Sweet but necro.

      Одной темной ночью, такой тихой, что даже собственное дыхание кажется слишком громким, влажный воздух кладбища дрожал от энергичных взмахов лопаты и тяжелых, взволнованных вздохов человека, работающего в поте лица. Все смотрители Лос-Анджелесских кладбищ знали, кто он такой. Кертис Рекс, опаснейший преступник, расхититель могил, которого разыскивали вот уже много лет. Дьявол — как его величали те немногие, кто выживал после встречи с ним — несколько раз устраивал массовую резню, разбои, нападения, был замечен за воровством свежих тел из новеньких могил и проводил опыты, потрясающие человеческий мозг своей жестокостью, но об этом полиции предстояло узнать еще не скоро. Кертис Рекс. Кертис и его верный компаньон Эрик. Молодой мужчина с миловидным личиком и коварной, грешной душой. За это Кертис и любил его — отвратного, строптивого и черноглазого. Мальчик был его музой, вдохновением. «Союз, созданный в аду» — говорил Рекс. Как часто ходили они на ночные прогулки, возвращались под утро, — грязные, все в запекшейся крови… И счастливые. Кертис чувствовал эйфорию, когда был рядом с Эриком. Был.       Он вытер лоб тыльной стороной ладони и взглянул на каменную статую ангела, расположившуюся над могилой некоего Мортимера «хххх-1823». Она глядела на него будто с упреком, через слой мха, покрывавшего большую часть ее тела. Кертис нервно сглотнул и опустился на колени перед могилой под табличкой с номером. С небольшим усилием он откинул крышку грязного гроба и замер. Там лежал его возлюбленный. Кертис глядел на него и дивился: как же так, разве может покойник сохранить ту чарующую красоту, которая свойственна живым? Само собой, он утратил свое лицо, его смуглая кожа пожелтела и начала гнить, но та холодность и мрачность, которая была при нем, пока он дышал, ощущалась и сейчас.       Кертис в последний раз вздохнул и медленно опустился в могилу. Осторожно, чтобы не задеть Эрика. Одной рукой он приподнял и обнял тело, другой помог себе выбраться из ямы. — Ну вот, ангел, мы снова вместе, — Кертис погладил его сухие волосы. Он оставил покойника в стороне, нежно укладывая его, как ребенок укладывает спать любимую куклу, и начал скидывать сырую землю обратно в яму.       Он закончил и вскоре отправлялся к своему проклятому дому. Он уже много раз покидал холод кладбища вместе с его обитателями, но в этот раз его друг не шел рядом с ним. На выходе с погоста Кертис обратил внимание на объявления, гласившие: «Разыскиваются воры, промышляющие на кладбище. Если вы увидите этих людей, просим немедленно сообщить об этом смотрителям». Кертис поморщился и сорвал собственную фотографию, но остановился перед фотографией Эрика. Недолго думая, он отклеил ее и пихнул в карман брюк.       — Ну, вот мы и дома, милый.       Кертис пристроил разлагающийся труп на кресло, а сам пошел в сторону кухни, на каждом шагу оглядываясь назад. Когда он вернулся, тело все еще было на месте. Он не знал, почему это показалось ему необычным, ведь все мертвецы, которых он тащил домой, всегда сидели там, где он их оставлял. — Эрик… — голос Кертиса томно потянулся, он подошел к креслу сзади. — Как ты? Ты не представляешь, как сильно я скучал по тебе. Я сбился со счету, но, кажется, прошло около двух месяцев. Тебе было одиноко? Мне очень. — Кертис обнял его за плечи. — Голоса опять пристают ко мне. Они приказывают мне делать плохие вещи. Очень плохие. Ты мне нужен, — он поцеловал его в щеку, потом провел языком по его скуле, в некоторых ее местах уже проглядывала кость. — Сладенький, — сказал Кертис сам себе. Он опустился на подлокотник и сиротливо прижался щекой к плечу Эрика. — Ты всегда был молчаливым. Ха-ха, а помнишь, я знакомил тебя с Виктором и Перси? Ты произнес от силы пять слов, и на следующий день Перси сказал, что ты, скорее всего, идиот. А Виктор, наоборот, сказал что ты — умный человек! А потом ты объяснил мне, что весь вечер размышлял, зачем перед эвтаназией людям обеззараживают место укола! — Кертис рассмеялся и потеребил Эрика за плечо.       Вдруг до него дошла мысль. Он посмотрел на кофту Эрика. Она вся была перепачкана в земле, крови, — чужой и его собственной, — в пыли. В общем, похоронили его в том, в чем он был убит. Кертис вскоре принес ему чистую одежду и споро переодел.       — Ну вот! Другое дело… Ох, мальчик мой… — мужчина опустился перед креслом на колени в приступе печали и осознания происходящего. — Этого не должно было случиться! — воскликнул он. — Эрик! Дорогой мой, родной! — Кертис схватил высыхающую, тонкую руку юноши. — Зачем же ты оставил меня? Те, кто сделал это с тобой, уже давно валяются на дне вонючей реки и кормят рыб своими останками, но… Я не чувствую, что могу быть спокоен после этого!.. Рекс говорил тихо, но слова его были переполнены эмоциями, он стоял перед покойником на коленях. Вдруг его лицо исказилось, наполнилось глубокой задумчивостью и печалью. Он вытер глаза и встал.       — Однажды ты рассказал мне о душах. Об их отходе от тела, когда человек умирает. Ты сказал, что не веришь в это. Но вдруг, Эрик? Вдруг…       Кертис кинулся прочь из комнаты и из других частей дома начали доноситься шумы и звуки раскидываемых вещей. Вернулся мужчина уже с блестящим, отполированным ножом.       — Я знаю, что делать, ангел! Я знаю! — он упал к ногам любимого, радостно скалясь от посетившей его идеи.       — Смотри! Это тот нож, который я подарил тебе на твой двадцатый день рождения! Ты сказал, что если умирать, то только от него! — Рекс покрутил оружие в руках, рассматривая изящно украшенную рукоятку, потом достал из кармана брюк скомканный портрет и прижал его к груди. Со вздохом поднес нож к левому запястью. — Жаль, что я не смогу написать предсмертную записку. Я уже не успею догнать тебя и гнить вместе с тобой, но я постараюсь. Пусть моя еще теплая кровь немного согреет тебя, Эрик. Рекс быстро вонзил острие ножа себе в запястье и со всей силы потянул на себя. Кровь хлестала на его одежду и одежду Эрика, и Кертис успел пожалеть, что не отвел руку подальше, чтобы не запачкать новую полосатую кофту покойника. Он посмотрел на возлюбленного и, не отводя глаз, из последних сил прошептал: — Я уже иду, дорогой. Я скучал.       Одним ранним, тихим утром, начали зарождаться звуки. Проснулись птицы, насекомые, животные, и тихое «кап-кап-кап» крови, падающей на деревянный пол, вскоре затерялось в радостных звуках утра. Все было хорошо.