"Сувенир" с рыбалки

      Знаете, я вот вообще не любитель посиделок на природе, но сегодня эта самая природа сама напрашивается на это. Весь июнь был каким-то холодным и дождливым, а тут, представляете, бац – и я просыпаюсь в шесть утра от слепящего солнца. Птички щебечут, цветы распустились, небо голубое. Красота! Самое время для рыбалки на море. Быстро одеваюсь, хватаю удочку, и понимаю, что час тащиться на автобусе, а потом еще и несколько километров пилить пешком до моря – не вариант. Зато будить своего лучшего друга-мажора, который недавно купил новый внедорожник – вариант.              – Какого хуя? – отвечает мне хриплый голос товарища. Вот так, без «здрасьте»?              – Ты чего такой агрессивный? Я же к тебе по-доброму, а ты…Слушай, братишка, а ты не хочешь отвезти меня кое-куда?              –Ты время видел, идиот? – зевок. – Хоть раз в жизни ты можешь включить мозг и не задавать глупых вопросов?              – Это значит «нет»?              – Это значит, что за бензин платишь ты, буду через полчаса.              Ну, так и знал. Он никогда не подведет, уж вы поверьте. Пусть приехал он с опозданием, но к половине восьмого я уже сидел на берегу, махая товарищу на прощание. Сейчас бы в лодку, отплыть от берега и наловить рыбки, но красивый пейзаж не дает этого сделать. Так и остался я, смотрел на море перед собой, на песок, на каменный обрыв прямо над головой. Тихо так, спокойно, тепло, всегда бы так. Идиллия, если короче. Насмотрелся я, встал с песка, направился к лодке, и только хотел залезть, как услышал приближающийся крик. Оглянулся - пусто, а потом дошло, что звук доносится сверху, и ровно в этот момент рядом с лодкой с громким шлепком на воду приземляется тело, начиная стремительно погружаться. Я мигом в воду, не хватало еще свидетелем смерти стать, вдруг решат, что я убил.              – Блять! – не удержался, виноват.              Худощавое тело в прозрачной, теплой воде найти было просто, вытащить – еще проще. Парень оказался на удивление легким, и даже его мешковатая черная футболка с надписью «Fuckoff» и красноречивым сердечком под ней, казалось, была тяжелее.              Уроки ОБЖ в школе я успешно прогуливал, поэтому не нашел выхода лучше, чем перевернуть парня на живот и постучать по лопаткам(мог бы и по спине, но она какая-то красная и опухшая). Оклемался, если меня не обманывают уши, проскулил что-то невнятное, попытался потрогать свою спину и снова отрубился. Класс. И что мне делать с этим горе-суицидником? А суицидник ли он? Мелкий еще вроде слишком для такого. Судя по тому, что он такой низкий, худой, да и с лицом ребенка – не больше четырнадцати лет. Так или иначе, к врачу его отвести надо. Угадайте, кто вез нас в больницу? Правильно, друг мой, параллельно жалуясь на то, какой я эгоистичный и противный. Я тут человека спас, алло!              Врачи, как мне показалось, были крайне медлительными, еще и постоянно спрашивали, откуда парень такой побитый вылез. Вам с самого начала рассказать, откуда, или последние пару часов, олухи? В общем, проторчал я там еще два часа, пока чувак не очнулся и не встал. За это время я узнал, что зовут его Джером, ему скоро 18, родители – мажоры, которые терпеть не могут своего сына, а сам он – оторва, которая предпочитает ползать по дворам и драться с амбалами. Ну, по его виду заметно. В ушах тонны металла, на бедре, торчащем из-под простыни, набита ветка сакуры, волосы до плеч и брови, украшенные колечком пирсинга, явно осветленные. Не-не, я ничего против не имею, сам крашусь, но он же похож на двенадцатилетку, укравшего набор юного неформала. Эх, молодежь.              Собственно говоря, убедился я в том, что он сможет ходить, да поплелся на выход. К сожалению, дойти до него я не смог. Услышал плачущее «Папочка, не уходи» и крики врачей, пытающихся остановить кого-то. «Бедный мужик, не дают побыть в одиночестве» - подумал я, а потом меня схватили за плечо и потащили по коридору. Кто ж знал, что в конце, опираясь на врача, стоять будет он. Джером заливался слезами, тянул ко мне руки и хлюпал носом.              – Папочка! Почему ты ушел? Ты все еще обижаешься на меня? – слезы рекой текли по щекам. – Я знаю, я виноват, но я даже зеркало новое найду маме, она и не заметит, что старое разбито! Я так больше не буду, только не отказывайся от меня, умоляю! Не надо! Не бросай меня!              Настороженные взгляды толпы мамаш и бабулек все больше напрягали меня.              – Какой жестокий человек, жаль его жену. Вот мой парень… – выдохнула беременная девушка своей подруге и начала рассказывать ей одну из тех историй, прославляющих доблестные подвиги жениха(в виде походов в магазин и покупки нового шмота для своей девушки).              – Мужчина, угомоните ребенка! – проворчала престарелая женщина.              Я пытался объяснить всем, что мне всего двадцать пять, что это не мой сын, и детей у меня нет, да разве народ слушал? Все жалели маленького светловолосого ангелочка, который причитал:              – Папочка, не отказывайся от меня! Не надо! Ну, папа, пожалуйста! Я боюсь! Не оставляй меня, я не хочу, пожалуйста, я не хочу! Не отказывайся от меня, я же люблю вас с мамой! – жалкие рыдания и всхлипы переходят в истерику.              Мне не оставили выбора, поэтому я был вынужден подойти к этому мелкому актеру, натянув улыбку до ушей, дабы окружающие ничего не заподозрили, стереть слезы с красного лица и кивнуть презрительно наблюдающим за мной врачам. «Сын» обхватил мою шею руками, в то время как я взял его на руки.              – Папочка, спасибо! Спасибо, что простил меня. Спасибо, что не бросил. Я люблю тебя. – маленький актер вжался в мое плечо, дрожащим голосом выводя все новые и новые слова благодарности, а затем поцеловал меня в щеку на радость толпы. По крайней мере на нас больше не пялятся.              К моему превеликому сожалению, отнести Джерома обратно в палату мне не разрешили. Это как, я, получается, сам подписал себе приговор? Я же не могу взять этого паренька в свой дом. Выбора, однако, мне не оставили, поэтому я потащил его из больницы. Как только мы вышли за порог больницы, «сынок» гаденько захихикал и откинул голову назад, нагло смотря на меня все еще зареванными и красными бирюзовыми глазами, но не говоря ни слова, а когда я донес его до своего дома и спросил, куда его должно отвезти такси, так он вообще начал возмущаться, что я не дал ему избавиться от страданий, а теперь он не только ненавидит этот мир, но и ходить нормально не может как минимум ближайшую неделю.              – В общем, либо ты делишь со мной дом, либо убиваешь меня, либо я устрою такой спектакль, что на тебя весь район будет оглядываться, когда мимо пройдешь.              И вот это я слышу от человека, которого спас. От мелкого неформала, который качает свои права. И ведь не возразишь. Ходить он правда не может, а очередного скандала мне не надо, я уже достаточно убедился в силе его актерского мастерства. Так я и стал няней, отцом, ходячим кошельком, поваром и «ублюдком, который спас суицидника» в одном лице.              Ну, я еще отомщу. Что бесит подростков больше всего? Чрезмерная забота, конечно. Сколько себя помню – на стены был готов лезть, лишь бы за мной не ходили.              Хотел заботу? Получай! Добро пожаловать в твой новый дом. Нет, не так.              Добро пожаловать в твой новый персональный Ад, котенок!