— Ива-чан, — окликнул Ойкава парня, — а ты уже видел менеджера Карасуно?
— Чё? — гаркнул Иваизуми, не отвлекаясь от растяжки, — а что с ней такое?
— Красивая, — выдохнул юноша, мечтательно
закатывая поднимая глаза к потолку, — я думаю поговорить с ней.
— А нахрена ты ей? — ухмыльнулся Хаджиме, переводя взгляд на друга только ради того, чтобы увидеть выражение его лица.
— Ива-чан! Это грубее, чем обычно! — Ойкава поднялся с пола, оглядывая зал и ища глазами девушку, — вот сейчас увидишь!
Поручив запасному связующему давать пасы сокомандникам и гордо проигнорировав Ханамаки с Матсукавой, капитан Сейджо уверенным шагом направился в противоположный угол зала. Девушка, которую звали Киёко, похоже совсем не удивилась его появлению. Тоору, немного обескураженный (ведь если он в волейбольной форме, то он в лучшей форме!), начал диалог совсем не так, как ему того хотелось:
— Привет, — топчась на месте и отчётливо слыша хохот Иваизуми, поздоровался он.
— Привет, — вежливо отозвалась Киёко. Она вопросительно посмотрела на него и, не дождавшись ответа, сама спросила, — у вас что-то случилось?
— Нет, — слишком поспешно выпалил парень, — я хотел узнать, — затылок уже воспламенялся из-за взглядов команды соперников, — хотел…
— Вы хотели?.. — уточнила девушка.
— Это случайно не наш мяч? — подхватив его с пола, Ойкава покрутил снаряд в руках, пробурчал «спасибо» и поспешил обратно к своим. Третий курс умирал со смеху, остальные недоумённо взирали на него. Тоору пожал плечами, усмехнулся и согласился, мол, да, что это со мной, а теперь пора продолжить разминку, это ведь важная игра. Иваизуми то и дело подкалывал его по этому поводу, но это в каком-то смысле успокаивало парня. Ну растерялся, ну с кем не бывает?
«Да со
мной не бывает», — думал Ойкава уже на пути домой. Хаджиме, измотанный после тяжёлой игры, храпел на ухо и пускал ему слюни на ветровку, но это тоже в каком-то смысле успокаивало.
***
На следующей игре, не менее важной, чем предыдущая, Ойкава продолжил свои попытки. В этот раз он был более-менее подготовлен (нашёл страничку Киёко в соц. сети и вычитал оттуда всё, что только можно было), поэтому нервничал меньше. Ну, немного меньше.
К сожалению, сам предмет его
подыханий воздыханий сейчас беседовал с какой-то первогодкой — маленькой, хрупкой девочкой лет пятнадцати. Тоору замедлил темп — поправил наколенники, перевязал шнурки, похлопал сетку с обеих сторон, построил глазки Тобио-чану… Когда девочка наконец отошла, он двинулся к своей цели.
— При-и-ивет, — немного криво улыбаясь, Ойкава положил одну руку ей на плечо, — как дела?
В ответ — спокойный взгляд и уверенный сброс его руки
с небес на землю с себя.
— Привет, — кивнула девушка, — у вас опять что-то случилось?
Ойкава подумал, что именно так бьются волны о скалы, распыляясь на тысячи брызг. В этот раз уже на него легла тяжёлая рука капитана Карасуно, и Ойкава, отшучиваясь и всё так же строя глазки своему кохаю, попёрся на родину.
Иваизуми встретил его насмешливым взглядом и комментарием о том, что его туда уже скоро всей командой провожать будут. Тоору выпятил губу вперёд и пробормотал что-то в ответ, а потом вернулся к разминке. Всё-таки, именно поэтому они здесь.
И хотя он был
почти расстроен до слёз из-за проигрыша, сочувствующий взгляд Киёко среди всей этой радостной Карасуно чем-то обрадовал, а чем-то разозлил парня. «Не нужно мне твоей жалости, — думал Ойкава, с брезгливостью чувствуя, как сквозь ветровку пропитываются слюни Иваизуми, — оставь её для своих воронят, когда я… когда я…»
Хаджиме, съевший после тренировки свой чесночный хлеб, зевнул ему прямо в лицо. «Похоже, страдания только начинаются», — вздохнул Тоору, пытаясь растолкать друга и отмахнуться от запаха. Безрезультатно.
***
Ойкава всегда любил праздники, неважно какие — традиционные, зарубежные, в шумных компаниях или, наоборот, в кругу семьи. Идея о том, что когда-то там что-то случилось и теперь люди, вдохновлённые этим событием, хорошо проводят время… Вдобавок, праздники зачастую ровнялись выходным, а это значит…
— Ива-чан, а что ты будешь загадывать в этом году? — спросил он парня.
— Лёгких экзаменов и институт, куда ты не поступишь.
— Хей, я могу поступить куда угодно! — нахмурился Тоору, с умным видом поправляя очки, — а знаешь, чего я хочу?
— Чего? — вздохнул Хаджиме: этот разговор ему приходилось выслушивать каждый год (даже когда Ойкава свалил с родителями в Таиланд на Рождество, он ему позвонил). Вкупе с обычными желаниями а-ля стать лучше Ушиваки, получить побольше хороших оценок и прочее, Тоору всегда приплетал своих пришельцев и надеялся на новую кружку/футболку/значок с ними. Иваизуми поудобнее устроился на его кровати, закрыл глаза и, бессовестно закинув ноги на подушку, приготовился слушать.
— Я хочу сходить с тобой в храм вечером. Загадаем желания, помолимся и всё-такое.
— Чё? — Хаджиме аж закашлял от удивления, — зачем тебе это? Прощение тебе уже не вымолить, что, забыл?
— Ива-чан! — вспыхнул Тоору, оборачиваясь на него, — я просто хочу сходить с тобой в храм сегодня — ты что, умрёшь от этого?
— Да нет, боюсь, как бы ты там пеной не захлебнулся… — пробормотал парень.
— Ну хватит уже! — Ойкава приподнялся с пола и пихнул его в плечо, — и вообще, давай, иди уже, собирайся!
— Сейчас только четыре, — возразил Хаджиме, — обычно в храмах к полуночи собираются.
— Так-то да, — хитро прищурился Тоору, — но я что, говорил, что мы пойдём в ближайший?
Когда они наконец-то добрались до нужного ему храма, уже пробило восемь часов, и Иваизуми решил, что он может вполне законно пожаловаться на голод. К его удивлению, Ойкава просто сунул ему в руку деньги и отправил за ближайшей доступной едой,
«но только не слишком жареной, и без лука и чеснока, и ещё захвати мне жвачку, Ива-чан». Хаджиме использовал это как предлог сбежать в гипермаркет и «потеряться» на часок.
Очень странно, но Тоору почему-то не звонил ему.
Ещё страннее то, что когда он наконец нашёл его, парень беседовал о чём-то с той самой девушкой с соревнований. Иваизуми благоразумно пропал в толпе.
— Так, значит, ты тоже третьегодка? — спросил Ойкава.
— Да, — кивнула Киёко, — вам что-то нужно от меня?
— Да нет, просто хотел… — парень мялся с ноги на ногу, а потом дёрнул плечами и как бы невзначай спросил, — а ты не хочешь прогуляться? Ну, возле храма?
— Нет, — покачала она головой, — я здесь с семьёй. Так что…
— Да-да, иди скорее! — согласился Тоору, — может, увидимся позже?
Если Киёко и сказала что-то в ответ, то гам, стоящий вокруг, живо проглотил её слова.
Меньше, чем через минуту, телефон Иваизуми разразился сообщениями о том, что
«ещё чуть-чуть, Ива-чан, и я буду молиться о тебе». Ему такого счастья не нужно было, поэтому вскоре Хаджиме оказался рядом с Тоору, и как хороший друг подал парню лучший пирожок с мясом и выслушал долгую проповедь о том, что все эти праздники — фигня, и лучше бы они дома остались смотреть «Пола» или «Супер 8». Иваизуми слушал, кивал, соглашался — словом, делал вид, будто его совсем не удивило решение Ойкавы.
Тоору был благодарен ему уже за это.
***
Наверное, матч Карасуно с Инаризаки можно без всяких прикрас назвать боем — ещё бы, такое столкновение талантов, сил и в какой-то мере храбрости. Рядом с Ойкавой неизменно сидел Иваизуми, вскоре должны были подъехать Ханамаки с Матсукавой, ибо
«ребята, а давайте немного поностальгируем вместе!». Жаль, что отсюда он не мог строить глазки Тобио-чану, но Тоору вполне хватало фигурки в чёрном спортивном костюме на скамейке рядом с тренером.
— Да ты даже ни разу не говорил с ней нормально, — кричал Иваизуми, с трудом перекрывая вой болельщиков, — с чего такая любовь?
— Я не люблю её, Ива-чан! — возражал парень, — я просто хочу поговорить!
Хаджиме тяжело вздохнул (Тоору этого не слышал, но хорошо видел) и демонстративно достал из карманов беруши. Ойкава засунул в уши вакуумные наушники, хотя это не слишком сильно его спасло.
Матч, который длился, наверное, минут пятьдесят или даже час и заставлял его кусать локти от желания побыть там, на площадке, наконец-то закончился, причём самым неожиданным образом. И хотя Тоору продолжал твердить, что его устроит только обоюдный проигрыш, он был уже рад любому концу.
— Может, сходим поесть куда-нибудь? — Такахиро похлопал себя по животу, — мы с самого утра ничего не ели.
— Да и мы тоже, — Иваизуми массировал виски, недовольно морщась, — пришлось ещё и встать ни свет, ни заря, чтобы приехать пораньше.
Ойкава невинно захлопал ресницами, становясь похожим на диснеевскую принцессу, правда, на редкость смазливую.
— Я присоединюсь к вам через часок, — прощебетал парень, — мне нужно встретиться тут кое с кем, — на ходу пресекая любые возгласы, Тоору в той же манере продолжил, — не скучайте, мальчики, в Токио много интересностей — займитесь чем-нибудь!
Как ни странно, но Ойкава не солгал — старшая сестра, привёзшая их сюда с Иваизуми, хотела немного прогуляться с подругами, удачно свесив сына на младшего брата. В общем-то, за Такеру можно было уже и не следить — в Токио он бывал почти столько же раз, сколько и сам Ойкава, но попробуй это докажи его матери.
— Можем сходить на ещё одну игру, — предложил он мальчику, — сегодня все команды сильные, будет интересно.
— Я уже видел матчи, — пожал плечами Такеру, — что там ещё делать?
— Куплю тебе два мороженых, — усмехнулся Ойкава, — и скажу твоей матери, что мы пообедали.
— Ладно, — облизнувшись, кивнул головой мальчик. Про себя Тоору с облегчением выдохнул — этот малый был слишком непредсказуемым, даже для него. Противников он читал сходу, а вот над собственным племянником приходилось поработать — это и пугало, и радовало его в каком-то смысле. «И всё же, им легко командовать, если удвоить количество мороженого», —
успокоил себя подумал Ойкава, становясь в длинную очередь.
Казалось, его путь к пломбирным шарикам занял два-три матча, ибо когда парень добрался до тележки, ему уже не хотелось ни мороженого, ни чего-либо ещё. Тоору будто сквозь сон посмотрел на женщину за прилавком и проговорил:
— Три, пожалуйста, — юноша указал на табличку со вкусами.
Неразумно было брать три рожка, если у тебя всего лишь две руки, но до Ойкавы это дошло слишком поздно. Тем временем сладость обжигала холодом его беззащитные ладони, а люди вокруг, казалось, решили толкать его так, будто он внезапно сделался врагом всего святого на этой грешной земле. «Ох, я слишком ушёл в метафоры», — подумал парень, пробираясь сквозь толпу.
А потом он просто потерял один из своих
трофеев рожков.
Поток людей как-то поредел, и очень скоро Ойкава остался один со своим мороженым. Он рассеянно озирался по сторонам, не очень-то и надеясь вернуть его обратно, как вдруг…
— Простите! — Киёко, вся
прекрасная в своём чёрном спортивном костюме, неслась к нему, — это ваш племянник в этом зале?
— Что? — Тоору моргнул несколько раз, не понимая её, — в смысле?
— Он сказал, что вас долго нет, подошёл к Кагеяме… — её дыхание медленно приходило в норму, — и я пошла искать вас…
— Ох, — Ойкава зажмурился и тряхнул головой, — да-да, прости…те? Я уже шёл к нему, ходил за мороженым, — будто в подтверждении своих слов он покрутил рожками в руках, а потом неловко улыбнулся, — спасибо, что пошла искать меня.
Обратно они уже не бежали, но шли довольно быстро — слишком быстро, если бы кто-то спросил Ойкаву. Парень всё хотел заговорить с ней, и всё не знал, как начать — предыдущие три раза его мягко
ставили на место отправляли обратно, а сейчас у её команды и матч, и она обязательно должна быть на площадке… «Смелее!» — подбодрил себя Ойкава, когда они уже вот-вот должны были расстаться.
— А, это… — сжимая в руках уже порядком подтаявшее мороженое, юноша обратился к Шимидзу, — ты будешь занята после матча?
Киёко посмотрела на него так, будто Тоору только что впечатал в свою голову вафельные рожки на манер настоящих рогов.
— Ну, понимаешь, я уже три раза хочу с тобой встретиться, а ты и не соглашаешься, и не отказываешь, поэтому я хотел бы знать…
Он слышал, как её уже кличут с площадки, но девушка медлила. Она поправила очки — ох, какой божественный жест! — и, слегка улыбаясь, кивнула:
— Давайте… давай в шесть. В ближайшем парке — хорошо?
Ойкава подумал, что это были потрясающие время и место, во всяком случае, гораздо лучше тех, о которых он думал ранее. Киёко, кивнув ему заместо прощания, побежала на площадку.
Очнулся Тоору от чувствительного удара в ногу: снизу вверх на него смотрел Такеру, явно недовольный своим
блудным родственником.
— Тебя не было сорок минут, — хмыкнул мальчик, — и я даже знать не хочу, почему.
— Понимаю, — согласился юноша, — вот твоё мороженое.
Такеру придирчиво осмотрел помятые рожки и как бы нехотя взял их:
— Тебе повезло, что я люблю подтаявшее, — забрав из окоченевших рук Ойкавы мороженое, мальчик пошёл наверх, к лучшим местам. Юноша поплелся за ним, напряжённо думая о том, как ему сбежать от Иваизуми и компании, которые наверняка потянут его в какой-нибудь торговый центр в это время.
«Ладно, ладно, разберусь как-нибудь», — вздохнул он, облокачиваясь на перила. Фигурка в тёмном спортивном костюме не отрывала глаз от площадки, а Тоору не отрывал глаз от неё — и всё в мире казалось до неприличия правильным, пока племянник не потребовал у него влажные салфетки.
