Уважаемый майор! Дорогая Ханджи!
Я пишу это перед вылазкой в Шиганшину, и прекрасно понимаю, что могу умереть — и надеюсь лишь на то, что Вы ты выживешь и узнаешь то, что я так тщательно старался скрывать все эти годы.
Ханджи, знай, что я люблю тебя! Прости меня, что не сказал раньше… Но, если случится чудо, и мы оба останемся в живых, я предложу тебе выйти за меня замуж. Нет, я не скажу, чтобы мы с тобой перевелись в Гарнизон — я знаю, как ты жаждешь свободы от Стен. Но я хочу, чтобы мы сражались вместе, рука об руку, не как майор и ее адъютант, а как муж и жена… это дурацкая романтика, я знаю. Но, если я погибну, ты не должна жить прошлым. Я не знаю, как ты на самом деле относишься ко мне и взаимна ли моя любовь, но я хочу, чтобы ты жила и улыбалась, даже если меня не будет рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты и дальше изучала титанов. Я хочу, чтобы ты делала то, что тебе нравится, и была счастлива… Ханджи, пожалуйста, живи! И знай, что я всегда сражался только за тебя
Часть 1
1 августа 2017 г. в 02:16
Ханджи осторожно пошевелила рукой. Потом — ногой. Проверила, жива ли она, но, кажется, она была даже почти не ранена, и болел только левый глаз, которым Ханджи не видела. Конечно, он выжжен. Нужно перевязать, но сейчас нечем, — это было первой мыслью майора. Естественно, нечем… Их ударил жаром Колоссальный титан. Даже странно, что Зоэ осталась жива.
Второй мыслью Ханджи было привычное, будничное уже — где Моблит? Мог ли он…
Майор вспомнила, как в последний момент перед белой вспышкой, застилающей глаза, ее толкнули. Толкнули так, что она куда-то упала, и потеряла сознание еще до всплеска жара, ударившись затылком о камень.
Она лежала в заброшенном колодце. Не глубоком, но достаточной глубины, чтобы спрятать человека от адского жара. Земля тут была еще мокрая; значит, Колосс и вправду не достал.
Ханджи боялась вставать и вылезать из укрытия.
Ханджи боялась увидеть то, что должна увидеть.
Ведь это Моблит толкнул ее. Толкнул, закрывая собственным телом. Спас ее жизнь, посчитав оную ценней собственной.
На самом деле — молодец, Бернер, точно рассчитал; чем погибать им двоим, так лучше уберечь майора, которая принесет гораздо большую пользу и огромный вклад в победу человечества…
Только Ханджи была уверена, что ее адъютант руководствовался не доводами здравого смысла, и уж точно думал не головой. Просто его первым — и последним — порывом было защитить ее, Ханджи. Не потому, что она — майор. Не потому, что она — его командир. Не потому, что она — преемник командора, ученый-изобретатель и искусный боец.
Потому что интересы Ханджи Моблит всегда ставил выше собственных. Он ухаживал за ней, как нянька за малым дитем, увлеченным игрушками. Он помогал ей во всем и всегда. Он никогда не сомневался ни в ее словах, ни в ее поступках, он всегда шел за ней, чуть позади, в любой момент готовый прикрыть, и прикрывал, не раз спасая ее жизнь. Сколько раз Бернер вырывал майора прямо из пасти титана? И вот… он умер точно так же, как и жил. Не во имя человечества.
Во имя майора Ханджи Зоэ.
Она наконец-то поднялась и осторожно выглянула из колодца. Видел только правый глаз, но Ханджи все равно заметила множество трупов ее отряда. Только обгоревшие тела; сейчас уже не узнать, кто есть кто…
Но Ханджи точно знала, что у самого колодца лежит тело самого близкого для нее человека.
Она выбралась из укрытия и заодно отметила, что движения не причиняют ей боли. Хорошо. Сможет помочь остальным. Но сначала…
У Моблита уже нет волос, и одежда сгорела тоже, но Ханджи узнает черты лица, поворачивая лежащий лицом вниз труп на спину. Видимо, перед тем, как сгореть заживо, Бернер повернулся спиной к Колоссу, и благодаря этому его лицо не сгорело. Может, — нет, точно! — в последние свои минуты он смотрел на своего майора.
Ханджи уже тысячу раз, наверное, теряла товарищей. Но ей даже в голову не приходило, что она может потерять Моблита. Он же — ее ассистент, ее адъютант, ее правая рука, ее… ее Моблит. Да, он был просто ее Моблитом, всегда рядом, готовый подставить плечо, если она упадет. А теперь от него остался только сгоревший труп.
В воздухе воняло горелым мясом, и Ханджи стошнило прямо в колодец. Во рту появился горький привкус желчи, так как желудок ее был пуст, рвать нечем. Утерев рот, майор вернулась к Моблиту.
Его глаза были открыты. В них не было ужаса перед неминуемой смертью, — нет, Ханджи казалось, что его глаза улыбаются. И в них до сих пор отражается ее обезумевшее лицо.
— Моблит, — прошептала Зоэ, осторожно касаясь подушечками пальцев обожженной щеки мертвеца, — зачем?
Совершенно бесполезный вопрос — она знала, зачем.
Это был первый и последний эгоистичный поступок Моблита Бернера.
Ханджи погладила обугленную щеку и почувствовала, что у нее самой по щекам текут слезы. И сейчас она — не майор, не солдат — женщина. Овдовевшая женщина.
Ханджи и вправду чувствует себя овдовевшей. И обезоруженной. Смерть Моблита полностью выбила ее из колеи, а собираться обратно нужно немедленно, слишком сильные у них враги. Справятся ли Эрвин и Леви без нее?
Ханджи даже не могла забрать нашивку с плаща Моблита. Однако на его груди еще сохранилась часть рубахи, а под ней… письмо?
Майор развернула листок. Она даже не допускала мысли, что письмо может предназначаться не ей. Разведчики часто писали письма родным перед вылазками, но с собой, как правило, не брали. А Моблит взял, значит, знал, что, в случае чего, Ханджи прочитает.
И Ханджи не ошиблась.