Последнее воспоминание, которое осталось в моем помутневшем разуме, это его глаза. Карии, глубокие. Глаза, в которых я безнадежно тонула. Минуты казались мне вечностью, когда я смотрела в них, вспоминая прошлое. Он отвечал на мой взгляд своим, коротким, всего в несколько секунд, а потом обеспокоенно спрашивал, все ли в порядке. С трудом шевеля сухими губами, я шептала односложное "нет". Вопросы сыпались и дальше, но я не находила нить разговора и даже не пыталась сделать это, кое-как улавливая смысл вопроса. Мои ответы были, как один, тихими, отстраненными. Я летала в облаках, завороженно вглядываясь в карию радужку и буквально погружаясь в ее глубину. Падала в обьятия теплого оттенка, а реальность вокруг мигом обращалась в ноль. Я замолкаю, не в силах продолжать отвечать дальше, даже не моргаю. Все вечно заканчивалось одним и тем же: он тряс меня за плечи, возвращая в жесткую реальность. "Эльза, ты меня слышишь?!" недовольно спрашивал он меня. Я снова каменела в лице и сухо отвечала: "Да. Все в порядке." И мы вновь отворачивались друг от друга, жмурились и смотрели на алый закат.
Я была и остаюсь для всех "железной девушкой", "Титанией". Они считают меня безумно сильной и непоколебимой, как физически, так и морально. Но это не так. Еще в детстве я испытала немалое, перетерпела немало лишений, и каждое наотмашь било меня. Я была маленькой беззащитной девочкой, осевшей под тяжелыми ударами судьбы.
И так шли года. 2, 4, 6, 8... и тут я уже не выдержала. "Стоп." С тех пор я заковалась в броню и огородилась от всего, что меня окружало, огромной стеной: мой дом стоял в лесной глуши, мои походы в город ограничивались закупкой провизии и прочих необходимых материалов, мои связи были полностью исключены. Я тренировалась дни и ночи напролет, не желая более молча терпеть все потери в будущем. Я обязана защитить себя и близких, если они у меня когда-нибудь будут. И вправду, со временем я стала много сильнее, была уже в состоянии отражать многие напасти.
Мне было 11. До того меня устраивала мое скромное положение некоего "отшельника", но я повзрослела и начала серьезно обдумывать его. Прошел уже месяц, и мысль о социальной жизни не покидала мой разум, сколько бы я ее не гнала. И решилась. Уже через несколько дней на моем плече красовался темно-синий знак Хвоста Феи, и я начала вливаться в компанию согильдийцев. Шли месяцы, медленно и незаметно проскальзывали мимо года. Я не менялась, лишь становилась еще сильнее, целеустремленно идя к невидимой цели. Я достигла высших показателей магии, получила прозвище "Титания" и меня нарекли непобедимой. И именно тогда во мне проснулась та беззащитная девочка, которая все это время спала во мне. Моя мечта о том, что когда-нибудь смогу открыться своим друзьям, показать им настоящую себя. Увы, мое стремление к беспреградной силе погубило все. С тех пор я стала двуликой: когда я была на глазах, я была той пуленепробиваемой Титанией, которой меня все считали, но вечером, приходя домой, или по ночам, в кровати, по моим щекам текли соленые жгучие капли. Я загубила свои мечты. Загубила себя. И это уже не исправимо.
Последней надеждой стал
он. Тот, с кем я начала свой путь. Жерар Фернандес.
Это произошло через какое-то время после случая в Райской Твердыне. Двери со скрипом распахнулись и в гильдию вошел он. Голубоволосый, кареглазый, со своей татуировкой на глазу. Милая, чуть виноватая полуулыбка играла на лице, а глаза светились нежностью и сожалением. Я давно не видела его таким, каким он был в детстве - добрым, милым. сочувственным, но сейчас мое сердце забилось чаще. Я первый раз в жизни ощутила, что такое любовь. Маска осталась непоколебима, но внутри меня все перевернулось от какого-то внезапного, теплого чувства к нему. Я сразу поняла, что это. Не поверила сначала, да и верить не хотела, но в конце концов убедилась, что это она. Он все рассказал, извинился. Первый раз в жизни я нарушила свой принцип "железной девы" и пригласила его в гильдию под шокированые взгляды остальных. Уже через несколько минут новичка окружили согильдийцы, расспрашивали его, улыбаясь, хлопая по плечам и спине, нарекали "Хвостатым", а я просто стояла в сторонке и обдумывала свои чувства.
С тех пор, Жерар стал единственным, с кем я хоть немного была собой. Это проявлялось в мелочах, он этого не замечал. Но все равно по-дружески любил меня и проводил со мной чуть ли не все свое время. Мы вместе завтракали, обедали, ужинали, ходили на задания, гуляли, проводили вечера выходных. Он был всегда со мной, а я и против не была. Но даже он не изменил мою жизнь: как только солнечный диск уступал место лунному, а дверь моего дома хлопала и запиралась на замок, на моих щеках пролегали теплые влажные дорожки скорбящих о прошлой жизни слез. Я - железная девушка, он - парень-лучик, и никто из нас не измениться, не пойдет друг другу на встречу. И он даже не имел подозрения о моих чувствах. Не с чего было подозревать.
Счастье длилось недолго. После того, как мы разгромили Шестерых Просящих, совет ЭРА обвинил Жерара в смертях нескольких людей. Я не верила своим ушам, глазам, всему, но и не хотела верить. Тот, кто стал в моей жизни единственной надеждой, единственным спасением, в один момент исчезнет из моей жизни. А он? Он ведь тоже привязался ко мне, полюбил. Как друга, но все же. Но последние слова добили нас обоих: он приговорен к смертной казни, либо пожизненному заключению.
Я хотела закричать, кинуться на советчиков, но не смела: он действительно по факту виновен, хоть с другой стороны и нет. Ему скрутили руки за спину и повели к машине. Он не сопротивлялся, совсем. Я так же не смела их остановить. Последнее, что я увидела, прежде чем дверь машины захлопнулась, это его глаза. Последнее, что услышала, повергло меня в шок:
I love you, Elza Skarlett...
В тот момент все в реальности - крики недовольных согильдийцев, сухие просьбы разойтись и прочий шум перестали существовать для меня. Хотелось зарыдать, броситься к нему и умолять его выпустить, но я не имела права. Лишь молча смотрела, как последние краски моей жизни бесследно исчезают, а тот, кто всегда меня любил, уезжает туда, откуда никогда больше не вернется. Впервые из глаз Титании выкатилась скупая слеза скорби. Хорошо, что ее никто не видел. Даже не дождавшись остальных, я развернулась и побежала к поезду. Я хотела отвлечься движением. Отвлечься спокойствием. Отвлечься хоть чем-то.
Я не хотела верить, что это конец...
***
Спустя пол часа я была уже дома, запивая горе черным чаем. Я вспоминала все, всю свою жизни, и она показалась мне неполной, будто в ней не было чего-то важного. Но впоминая дни, проведенные вдвоем с возлюбленным, я не считала их неполными. И поняла, чего мне не хватало. Эмоций. Все, что я испытывала в своей жизни - это грусть, скорбь, тревогу и редкое счастье победы. Но Жерар... с ним все было ярче. Он не был тем счастьем за то, что я отогнала невзгоды, он был тем счастьем, когда можешь быть счастлив просто из-за того, что рядом с тобой твой любимый человек. Тот, кто был и будет с тобой сначала до конца.
И снова приходит это счастье за него. Но не такое, как раньше. Это счастье - благодарность за то, что оживил ее. Он очень хотел бы увидеть мою улыбку, уверена. А я его. И снова я плачу, теперь уже из-за того, что это время прошло и никогда не вернется.
Горький привкус.
Теперь он будет со мной всегда. Горький привкус крепкого черного чая, горький привкус его любимого черного шоколада с островатым послевкусием, горький привкус слез на губах. И так будет до конца моей жизни
Я выхожу на улицу. На небе уже высыпали молочно-белые звезды. Луна ярко светила, бросая серебристые отблески на траву и соседние дома. Ясно. А обещали дождь. На улице совсем безлюдно, лавочек с товарами уже нет. Все мирно спят в своих кроватях. Но не он. Он наверняка дремлет в своей камере, забывшись неглубоким, тревожным сном обо мне.
Я поднимаю глаза к небу и утираю слезы. Ничего. Сильная. Справлюсь.
