In his dreams

Она стояла посреди комнаты, не двигаясь, залитая лунным светом. Призрачное освещение окрасило полупрозрачное платье девушки в насыщенный черный цвет, визуально делая его плотным и тяжелым. Но он знал, что на самом деле одеяние легкое, почти эфемерное, цвета бургундского вина. Еще он до мелочей запомнил все детали: черные босоножки на высокой шпильке, с оригинальным переплетением ремешков и затейливой застежкой на щиколотке, черные чулки.… О, у него абсолютно отсутствовали сомнения в том, что на стройных ногах именно чулки, а не колготки… Воспоминание о ногах девушки сбило дыхание, делая его рваным и прерывистым. Услужливое воображение тут же подбросило картинку, где эти ноги обвивают его торс, а с чувственных губ срывается стон. Все это представлялось настолько ярко, что в крови заиграло легкое возбуждение, ускоряя сердцебиение. Пока Константин боролся с низменными инстинктами собственного тела, девушка сделала шаг, изящным движением перебросила длинные волосы на одно плечо и потянулась к молнии, скрытой в складках платья. В тишине было слышно только хриплое дыхание и шорох одежды, что темным куполом опустилась у ног Виктории. Ей было совсем не жаль платье, даже такое красивое, сейчас, оно было не более чем тряпкой. Не нужной и тяжелой. Шаг, еще один и еще, мужчина и женщина двигались на встречу друг другу, медленно, словно пытаясь оттянуть момент, который так жаждали оба. - Викуля…- хриплый шепот, поднятая рука, так и не коснувшаяся нежной кожи и протяжный вздох. Костя просто не смог прикоснуться к телу Вики. Бледная кожа, оттененная темно-красным кружевом белья, казалась фарфоровой. И он элементарно боялся причинить вред ей одним неосторожным движением. Или и вовсе прогнать видение… -Да… - она щекой потерлась о его руку и сделала последний шаг, прижимаясь к твердому телу. Вика не успела заметить, когда именно оказалась прижата к горячей груди настолько крепко, что казалось еще немного и треснут ребра. Но страха не было, только желание. Ее и его. Свидетельство возбуждения Кости явственно чувствовалось сквозь легкую ткань пижамных штанов. Девушку безумно возбуждало осознание того, что именно она стала причиной такой реакции этого мужчины. И в то же время нестерпимо хотелось избавиться от белья, и наконец упасть на горизонтальную поверхность… Хотя в последнее было не важным. Вертикальная тоже сгодится. А еще хотелось поцелуя,…она потянулась к губам Валеева, вот только он вместо глубокого, страстного поцелуя легонько чмокнул ее в нос, потом в подбородок, в уголок левого глаза, в ушко… Костя просто играл с девушкой, наслаждаясь ее дрожью и никуда не спешил. Времени у них было более, чем достаточно. Вика попыталась дотянуться до застежки на спине, и сбросить мешавший бюстгальтер, но Костя, покачав головой, остановил этот порыв. - Я сам, не спеши… - он склонил голову к плечу девушки и оставил там невесомый поцелуй, а потом потерся подбородком, словно оставляя на коже свою метку. Щетина царапала нежную плоть, вырывая из горла всхлипы и стоны. От такой нехитрой ласки ее ноги задрожали, и Вика вынуждена была вцепиться в плечи любовника. - Да детка, держись за меня, - она едва слышала, скорее чувствовала движение мужских губ у своих собственных, - потому что без поддержки тебе будет сложно. - Костя…- острые ноготки царапнули кожу, побуждая к действию, и он услышал ее призыв. Мучительно медленно спустил бретели бюстгальтера, едва касаясь кожи пальцами, а потом повторил весь путь от начала и до конца губами. Крючки застежки разъединились вообще не ведомым образом, и вот уже дорогой кусок кружева с атласными вставками полетел в сторону, теряясь в темноте комнаты. - Все, что захочешь, - и накрыл ее губы своими. Костя целовал неторопливо, исследуя каждый миллиметр нежнейшей кожи, лаская язык девушки, слегка покусывая губы, и спускаясь по подбородку к шее. Он своими губами чувствовал трепет ее тела, каждый вздох и это возбуждало еще больше. Очень медленно молодой человек добрался до впадинки у ключицы и оставил там влажный след языком. Одной рукой он ласкал грудь Вики, вторая запуталась в волосах девушки. - Иди сюда, - когда сил стоять уже не было, Валеев потянул девушку к кровати, падая и увлекая ее на себя. Костя попытался перевернуться, только Вика заупрямилась. Она устроилась на нем сверху, и распластала ладошки на груди, удерживая, таким образом, мужчину от движений. При этом не ее губах блуждала хитрая улыбка. Девушка сидела на бедрах Кости, чувствуя степень его возбуждения промежностью. Она поерзала, дразня мужчину, но он был не склонен к играм. Уже не склонен. - Ты рискуешь,… - даже в полумраке его глаза сверкнули, обещая девушке скорую расправу… Мучительно-сладкую, томительную расправу. - И пусть, - Виктория вздохнула, но не успела, и двинуть рукой как оказалась прижата к кровати твердым телом. Костя перенес собственный вес на руку, а второй гладил грудь и живот Вики, медленно спускаясь вниз. Ему нравилось смотреть на нее, нравилось трогать. Нравилась ее реакция на его прикосновения. Вика выгибалась навстречу каждому его прикосновению, тянулась к нему и была настолько открыта в своей страсти, что от этого просто запросто можно потерять контроль. Вот только Костя сдерживал себя, и пускай после этой ночи он будет считать себя гребанным святым, но эта женщина достойна каждой секунды ожидания, каждого прикосновения… Его голова склонилась над ее грудью. Он поочередно ласкал языком затвердевшие соски пока все тело Виктории не начало содрогаться, словно по нему пропустили разряд тока. Пальцы Кости скользили по ее плечам, ребрам, спине, щекотали ямку пупка, пока не замерли у резинки трусиков, а потом он очень медленно провел пальцем вдоль кружевного края, отодвигая его всего лишь на пару миллиметров. Вика протестующе застонала и попыталась сесть, но была удержана твердой рукой. Девушке была приятна прелюдия, вот только ей хотелось большего. Ее белье промокло, а Валеев не замечал этого. Или не хотел замечать. Ей казалось, что он поставил перед собой цель свести ее с ума чувственными ласками. Вика вывернулась и, скатившись с кровати, встала перед Костей. Молодой человек притянул ее к себе и прижался щекой к плоскому животу, вдыхая аромат желанной женщины, но она толкнула его, и он упал на спину. - Костя, - девушка поставила ногу на край кровати и скатала чулок, - мое терпение не безгранично, - она повторила манипуляцию со вторым чулком, отбросив их, - Неужели ты думаешь, что я позволю тебе играть в одни ворота? Вика потянула шнурок на поясе и, выпятив попку, стянула мешающие ей штаны. - Так гораздо лучше,- она встала на кровать обоими коленями так, что Костя оказался между ее бедер. Девушка положила руки ему на плечи и склонила голову, остановившись всего в миллиметре от его губ. Мужские ладони легли ей на поясницу и притянули покорное тело, их губы встретились в поцелуе, совсем не похожим на прежние. Этот был жесткий, голодный, глубокий, в нем чувствовалось нетерпение и жажда обладания. В тишине треск рвущейся ткани показался слишком громким, но Вика только улыбнулась в целующие ее губы. Костя уже переступил черту невозврата и окончательно потерял терпение. Их больше ничто не разделяло, и Вика чуть приподнялась, давая любовнику простор для движения. Секунда и девушка уже скользила, насаживаясь на возбужденный член. Она вцепилась в плечи и двигалась в заданном Костей ритме, постепенно увеличивая амплитуду. Комнату наполнили звуки страсти: хриплые стоны, поскрипывание мебели, влажные шлепки двух тел. Костя терзал губы девушки, кусая их, а она оставляла на его спине кровавые царапины, отвечая со страстью, не уступающей по силе страсти Валеева. Но любовники не чувствовали боли, отдаваясь и отдавая пока мужские руки на притянули покорное тело и не сжали до хруста костей удерживая настолько близко, насколько это вообще возможно. Хриплый крик, более похожий на рык, несколько рваных движений и Костя упал на спину, не выпуская Вику. Об удобстве никто не думал, да это было и не важно. Легкие горели от недостатка воздуха, и каждый вдох отдавался болью. - С Днем Рождения, Валеев, - Вика приподнялась на локтях и поцеловала Костю в подбородок. … Константин повернул голову, но ощущение чего-то влажного на лице не пропало, и пришлось открывать глаза. Прямо перед ним, склонив голову на бок, сидел пес и улыбался на всю ширину пасти, свесив розовый язык. Валеев вскочил с постели, но тут же осознал, что одет, и в спальне нет ни единого намека на пребывание там Орловой. То, что он пережил ночью, оказалось не более, чем сном, пусть и очень реалистичным. - Твою мать, - он сел на кровать и сжал голову руками, - у меня ведь День рождения только через полгода, и вряд ли мне светит такой подарок. Майор упал поперек кровати и расхохотался, а собаки с некоторым интересом наблюдали за необычным поведением хозяина.