До исчезнувших крыльев

Она творила, пока еще оставалось время. Под шелест ее клавиатуры летели по белому листу буквы, складываясь в слова и стоящий за ними мир — далекий, яркий, прекрасный. Под легкими росчерками ее кисти на белом же холсте рождались люди, невероятные существа, фантастические пейзажи. Под движениями ее пальцев бусинки бисера катились по леске, что замысловатыми петлями складывалась в милые украшения и забавных зверюшек. Время уходило. Мир мерк, забирая главные краски ее жизни, серел и холодел. Но солнце еще не закатилось за горизонт, еще пылала в темнеющем небе его половина и еще несли тепло его лучи, и под их светом она продолжала творить. Глаз объектива ее фотокамеры запечатлевал миги жизни, навеки сохранял их в прямоугольных бумажно-гладких окнах. Нажатия клавиш ее пианино волновали воздух, превращая его движения в ноты, что, в свою очередь, сплетались в музыку. Глина мялась под ее ладонями, трансформируясь в цветы и маленькие пирожные. Последний луч скользнул по ее щеке и исчез, поглощенный линией горизонта. Солнце село. Стало темно. Время вышло. В темноте своей комнаты, под слабый свет ночника она смотрела на свои творения. В россыпи бисерных украшений цвели цветы, застыли зверюшки, окруженные крошечными сладостями. На одной стене в мозаике картин замерли улыбающиеся люди и диковинные существа, будто вышедшие из красочных пейзажей. На другой стене в мозаике фото горели прекрасные мгновения прошлого. На экране ноутбука, что лежал на полу, темнели буквы, скрывающие в себе другой, чудесный мир. Наушники в ее ушах изливали тихую мелодию, размеренные звуки пианино. Время вышло. Она тронула выключатель ночника, позволяя мраку окончательно поглотить ее. Легла в постель — тяжело и в тоске. Завтра надо было на работу.