Живое тепло.

Он ненавидел ее с самой первой их встречи. Маленькая, слабая и напуганная, совершенно бесполезный дрожащий кусок космического мусора из плоти и крови, которому только и оставалось что убегать в ужасе от него, Мегатрона, лидера десептиконов и, в скором времени, правителя этой забытой всеми планеты с отвратительным названием — Земля. Люди для него — лишь мусор, насекомые, букашки, которых так приятно давить, отрывать их конечности и наблюдать за предсмертной агонией. Он хотел поступить так и с Сэм, сделать приятно себе и больно Прайму, который уж слишком сильно опекал ее. Но поймать испуганного человечка было проще в мыслях, чем на наяву . Двигаться в максимально неудобном для пятиметрового робота пространстве было нереально, но стук небольших каблучков вдали придавал сил. Или это все же было ощущение собственного превосходства? Мегатрон не знал ответа, но он знал то, что так просто погибнуть он ей не даст. Столько ворнов он вел войну с Оптимусом, столько раз коротило его сеть, а сколько они пролили энергона? После всего этого он не мог просто убить Прайма. Он разорвет на кусочки каждого его товарища, медленно, жестоко, отрывая деталь за деталью, чтобы светло-розовая лужица под ними становилась все больше и больше, цвет которой дополнит алый, цвет человеческой крови. И первая его цель была сейчас прямо перед ним, да еще и несла с собой неописуемо важный для всего мира груз.  — Я чувствую твой запах! — Для Сэмми этот вопль прозвучал словно смертный приговор для грешника на Божьем суде, который попадет в Ад и больше никогда не увидит ни своих родных, ни ворот Райских. Уитвики крепче прижала куб к себе и ускорилась, стараясь не думать о преследующем её мехе. Она пулей вылетела на крышу и, не обращая внимания на стучавшее в ушах сердце, со всех ног побежала на край крыши, моля всех и вся об удачном исходе операции. И вот она уже протягивает куб в руки военного, как Старскрим сбивает вертолет, а девушку прибивает к крыше. Она сразу прижимает к себе Искру, вздрагивая от оглушительного выстрела, но вовремя понимает, что она жива, а спасение всего человечества все еще у нее.  — Нет, нет… — стоит ей подняться с ног, как в опасной для нее близости появляется один манипулятор Мегатрона, а затем и другой. Ноги сами понесли ее на самый край крыши.  — Что движет тобой, человечишка? Страх или отвага? — он вылез на крышу, медленно подходя к Сэмми, дрожащей от страха, с опаской поглядывающей вниз, но так и не выпускающей куб. Мегатрон довольно оскалился, наступая. Почему бы и не поиграть? Ведь… ей больше некуда бежать.  — Отдай мне искру, малышка, и я оставлю тебя в живых.  — Я… — её голос чуть дрогнул и она опустила взгляд. Мех уже было подумал, что он вышел победителем, но увидел полный решимости, ненависти и уверенности взгляд карих глаз, который отпечатался в его оптике и запал в искру. Редко когда ему удавалось увидеть такой взгляд. Разве что у Прайма, -…никогда не отдам тебе Искру!  — Оу… — с притворной грустью протянул Мегатрон. — Глупое решение, — один миг, удар кистью и Сэм уже в свободном полете. И это все?  — Я тебя держу, — стоило ей закрыть глаза и смириться с неминуемой кончиной, как ее осторожно словили в воздухе, аккуратно сжимая. Сэм распрямилась и с благодарностью посмотрела в оптику Прайма, восстанавливая дыхание. — Не выпускай куб, — а дальше начались бешеные прыжки между зданиями и преследование их Мегатроном, пока последний не свалился на них, разнося половину улицы. Он откинул одного из людей в сторону и посмотрел в сторону Оптимуса и Сэм. Сидя на груди такого гиганта, как Прайм, она казалась ему еще меньше и хрупче. Мех невольно залюбовался ей, отмечая нечто схожее с кибертронскими фемками, но вот только он никогда не видел у них такой преданности и доверия в глазах, какими она смотрела на Прайма. Чуть кивнув Оптимусу, она поднялась и убежала подальше на своих слишком тонких, по его мнению, ножках… Он и представить не мог, что человек — человек! — может погасить его искру. И как он пал? Позорно, недостойно гладиатора и воина… Она ослушалась Прайма, не побоялась залезть под него и протянуть куб прямо к его искре. Он никогда не забудет этого слишком назойливого человечка… уже не букашку. *** Прайму нравилось проводить время со всей семьей Уитвики, а особенно с Сэм. Люди всегда были для него загадкой во всех смыслах, а она всячески помогала ему разобраться в устройстве человеческой психики. Например, что нельзя называть поправившуюся соседку толстой. Что нельзя будить Сэм с первыми петухами или мешать ей кататься с Бамблби по всему городу с утра до ночи. В универе она уже давно вошла в список «плохишей» у учительского состава.  — Если вы будете меньше гонять ночью по улицам, то, возможно, у вас будет больше времени на сон, юная леди, и вы будете учиться на моих уроках, а не спать, — от этих злобных слов у Сэм уже искры из глаз летели. Но стоило ей начать кричать на своего желтого друга, как он сразу начинал жалобно бибикать и пачкать пол гаража машинным маслом. Уитвики ничего не оставалось, как успокаивать его, а затем и оплачивать мойку. Все-таки он много раз спасал ей жизнь, и она обязана ему, да и просто она не могла выносить его слез, ведь милее создания планета не видела. Другое дело — Прайм. Он всегда внимательно слушал ее замечания, почти никогда и слова поперек не говорил, всегда старался быть ближе, но Бамблби ловко вытеснял его из графика Уитвики. Но все же… В каждую их поездку под предлогом: «Просто покататься» он старался как можно быстрее уехать подальше от города, катаясь уже практически по пустынной местности. Почему он это делал? Еще тогда, когда он только увидел ее, то чувствовал только свойственный всему живому интерес, но стоило ему провести больше времени с человеком, как стал четче прорисовываться «силуэт» его отношения к ней. Сэм была слишком смелой для человека, а время только подтвердило это. Прайм не понимал, почему многие люди сетуют на женскую логику, но потом ему довелось это узнать. *** Тогда она ездила к подруге в другой город, а обратно уехать не смогла. Автобус в дороге проколол колесо и ждал помощи техников, а поэтому задержался бы аж до следующего утра. Родители Уитвики не были бы хорошими родителями, если бы просто не свели с ума Прайма звонками с просьбой забрать Сэм, что он сделал. Забрать ее он смог только под вечер. Подъезжая к остановке, он в знак приветствия помигал пару раз фарами. В ответ он услышал вскрик девушки и увидел, как Сэм отбегает на пару метров от стоянки, попадая под ливень. Прайму хватило секунды, чтобы трансформироваться и активировать оружие.  — Господи… — девушка прижала ладони к лицу и начала ходить из стороны в сторону. Заметив на себе взволнованный взгляд Прайма, все еще держащего оружие на готове, она немного истерично улыбнулась. — Эт-то был паук… — она чуть было не подскочила на месте, вскрикнув, стоило ей услышать заливистый смех механоида. Резко остановившись, Сэм отняла руки от лица.  — Что смешного? — возмущенно спросила девушка, уже отойдя от испуга.  — Прости, Саманта, — он вернулся в режим машины, все еще продолжая посмеиваться. — Я и подумать не мог, что ты, не боясь меня, боишься такое маленькое и безобидное создание, — с улыбкой в голосе произнес автобот.  — Прайм! — практически прорычала Сэм, решительно подходя к нему и со всей силы пиная по шине. Хоть для лидера автоботов это было не больнее комариного укуса, осадок все же остался.  — Что? — он сразу замолк, видя ее крайне недовольной и разозленной. Саманта поправила на плече свою спортивную сумку и быстрым шагом направилась вдоль дороги, не обращая внимания на непогоду. Оптимус не понимал, что он такого сделал. Что могло ее обидеть, если эта ситуация и вправду была очень забавной. Автобот дал газу и быстро догнал человека, равняясь и открывая дверцу.  — Залезай, — двигаясь параллельно Саманте, примирительно сказал Прайм.  — Нет, — взмахнув копной промокших насквозь волос, она отвернулась от машины в другую сторону.  — Но почему? — Оптимус все еще не понимал, что именно так взбесило Саманту. Да, он посмеялся над забавной ситуацией, и что с того?  — Люблю легкий дождик, — с плохо скрываемым сарказмом ответила девушка.  — Но ты вся промокла, — замолкнув на секунду, он решил сменить тактику. — Если ты заболеешь, то я уверен, твои родители разберут меня по частям и сдадут в металлолом, — после слов о родителях Уитвики замерла на месте. Она наклонила голову и медленно осмотрела себя: балетки неприятно хлюпали, юбка вместе с блузкой и джинсовой курткой промокли насквозь и неприятно прилипали к телу, а с волос вода текла ручьями, да и вещи сумке вряд ли находились в безопасности. Саманта перевела жалобный взгляд на Прайма. — Ну так что?  — Ладно… — она вытерла воду с лица и быстро залезла на место шофера, закрывая за собой дверь и пристегиваясь. Несколько часов они провели в полной тишине, непривычной для них обоих. Саманта всю дорогу смотрела на текущую по стеклу воду, прислонившись щекой к окну и думая о своем, иногда зевая.  — Саманта… — Оптимус в очередной раз попробовал разговорить девушку. На предыдущие его попытки Сэм просто не реагировала.  — Мм? — она посмотрела в сторону приборной панели.  — Так ты скажешь мне, что случилось?  — Ты еще не понял? Арахнафобия. Я боюсь пауков… Понимаю, что он боится меня больше, чем я его, но ничего не могу с собой поделать, - зевнув, девушка отвернулась обратно к окну.  — И это все? Я же не о… — он замолк на полуслове, ловя раздраженный взгляд Сэм.  — Это все… — он услышал звучный зевок. Оставшийся путь они ехали в гробовой тишине, которую разбавляло только тихое сопение, шум мотора, колес и дождя. *** Но самым непонятным и даже страшным для него оказалась не женская логика, а чувство, которое люди превозносят, ценят, которому посвящают картины, музыку и стихи, которое вдохновляет их на подвиги и новые свершения, которое земляне называют любовью. Для меха это чувство стало роковым. Сэм уже перестала быть для него просто другом, он не мог спокойно находиться рядом с ней, боялся сказать лишнего или даже просто сделать лишнее движение. Саманта стала его главной слабостью. Хоть сейчас на планете и относительно спокойно, но тревожное чувство в искре заставляло его находиться как можно ближе. Он даже перебрался в гараж ее дома к Бамблби, который не очень и был доволен. Не был доволен этим и маленький Френзи, который привык, что может спокойно передвигаться по дому и залазить к Саманте спать в кровать или в ванну, что может спокойно запроситься к ней на ручки и, пользуясь моментом, облапать. Теперь же уничтожающий взгляд Прайма мешал ему спокойно это делать, и ему пришлось вернуться в холодную картонную коробку на чердак, покинув теплое место под боком у девушки. Иногда Оптимус хотел прикоснуться к ней, провести манипулятором по мягким каштановым волосам, осторожно погладить по спинке, пропустить небольшой разряд тока по чувствительному месту… Но просто не мог. Она — человек, белковый организм. Он — машина. Они многим похожи, никто не спорит, но различны до безобразия. Саманта маленькая, нежная и хрупкая, как цветы в саду у ее матери, которые он случайно раздавил, когда Сэм в попытках искала очки своего прадеда и пыталась донести до них одно: «Просто замрите!»…Не произойдет ли так и с ней? Не сломает ли он ее своим напором как и те несчастные цветы? Сколько он не выговаривался Айрохнайду, тот только осуждал его за эти чувства, говорил, что они слишком разные и дело даже не в размерах. Держа девушку на руках, он убедился, что стоит ему чуть сжать пальцы, как он запросто переломает ей все кости. Возможно, он слишком большой и неповоротливый для нее и этого мира, но как говорят люди: «Сердцу не прикажешь». Но все-таки Прайм не мог позволить себе больше чем просто подвезти Саманту или дружески погладить по головке, чуть касаясь ее. Но и он не мог более терпеть это. После колледжа он встретил ее вместо Бамблби, предложил прокатиться вечером подальше от города и посмотреть на звезды, соврал, что хочет спросить у нее пару вещей о людях. А что Саманта? Она не отказала ему, садясь в кабину. Вечером они отправились за город. После двух часовой поездки Прайм заехал на небольшую поляну, которая больше напоминала свалку металла, но вид окупал все это: абсолютно темное небо, усыпанное звездами различных цветов и размеров, оно не выглядел небрежным, наоборот вся эта небесная анархия сливалась в один причудливый узор, как камни в дорогом бриллиантовом колье. — Небо тут отличается от городского, оно не затянуто дымом, и можно рассмотреть все звезды и близ находящиеся планеты, — Саманта забралась на «ковш» бульдозера и задумалась — А можно увидеть Кибертрон? — К сожалению, нет. Моя планета находится слишком далеко от вашей. Даже дальше, чем ты можешь себе представить. Сейчас она мало чем отличается от этой свалки… — В последних словах в его голосе прозвучало некое сожаление и грусть. Ведь это и его вина, что родная планета больше никогда не будет обитаема. — Прости… — Саманта сочувствующе на него посмотрела, затем переводя взгляд на небо. Обстановку можно было назвать даже романтичной. Вечер, парень (если трансформера можно так назвать) и девушка, полное уединение, звездное небо… — Оптимус, — разрушая тишину, спросила Уитвики. — Я тебя слушаю, — Прайм перевел оптику с неба на нее. — Что ты хотел у меня спросить? — Спросить… — он задумался, а затем протянул к ней манипулятор, аккуратно беря не сопротивляющуюся девушку и поднося поближе, придерживая внизу вторым. — В вашей сети я прочел, что по мышлению люди делятся на два типа: одни руководствуются рассудком, а другие чувствами. Я не понимаю, что значит «чувствами»? — впервые она была так близко к нему. Ее глаза оказались не черными, а мягко-карими, черты лица казались уже не такими размазанными, наоборот, ему нравились эти чуть пухлые щечки, большие глаза и имеющие природный объем губы, чуть приоткрытые. — Это… сложный вопрос. Я не знаю, чувствуете ли вы то, что мы… — она хотела было продолжить, но увидев озадаченный взгляд Прайма, сразу попыталась выровнять ситуацию, активно жестикулируя. — Нет! Конечно, вы тоже чувствуете привязанность, боль, грусть радость. Бамблби обижается, когда я ругаюсь, Френзи старается не выпускать меня из зоны своей видимости… — дальше Оптимус ее уже не слушал. Он осторожно протянул к ней манипулятор и провел по ее щеке, заставляя девушку замолчать и непонимающе посмотреть в васильковую оптику. — Наши чувства схожи с человеческими… — Дальше он провел по хрупкому оголенному плечу, пуская слабый разряд тока, от которого Саманта вздрогнула. Взгляд девушки начал бегать от его манипулятора к оптике, пытаясь выяснить намерения автобота. — Оптим… — До его сенсоров дошел тихий шепот. — Что ты делаешь? — Когда он зажал ее ступню между пальцев и начал задирать подол, то к ней пришло осознание всего происходящего с ней сейчас. — Саманта, мы многое с тобой прошли, ты не раз спасала мне жизнь, жертвуя собой. Я провел с тобой долгое по вашим меркам время, — он решился на этот шаг. — Ты мне нравишься. — Она не могла поверить в происходящие. Оптимус Прайм, великий воин, лидер автоботов, сейчас признается человеку, которого знает всего полтора года, в любви? Даже если допустить подобную мысль, то это всё как минимум странно. Они представители разных рас, у них разные взгляды на мир, философия, психология, да между ними целая пропасть! Саманта мотнула головой и резко вытащила ногу, прижимая ее к груди и утыкаясь лбом в коленкой. — Саманта… — Мех попытался осторожно подцепить ее лицо за подбородок и приподнять, но она пресекла эту попытку, резко отворачивая голову и выставляя вперед руку. — Отвези меня домой. — Спокойно сказала она, смотря в сторону. — Сэм, если я обидел тебя то… — Если ты сейчас не отвезешь меня обратно, то между нами не сможет быть и дружбы! — Этот вскрик в сердцах вперемешку с всхлипом больно резанул по его аудио-сенсору, безжалостно врываясь в искру. Что он натворил?.. Прайм кивнул и поставил девушку на землю, которая сразу отошла от него на пару шагов, соблюдая некоторое расстояние. Он никогда не простит себе минутной слабости, того что попытался контактировать с ней, даже не спросив банального разрешения. Эгоист… С того самого вечера он уехал обратно. Сэм не выгоняла его, он сам больше не мог позволить себе находиться рядом с ней. Что до Саманты. Слова Прайма никак не выходили из ее головы. Ночами она не могла спать, а на уроках нормально учиться. В душе поселилась некая тревога. Не была ли она с ним слишком груба в отказе? И действительно ли она хотела бы тогда ему отказать? Чем больше она думала об этом, тем сильнее убеждалась в том, что Прайм ей не безразличен. Теперь все время она ждала его на пороге своего дома, что он снова встретит ее, предложит прогуляться или просто проедет мимо, но Оптимус просто исчез из ее жизни, оставив на попечительство Бамблби. Но вскоре он вернулся…чтобы попрощаться. Как выяснилось, правительство США приняло решение о депортации автоботов с планеты Земля. — Так что прощай, Саманта, мой маленький человеческий друг. — В последний раз он ласково провел манипулятором по ее головке, впервые так грустно улыбаясь. — Но … — Она просто не могла в это поверить — Почему? — У меня есть несколько догадок. Люди, автоботы и десептеконы отличаются не только размерами и физической силы. У нас разная психология, мы по-другому смотрим на мир. Люди в силу своей глупости и молодости видят во всем инопланетном только зло и угрозу для себя. Для нас важным является достижение своей цели, как и для десептеконов. Они не пожалели нашей планеты и не пожалеют вашей ради достижения своей цели … — На мгновение его оптика потухла, но затем сразу засветилась вновь — …как и мы когда-то. Но узнав людей поближе, я больше не могу придерживаться старого метода и вредить вам. Ваше правительство делает самую большую ошибку в своей жизни, но автоботы не могут противиться их решению, хоть мне и больно покидать эту планету, а в особенности — это тебя. В день запуска планеты она не вышла из дома, просто не смогла бы смотреть на то, как Оптимус уходит от нее, но на этот раз уже навсегда. Без Френзи в доме стало тихо. У нее до сих пор стучали в голове его слова: «Саманта, не дай им увезти нас! Это план десептиконов!». Перед глазами еще стоял взгляд Прайма: ясный, тоскливый, наполненный нежностью …Девушка медленно встала с кровати и подошла к окну, открывая его и с грустью смотря на опустевший гараж. Бамблби…. Холодный ветерок сразу наполнил комнату прохладой, от которой по оголенным ногам сразу пошли мурашки, но на это не она обратила внимание. Для нее даже звезды перестали играть всеми красками и стали больше напоминать просто холодные глыбы. Саманта отошла от раскрытого окна и медленно подошла к зеркалу, включая небольшую лампу на столике. За этот вечер она сильно изменилась: волосы спутались от непрекращающейся возни, на искусанных губах уже затянулась небольшая ранка, глаза покраснели и опухли от еще текущих слез, а взгляд остекленел и «потух». Рука девушки протянулась к расческе, но остановилась в паре сантиметров от нее, стоило ей заметить краем глаза отражение недоброго огонька в окне. — Мегатрон. — Тихий шепот сорвался с ее губ, потому что она не смогла повернуться к нему лицом, смотря как часть его манипулятора проникает в дом через распахнутое окно, преодолевает небольшое расстояние и подцепляет ее волосы, перебрасывая их на плечо девушки. — Саманта. — С неким задором проговорил лидер десептеконов, проводя острым концом по ее шее, чуть надавливая и замечая небольшие синяки на ней и на ногах. Его фейсплейт скривился в недоброй улыбке. — И с кем ты так хорошо провела время? — Провела время? — переспросила Сэм, стараясь игнорировать все эти фальшиво ласковые прикосновения и поглаживания холодного металла. — Только не делай вид, что не знаешь, о чем я. — Мегатрон очертил контур одного из них, переход на ее лицо, проводя концом по нижней губе, расцарапывая только заживший укус, добавляя второй палец и обводя ими по контуру ее лица. — Не знаю… — Саманта дернулась и прикрыла глаза, когда он зажал ее шею. — Чего ты хочешь, Мегатрон? Куба у меня больше нет, и убить я тебя уже не могу. — Не можешь. Я предлагаю забыть наши прошлые обиды и начать все с чистого листа. — Он осторожно подхватил ее и повернул в свою сторону. — Ну-ну. Не надо плакать, — гладиатор смахнул вновь выступившие слезы.- Не стоит лишний раз портить свои глазки, ведь это так называется? Понимаешь, металл не может быть мягким на ощупь, не может дарить нежные прикосновения, а я так хочу почувствовать живое тепло. — Он уже хотел было подцепить край ее майки и потянуть наверх, как получил ощутимый для человека удар, а затем и полный презрения взгляд. — У людей не принято спешить в отношениях, и я не буду. Увидимся завтра, мой человечек, — Мегатрон убрал манипулятор. — Я чуть не забыл, надеюсь, ты успела увидеть взрыв ракеты. — Послышался характерный для трансформации звук, и ее двор опустел. На ватных ногах Сэм подошла к окну и заперла его, сразу падая обратно на кровать, снова содрогаясь в рыданиях.