по месяцам

я пропил всё, что можно было, но память потерять в угаре не удалось. она была всегда, она резала сердце, она насиловала сознание, крича мне о безумие, куда я должен окунутся. или уже. первым делом были потеряны отношения. любые. родственники, друзья, коллеги, соседи. животные всегда ненавидели меня, будто чуяли, что я совершал с их собратьями в малолетстве. плевать. второй меня покинула работа. это было радостно-печально — нет денег, но нет противно-кислых рож. заебись. третьи делом меня покинул здравый рассудок, ибо сказать куда я дел 3 года жизни было невозможно. зато удалось почувствовать, когда оказалось, что я проиграл в карты квартиру. ощущение возлежания на свалке было пиздецом. проснувшись, сжимая в руках бумаги, в коих сообщалось о смерти дражайшей бабули, что нещадно пиздила меня всё детство и о её халупе в зажопинске я ахуел. просто пиздец, чо. воспоминания, как волна говна, накрыли меня с головой. дети, творящие ад на земле, но особым пятном в памяти мелькала одинокая долговязая фигурка мальчишки, кормящего уточек у пруда. он жил в семье сектантов и был серой мышкой. как же его звали, чёртягу. близость психушки, тюряги и детдома была просто божественной перспективой проживания. терять жизнь так терять. оказалось вымерло всё, кроме пары домов. жаль, я надеялся на зеков и психов. стоп. последние остались. когда я вспомнил твое имя, ты явился в мой дом с проповедями, вёл себя крайне безумно и жаждал моего внимания. ну конечно, новое ебло в этом гиблом месте сразу захочет принять ваше верование. на самом деле мне было глубоко похуй, но ты так рассказывал обо всём этом, смаковал кровавые ритуалы, не скупясь на подробности. ты был ебанутым и, кажется, уже был моим в тот момент. моя хата пришлась тебе не по вкусу, переезд в твою маленькую уютную избушку произошел за пару минут: ты, не спрашивая, просто утащил все мои монатки и отказывался отдавать. слишком наглый и, кажется, уже тогда слишком любимый. прошел год, и я так и не понял каков ты мой милый Димочка, в январе ты был предприимчивым, честолюбивым, импульсивным, восторженным и полным энергии, я подозревал, что ты долбишь что-то. я называл тебя пионером — ты был открыт для новых идей во славу культа, был свободолюбивым. приветствовал вызовы судьбы и не отклонялся от намеченной цели. я считал тебя прирожденным, храбрым лидером, обладающим подлинным беспокойством о пастве психов, однако ты не смущался использовать их в достижении собственных целей. ты ломал людей, доставлял мне множество неприятностей, был склонен к необдуманным поступкам, неумерен в выражении своих мыслей и эмоций. был агрессивным и беспокойным, упорным и быстрым в делах, способным к явному показу своего недовольства, если чувствовал себя оскорбленным. в феврале ты стал прохладен и собран. ты, мой визави, отстранился от толпы и остался выше их мнения, и это притом, что имел заслуженную репутацию в кругах безумцев. великодушно позволял другим быть в твоем присутствии, однако не подпускал к себе никого, кто бы мог по настоящему проникнуться твоей душой. гораздо комфортней чувствовал себя, оставаясь загадкой для меня. общаясь с тобой было легко обнаружить некоторую степень отчужденности с твоей стороны или полное нежелание воспринимать чужие идеи — это как разговаривать с деревом, но ты, как скала, не подавал ни малейшего знака на убедительность моего или чужих монологов. в марте ты был Меркурием — посыльным богов, способным пересекать небеса за мгновение ока, возможно именно это объясняет, почему тогда ты был всегда в движении, измученный неутолимой жаждой знания и новых событий. неизлечимо любопытен, а иногда даже вреден и капризен, ты — многогранная натура, которая любит знать немного обо всем, но вообще не слишком много об одной конкретной теме. на самом деле, лишь разнообразие является целью твоей жизни. к тому времени я начал приедаться тебе. в апреле ты завоевал репутацию неудержимого болтуна способного продолжать свой монолог часами, если не вера в Бога, ты был бы прекрасным писателем. в любви ко мне ты требовал не отставать ни духовно, ни физически. в мае тобой управляла таинственная Луна. ты — целая связка невообразимых противоречий. сострадательный и заботящийся, доводил меня до нервного срыва своими ревностными замечаниями и практически никогда не прекращающимися капризами. люблю твое безумие. привлекательно-эксцентричный с одной стороны, ты экстремально ревностно относился к тому, как выглядел в обществе и в глазах других. казался твердым, черствым и нечувствительным, однако, под толстым панцирем находится мягкое, чувственное и нежное создание. ты — дитя Луны, покровитель весенней любви. в июне ты привлекал меня харизмой. казалось, что ты родился с удачей в руках. тобой управляло сердце. тогда ты стал посвящен и предан мне полностью. в июле ты стал меркантилен, суетлив и ограничен, но когда ты сиял, не было никого, способного хоть как-то соответствовать твоему внутреннему свету. мне, как усталому путнику, в твоей душе было уготовано наслаждение, счастье и покой. в августе развернулись неудачные события, личные драмы, наши разбитые сердца и разочарование, ты пытался найти во мне свой идеал, это было навязчивой идеей как поиск святой чаши Грааля. рано или поздно любые шторма утихают, так и ты обрел баланс, посвятив себя мне и своему культу Господа. в сентябре ты стал для меня человеком «самой старой души». ты знал все ответы на все вопросы, однако, не знал, что нужно делать для собственного счастья. страсть, желание и власть взявшись за руки вели тебя по жизненному пути. ты не стал выбирать между властью любви и любовью к власти. ты соединил. в октябре ты нацеливал свой взгляд на все, что являлось привлекательным или просто необходимым атрибутом жизни — любимый человек, воздвижение своего безумие во главу угла — все, что необходимо рано или поздно оказывалось в твоих руках. ты верил, что для человека нет ничего невозможного, нужно лишь чуть-чуть приложить усилие по направлению к желанной цели. я чувствовал, что ты родился в рубашке и поймал за хвост птицу удачи, ибо как ты выжил во время массовой драки сумасшедших в храме. в ноябре ты жил тихой жизнью, был крайне уютным, домашним, скромным и не хотел даже сдвигаться со старой продавленной кровати, тогда я окончательно отдал тебе свою душу. в декабре ты будто бы завершил своё внутреннее развитие, ты стал силён духовно и стал воспринимать вещи и события по их внутреннему содержанию. сострадание и духовный подход лежит в основе большинства твоих действий, я и не видел в тебе эту чувственность и чувствительность. как же ты эмоционально глубок, мой милый. инстинктивно желая помочь другим, жертвуя своими амбициями в пользу тех, о ком ты заботился, ты создал себе дилемму уравновешивания своих потребностей с потребностями паствы. ты отдал им и мне всю свою душу без остатка, но почему я нахожу тебя у жертвенного камня в луже собственной крови, хрипящим, умирающим, но впервые признающимся мне в глубокой любви вслух? ты протягиваешь руку: на ней нет кисти, торчащая кость выглядит отвратительно, ты умоляешь меня не бояться. любовь сильнее страха. я нежно прикасаюсь к тебе и целую, ловя твой последний выдох. ты говорил, что твоя паства никогда не предаст тебя. ха. они принесли тебя в жертву твоего же темного культа, а я просто принесу им погибель, а потом умру сам. слишком люблю, чтобы жить без тебя. слишком ненавижу их, чтобы отправиться следом за тобой.