не придумано.

      Я очнулась от едкого запаха гнили, который пробил мне нос и заставил слезиться глаза. Куча вопросов мгновенно полезла в голову. Но на большинство из них ответа в моей же голове не имелось. Где я? Что со мной произошло? Не вставая с земли, я медленно повернула голову на бок и томно посмотрела вокруг. Количество вопросов увеличилось. Я поставила руки под грудь и приподняла верх туловища, посмотрев под себя, на то место, где только что лежало моё тело. Под густым слоем мха и травы, в некоторых протёртых моей грудью местах было видно асфальт, точнее то, что от него осталось. Сев на колени, я прикоснулась к своему лицу. Оно мокрое и немного липкое, особенно губы, под носом и левый висок. Оторвав руки от лица и посмотрев на них, я увидела красный оттенок. Кровь. Осмотрев себя, у видела значительное количество кровяных подтёков, но, к моему удивлению, сильной боли я не испытавала. Мои рыжие растрепавшиеся волосы были грязные и в крови. Вытащив несколько клочков мха, я забрала их за уши и встала. Одежда была грязной и кровавой, но более-менее целой, без дыр, но потёртой. Отряхнувшись и поняв, что лишь размазала грязь по одежде, я злобно и разочарованно рыкнула от досады. После этого раздался лай с характерным звенящим звуком цепи. Судя по ним, собака была большая, но одна и привязана, следовательно опасности для меня не представляла. Я начала осматриваться вокруг, но не видела ни людей, ни собак, ни фонари, ни светащиеся окна домов, хотя уже смеркалось. Если живая собака на привязи, то и есть живые люди — её хозяева. Я пошла в сторону исходящих звуков и смотрела по сторонам. Дома по виду были заброшены, но из некоторых окон слабо горел свет. То, по чему я иду… Это асфальт, некоторые дыры были закиданы камнями, сквозь которые прорастала трава. Лужи… Много луж… Я засмотрелась на них. Когда я проходила мимо горящего окна, то увидела, что лужи того же красного оттенка, который был и на моей одежде. Почему люди не убирают их? Хотя, раз уж они это не делают, значит на это есть какие-то поводы; ведь тут даже не горят фонари. Я подошла к лающей собаке, которая одарила меня надеждой и дала понять, что есть живые люди в таком мрачном и незнакомом месте. Подойдя к спасителю я удивилась тому, что он успокоился и немного поскуливая подошёл ко мне на столько, на сколько позволяла цепь. Я подошла и пёс, замахав хвостом, начал верно тереться об мои ноги и лизать руки. Я погладила его и подошла к дому. Постучав в двери, я заметила, что в окне, сквозь тёмные шторы, загорелся слабый свет. «Ты кто?» — услышала обеспокоенный мужской молодой баритон. «Я… Я не знаю, как попала сюда. Меня привлёк ваш пёс и я увидела, что тут есть живые люди…» — по началу заикаясь, но затем я всё быстро протороторила. «Живые? Не на долго» — послышался ответ -«Отвяжи пса и я дам вам зайти в дом.» Я быстро сделала так, как мне велели и подошла к двери. Несколько замков щёлкнуло и дверь открылась. Передо мной стоял молодой парень, как я и думала. Не медля, я зашла и пёс забежал со мной. Парниша нежно наклонился к псу и потрепал его за ухом. «Молодец, Адольф, спас такую красивую девушку » — улыбаясь говорил он. Затем парень встал и посмотрел на меня. «Я Миша. А тебя как зовут? » — он захлопнул дверь и закрыл её на множество странных замков. Я ответила на вопрос Миши. « Ну что ж, Лена, проходи за мной. На сколько я понимаю, ты не знаешь, где находишься, и как сюда попала?» — он пошёл в какую-то комнату и я побежала за ним. Не дожидаясь моего ответа, он продолжил: « Спешу тебя разочаровать, но те, кто сюда попали, назад не вернутся. Никаких гарантий, что вошедшие сюда останутся в живых. Так что, с данного момента, ты должна радоваться каждому моменту прожитой жизни, даже если они ужасны и место, в котором они прожиты — тоже. Этот город как тюрьма. Мы за стенами, о местоположении которых никто не знает. Есть только информация о том, что они есть. Все, кто добирался до них, либо мертвы, либо возвращаются с отрезанными языками.» «Ты так сказал это, будто такие, как я, приходят сюда каждый день. Такое ощущение, что всё это репетируешь постоянно» — возмутилась я. «Нет, но это знает тут каждый, с самого детства. Все, кто живёт тут, несут этот камень с собой.» Он полез в шкаф и достал вещи. «Вот, держи. Это моей покойной сестры, по размеру должны подойти. Живу я тут один. Сестру загрызли собаки, мать умерла от болезни, а отец ушёл, когда Вика была совсем маленькой. Я это говорю сразу, что бы не было вопросов. Ванная по коридору на право, последняя дверь. Я буду ждать тебя тут.» Я, не задавая лишних вопросов, взяла вещи и направилась в указанное место. Придя в ванную, я удивилась чистоте и аккуратности данной комнаты, в таком доме, да и у парня. Раздевшись, я встала под душ и включила воду. Кровь и грязь стекали с меня и вода становилась бордовой. Найдя мыло и шампунь, я начала отмывать своё тело, от чего оно начало ужасно сщипать. Помывшись и надев то, что мне дал Миша, я вышла со старой одеждой в руках. Задав вопрос, что делать с грязной одеждой, я получила ответ: «Либо выкидывай, либо, если жалко, стирай. » Я выкинула её и пришла к парню. Он сидел на диване и смотрел телевизор. На кресле рядом лежал Адольф и дремал. Парень похлопал по дивану рядом с собой и я села. «Не голодна?» — поинтересовался он, на что получил не мой ответ, а моего живота — урчание. Я покраснела и он усмехнулся, позвав меня на кухню. Судя по времени, это был ужин. Миша накормил рисом с мясом, от которого я всячески пыталась отказаться, ведь ем его очень редко. Он отвёл меня в комнату и уложил спать, по-моему, просидев до того момента, пока я не усну, он не уходил. Наши дни проходили спокойно и по бытовому, жизнь шла, как будто мы новобрачные. Миша рассказывал мне истории из жизни перед сном. Так прошло около полутора недель. В один вечер я захотела спать сразу после ужина, это было немного странно, но не придав этому значения, я распрощалась с Мишей и легла спать. Мой сон потревожили резкие движения, как с меня снимают одежду. На тот момент, когда я проснулась, верха на мне уже не было, а руки были привязаны к изголовью кровати. Миша снимал с меня штаны и трусы. Я начала брыкать ногами, ёрзать и кричать, на что получила пощёчину. — Если не хочешь, что бы тебе было очень больно, не сопротивляйся и не кричи. Ты слишком красива и наивна. Я долго сдерживался. После снятия оставшейся одежды, мои ноги были привязаны к рукам. Как же неловко и стыдно, но в то же время страшно. Он достал свой половой орган и я заплакала. Мольбы о пощаде прерывались заиканием от слёз. Он поводил головкой члена по моим половым губам и вставил. Услышав громкий визг, и сообразив, в чём дело, член был вытащен и вытерт от крови. Я начала плакать и просить перестать, на что получила ответ, что так и должно быть.Судя по времени, это был ужин. Миша накормил меня рисом с мясом. Он отвёл меня в комнату и уложил спать, по-моему, просидев до того момента, пока я не усну, он не уходил. Наши дни проходили спокойно, будто я была в прошлом. Миша рассказал мне об этом месте. Так прошло около полутора недель. В один вечер я захотела спать сразу после ужина, это было немного странно, но не придав этому значения, я распрощалась с Мишей и легла спать. Проснулась я от того, что меня раздевали. На тот момент, когда я проснулась, Верха на мне уже не было, а руки были привязаны к изголовью кровати. Миша снимал с меня штаны и трусы. Я начала брыкать ногами, ёрзать и кричать, на что получила пощёчину. — Если не хочешь, что бы тебе было очень больно, не сопротивляйся и не кричи. После снятия оставшейся одежды, мои ноги были привязаны к рукам. Как же неловко и стыдно, но с то же время страшно. Он достал свой половой орган и вставил в меня. Я громко взвизгнула от боли. Сообразив, в чём дело, член был вытащен и вытерт от крови. Он вставил его обратно и начал быстро двигать тазом, я же продолжала вопить и просить остановиться. Долго Миша моих воплей не выдержал, встал и ушёл. По приходу его обратно, я заметила шприц в его руке и ножовку. Я опять закричала, уже от страха. Он вонзил шприц мне в руку, вколол содержимое и убрал агрегат в тумбочку, стоящую рядом с кроватью. Сев рядом со мной, Миша погладил меня по голове. Всё это время я шевелила руками и пыталась их освободить. Через некоторое время, я перестала чувствовать руку, с которой были совершены манипуляции, по этому я стала двигать только одной рукой, не понимая, что происходит. Заметив это, он схватил ножовку и начал отпиливать мне руку. — Завопишь и я отрежу вторую. -сказал он, даже не смотря на меня. Я стиснула зубы и слёзы покатились по щекам ещё обильнее.《Это за то, что кричала до этого》- он показал мне мою отрубленную руку и откусил от неё кусок. После этого я потеряла сознание. Очнулась я уже когда было светло, одетая и развязанная. Обрадовавшись, что это всего лишь был сон, я потянулась и поняла, что моей левой руки нет. На её месте был огрызок, обработанный и замотанный бинтом. Я начала рыдать и выбежала из комнаты. Там меня ждал тот самый монстр, который ещё вчера мило улыбался мне. «Не задавай лишних вопросов. Я помогу тебе умыться и пойдём завтракать. Сбежать тебе не предоставится возможности, ибо есть я, Адольф, куча замков и решётки на окнах. То, что было в самом начале ночи, будет происходить каждую ночь. Если ты будешь сопротивляться или кричать, я буду делать тебе больно.» — обняв меня меня прошептал он и подняв на руки понёс в ванную. Оказавшись на полу, я открыла кран и начала свои попытки умыться одной рукой. Я услышала нежное обращение с просьбой закрыть глаза и задержать дыхание. Когда я это сделала, тиран умыл моё лицо. Закончив ванные процедуры, он взял меня за руку и повёл на кухню. Там уже стояла стопка блинов и чай.