот вытянул губы и посюсюкался с ним, - только сначала я тебя хорошенько выноздрю. - Что? И Мердок грубо поворачивает его к себе спиной, долбанув головой об стенку душа (там уже трещина), и с резким, хриплым криком вставил кредитку в его банкомат. Стю ничего не почувствовал, но по крику Мердока понял, что теперь он заднеприводный. Он начал драться с ним, толкаясь, выбиваясь кулаками, как Майк Тайсон, а учитывая что дрыщи бьют костями, это было весьма больно. Тот отъебался от него и стал защищаться, только вот отступая назад, он наебнулся и в свое грациозное падение шкафа втянул Стю. Они лежали вместе, чувствуя горячее дыхание и мокрое тело друг друга, и Мердок уже хотел вновь поцеловать его, как Стю завизжал и расхерачил ему нос. В то же мгновение Туди схватил полотенце и проехался по мокрой плитке, вылез из ванной через дыру в двери, выбитую Мердоком, и начал звать Рассела, срывая горло. Начал доноситься топот слона и Стю уже чувствовал босыми ногами легкую вибрацию паркета. Огромный силуэт появился в дверном проеме. - РАССЕЛ! – точно так же дети кричат мама. Стю разрыдавшись побежал к нему и крепко обнял, как большого плюшевого мишку. – РАССЕЛ, ОН МЕНЯ… М-МЕНЯ… Рассел нахмурился. Из ванной вышел Мердок. - Бля, сука, больше не буду бухать, - прохрипел он, вытирая блевотину с губ. - РАССЕЛ ОН МЕНЯ …!!! - Что он тебя? - Что я тебя? - Д-ДОМОГАЛСЯ! У ударника отвисла челюсть, у басиста спал стояк. Хоть он и был бухой в хлам, некая трезвость его посетила. - МЕРДОК, ЧТО ЗА ДЕРЬМО!? – тот отпихнул Стю и засучив рукава угрожающе приближался к Мердоку, который врубил заднюю и начал тихонечко отдаляться, успокаивая Рассела. - Он врет! Ты же знаешь его! Вечно выдумывает какую-то херню! Тем временем Туди пытался расстегнуть ошейник, и смог, чуть не свернув себе шею. Мердок прижался к стене и уже прикрылся руками, зная, что Рассел с ним сделает. - Думал, в этом доме ты можешь делать все, что вздумается? – тот наклонил голову, - А, сученыш? Не в этой жизни! – он щелкнул пальцами, как делают все уважающие себя негритянки и ушел, взяв Стю на ручки. Мердок был в ахуе. - Эй, ребят, что тут происхо… - Нудл тоже охуела, и как только осознала, что сейчас было, сделала харакири. Занавес.